Статус русского языка и гражданский конфликт в Молдавии: историография вопроса.pdf Русский (славянский) язык, родной (разговорный) язык русинов - потомков древнерусского населения Карпато-Днестровских земель1, книжный язык и язык летописания2, богослужения, государственного делопроизводства3 и официального общения, с момента образования Молдавского княжества в 1359 г. до времен правления фанариотов (1711-1822 гг.) обладал в Молдавии официальным статусом. С конца XVIII столетия среди молдавской знати получил распространение раз- говорный русский язык того времени4. Официальным языком Бесса- рабской губернии в составе Российской империи (1812-1917 гг.) был русский литературный язык. Благодаря поддержке местного населе- ния всех национальностей, включая молдаван, русский язык, маргина- лизуемый и вытесняемый властями Румынии, лишенный официально- го статуса, все же сохранил функции языка публичного также в Бес- сарабии 1918-1940 гг. В Советской Молдавии (1944-1991 гг.) русский язык наряду с молдавским фактически обладал официальным стату- сом и использовался в политике, образовании, науке, культуре, сред- ствах массовой информации, официальном и неформальном общении5.Законодательное ограничение сферы функционирования русскогоязыка, насильственное, не имеющее этнодемографических и социально-культурных оснований снижение его статуса является главным со- держанием языковой реформации, осуществляемой в новых независи- мых государствах6. Большинство русского населения Молдавии не согласилось со статусом национального меньшинства, определенным для них законодательством о языковом режиме, принятым в союзных республиках в 1989 г.7 и якобы предусматривающим отказ от публич- ного использования родного языка. Но особенностью общественного сопротивления языковой реформации в Молдавии является активное участие в защите сферы функционирования русского языка наряду с русскими других национальных сообществ, а также лояльное отноше- ние к русскому языку представителей большинства титульной нации8. Представляется необходимым обзор бытующих в исторической лите- ратуре трактовок причин этого явления и выяснение степени их обо- снованности.Русский язык как достояние национальных сообществ МолдавииВопреки расхожему тезису о «русификации» молдавские историки подтверждают традиционно добровольный характер восприятия рус- ского языка молдаванами в XIX - начале ХХ в., а также то обстоя- тельство, что усвоение русского языка не влекло забвения родного языка и национальных традиций9, т.е. не приводило к денационализа- ции национальных сообществ. В первом синтезе молдавской истории, изданном после распада СССР, «Истории Республики Молдова с древ- нейших времен до наших дней»10, языковая политика советских вре- мен обоснованно определена как исходящая из лингвистических реа- лий. В книге приведены данные переписи населения 1989 г., согласно которым русский язык являлся родным или вторым, которым свобод- но владеют, для 68% населения Молдавии, в том числе для 58% мол- даван; молдавский язык, отмечено авторами, являлся таковым только для 66% населения, включая 11% лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам. Оба языка являлись языками официального и профес- сионального общения, делопроизводства, массовой информации, об- разования, т.е. де-факто обладали официальным статусом. Актуали- зацию вопросов языковой политики в Молдавии авторы связывают с общесоюзными процессами, а осуществление мер по ограничению сферы функционирования русского языка в Молдавии - также с дея- тельностью прорумынских национал-радикалов.Традиционный у молдаван характер владения русским языком и их участие в защите его функционального пространства в другие кризис- ные времена ХХ столетия - в период румынских оккупации 1918-1940 и 1941-1944 гг. раскрыт в монографии «Молдавская самобытность». Отношение молдаван к русскому языку даже в периоды, когда его публичное использование преследовалось румынскими властями, по- казано в книге, было положительным. Благодаря поддержке молда- ван он и в годы двух оккупаций в основном сохранил функцию языка межнационального общения11. Положительное отношение молдаван к усвоению и использованию русского языка в советский период при- знают и авторы-унионисты. Юлиан Фрунташу, автор монографии «Эт-нополитическая история Бессарабии», квалифицирует его как некую врожденную «русофилию» молдаван12, по его мнению, явление пороч- ное. Стремление молдаван усвоить русский язык автор, противореча себе, пытается объяснить также соображениями карьерного роста, свойственными функционерам, но никак не большинству этноса.