Александр Егунов и его команда.pdf Личность Александра Николаевича Егунова, известного российско-го экономиста и правоведа, неотделима от истории бессарабского об-щества, от бессарабской культуры. Он от нее. Без него ее содержаниене будет полным.Он появился на свет 6 октября 1824 г. в семье Николая АндреевичаЕгунова, небогатого хотинского чиновника, только что сменившегомундир подпоручика Крымского пехотного полка на сюртук заседате-ля земского суда. Мать его Юлия Антоновна Вирановская происходи-ла из дворянской фамилии. Это она взяла на себя домашнее воспита-ние сына, не доверив это деликатное дело отцу, отличавшемуся наредкость беспокойным характером. Из-за своего неуживчивого нраваотец был очень неудачлив в статской службе, часто переезжал и за-кончил свою карьеру в должности ясского земского начальника, так ине поднявшись выше чина губернского секретаря.Отрочество Егунова-младшего прошло в стенах Кишиневской муж-ской гимназии, которую он окончил с блестящими результатами в1841 г. А вот молодость он провел уже вдалеке от Бессарабии, в Мос-ковском университете на юридическом факультете. Студентом уни-верситета ему помогло стать бессарабское дворянство, назначив емустипендию на все время учебного курса. Летом 1848 г. он увереннозавершает университетский курс и, поблагодарив профессоров за на-уку и степень кандидата прав, уходит в самостоятельную, взрослуюжизнь.По существовавшему тогда в империи положению Егунов долженбыл вернуться в Бессарабию отрабатывать в местных присутствен-ных местах дворянскую стипендию. Но судьба распорядилась иначе.Читаем один документ:«Кандидат прав здешнего университета г. Егунов обратился ко мнес просьбою об определении его во вверенный моему управлению Мос-ковский главный архив Министерства иностранных дел. При всем же-лании моем принять его в число чиновников архива я не мог этогосделать именно потому, что, как уже известно Вашему Превосходи-тельству из письма г. Егунова, он воспитывался за счет бессарабско-го дворянства и что вследствие этого обязан прослужить шесть лет вНовороссийском крае, не стесняясь впрочем ни мало выбором служ-бы. Тем не менее, зная занятия г. Егунова по части русской истории,надеясь иметь в нем и полезного чиновника, и, в частности, предста-вителя языка, родного Вашему Превосходительству, языка, на кото-ром так много в архиве актов, относящихся к истории нашего Юга и,по недостатку людей, остающихся нетронутыми, я осмеливаюсь при-бегнуть к Вам с покорнейшей просьбой -исходатайствовать г. Егуно-ву у бессарабского дворянства дозволения отслуживать свои годывместо Новороссийского края в Москве и прислать это дозволение комне, дабы я мог представить его вместе с бумагами Егунова высше-му начальству.Я знаю, Ваше Превосходительство, что бессарабскому дворянствужаль будет расстаться с таким чиновником, как г. Егунов; знаю, пото-му что просьба несколько смела, но я убежден, что г. Егунов, служа вМоскве, принесет своими трудами в деле науки более пользы и томукраю, который воспитал его, что следовательно честь, которую дво-рянство предоставило ему воспитанием на свой счет, будет и здесьвполне вознаграждена честью его служения. Надеюсь, что и ВашеПревосходительство разделите со мной это убеждение и потому неоставьте моей просьбы без внимания»1.Это письмо директора Московского Главного архива Министерстваиностранных дел князя К.М.Оболенского предводителю бессарабс-кого дворянства И.М. Стурдзе, помеченное июлем 1848 г. Письмо князяпольстило Ивану Михайловичу, и он выхлопотал молодому специалис-ту разрешение начать службу в Москве.Есть предположение, что своеобразной рекомендацией, обеспечив-шей Егунову высокое покровительство директора архива, была подго-товленная им небольшая работа «Взгляд на торговлю древнейшейРуси». Автор обращался к истории торгового пути варягов на Кон-стантинополь через поселения юго-западных племен угличей и тивер-цев. Знакомые Егунову места, бессарабские. Публикация статьи со-стоялась чуть позже, в 8-м и 9-м номерах некрасовского «Современ-ника».