Функции молдавенизмов: двуязычие как источник речевой игры.pdf Вопрос о специфике русской речи в странах, которые стали для Рос- сии хотя и ближним, но все же зарубежьем, отчетливо обозначился в лингвистике, в том числе в работах молдавских русистов. Данное на- правление исследований является приоритетным, так как представля- ет не только чисто научный, теоретический интерес, хотя и в этом плане существуют огромные перспективы. Внимание к «ближнезару- бежным» разновидностям русского языка активно стимулируется об- щественно-политическими процессами, стремлением русских (и так называемых русскоязычных, то есть русскокультурных) людей, живу- щих «вне России», к этнокультурному самопознанию и самоутвержде- нию.Поскольку своеобразие «местного русского» определяется прежде всего фактом контактного функционирования его рядом с иным язы- ком, закономерно, что объектом первостепенного внимания становят- ся черты, формирующиеся под влиянием «соседского», в нашем слу- чае - молдавского, языка.Это сложнейшая, многоплановая проблема, которая лишь отчасти является собственно лингвистической, ибо она теснейшим образом связана с этнокультурными, социальными, общественными, историчес- кими, конфессиональными и др. экстралингвистическими обстоятель- ствами, обусловливающими открытость русского языка для молдавс- кого лингвокультурного влияния, многоаспектность этого влияния, вплоть до концептуально глубинного, то есть корректирующего и фор- мирующего мировидение1. Тезисно обозначим положения статьи Т.П. Млечко, в которой, кажется, впервые были комплексно представ- лены важнейшие аспекты этого влияния:1) многовековые славяно-румыно-молдавские лингвокультурные связи;2) «многие нынешние русские в Молдове - это не мигранты в пер- вом поколении, а дети, внуки и гораздо более отдаленные потомки тех, кто когда-то переселился в Бессарабию, Молдавию. Большинство из них живет в относительном отрыве от русской этнокультурной среды и достаточно рассредоточено»;3) «естественное численное преобладание в Молдове населения титульной национальности и молдавско-русский билингвизм»;4) достаточно большое количество межэтнических браков, особенно в городах;5) «языковая политика в разные периоды была нацелена на румы- низацию/молдавенизацию образования, культуры, науки и других со- циальных сфер, что усиливало ассимилирующее влияние этой лингво- культурной доминанты на русских и приверженцев русского языка и культуры»;6) преобладающее в Молдове сельское население в силу специфи- ческого уклада жизни, соблюдая и поддерживая национальные тради- ции, сохраняет и поддерживает стабильную лингвокультурную среду, которая так или иначе воздействует на живущих в ней представителей национальных меньшинств республики, в том числе русских2.Этот перечень можно дополнить рядом более или менее существен- ных позиций: конфессионное единство русских и молдаван; свойствен- ная обоим народам этнокультурная толерантность, сформировавшая- ся, конечно, не без влияния идеологии православного христианства; пронизывающие общество многообразные межличностные связи - дружеские, соседские, профессиональные и др. Можно развить поло- жение о межэтнических браках: обретая супруга, человек обрастает родственниками, свойственниками и значительно расширяет круг зна- комых, словно врастает в общество. Наконец, вряд ли следует игнори- ровать сформировавшуюся в последние годы русинскую гипотезу, со- гласно которой часть восточных славян, живущих в Молдове, являет- ся исконным населением этих земель.Отношения русского и молдавского языков обычно рассматривают исключительно в понятийном поле «заимствование», то есть как отно- шения донора и реципиента. Между русским и молдавским языками существует и такая связь, однако это лишь одна из характеристик.Основная цель заимствования, как известно, - заполнение словар- ной лакуны при отсутствии в принимающем языке наименования для новой реалии. В современном русском литературном языке огромное количество слов, которые в разное время были взяты из многих язы- ков: стадион, сарай, котлета, шаровары, баскетбол, икебана, дилер, вареник… Среди прочих словари современного русского литератур- ного языка фиксируют и два наших слова: мамалыга и брынза.В Молдове словарь русского языка доукомплектовывается лекси- ческими новациями, необходимыми для полноценного обслуживания носителей во всех областях жизни, где он употребляется. Поэтому заимствуются названия, связанные с государственным устройством страны, ее социальной сферой (образованием, здравоохранением и т.д.):муниципий, консильер, карабинер, лей, куррикулум, доктор хабилитат и др.3 Попутно отметим, что и для современного молдавского языка многие из этих слов являются неологизмами интернационального ха- рактера, преимущественно латинского происхождения. Однако для русского языка они становятся молдовенизмами - по непосредствен- ному источнику заимствования.