Вопреки намерениям автора, усвоение русского языка молдавана- ми предстает в книге как часть процесса их культурализации. «Знаниерусского языка, - отмечает Ю.Фрунташу далее, - было непосредствен- но связано с идеей социального, политического и вообще человечес- кого прогресса. Отсутствие русских языковых навыков трактовалось как непреодолимое препятствие социальной эволюции индивида. […] В СССР не было возможно, по определению, существование культур- ного индивида без знания русского языка». Вопрос о возможности су- ществования таких индивидов в современной Молдове им опущен. По существу опровергая тезис о якобы имевшей место в прошлом «руси- фикации» титульной нации, автор приводит цифру: в начале 70-х гг. толь- ко 34% молдаван бегло говорили по-русски. Не встретив возражений бывшего президента РМ М.И. Снегура, тезис о «русификации» аргумен- тированно опровергает также его собеседник политолог Э.Г. Волков13.Уже по мотивам, названным Ю. Фрунташу, оценка отношений рус- ского и молдавского языков как конкурентных, данная Татьяной Млечко в монографии «Быть или не быть? Русский язык в системе образова- ния Республики Молдова»14, представляется спорной. Администра- тивного принуждения в сфере функционирования русского языка не допускалось, в нем просто не было необходимости. Уже средняя шко- ла обеспечивала молодежи возможность изъясняться на русском язы- ке, и предубеждений по части его использования в массах молдаван не существовало. Исследовательницей отмечена «этническая совме- стимость» народов Молдавии и убедительно обоснована особая кон- солидирующая роль русского языка в полиэтничном обществе Мол- давии. Из 482,2 тыс. жителей, при переписи 1989 г. назвавших родным язык, не совпадающий с их национальной самоидентификацией, 446,4 тыс. назвали родным русский язык. Справедливо подчеркнут автором функциональный в политико-социальном отношении характер вопроса о статусе языков. «Мобилизованный лингвицизм» (термин академика М.Н. Губогло) мажоритарной нации, - отмечает Т.П. Млечко, - пред- ставлял собой способ произвести неравное разделение власти и ре- сурсов между группами, которые определяются на основе языка, обо- снованно подтвержден ссылкой на тезис титульных национал-радика- лов о коренных и некоренных жителях Молдавии. В соответствии с ним коренные обладают всеми гражданскими правами, они являются государствообразующей нацией, а некоренные - лишь «совместно про- живающими людьми других национальностей».Данное в книге объяснение прочности позиций русского языка и си- стемы образования, функционирующей на русском языке, его ролью как одного из мировых языков, его распространенностью на постсо- ветском пространстве, а также социолингвистическими факторами представляется справедливым, но неполным. Имели место также ис- торические причины, указанные в научных исследованиях предшеству-«Ðóññêàÿ êóëüòóðà - ìíîãîâåêîâîå äîñòîÿíèå íàðîäîâ Ìîëäàâèè»Â 39ющего периода15, но целенаправленно предаваемые забвению в Рес- публике Молдова. Однако термин «русификация», используемый ма- жоритарными национал-радикалами при характеристике национально- языковой политики, проводимой российским правительством в Бесса- рабии в XIX - начале ХХ в. и правительством СССР в Молдавии пос- ле 1944 г., и призванный «оправдать» языковые гонения, развернутые в республике в 1989 г., Т.П. Млечко резонно определяет как пропаганди- стский: в начале ХХ в. критики пускали его в ход, с классовых позиций обличая «царизм», а в конце столетия - когда с позиций национализма ставили местному русскому населению в вину само присутствие рус- ского языка в Молдавии. Хотя данное автором определение отноше- ний русского и молдавского языков в системе образования независи- мой Молдовы представляется спорным, она права в другом: хотя с получением государственного статуса молдавский язык стал по юри- дическому положению языком №1, русский язык сохраняет информа- ционную и образовательную конкурентоспособность.Как достояние каждого из национальных сообществ Молдавии, обес- печивающее их представителям подлинное равенство возможностей социального продвижения, трактует массовое национально-русское двуязычие почетный действительный член Академии наук Молдовы, автор труда «Именем языка: очерки этнокультурной и этнополитичес- кой истории гагаузов» М.