Статья стала судьбоносной. После ее появления в печати Егуновапригласили в Петербург. Начальник городских отделений Хозяйствен-ного департамента МВД Н.А. Милютин имел с ним длительную бесе-ду и уговорил его заняться аналитическими обзорами поступавших вдепартамент из провинции статистических сведений. В 1850 г. он вы-пускает «Обзор действий департамента сельского хозяйства в тече-ние 5 лет, с 1844 по 1849». Примерно в это же время появляется «Все-подданнейший отчет министра внутренних дел за первое 25-летие цар-ствование императора Николая I», в котором Егунов выступал однимиз ведущих исполнителей.В эти годы он много и вдохновенно сотрудничает с Н.А. Некрасо-вым. Готовит для «Современника» библиографические обзоры, редак-тирует тексты, держит корректуры. Журнал слыл в обществе оплотомсвободомыслия и критических по отношению к престолу настроений.Петербургский климат причинял южанину-бессарабцу немало огор-чений. Зато в остальном судьба явно шла ему навстречу. Провинци-альный паренек, обладавший живым характером и завидным трудо-любием, освоился в коридорах власти довольно быстро. Петербургоказался прекрасной питательной средой для его любознательности.Появились собеседники, приятели, полезные знакомства. Появилисьсвязи. Общение с министерскими эрудитами, людьми из творческогокруга, обилие самой разнообразной информации для размышлений -все это помогло Егунову сформироваться в знатока, уверенно разби-равшегося во многих особенностях жизни Государства Российского.И не только. О том, что творилось в Европе, в Петербурге узнавалипервыми. Здесь он избавился от провинциальной робости, которая такмешает людям из глубинки пробиваться к достойному положению вобществе.В Бессарабии Егунов появился в очень нужный для нее момент и вочень нужном для нее месте: в Бессарабском статистическом коми-тете. Кончался 1861 год. Страна жила шумной государственной пере-стройкой, развернутой императором. Бессарабия хоть и была окраи-ной, но в полной мере ощутила на себе всю напряженность этого вре-мени. Одним из первых в полосу реформирования как раз попал БСК.Первое заседание комитета состоялось 5 февраля 1862 г. На немАлександру Николаевичу было предложено стать секретарем коми-тета. Он согласился, выговорив себе, однако, право называться не сек-ретарем, а управляющим комитетскими делами. И здесь он проявилсвой самостоятельный характер.Назвать первое заседание БСК первым можно лишь весьма услов-но. Комитет был учрежден давно, еще в 1835 г., когда подобные коми-теты появлялись по всей империи. Инициатива, как водится, былавысочайшей, указ подготовил сенат, курировало проект Министерствовнутренних дел. О Бессарабии тоже не забыли, мало того, здесь по-явился еще один комитет - Измаильский. Сделано это было в рамкахвысочайше утвержденного положения «Об учреждении статистичес-ких комитетов в Николаеве, Севастополе и градоначальствах: Изма-ильском, Таганрогском, Одесском и Керчь-Еникальском» от 17 сен-тября 1835 г. Это были портовые города с оживленной коммерческойжизнью, которые «заслуживают особенного исследования в статисти-ческом отношении»2. Измаильский комитет так и остался особенным,в БСК его не вспоминали: хватало своей головной боли.Петербургская администрация затевала решительное наступлениена собственную неосведомленность. А.