Материалы международной научно-практической конференции «Этнокультурное многообразие Молдавии (история и современность)..pdf Обычное право - явление социально-регулятивной культуры традиционного общества. Это правила и образцы (модели) поведения, сле- дование которым было обязательным условием в социальной жизни общества. В прошлом социальные институты строились на основа- нии обычно-правовых норм, традиционного правопорядка, регулиру- ющего взаимоотношения между человеком и обществом.Социокультурные регуляторы поведения (религиозные представления, традиции, обычно-правовые нормы) и в настоящее время продол- жают проявляться, особенно в традиционных обществах1. В юриди- ческой антропологии даже «утвердилось общее понятие правового плюрализма как правовой ситуации, при которой правовое бытие че- ловека определяется одновременно и нормами официального (госу- дарственного) писаного права, и нормами так называемого «традици- онного», или обычного, права, и другими квазинормативными регуля- торами»2. Некоторые моменты, связанные с обычным правом гагау- зов, отражены в статье болгарского этнографа Д. Тодоровой «Прежи- велици от обичайното право във Варненско»3. Описание обычно-пра- вовых норм и регламентаций, бытовавших в традиционной культуре бессарабских гагаузов в конце XIX - начале XX в., содержится в рабо- те В.А. Мошкова4. По различным аспектам обычного права гагаузов нами опубликован ряд статей5. В данной статье мы остановимся на некоторых общих моментах, отражающих обычное право гагаузов XIX- первой половины XX в. В работе приведены материалы, собранные автором в результате полевых исследований, а также сведения, обна- руженные в фондах Национального архива РМ.Обычное право гагаузов, отмечают болгарские ученые Д. Маринов, С. Бобчев, М. Андреев, П. Оджаков, В. Балджиев, Б. Боев, И. Гешов и др., во многом схоже с аналогичным правом болгар, что объясняется длительным совместным проживанием в едином регионе с характер- ными для него чертами общественно-экономического развития, общей исторической судьбой и религиозной общностью. Однако разделение обычного права по областям разными исследователями проведено по- разному. Так, классик изучения болгарского обычного права С. Боб- чев в начале ХХ в. выделял: гражданское право, семейное право, дого-ворное право (или вещное право), судебное право, наказательное право.Одним из важных вопросов обычного права являются семейно-имущественные отношения, наследственное право (вопросы наследова- ния супругой, детьми; раздел наследства; завещание и т.д.). У гагаузов преимущественное право наследования было за мужчиной. Дочь не могла претендовать на наследство, в том числе наследовать землю, если у нее были братья. Такой порядок наследования, когда дочь отстраня- лась от наследства, сохранялся у гагаузов вплоть до первой половины ХХ века. Кроме того, у гагаузов, как и у других восточноевропейских народов, при наследовании соблюдался принцип минората, согласно которому наследником родительского дома и имущества являлся млад- ший сын. У западноевропейских народов имел место принцип майо- рата, т.е. наследовал старший сын.У гагаузов отец обычно делил землю поровну между всеми сыновьями и одну долю родители оставляли за собой для собственного про- питания. Доля родителей вместе с родительским домом доставалась младшему сыну как наследнику, который должен был ухаживать за родителями на старости лет. Иногда принцип уравнительности в на- делении сыновей землей не соблюдался. Это могло произойти по не- скольким причинам: маленький размер отцовского надела, ослушание родителей детьми и т.д. Отец обладал правом лишения земельного надела непослушного сына, но зачастую этим правом он пользовался. Обычно такому сыну также выделялся надел, и он должен был сразу же покинуть родительский дом. При этом ему не оказывали помощи при строительстве дома. Отметим, что подобные случаи в селе были редкостью.В исследуемый период нередки случаи несоблюдения принципа минората. В результате совместного проживания уже с женатыми сы- новьями (выдел сыновей происходил примерно через 5-7 лет после женитьбы) отец мог, вопреки существовавшим нормам обычного пра- ва, оставить в своем доме не младшего сына, а старшего или среднего. При этом младшего сына выселяли в новопостроенный дом. В подоб- ных случаях нарушение норм обычного права являлось формой нака- зания непокорного сына, так как доля, получаемая им при выделе, была значительно меньше, чем отцовское наследство. Кроме того, устрой- ство на новом месте требовало больших усилий и материальных зат- рат.В то же время власть отца по вопросу раздела наследства в опреде- ленной степени ограничивалась общиной. Несмотря на то, что отец был владельцем земли и мог распоряжаться ею единовластно, только в исключительных случаях он прибегал к крайней мере, т.