Н. Губогло16. Один из парадоксов новейшей истории гагаузов, отмечает исследователь, заключается в том, что большую часть ХХ в. им пришлось бороться за свободное использо- вание не родного, а русского языка. Идея о сохранении своей нацио- нальной самобытности на базе двух языков - своей национальности и русского - укоренилась в среде гагаузов еще в 50-е гг. Массовое вла-дение гагаузами русским языком, удалось показать М.Н. Губогло, не препятствовало утверждению гагаузской национальной идентичности. Владение русским языком освободило гагаузов от комплексов нацио- нального меньшинства при общении с молдаванам и обеспечило им равные с этническим большинством условия социального продвиже- ния. На рубеже 60-х гг., показано в монографии «Русский язык в этно- политической истории гагаузов»17, гагаузы выступили против перево- да школьного обучения на гагаузский язык. Эта мера, осуществлен- ная официальным Кишиневом якобы во имя осуществления права га- гаузов на обучение на родном языке, на деле грозила ограничить ново- му поколению доступ к высшему образованию и его социальное про- движение. Родители ответили на решение властей массовыми проте- стами, и республиканские власти были вынуждены возобновить обу- чение на русском языке. В 60-80-е годы ХХ в. оно стало фактором стремительного социально-культурного подъема гагаузского этносаГагаузский народ оценил выгоду двуязычия. Исследуя роль языко- вого вопроса в политическом размежевании в Молдавии на рубеже90-х гг., М.Н. Губогло отметил коренное противоречие в отношении к русскому языку двух национально-политических формирований - «На- родного фронта Молдавии» и Народного движения «Гагауз халкы». Если НФМ, декларируя свою поддержку функционированию гагаузс- кого языка, требовал от гагаузов одновременного отказа от использо- вания русского языка, т.е. смены языка межнационального общения, то в программе «Гагауз халкы» отношение к русскому языку было прямо противоположным. Придание государственного статуса только одному языку, молдавскому, полагали «халкисты», означало бы приня- тие курса на исчезновение гагаузов как этноса. Национально-русское и русско-национальное двуязычие гагаузы считали единственной воз- можной базой языковой политики в гагаузских районах. Игнорирова- ние мажоритарными национал-радикалами этнокультурного выбора гагаузского народа вынудило гагаузское национальное движение за- щищать позиции русского языка в республике политическими сред- ствами. Этническая мобилизация гагаузов, удалось показать автору, протекала под флагом защиты русского языка и во имя его сохране- ния в качестве национального достояния гагаузов.С тем большим основанием опыт самоутверждения гагаузов посред- ством использования русского языка следует экстраполировать на процесс приобщения к русскому языку славянских сообществ Молда- вии - украинцев и болгар, среди которых свободное владение русским языком распространено даже в большей степени, чем среди гагаузов. Тезис о том, что для украинцев русский язык стал литературной вер- сией родной речи, высказанный на страницах журнала «Русин»18, воз- ражений не вызвал. Выражая свою оценку степени приобщенности украинцев и болгар к русскому языку, в 1989 г. титульные национал- радикалы - авторы законопроекта «О функционировании языков на территории Молдавской ССР» - «забыли» включить в список языков,функционирующих на территории Молдавии, украинский и болгарский.«Возможно, - отмечает этнолог В.С. Степанов, - это объясняется тем, что в среде украинского и болгарского населения, наряду с родными языками был широко распространен русский, а в ряде населенных пун- ктов - и молдавский язык. Тем не менее, знак вопроса остается»19.Характеризуя процесс распространения знания русского языка сре- ди национальных сообществ республики, В.П. Степанов обоснованно отмечает: русский язык не подавлял других языков, и «на уровне бы- тового общения в Советской Молдавии звучала болгарская, гагаузс- кая, украинская речь. Причем сложившиеся условия вполне устраива- ли национальные меньшинства, которые в 50- 60-е гг. даже отказыва-лись от обучения на родном языке в пользу русского. […] Требования в пользу русского иногда встречаются и по отношению к молдавскому языку»20. Социологические опросы, проведенные в 2002 г., показали, что для украинцев Приднестровья русский язык является первым или вторым языком, которым они свободно владеют, а на правобережье Днестра украинцы решительно выступают за придание именно рус- скому языку официального статуса. В ходе дискуссии о языках обуче- ния украинцев, вспыхнувшей тогда же в кишиневской прессе, руково- дители украинских этнокультурных организаций решительно высказа- лись против перевода школьного обучения в украинских селах Молда- вии с русского языка на украинский21.