И. Герцен, уже «разбуженный»декабристами и по этому случаю находившийся в ссылке в Вятке, обэтом времени вспоминает так: «Министерство внутренних дел былотогда в припадке статистики: оно велело везде завести комитеты иразослало такие программы, которые вряд ли возможны были бы где-нибудь в Бельгии или Швейцарии; при этом всякие вычурные таблицыс maximum и minimum, с средними числами и разными выводами издесятилетних сложностей (составленными по сведениям, которые загод перед тем не собирались) с нравственными отметками и метео-рологическими замечаниями. На комитет и на собирание сведений неназначалось ни копейки, все следовало делать из любви к статистике,через земскую полицию и приводить в порядок в губернаторской кан-целярии. Канцелярия, заваленная делами, земская полиция, ненавидя-щая все мирные и теоретические занятия, смотрела на комитет как наненужную роскошь, как на министерскую шалость, однако отчеты на-добно было представить с таблицами и выводами. Это дело казалосьбезмерно трудным всей канцелярии; оно было просто невозможно; нона это никто не обратил внимания, хлопотали о том, чтоб не было вы-говора»3.Видимо, не стоит во всем соглашаться с революционным демокра-том. Комитеты все-таки делали свое дело, делали через «безмернотрудно» и через «невозможно». Посылали в Петербург таблицы, на-полненные отчетной цифирью, готовили сведения для всеподданней-ших докладов начальников губерний. Но на «должную» высоту не под-нялись. Поднимать было некому. Состояли они из штатных чиновни-ков губернских присутственных мест, которых от дел по основной служ-бе не освобождали и каким-либо дополнением к жалованью не бало-вали. В Положении о комитетах предписывалось приглашать членов-корреспондентов, людей со стороны. Но с этим делом не спешили: неочень-то хотела чиновничья корпорация посвящать посторонних в своисекреты, слишком многое в их отчетах не соответствовало действи-тельности.Статистика, знающая все, не получилась. Просто статистика, по-жалуй, тоже. Зато родился и укрепился новый вид канцелярской дея-тельности: «сочинять статистику». У российской бюрократии нет пра-ва обижаться на кого-либо за конфуз в Крымской кампании.Комитет образца 1861 г. родился как бы заново.На сей раз в МВД по поводу государственной статистики проявлялибольшое беспокойство и отступать от задуманного не хотели. А чтоименно было задумано, оказалось изложенным в «Положении о губер-нских и областных статистических комитетах», введенном в действие8 апреля 1861 г. министром внутренних дел С. Ланским.«Главное назначение сих комитетов, - говорится в этом документе,- состоит в исправном содержании местной административной стати-стики, а именно: в установлении по каждой губернии или области пра-вильнейших способов собирания, по требованиям правительства и ука-заниям ЦСК, точных статистических сведений о количестве и каче-стве земель, народонаселения и производительных силах губернии илиобласти, и в проверке и обработке этих сведений, по однообразнымформам, установляемым министерством»4.Далее определялось, как должна была выглядеть комитетская про-дукция:- статистические таблицы для Центрального СК,- статистические ведомости для всеподданнейшего отчета губер-натора,- статистические таблицы о земских повинностях.И всего-то. Но сколько грохотало вокруг этого «всего-то» сужденийи споров, сколько было сломано копий и служебных карьер, сколькопролито чиновничьего пота и казенных чернил. Немерено. Страна снатугой познавала самою себя.«Положение», разумеется, можно было написать и лучше. Но и этотвариант был вполне приемлемым: он точно определил место комите-та в общественном пространстве и правила предстоящей игры.Бессарабский военный губернатор Михаил Львович Фонтон де Вер-район, прослышав, что Егунов в Кишиневе налаживает адвокатскуюпрактику, удовлетворенно потирал руки: он уже понял, кого должен по-ставить в секретари БСК. «Положение» требовало от него подбиратьв секретари «преимущественно из лиц, имеющих ученые степени или,по крайней мере, окончивших полный курс наук в высших учебныхзаведениях»5. Хорошо им в Петербурге указывать. А вот в Кишиневесвоей Сорбонны нет.Егунов показался губернатору даром божьим. «Столичная штуч-ка», со связями и покровителями. Вежлив и несуетлив. Начитан, пря-мо-таки ходячий энциклопедический лексикон. И в то же время дав-ний-давний должник бессарабского дворянства.