Заимствования естественны и в бытовой сфере. Это, например, на- звания продуктов (сыр моале), блюд национальной кухни (замэ, пла- цинда, кырнэцэй), напитков (муст) и т.д. При анализе заимствований данной тематической группы их обычно квалифицируют как этногра- физмы,4 акцентируется, так сказать, рецептурный аспект: брынза - не вообще сыр, а сыр из овечьего молока; кырнэцэй - не любые колбас- ки, а 5. И, кажется, незамеченным пока остается то обстоятель- ство, что некоторые слова этой сферы для молдаван обладают кон- цептуальной значимостью, являются существенными элементами от- раженной в языке картины мира. У каждого народа есть своего рода кулинарная визитная карточка - излюбленные продукты питания, тра- диционные блюда (сало для украинцев, «бульба» для белорусов, шаш- лык для грузин, плов для узбеков и т.п.). Есть такие и у молдаван, и это не только мамалыга.Как этнографизмы, употребление которых в русском языке обус- ловлено инокультурным влиянием, квалифицируются и слова, связан- ные с культурой, традициями, обычаями молдавского народа. Приме- нительно к характеристике заимствований этой группы возникает сра- зу несколько вопросов. Действительно, некоторые из них прочно зак- репились в русском языке Молдовы. Этому в значительной степени способствуют межэтнические браки, взаимовлияние национальных культур на бытовом уровне и т.п. Поэтому: правильно ли, корректно ли говорить об инокультурном влиянии на язык, если «ино-» уже стало своим, включенным в жизнь людей, для которых родным является русский язык? Не только в «смешанных», но и в моноэтнических рус- ских семьях после крещения ребенка проводят кумэтрии - празднич- ное застолье с приглашением родственников и друзей. Показательны в этом плане рекламные объявления кишиневских ресторанов, публи- куемые в газетах: «Обслуживаем свадьбы, дни рождения, кумэтрии, корпоративные вечеринки». На праздниках все с удовольствием танцу- ют задорную пеленицу, молодежь в этом танце привлекают, видимо, поцелуи в центре круга. Однако в какой степени освоены русским язы- ком слова, отражающие особенности духовной культуры молдавского народа, связанные с его традициями? Или они остаются этнокультур- ными экзотизмами? Информанты-горожане дают около десяти вари- антов ответа на вопрос «кто такой нанаш?», среди которых - «свиде-тель на свадьбе», «важный человек на свадьбе», «дружка жениха». Илишь немногие приводят наиболее адекватное русское соответствие- «посаженный отец». Опрошенные горожане очень туманно представ- ляют себе фольклорный песенный жанр дойна (варианты семантиза- ции - «песня», «грустная песня»), хотя само слово общеизвестно: это название коньяка, сигарет, в Кишиневе - улицы и, на метонимическом основании, - кладбища, расположенного на этой улице. Между тем«дойна» в национальной культуре молдавского народа - понятие, бе- зусловно, концептуальное.В лингвистике отработаны принципы описания иноязычной по про- исхождению лексики: распределение на тематические группы, опре- деление характера и степени освоения… Безусловно, такие исследо- вания необходимы и для характеристики особенностей русского язы- ка в Молдове. Мы распределяем заимствованные слова по темати- ческим группам, определяем характер и степень освоенности таких слов: не склоняем «чентру» - значит, слово грамматически не освоено, говорим «лейчик» и «бануцы» - следовательно, налицо факт словооб- разовательного освоения. Отмечаем калькирование как один из спо- собов заимствования: например, «синие» в значении «баклажаны» - это семантическая калька. Как «свое» уже воспринимается сравни- тельно недавно появившееся словосочетание «семейный врач» (мол- давское «doctor de familie»). Наблюдаются факты семантического«скрещивания» русских и молдавских лексических единиц. Например, глагол «поставить» в значении «положить» внедрился в русскую речь потому, что в семантической структуре соответствующего молдавс- кого слова есть и одно, и другое значения.Представленные аспекты оценки «неисконной» части словаря рус- ского языка в Молдове можно назвать традиционными. Однако оче- видно, что при характеристике заимствований необходимо учитывать изменения концептуального свойства, «судьбу концепта». Это одно из перспективных направлений исследования региональных особеннос- тей русского языка.Наблюдения над обиходной разговорной речью, просторечием рож- дают новые закономерные вопросы, связанные с эксклюзивностью языковой ситуации.Вот лишь некоторые из них, не затрагивающие этнокультурную спе- цифику языков.С какой целью вставляются в обиходную русскую речь молдавские слова, обозначающие простейшие бытовые предметы (фуркулица - вилка, куцыт - нож, пахар - стакан), основные продукты питания (пыне- хлеб, лапте - молоко, апэ - вода) и т.