Не менее показательны языковые приоритеты болгар Молдавии. Интеллигенты-болгары, явствует из материалов сборника «По пути национальной духовности болгар Молдовы»22, владеют литературным болгарским языком. Но подавляющее большинство документов бол- гарского национального движения составлены на русском языке. В русском языке болгары видят свою социально-культурную опору, воз- можность сохранить болгарскую культурную идентичность и социально- культурное равноправие при контактах с представителями других эт- носов, избежать провинциализации культуры болгарского населения Молдавии, сохранить узы солидарности болгар с другими национальны- ми сообществами республики, необходимые для национального вы- живания немногочисленного этноса в демократическом государстве.В восприятии национальными сообществами Молдавии русского языка как своего национального достояния - одна из главных, наряду с его информационной и культурной ценностью, причин защиты ими его социальных функций и правового статуса в период кризиса СССР и в независимой Республике Молдова.Покушение на официальный статус русского языка -одна из главных причин гражданского конфликтаЭто положение относится к числу замалчиваемых молдавскими политиками. Уважительно отозвавшись о приверженности людей сво- ей национальной самобытности, бывший лидер партии аграриев и пред- седатель парламента Д.Г. Моцпан23 даже в главе воспоминаний, по- священной Приднестровью, не упомянул о проблеме статуса русского языка. Экс-президент М.И. Снегур свою позицию по вопросу о функ- ционировании русского языка в Молдавии сформулировал так: «Язы- ком [официального] общения должен быть государственный язык, а русский язык остается языком общения между народами СССР»24 . Попытка проведения в жизнь политики, построенной в соответствии сэтим принципом, вела к гражданскому конфликту. Между тем именно с критики билингвизма, с попыток доказать негативное воздействие на умственное развитие молдавских детей усвоения наряду с родным еще одного языка, развернутых в «перестроечной» публицистике в1988-1989 гг., начали румынисты пропагандистское «обоснование» ог- раничения сферы функционирования русского языка25.Но в исторической литературе положение о решающей роли языко- вой политики национал-радикалов в политическом расколе общества и дезинтеграции республики представляется общепризнанным. Исклю- чение русского языка из делопроизводства, предъявление работникам лингвистических требований, отмечено в книге «Покушение на ста- тус» (1997 г.), представляло собой создание предлога для этнической чистки в престижных и выгодных сферах деятельности, а его вытес- нение из образования было призвано закрепить этносоциальные итоги кадровой политики. Уже первый законопроект о языковом режиме, предусматривающий исключение русского языка из официальной сфе- ры, представлял собой разрыв не только с коммунистической полити- кой пестования национальных культур, но и с давней бессарабской тра- дицией корректного обращения с национальными чувствами соотече- ственников26. Всеобщий характер протестов против установления вреспублике одноязыкового режима подчеркивает Чарлз Кинг (США),автор монографии «Молдаване». «Демонстрации против принятия за- конопроектов о языке, - отмечает он, - имели место по всей Бессара- бии, особенно в городах с большой индустриальной базой и русско- язычным населением, как, например, на севере Бессарабии, в Бель- цах. Но в Заднестровье лояльность по отношению к советской систе- ме была сильнее, и здесь же языковые реформы - особенно тесты, предусмотренные новыми законами, - грозили встретить самый боль- шой отпор. […] Парламентское голосование в пользу молдавского язы- ка стало началом событий. В ответ на это голосование местные Сове- ты Тирасполя и других городов проголосовали против регламентов, переданных из центра, и постановили, что законы о языке не призна- ются действующими восточнее Днестра».Сознавая недостаточность объяснений возникновения Приднестровской государственности толь- ко преобладанием русского и украинского населения в регионе, автор оставляет вопрос нерешенным: «Имелось намного больше русских и украинцев западнее Днестра, чем в Приднестровье; в нескольких се- верных районах славянское население было столь же сконцентрирова- но, как и в районах восточнее Днестра»27.