Итак, на первое заседание собрались зимой, 6 февраля 1862 г.Поначалу выступил губернатор. Потом говорил Егунов. Его речьвнесла в сознание присутствующих успокоение: человек дело знает, нанего можно держать равнение. Так обозначился флагман.Теперь о его команде. Весь личный состав БСК состоял из непре-менных и действительных членов. Первые пришли в комитет по рас-поряжению губернатора. Их присутствие здесь было обязательным.В эту обойму входили вице-губернатор, председатели казенной пала-ты и палаты государственных имуществ, предводитель губернскогодворянства, представители духовенства. Председательствовал в ко-митете сам начальник губернии.В отличие от непременных членов, которые пришли в комитет куч-но, одновременно, действительные члены собирались не сразу. Этобыли волонтеры, их нужно было подбирать, уговаривать, организовы-вать. Просто скучающий люд не подходил, предполагалось, что дей-ствительный член должен был действовать. Подходили лица, «могу-щие своими познаниями и опытностию принести пользу комитету иизъявляющие готовность участвовать в занятиях его личными труда-ми»6.Был еще корпус почетных членов. В «Положении» его тоже не за-были отметить. Почетных членов предлагали избирать «из лиц, при-надлежащих губернии или области по своему рождению или воспита-нию или владеющих в них недвижимым имуществом и приобревшихизвестность своими учеными статистическими трудами или сделав-ших особенно значительные денежные пожертвования для статисти-ческих целей по губернии или области»7. Егунов разгадывать эту ша-раду не стал. И мелочиться не стал, предложил ввести в комитет лю-дей с административного олимпа: статс-секретарей А.В. Головнина,К.К. Грота, А.П. Заблоцкого-Десятовского, М.Х. Рейтерна, директораМосковского Главного архива МИД М.А. Оболенского, а также само-го хозяина МВД графа П.А. Валуева. Вполне разумная инициатива:возможно, кто-то из них пожелает стать «ангелом-хранителем» бес-сарабских статистиков. Егунов очень рассчитывал на поддержкуА.Г. Тройницкого, только что занявшего кресло товарища министравнутренних дел. Свой человек, одессит, статистик от бога, уж он-то влюбой ситуации не растеряется. И действительно, Тройницкий охотнопотом общался с кишиневцами.Схема расстановки сил в комитете складывалась прогрессивная:единство противоположностей. С одной стороны -непременные чле-ны, властные и хорошо информированные. С другой -действительныечлены -независимые, агрессивные. Именно с этими можно будет изго-нять из губернской статистики сочинителей и сочинительство, выводятаким образом бессарабскую отчетность из критического состояния.Несколько первых занятий носило инспекционный характер. Знако-мились с практикой местной статистики, с общими принципами и сдеталями. Оказалось, что статистика сия полна загадок.Судя по документам, в бессарабских еврейских семьях вот ужемного лет подряд рождаются только мальчики. Однако небольшаяэкскурсия в еврейские кварталы удивляла большим количеством не-известно откуда взявшихся еврейских девочек. Смущенный раввинразводил руками: «По закону предков»Или взять хотя бы Кишинев, который каждодневно был перед гла-зами начальства.В отчетах утверждалось, что из 42 тыс. его жителей 27 тыс., т.е.больше половины, давно уже числятся временно отсутствующими, иза это время никто из них домой не вернулся. И почему ополовинен-ный город на деле выглядит таким шумным и многолюдным?Хватало бестолковости и самовольства в сведениях о землевладе-ниях, почтовых станциях, о владельческих и государственных лесах.К ответам на большинство вопросов хозяйственной статистики поче-му-то так и не приступили.Перспективы деятельности БСК принимали ясные очертания. По-хоже, ему была уготована судьба скромного комитета общественногоконтроля. По крайней мере, его действительных членов ждала именнотакая участь.