е. к изгна-нию сына из дома без земельного надела. Роль негласного арбитра в конфликте между отцом и сыном играла сельская община, которая фор- мировала общественное мнение исходя из норм обычного права. Об- щина пыталась не допустить ситуации, когда при наличии земли у отца один из сыновей оставался безземельным. Таким образом, основной целью общины было сохранение каждой семьи в качестве функцио- нирующего (платежеспособного) крестьянского хозяйства, участвую- щего в выплате налогов, возложенных на общину.Терминология, относящаяся к области наследования, у гагаузов не развита. Так, для обозначения понятия «наследство» использовались термины - варлык (с. Бешалма), аверя (с. Джолтай) - в значении иму- щество, состояние, богатство, зенгенник (с. Джолтай) - в значении богатство, добро, йуртлук (с. Джолтай) - в значении усадьба, дом с надворными постройками. Понятие «завещание» и «дарение» переда- ются общим термином -- баашламак, который происходит от глагола баашламаа и обозначает дарить. Для обозначения понятия «наслед- ник» использовалось целое выражение: «мюлкю калмыш оолуна» (букв. имущество осталось сыну), «сааби олэрсын топрайа» (букв. стано- вишься хозяином земли - с. Болгарево)6. Таким образом, понятие «на-следство» связано в первую очередь с имуществом и землей, а для обозначения важных понятий, таких как «наследство», «наследование»,«наследник», «завещание», «дарение», «движимое имущество», «недвижимое имущество» и др. четкие термины отсутствовали. В насто- ящее время гагаузы обычно используют термины, заимствованные из русского языка. Это свидетельствует о том, что в области наследства и наследования длительный период продолжали сохранять свою силу нормы обычного права.Широко были распространены у гагаузов обычаи усыновления и опекунства. Для обозначения понятия «усыновление» у гагаузов ис- пользовался термин ааретлик алмаа. Процесс усыновления сопро- вождался совершением определенного ритуала в доме, где происходи- ла передача ребенка новым родителям, а также в церкви. Неразвитость терминов искусственного родства объясняется тем, что оно приравни- валось к кровному родству и, соответственно, использовалась та же терминология7. Для обозначения понятия «опекунство» использова- ли различные термины: бакмаа (букв. заботиться, присматривать), алдылар бакмаа / калдырмаа (взяли присматривать / поднимать), алэ- рым юстюня о ушаа, бакмаа (беру ребенка под свою ответственность,присматривать), опекон (опекун)8. У гагаузов существовало негласное правило: в случае смерти родителей (или одного из родителей, обыч- но матери) несовершеннолетних детей брали на воспитание ближай- шие родственники: дядя или тетя по отцовской линии или дедушка с бабушкой, если они были живы9.По сообщению некоторых информаторов из гагаузских сел Болгарии, обязанность воспитания детей-сирот возлагалась в первую оче- редь на дядю или тетю по материнской линии. В случае отсутствия таких родственников или при наличии у них больших материальных трудностей сирот воспитывали ближайшие родственники по отцовс- кой линии10. Сведения о приоритете значения родственников по мате- ринской линии в вопросе об усыновлении детей в случае смерти роди- телей приводятся также болгарским исследователем Ж. Пимпиревой11. Факт существования более тесных родственных связей между братом матери и ее детьми (т.е. между дядей и племянниками) зафиксирован в фольклоре гагаузов Болгарии12.Обычаи усыновления и опекунства являлись одним из способов социальной помощи со стороны более обеспеченных родственников и односельчан своим соплеменникам13. Это было нормой поведения. Данная форма взаимоотношений между членами общины нашла от- ражение в системе гагаузских терминов родства. Всех односельчан называли терминами ближайших родственников: како (сестра), лелю (сестра матери или отца), булю (жена брата), бати (брат) и др. Акт усыновления поощрялся общиной путем роста социального капитала (уважение, авторитет) усыновителя среди односельчан, что имело ог- ромное значение в жизни села. Особое место в обычном праве гагау- зов отведено институту кумовства.Согласно нормам обычного права гагаузов, а также официальным сводам законов, действовавшим тогда в Бессарабии, положение жен- щины и мужчины в семье и в обществе в XIX - первой половине XX в. было принципиально различным. Неравноправность положения жен- щины проявлялось в различных областях, в том числе в нормах насле- дования. Привилегированное положение мужчины в семье было ос- новано главным образом на том, что он являлся владельцем земли, так как земля и другое недвижимое имущество передавались по наслед- ству по мужской линии. При наличии сыновей дочерей землей, как правило, не наделяли. Хотя в начале XX в. в некоторых гагаузских селах зажиточные крестьяне, у которых было значительное количе- ство земли, не соблюдали строго данное правило. Но при этом размер надела дочери составлял 1/3 от надела сына14. Обладание землею неменяло положения женщины в семье, так как она не могла самостоятельно распоряжаться не только семейной собственностью, но и сво- ей. Выходя замуж, дочь получала от матери небольшой надел земли (в основном виноградник) в качестве свадебного подарка, если у матери была земля, являвшаяся ее приданым. Таким образом, зачастую этот надел распределялся и наследовался по женской линии. Земля, полу- ченная дочерью в наследство, вливалась в общее хозяйство супругов.