Сознавая угрозу гражданскому миру, созданную публикацией диск- риминационных для нетитульного населения законопроектов о языко- вом режима, весной 1989 г. требование о придании государственного статуса наряду с молдавским также русскому языку поддержала частьмолдавских традиционалистов. Профессор-молдаванин В.Н. Яковлев28, один из лидеров Интердвижения Молдавии «Унитате-Единство» и впос- ледствии председатель Союза молдаван Приднестровья, еще в апре- ле 1989 г. опубликовал проект Закона «О функционировании языков на территории Молдавской ССР», предусматривавший придание государ- ственного статуса, наряду с молдавским, также русскому языку. Иде- олог молдавизма историк В.Я. Гросул полагал, что лучшим решением вообще будет отказ от придания государственного статуса какому- либо языку. Когда ход событий сделал огосударствление языка ма- жоритарной нации неизбежным, он выступил за государственный ста- тус также русского языка. «Введение русского языка в качестве вто- рого государственного языка, - отметил он в 1995 г., - лишь юриди- чески закрепит реальную ситуацию, усилит доверие русскоговорящих граждан к государственности Молдавии, в большей степени сделает их патриотами нашей республики…»29. В свою очередь поборники национального равноправия приветствовали изучение молдавского язы- ка новым поколением и расширение сферы его функционирования, про- тестуя лишь против использования языкового рычага в целях марги- нализации нетитульного населения. В монографии Т.П. Млечко30 опуб- ликованы фрагменты ряда законопроектов, нацеленных на обеспече- ние гражданам права на выбор языка обучения детей и молодежи - молдавского или русского. «Речь о том, - полагает автор, - чтобы государственный язык был не вместо родного, а вместе, то есть наря- ду с родным языком».Выдвижение и популяризацию требования о придании государствен- ного статуса в многонациональной, в основном двуязычной республи- ке только языку титульной нации авторы «Истории Республики Мол- дова»31 связывают с инициативой не молдавских, а румынских нацио- налистов, выступающих против национальной идентичности и культур- ного суверенитета молдавской нации и стремящихся противопоста- вить молдаван русскоязычному населению. В книге «Молдавская са- мобытность» (2007 г.) сама публикация первого законопроекта «О функционировании языков» 16 февраля 1989 г. расценивается как по- пытка политически расколоть молдаван, перенацелив часть молдавс- кой интеллигенции с защиты молдавских национально-культурных цен- ностей, подвергаемых атакам румынистов, на борьбу за этнические преференции. Молдавские традиционалисты, показано в монографии, выступили за предоставление государственного статуса наряду с мол- давским также русскому языку32.Положительное отношение большинства молдаван к публичному использованию русского языка и согласие с его равноправным стату- сом в Молдавии подтверждено фактами. Альтернативный законопро- ект, включавший статью 5 «Молдавский, русский и другие языки наравных началах используются всеми предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами, являющимися участниками политических, экономических, социально-культурных и иных регулируемых правом отношений», был разработан юристом- молдаванином профессором В.Н. Яковлевым33. Приветствуя прида- ние государственного статуса молдавскому языку, в своем синтезе молдавской истории (2002 г.) В.Н. Стати34 приводит также сведения о негативных социально-экономических и политических последствиях этого акта для судеб немолдавского населения и гражданского согла- сия в Молдавии. Республику, пишет он, покинули десятки тысяч спе- циалистов высокой квалификации, включая молдаван. Справедливо отмечая непричастность молдавских традиционалистов к разверты- ванию в республике национально-языковых притеснений, В.Н. Стати утверждает, что «Народный фронт Молдавии» был организацией ру- мынской, а молдаване в тот период ни одной национальной организа- ции не имели. С целью защиты национальных и социальных прав было образовано Движение «Унитате-Единство», объединяющее в основ- ном русскоязычное население, в районах на левом берегу Днестра образовались Советы трудовых коллективов (СТК), а на юге - нацио- нальное движение гагаузов «Гагауз халкы».Упомянув эти факты, далее историк пытается переложить на со- граждан, требующих предоставления русскому языку официального статуса, часть вины за возникновение гражданского конфликта. Забы- вая о том, что одним из требований Республиканской стачки являлась защита молдавского алфавита и в ней участвовали десятки тысяч ра- бочих-молдаван, В.