Но все получилось по-другому: и сама жизнь комитета, и разговорыв нем, разгораясь все жарче и жарче, покатились в другом направле-нии.На четвертом заседании комитета 11 августа 1862 г. Егунов попро-сил слова. Через минуту в зале воцарилось внимание, уже никто неприхохатывал и не отпускал острот, как это было на предыдущих за-седаниях. Речь шла о смерти. Егунов рассказывал о детской смерт-ности, особенно высокой среди новорожденных младенцев. О стольже высокой смертности среди молодых рожениц. Это тоже была ста-тистика. Вдвое больше Втрое выше Уезд Оргеевский ГородАккерман Но не о ней уже думали члены комитета. Не о том, на-сколько она точна, подробна, обстоятельна. Не о том. Их оглушилоощущение беды. Бог с ней, со статистикой. Спасибо ей, что глаза от-крыла. А вот как с бедой-то управиться? Что делать дальше?Дальше, по положению, им можно было ничего не делать. Царь ихпризвал фиксировать и уведомлять, перепроверять и снова уведом-лять. Но вот в этом моменте члены комитета, не сговариваясь и неразмышляя долго, с положением не согласились. Тема жизни и смертииз комитета не ушла, стала рабочей. В БСК решили провести акцию,неслыханную доселе в Бессарабии: они объявили конкурс на «лучшееразрешение задачи о мерах к сохранению жизни детей». Как понима-ете, это действо отстояло уже далеко от формальной статистики.Обсуждение вопроса о детской и материнской смертности сталосвоеобразным Рубиконом, через который перешел БСК. Именно с это-го момента комитет, не меняя названия, делает решительный шаг изпространства, которое отвело ему правительство. Из пространства,принадлежащего исключительно статистике, ее бытованию, совершен-ствованию и развитию. Он становится поприщем для мозговых атак,широкого обсуждения проблем, решения которых с нетерпением жда-ла земля, на которой по воле судеб им выпало жить.Думается, этот пассаж с Рубиконом не был случаен. К тому време-ни Егунов состоял уже членом Императорского Вольного экономичес-кого общества и сознавал себя убежденным его патриотом. Он будетсостоять там до конца дней своих, к его мнению там будут прислуши-ваться, его изберут товарищем председателя отдела политическойэкономии и сельскохозяйственной статистики. Под его редакцией и приего участии составлялось ходатайство общества о необходимости из-менения российских таможенных тарифов. Он сознательно разделялустремления общества и, где бы ни служил, везде чувствовал себяего полпредом.Тогда, в 1862 г., он смотрел на своих сотоварищей как стратег, кото-рый полон намерений увести их от банальных услуг общественныхконтролеров к материям более значительным и высоким. Он полагалзаложить здесь основы своего Вольного экономического общества.Пусть небольшого, пусть без звучных имен, но серьезного и наступа-тельного. А звучные имена -дело наживное.Ну что же, большому кораблю -большое плавание. Кстати, об этомЕгунов никому не обмолвился ни словом.Было ли это плавание большим - определенно сказать трудно. По-пробуем составить список тем, о которых велись дискуссии на коми-тетских заседаниях:- о преобразовании городского самоуправления;- о возможности замены пешей пересылки арестантов конной;- о развитии почтовой сети;- о замене почтовой пересылки денег трансфертами на уездные каз-начейства;- о понижении внешнеторговых таможенных тарифов;- о борьбе с кражами крупного рогатого скота и лошадей;- о создании в Бессарабии телеграфной сети;- о мерах по улучшению сбыта зерна;- о развитии мериносового овцеводства;- о пересмотре акцизных сборов на табак.Неплохо. Прямо парламент какой-то, а не кружок кишиневских ак-тивистов. Назвать случайными или надуманными представленные вэтом списке проблемы не поворачивается язык. Все в нем без исклю-чения было чрезвычайно злободневно. Это был список недомоганийне только бессарабской экономики, но и всего ее общественногоустройства.