Однако муж лишь управлял землею, но не мог единолично распоря- жаться ею без согласия жены. В случае развода или смерти мужа жен- щина забирала свою часть земли назад.Положение женщины после смерти мужа зависело от того, имелись ли у них совместно нажитые дети, а также от того, являлась ли она коренным членом семьи или пришлым. Кроме того, ее статус напря- мую зависел как от фактического (возрастного) старшинства, так и от позиционного старшинства, в основу которого ставилось родство по отношению к хозяину дома. Старшинство женщин устанавливалось по мужчине. Жена младшего брата подчинялась жене старшего брата, даже если она была старше ее. В случаях, когда свойство входило в противоречие с возрастом, то во главу угла ставили отношения свой- ства. В общественной жизни статус женщины также определялся по возрасту ее мужа или по времени изменения мужем социального ста- туса (венчания). Женщина в обществе занимала определенное поло- жение, которое находилось в прямой зависимости от ее возраста, со- циального положения и отношений свойства.Соблюдение в семейных отношениях и в общественной жизни принципа главенства мужа традиционно сохранялось благодаря силе обыч- ного права. Но этот принцип был официально закреплен и в офици- альном своде «Местные законы Бессарабии». Как и другие местные законы, они были рецепциированы из византийского права, адаптиро- ваны к местным условиям и действовали в Бессарабии до начала ХХ в. По этим законам женщина не допускалась к гражданской или обще- ственной должности, не могла никого обвинять в преступлении, если оно не касалось ее самой, не могла усыновлять, не могла при жизни мужа управлять даже своим имуществом и т.д. В законе также огова- ривалось, что «если муж высечет или побьет свою жену без всякой из причин… то не дозволяется по сему поводу развода»15. Таким обра-зом, приниженное положение женщины не характерно только для гагаузских сел, а являлось частью общей картины статуса женщин в Бес- сарабии.С середины ХХ в., с приходом Советской власти, женщина формально была уравнена в правах с мужчинами. Значительно изменился общественный статус гагаузской женщины в связи с включением ее в общественную трудовую деятельность. Но до настоящего времени в быту гагаузов сохранились в несколько измененной форме патриар- хальные отношения: все хозяйственные договоры заключаются толь- ко мужчинами (договор о найме пастуха, об условиях и времени дой- ки овец, о помоле муки и т.д.). При наличии мужа женщина не может вмешиваться в эту область, которая считается прерогативой мужа. Зна- чительный консерватизм, характерный для этой области обычногоправа, объясняется сохранением патриархальности быта, традиционных форм ведения хозяйства и особенностями психологии народа.Одной из основных функций сельской общины было разрешение вопросов, затрагивающих традиционные нормы нравственности и морали. При нарушении установленных норм использовались различ- ные виды наказаний. Сельская община являлась также субъектом вос- производства традиций; в ее среде происходило формирование раз- личных локальных вариантов культуры. Семья же выполняла функ- цию хранения и передачи традиций из поколения в поколение.Жизнь гагаузского села была строго регламентирована традицией. Хозяйственная и внутриобщинная деятельность была основана на со- блюдении обычно-правовых норм и исполнении народных обрядов. На сходах принимались решения о сроках начала и окончания поле- вых работ, определялось время выгона осенью в поле скота и т.д. Де- монстрируя приоритет коллективных интересов над индивидуальны- ми, община тем самым утверждала принцип доверительности в отно- шениях между членами общины.Составной частью внутриобщинной жизни был принцип круговой поруки, который поддерживался российским законодательством. Че- ловек оказывался незащищенным, если за него не поручались одно- сельчане. С другой стороны, община обязана была взять на себя функ- цию перевоспитания провинившегося. Отказ от осуществления этой функции обозначал, что община отказывалась принять человека в свое общество, т.е. изгоняла его из села. Если обвиняемый, отпущенный под поручительство, убегал и скрывался, то за него несли ответствен- ность члены общины (поручители).