Н. Стати безосновательно трактует ее как выс- тупление только русскоязычных, притом направленное «против мол- давского языка»: «В дни, когда Верховный Совет обсуждал законы о государственности молдавского языка, функционировании языков, мно- гие предприятия Кишинева объявили забастовку. Ситуация была бо- лее чем нелепой: крупные предприятия Молдавского государства объя- вили забастовку против декретирования государственного статуса молдавского языка». Спровоцировав своими экстремистскими действи- ями создание «Единства», СТК и «Гагауз халкы», утверждает исто- рик, фронтисты достигли своей первой цели - политического раскола республики. Игнорируя исторический характер широкого функциони- рования русского языка в Молдавии и социально-политические послед- ствия применения законов 13-й сессии, правоведы Н.Андроник, В. Иванов и Г. Татар утверждают, что придание государственного ста- туса только молдавскому языку представляло собой всего лишь «уст- ранение деформаций в языковом строительстве в Республике Молдо- ва»35, суть которых остается нераскрытой. В непонимании якобы «де-мократической» сущности решений 13-й сессии Верховного Совета МССР - ведь русский язык сохранил «свое положение языка межна- ционального общения» - обвиняет забастовщиков В.С. Степанюк, ав- тор монографии «Государственность молдавского народа» (2006 г.)36.Наиболее решительно отказывает русским и другим национальным сообществам в праве на языковую свободу и на защиту своих интере- сов унионистская историография37. Как выступления в защиту языко- вого статус-кво, якобы, обеспечивающего «лингвистическое превос- ходство русских в общественной, экономической и культурной жизни» квалифицирует забастовки 1989 г. в своей «Этнополитической истории Бессарабии» Ю. Фрунташу. Но эти соображения, применимые при объяснении языкового поведения функционеров, не могут объяснить участия в стачке 1989 г. десятков тысяч рабочих-молдаван, а также двуязычия молдаван в настоящее время. Какой-либо связи между при- нятием в 1989 г. законодательства о языковом режиме и дезинтегра- цией республики автор, занятый поисками в событиях в Молдавии«руки Москвы», не усматривает. Однако, констатируя отсутствие в республике антисоюзного сепаратизма, даже этот исследователь оп- ровергает тезис о «неудовлетворенности» молдаван существующим в республике официальным двуязычием. Экс-президент П.Лучинский во- обще обошел в мемуарах вниманием вопрос о языковых причинах граж- данского конфликта, упомянув лишь о социальном недовольстве ма- локвалифицированных рабочих-молдаван38.Статус русского языка и проекты создания автономий на юге и востоке МолдавииHасилие в вопросе о выборе языка обучения, отмечено в работе«Покушение на статус», не только оскорбляло гражданское и нацио- нальное достоинство русских, украинцев, представителей других на- циональных меньшинств, но и сокращало шансы их детей получить высшее и профессиональное образование. Закрытие русско-молдавс- ких школ, сокращение преподавания русского языка в молдавских школах ограничивало территориальную и, следовательно, социальную мобильность молдавской молодежи. Поэтому курс на ликвидацию образования на русском языке не мог быть принят обществом. Зак- рытие в Кишиневе русских дошкольных учреждений летом 1990 г., сокращение набора в группы с русским языком обучения в технику- мах и профессионально-технических училищах, попытки унионистов обосновать требование о присоединении Молдавии к Румынии спо- собствовали радикализации движения за национальное равноправие, возникновению в восточных и южных районах Молдавии территори-альных образований, быстро прошедших путь от неподчинения Киши- неву в вопросах языка делопроизводства, официального общения и образования до экономического и политического суверенитета.Попытка лишить русский язык официального статуса, явствует из материалов труда «История и культура гагаузов»39, сыграла ведущую роль в активизации гагаузского национального движения и в возникно- вении на юге Молдавии идеи автономизации региона. В 1989-1990 гг. обсуждались различные варианты автономии для юга Молдавии, пре- имущественно территориальные, с полиэтничным населением: Буджак- ской, Бессарабской, Гагаузско-Болгарской автономии, и только когда стала очевидной невозможность их осуществления, возобладала идея создания Гагаузской АССР. Главный смысл создания автономии в любой форме заключался в сохранении за русским языком официаль- ного статуса как условия сохранения этнополитического статус-кво. Как отмечает М.