Особенно громким и раскатистым оказалось обсуждение проектажелезной дороги. Это был звездный час и Егунова, и губернатора, ивсего БСК. Виртуозную работу проделал Алексей Васильевич Ново-городцев, отставной генерал, военный инженер, скрупулезно прорабо-тавший маршрут предполагаемой железнодорожной линии. Экономи-ческие расчеты делал сам Егунов. Он же защищал проект. Событиеэто было для Бессарабии неординарным. Оно вызвало бурные пересу-ды. БСК выпустил брошюру «О направлении Одесско-Лембергскойжелезной дороги» (1863). Дорогу через некоторое время действитель-но построили, правда, пошла она в другом направлении. Но здесь ужевмешались военно-стратегические соображения.Надо сказать, что гром победы для бессарабских цивилизаторовраздавался не часто. До победы нужно было шагать и шагать. У ме-стной администрации не хватало власти, чтобы самостоятельно воп-лощать предложения комитета. Комитет выступал прежде всего какгенератор идей для общественного мнения. Все, что рождалось в нем,было конструктивным, основанным на глубоких экономических знани-ях, не погружалось в нигилизм.Отношения с центральной властью были сложными. Егунов сето-вал: «Не раз приходилось слышать вопрос: зачем наша статистика вме-шивается во всевозможные дела, до нее по видимому не относящиеся?»Зачем вмешивалась? Совесть так велела. Петербургское началь-ство их поругивало, но в то же время безбожно воровало их идеи. Хва-тало сложностей и у себя в губернии. Обсуждение вопросов нередкосопровождалось полемической остротой, задевавшей конкретных лици честь их мундира. Полиция обижалась за обвинения в нерадивости инекомпетентности. Таможенники и пограничники -за потворство кон-трабандистам. Городские самоуправления - за неразбериху в отчетах.Сорокские конокрады - за жестокие, прямо-таки средневековые меры,которые грозился применить к ним БСК.Но вопреки всем обидам, о комитете шла добрая молва. А.Г. Трой-ницкий, по своему высокому положению хорошо знавший состояниедел в российской государственной статистике, даже утверждал, чтоБессарабский статистический комитет вполне обоснованно можноназвать лучшим в империи. После того как Егунову удалось пробитьпроведение двух Одесских статистических съездов, с петербургскимсановником стали соглашаться многие.Снова о команде. В дошедший до наших дней оригинал списка чле-нов комитета на 1866 г. 8 внесено 119 фамилий. Народ разный: чиновни-ки покрупней, чиновники поменьше, петербургские тяжеловесы, дво-рянские функционеры, много помещиков, военные, осевшие после от-ставки на здешнем черноземе, много учителей, священники самыеразные всех здешних конфессий, врачи. Простого люда и женщин небыло. Никто из комитета уйти не захотел, разве что была к этомубольшая причина: переезд в другие места или кончина.Сохранился еще один список: «Список лиц, которые могут быть при-глашены к статистическому описанию Бессарабии в хозяйственномотношении»9, и тоже длинный. Он в основном состоял из помещиков-вотчинников коренного населения, которые хорошо знали свои места.Из состава комитета сразу же стала складываться группа, которуюгенерал Новогородцев назвал гвардией. Они выделялись деловитос-тью и содержательностью, это были хозяйственные и отзывчивые люди.С директором Кишиневской мужской гимназии Кириллом Петрови-чем Яновским Егунов затеял славное дело: соединить воедино четы-ре кишиневских библиотеки -городскую, гимназическую, семинарс-кую и комитетскую. Получался хороший книжный фонд в двадцатьтысяч томов. Архиерей Антоний поначалу их поддерживал, но потомиз-за ведомственных несогласий проект развалился. Но городскую икомитетскую они все-таки сумели соединить. Кирилл Петрович былавторитетным человеком, у него удачно сложилась карьера. ПослеКишинева он стал попечителем Кавказского учебного округа, к концукарьеры получил назначение в Государственный Совет. А еще Яновс-кого можно считать основоположником исторических исследований вБессарабии. БСК поручил ему собрать материалы о прошлом края,опубликованные в различных журналах. Он привлек к этому делу пре-подавателей, гимназистов и даже тайного советника А.