Одной из важных функций общины являлось воспитание у своих членов чувства солидарности. Реализации данной функции способ- ствовали общесельские обряды и праздники, которые являлись неотъемлемым компонентом общественной и хозяйственно-трудовой деятельности общины и рассматривались ею как жизненно важные. Посредством общественного мнения община формировала определен- ный стереотип мышления, нормы поведения, ценностные установки. Считалось, что причиной возникновения природных бедствий (засух, града и т.д.), обрушивавшихся на село, было нарушение норм нрав- ственности кем-либо из членов общины, например, рождение в селе внебрачного ребенка. Поэтому в прошлом женщин, родившихся вне брака, изгоняли из села. Согласно народному обычаю, о факте недев- ственности невесты официально сообщали с помощью специальных обрядовых действий и вербальных формул всем гостям, приглашен- ным на свадьбу, и всему сельскому обществу16. Сокрытие этой инфор-мации, по народным представлениям, грозило навлечь беду на родственников и всех присутствующих гостей.Наиболее важные вопросы нравственно-этического характера рассматривались на особом совете сельской общины. При отказе парня жениться на девушке, если до этого имела место физическая близость, совет пытался урегулировать этот вопрос, исходя из традиционных норм морали. Для этого использовался метод воздействия на человека с помощью общественного мнения (с. Бешгиоз). Другим действенным средством воздействия общины на своих членов являлось сочинение песен по поводу событий и поступков, привлекших внимание сельс- кого общества. В них содержалась оценочная характеристика произо- шедшего события, основывающаяся также на общественном мнении. Это свидетельствует о том, что фольклор выполнял функцию переда- чи традиционных ценностей. Вместе с тем, в нем отражается процесс формирования и изменения некоторых обычайно-правовых норм.Одним из методов воздействия на провинившегося являлось определение общиной вины и формы наказания. Официальное законода- тельство выработало свои формы наказания виновных. При этом глав- ной целью было наказание виновного, а не его перевоспитание. Но наказания за различные виды преступлений, применявшиеся в Бесса- рабии в XIX в. согласно официальному Российскому законодательству и обычному праву гагаузов, значительно различались. Если судебная система Российской империи широко использовала различные формы телесных наказаний (битье плетьми, палками, розгами), то способы наказания, применявшиеся у гагаузов согласно обычному праву, были несколько иными. Они были нацелены в первую очередь на измене- ние поведения человека при помощи психологического воздействия на него. Наиболее действенным способом являлось общественное ос- меяние, битье, остракизм, которые в народе использовались как нака- зания, применявшееся в качестве альтернативы тюремному заключе- нию. При оценке степени тяжести вины исходили из нравственных и моральных норм, которые классифицировали преступление как «боль- шой грех» (бююк гюна) и просто «грех» (гюна). Согласно обычному праву, при мелком воровстве виновного вместе с украденной вещью, которую он нес на шее или на плечах, водили по селу. Для большего эффекта иногда такое «вождение» устраивали под музыку17. Процес-сию сопровождала толпа односельчан, которая осмеивала и оплевывала вора.О случившемся в селе происшествии (краже, нанесении побоев и др.) докладывали представителям местной власти. Но и они часто дей- ствовали в соответствии с нормами обычного права. За мелкие пре- ступления виновного наказывали без привлечения его к судебной от-ветственности; в руки правосудия его, как правило, отдавали только в случае повторного совершения преступления. Таким образом, переда- ча традиционных ценностей внутри общины и семьи происходила как при посредстве общественного мнения, так и путем принятия прину- дительных мер, санкционированных общиной.Рассматриваемые нами традиционные формы наказания широко использовались в прошлом и у других народов. Исследование форм наказаний, применявшихся в XIX - начале XX в. у гагаузов Бессара- бии и Болгарии согласно обычному праву, показывает их значитель- ное сходство.Обычное право является важной частью духовного наследия гагаузов, составной частью этнокультурной идентичности гагаузского на- рода18. Многие нормы обычного права гагаузов, особенно семейного права, сохранились и не потеряли своего значения и в настоящее вре- мя. Именно они выражают народные представления о правде и спра- ведливости.Идущий в мире процесс взаимообогащения культур предполагает учет и сохранение элементов национально-этнической спе- цифики, составляющих этнокультурную самобытность народов. Государственная политика должна быть направлена на сохране- ние культурного своеобразия. Реализация такой политики может проводиться в форме мероприятий, целью которых было бы пре- дотвращение полного и безвозвратного исчезновения обычаев и традиций, в первую очередь, языка. Представляется необходимым закрепление в законе положения об учете обычаев в судебной за- щите норм обычного права.

Скачать электронную версию публикации