Н. Губогло40, стратегически точнее звучала бы фор- мула не «язык для республики», а «республика для языка», ибо только сохранение за русским языком официального статуса и сферы его фун- кционирования в Молдавии позволяло гагаузам сохранить конкурен- тоспособность на рынке труда, включая область управления. Интер- движение Молдавии «Унитате-Единство» поддержало требование ав- тономизации юга как меру противодействия утверждению в респуб- лике режима национальной дискриминации41.Исключение русского языка из официальной сферы, предусмотрен-ное национал-радикальными, - включая разработанный Рабочей груп- пой Верховного Совета МССР, - законопроектами о языковом режи- ме, было признано неприемлемым и общественностью Приднестро- вья. Свидетельство тому - воспоминания участников создания При- днестровской государственности42 и документы того времени43. Раз- вернувшая весной 1989 г. полемика в СМИ по вопросу о статусе мол- давского и русского языков обусловила политизацию населения. При этом, как и на юге Молдавии, автономистское движение в Приднест- ровье, отражая его полиэтничность и стремление всех национальных сообществ Молдавии сохранить гражданское согласие, не возражало против государственного статуса первого, но требовало такого же ста- туса для русского языка.Вынужденный характер автономизации восточных и южных райо- нов Молдавии подтвержден и анализом событий в Кишиневе, данным в книге «Молдавская самобытность». Вопрос о целесообразности со- здания автономии на юге республики инициативная группа Интердви- жения Молдавии обсуждала уже в начале 1989 г. При условии сохра- нения в Молдавии недискриминационного языкового режима, полагал ее председатель профессор-историк А.М. Лисецкий, автономизацияне нужна. Однако 16 февраля в органе Союза писателей Молдавии газете «Литература ши арта» был опубликован проект закона о языко- вом режиме. Государственный статус его авторы требовали предос- тавить только языку титульной нации; статьей 13 проекта была пре- дусмотрена административная и даже уголовная ответственность должностных лиц, использующих в официальном общении язык, не обладающий таким статусом. Предание этого провокационного про- екта гласности активизировало тенденции к самоопределению в реги- онах. Наряду с угрозой насильственного «объединения» Молдавии с Румынией и неприятием проводимой официальным Кишиневом поли- тики румынизации местным молдавским населением, отмечено так- же в трудах по истории Приднестровья44, как угрозу социальной мар- гинализации восприняло население левобережья Днестра попытку ли- шить русский язык официального статуса.Не соглашаясь с требованиями русскоязычного населения о прида- нии русскому языку статуса государственного языка Молдавской ССР/ ССР Молдова / Республики Молдова, молдавские традиционалисты решительно осуждают позицию унионистов по вопросу о придании рус- скому языку официального статуса в Приднестровье. «Власти вос- точномолдавских районов, - сочувственно отмечает В.Степанюк, - предложили объявить государственными два языка: молдавский и рус- ский, хотя бы для них (последнее не соответствует действитель- ности - П.Ш.). Кишинев высокомерно, с порога, отверг эти предло- жения, не учитывая историю этого молдавского края, его этнодемог- рафическую специфику, языковые и культурные особенности многона- ционального местного населения. Эта неконструктивная позиция, на- ционалистические экстремистские выходки сторонников Народного Фронта Молдовы (НФМ) углубили отчуждение между берегами Дне- стра, консолидируя позиции восточноднестровских общественных се- паратистских организаций, щедро питая убеждения населения молдав- ского Левобережья в том, что «Молдавия объединяется с Румыни- ей»45. Далее автор по существу признает обоснованность подобныхубеждений, вновь указывая на унионистскую угрозу как фактор де-зинтеграции Молдавии. Однако ответственность прорумынских наци- онал-радикалов за дезинтеграцию республики по существу низводит- ся до уровня тактической ошибки. Нерешенность вопроса о статусе русского языка как этносоциальной причине гражданского конфликта в Молдавии в книге отходит на второй план.