Г. Тройницко-го. В своих «Воспоминаниях и мыслях», опубликованных в «Русскомвестнике» 1902-1903 гг., он рассказал и о бессарабском периоде своейжизни.У Александра Давидовича Денгинка была редкая профессия: уче-ный садовник. Просто садовников в Бессарабии было много. Ученых-один, Александр Давидович. В 1842 г. он основал Бессарабское учи-лище садоводства, первое в Новороссийском крае, подготовившеенемало специалистов не только для хозяйств своей области, но и длявсей Новороссии. Училище неоднократно участвовало в престижныхвыставках за границей. Александр Давидович тоже стал престижнымчеловеком, членом российских и зарубежных научных обществ.В 1864 г. в комитет пришла весть, что Московское императорское об-щество сельского хозяйства ходатайствует перед государем о награж-дении Денгинка золотой медалью. В 1879 г. он становится членом-корреспондентом Российской академии наук. В общении он был про-стым и безотказным человеком. Поскольку он все знал о бессараб-ском климате и растительности, его постоянно использовали при со-ставлении сельскохозяйственных прогнозов. В этом смысле он был вБСК незаменим.Еще одним несомненно полезным для комитета человеком оказал-ся военный инженер, генерал-майор в отставке Алексей ВасильевичНовогородцев. Профессию топографа он начал осваивать в 17 лет вКонстантиновском межевом институте. В 1852 г. его командируют вБессарабскую область «для наблюдений за преобразованием меже-вой части». Здесь он женился на богатой вдовой молдаванке, энергич-но занимался большим хозяйством, в Кишиневе учредил благотвори-тельное Александро-Невское братство. Без Алексея Васильевича необходилось ни одно сколько-нибудь значительное дворянское мероп-риятие. БСК трудно представить без серьезного и трудолюбивого ге-нерала, он был надежным экспертом в землемерных и межевых воп-росах. Его труд по описанию бессарабских вотчин в комитете посчи-тали гигантским, его частично опубликовали в «Записках» БСК.Роман Симфорионович Кохманский так же, как и Егунов, принадле-жал к юридическому сообществу, к его наиболее свободной части -кприсяжным поверенным. В комитете он вошел в группу историков,которые взяли на себя труд разобрать архивы бессарабских судебныхорганов. В результате Кохманский принес в комитет толстую руко-пись судебных решений по гражданским делам. Егунову пришлосьвступить в спор с начальником Центрального статистического коми-тета, запретившего поначалу публикацию этого материала как не име-ющего отношения к статистике. Материал в «Записки» все-таки во-шел, на его основе Кохманский потом подготовил книги «Сборник окон-чательных судебных решений местного бессарабского гражданскогоправа» (Кишинев, 1868) и «Вопросы гражданского права и процесса,разрешенные нашею апелляционною практикою» (Кишинев, 1875).К группе комитетских историков принадлежал и Константин Васи-льевич Ханацкий. Он в то время занимал должность редактора неофи-циальной части «Бессарабских областных ведомостей». КонстантинВасильевич часто печатался, и не только в родной газете. К сожале-нию, никто пока не исследовал деятельность этого подвижника, поэто-му библиография его печатных работ носит приблизительный харак-тер. Но в комитете его считали самым подготовленным знатоком бес-сарабской истории. Он регулярно освещал комитетскую жизнь в «Ве-домостях». С него, с изданной им в 1861 г. «Памятной книжки Бесса-рабской области на 1862 год», началось в Бессарабии издание объ-емных книг гражданского содержания. Такими книгами были «Запис-ки» БСК. Для этого Ханацкому и Егунову пришлось значительно укре-пить полиграфическую базу Бессарабского областного правления.Константин Васильевич то ли под влиянием Егунова, то ли по соб-ственным соображениям вскоре покинул Кишинев, чтобы занять мес-то секретаря Таврического статистического комитета.Справедливости ради надо бы еще вспомнить инспектора врачеб-ной управы Осипа Христофоровича Клепацкого, заместителя предсе-дателя БСК Николая Ивановича Лорана, братьев Ивана, Степана иКонстантина Кристи, не боявшихся высокого напряжения в спорах сгубернаторами. Да и самих губернаторов тоже: они же возглавлялиБСК. Начинал свою новую жизнь комитет под председательствомгенерал-лейтенанта Михаила Львовича Фонтон де Веррайона. В конце1862 г. место председателя перешло к барону Ивану Осиповичу Ве-лио, занимавшему это кресло до августа 1863 г. Его сменил генералПлатон Александрович Антонович, а его, в свою очередь, в декабре1867 г. -Егор Егорович Гангардт. Это были люди с разным характе-ром, но объединяло их одно: под их руководством комитет работалмного и по-деловому, благополучно избегая склоки и праздного суе-словия.Комитет оставил о себе память, издав три тома своих «Записок» в1864, 1867 и 1868 гг. Если бы «Записки» выходили и дальше, мы бысегодня имели бесценный кладезь социально-экономической инфор-мации о тех временах. Но четвертый выпуск уже не появился.В 1869 г. БСК резко начал терять высоту. Причиной тому было зем-ство, как раз в этом году начинавшее свою деятельность в Бессара-бии. Оно как бы заслонило собой более скромный и по размерам, и позадачам, и по возможностям статистический комитет, втянуло в водо-вороты своего движения и тех людей, которыми так дорожила мест-ная статистическая служба.Егунов своему поприщу еще долго оставался верен. О том, когда оноставил его, сведения существуют разные. Одни говорят, что это слу-чилось в 1876 г.10, другие -в 1878.11 Перед нами № 38 «Бессарабскихгубернских ведомостей» за 1880 г. с официальным сообщением:«Вследствие просьбы управляющего делами Бессарабского статис-тического комитета кандидата прав Александра Егунова г. бессараб-ский губернатор, уволив его 6-го сего мая от этой обязанности, возло-жил заведывание делами статистического комитета на действитель-ного члена комитета д.с.с. Зозулина, согласно изъявленному им на тосогласию». В предыдущем № 31 сообщалось, что «кандидату правАлександру Егунову разрешено ходатайствовать по чужим делам»,то есть что он снова возвращался к адвокатуре. Но через некотороевремя мы видим его уже в Петербурге на должности чиновника осо-бых поручений в Министерстве государственных имуществ и земле-делия. Он по-прежнему неутомим и мобилен. «Им исследована кус-тарная промышленность Кавказского края, крестьянские хозяйстваПермской и Вятской губерний, маслоделательные артели Тобольской,Владимирской и Вологодской губерний»12.Скончался Александр Николаевич Егунов 15 марта 1897 г., на 73-мгоду жизни.За полвека своей жизни в статистике Александр Николаевич уви-дел и услышал немало. Немало над этим размышлял и часто делилсясвоими размышлениями с читателями. Список его научных и публи-цистических работ велик и недостаточно выстроен. Есть там и о Бес-сарабии: «Сборник местных в Бессарабии узаконений по предметамгражданского права» (Кишинев, 1869), вышедший вторым изданиемÊîíôåðåíöèÿ«Ìîëäàâèÿ- Ðîññèÿ- ñëàâÿíñêèéìèð»»129под названием «Местные гражданские законы Бессарабии» (СПб.,1881); «Бессарабская губерния в 1870-1875 гг.: перечень населенныхмест» (Кишинев, 1878). С 1873 г. БСК начинает издавать статисти-ческий ежегодник «Обзор Бессарабской губернии». Автор там не ука-зан, но за каждым выпуском по 1880 г. стоит Александр Николаевич.В трехтомнике «Записки Бессарабского статистического комитета»,коллективном труде кишиневских интеллектуалов, он как автор явнопревалирует. С особым интересом читаются написанные Егуновымпротоколы заседаний статистического комитета, подробное и поучи-тельное повествование о золотом веке БСК.

Скачать электронную версию публикации