Мотивами «возмездия» местному русскому населению за прегре- шения сталинского и даже царского «режимов» пытается обосновать политику ограничения сферы функционирования русского языка в Мол- давии унионистская историография. В учебниках, написанных в руслекурса «История румын», эта тематика проигнорирована. Авторы «Ис- тории Бессарабии» трактуют решения 13-й сессии ВС МССР как акт румынского торжества над русским языком, поскольку молдаван слиш- ком долго, якобы, убеждали в том, что «единственным языком в СССР, способным выразить идеи и высокие чувства, является русский язык». Впрочем, лишение русского языка фактически имевшегося у него офи- циального статуса они не расценивают как ущемление интересов даже русского меньшинства46. В. Василос, автор курса истории, предназна- ченного для студентов Технического университета47, даже индустриа- лизацию Молдавии, ее урбанизацию и подъем образовательного уров- ня ее населения в 60-80-е гг. поставил в «вину» Союзу ССР. Тезис о«русификации» населения республики в этот период он абсурдным об- разом попытался «обосновать» фактическим статусом русского язы- ка как языка государственного и языка межнационального общения, его использованием в делопроизводстве, данными о численном пре- обладании русских, украинцев и других нетитульных граждан среди населения Кишинева и некоторых других городов и выбором частью молдаван-горожан русского языка как языка аккультурации нового поколения. Риторика о правах человека отброшена и упомянутым Ю. Фрунташу48. Стремление русских, украинцев, гагаузов, болгар, а также части молдаван отстоять свое право на использование русско- го языка в отношениях с государственной администрацией, на получе- ние образования и общественно значимой информации автор квалифи- цирует как проявления «русского шовинизма». Отрицая национальную идентичность молдаван, он именует их «бессарабскими румынами», а право «румын» навязывать нетитульному населению язык, получив- ший государственный статус, пытается обосновать заведомо несос- тоятельными ссылками на послевоенный голод, депортации сталинс- ких времен и иные прегрешения «коммунистического режима».Схематизмом отмечена трактовка гражданского конфликта иссле- дователями Запада. Только в наличии в Приднестровье преимуще- ственно русскоязычного населения видит причину сепарации Придне- стровья Жан Нюзиль. Попытки компромиссного урегулирования граж- данского конфликта в Молдавии, начиная с вопроса о статусе русского языка, французский автор рассматривает в контексте соперничества Запада и России. «Федерализация Республики Молдова по российской модели, - полагает он, - […] имеет целью ликвидацию Республики Молдова и ее преобразование в антизападный российский протекто- рат»49. Не приведя данных об оппозиционности молдаван Москве, Ч. Кинг в событиях 1989 г. усматривает «утверждение узким этничес-ким шовинизмом местного суверенитета молдаван против имперских интересов или поражение советского "интернационализма"». Призна-вая наличие в конфликте также внутримолдавской составляющей, но упуская из вида общесоюзный характер процесса, историк усматри- вает в актуализации языкового вопроса также продолжение борьбы за власть двух фракций молдавской номенклатуры, правобережной и ле- вобережной, развернувшейся в 50-е гг. «Новые молдавские элиты Бес- сарабии, представленные такими людьми, как Мирча Снегур, - утвер- ждает историк, - нашли в вопросе о языке полезный инструмент про- тив старого заднестровского руководства, русифицированного и тра- диционалистского».Однако союзный Центр, в 50-е гг. сделавший ставку на бессарабс- кую номенклатуру, уже утратил роль арбитра, кроме того, на этот раз в конфликт вмешалось политическое представительство нетитульно- го населения. «Хотя руководители организации «Единство» были со- гласны с тем, чтобы молдавский язык был провозглашен государствен- ным языком, они настаивали на том, чтобы позиция русского языка была обеспечена путем его провозглашения вторым государственным языком». Назвав деятелей «Единства», по его мнению, сыгравших глав- ные роли в инициировании Республиканской политической стачки, да- лее Ч. Кинг, противореча себе, приписывает ее организацию аппарату КПМ и «директорскому корпусу», в действительности, за немногими исключениями, занявшим позицию, враждебную забастовке: «Когда партийная газета одной из фабрик Тирасполя заблаговременно, в на- чале августа 1989 года, опубликовала проекты нового закона о языке, показывая русскоязычному населению, что Верховный Совет не со- бирается объявить русский язык вторым официальным языком, мест- ные партийные кадры и руководители фабрик Заднестровья иницииро- вали волну забастовок против языкового движения»50. Однако свиде-тельства массового характера движений в защиту национального рав-ноправия в регионах, также приведенные автором, опровергают по- добные су

Скачать электронную версию публикации