п., если в этом нет никакой номинативной надобности (нет понятийной лакуны, нет смысловых оттенков и т.д.)?Можно ли назвать заимствованными слова, если они общеизвест- ны, но в речь вставляются не столько для номинации понятий, сколько с определенными стилистическими целями?Почему в русской речи в Молдове используется практически весь этикетный аппарат молдавского языка - слова, используемые при об- ращении, формулы приветствия и прощания? Ведь русский язык рас- полагает богатейшим набором необходимых для этого средств, а сис- темы двух языков в данном отношении практически эквивалентны.Попытаемся ответить только на эти взаимосвязанные вопросы. Ответ на последний - об этикетных формулах - в общем-то очеви-ден.Многие особенности русского языка в Молдове обусловлены, ко- нечно, фактором билингвизма, причем уровень индивидуального дву- язычия - обстоятельство вряд ли существенное. Независимо от того, как русскоязычный житель Молдовы оценивает свое знание молдавс- кого (понимаю, но не говорю; свободно общаюсь; знаю в совершен- стве), каждодневное межэтническое общение, как официальное - на работе с сослуживцами, при обращении в различные государственные учреждения, службы сервиса и т.д., так и неофициальное - в обще- ственных местах, транспорте, на улицах и т.д., предполагает владение всем арсеналом этикетных формул молдавского языка. Неслучайно методисты обращают особое внимание на этот аспект его преподава- ния русскоговорящей молодежи5. Для приветствия, при прощании, сцелью установления контакта единицы молдавского языка использу-ются наряду с эквивалентными русскими, параллельно с ними. Функ- ция этих молдовенизмов в русской речи - преимущественно прагма- тическая. Отчасти, возможно, их следует расценивать как знак ме- жэтнической толерантности, коммуникативный сигнал «я свой». При этом собственно диалог в его содержательной части ведется по-рус- ски. На молдавское приветствие собеседник может ответить по-рус- ски, и наоборот. Нередко эквивалентные формулы двух языков объе- диняются в «синтетическом» приветствии: «Буна зиуа! День добрый!»,«Пока, ла реведере!».Такую же роль выполняют в русской речи молдавские существи- тельные - обращения «домнул», «доамна» (аналоги русских десеман- тизированных «господин», «госпожа»), «домнишоара» (обращение к девушке). Иногда в соответствующей обстановке употребляются сти- листически окрашенные (разговорные) обращения, например, «мэту- ша» («тетя»), «баде» (уважительное обращение к старшему по возра- сту мужчине, чаще в селе) и другие.Показательно: дети в русскоязычных семьях очень часто обраща- ются к матери по-молдавски - «мамика».Восприятие молдавских этикетных слов и формул в русской речи как иноязычных, при всей их обыденности и обязательности, не сти- рается (как стирается обычно память о происхождении освоенных заимствованных слов, в том числе этикетных; например, в русском языке - «салют!» из французского). В цитируемом стихотворении Л.Щебневой пожелание доброго утра на молдавском языке становит- ся колористической деталью.И если я когда-нибудь умру,Нет, все-таки усну! Пусть мне приснитсяЗеленый мяч, вступающий в игру, И аистиный клекот поутру,И детский голос: «Бунэ диминяцэ!» Приснитесь, чимишлийские холмы, Когыльник в золотисто-пыльной суши. Ты, девочка, приснись среди зимыИ белый, с искрой, лепесток брэндуши.Как один из характерных рефлексов далеко не совершенного русско-молдавского двуязычия следует оценивать признаки пиджини- зации, наблюдаемые прежде всего именно в той социально-професси- ональной сфере, которая, по определению, и рождает пиджин, - сфере мелкого бизнеса, точнее, «базарной» торговли, где в диалог вступают люди, не озабоченные культурой речи и лишенные комплексов в отно- шении ее лингвистической правильности. Черты пиджинизации наблю- даются и в обиходном просторечии. Коммуниканты преодолевают языковой барьер, оснащая родную речь лексическими иноязычными инкрустациями, если наименование предмета (признака, действия) на родном языке неизвестно. Такие вставки используются в речи молда- ван, говорящих по-русски. Просьба пассажира к водителю маршрут- ки: «Оприць лынгэ подземка» (остановите у подземного перехода). Национальность адресанта следующей фразы установить сложно: то ли это русскоязычный покупатель, по-молдавски спрашивающий о цене вещи, то ли молдаванин, который не нашел в родном языке подходя- щего слова: «Кыт коста шубка аста?» (Сколько стоит эта шубка).Вряд ли обдумывал текст заказчик, подавший объявление в рек- ламную газету: «Требуется продавец, Ботаника, алиментара». Трудно объяснить, почему в трогательное объявление, написанное на русском языке, вставлено молдавское слово: «Потерялась кыня (собака). От- кликается на кличку Кыня. Беленькая, пушистая, глаза немного сле- зятся».Оформить фразу помогает употребление русских слов в граммати- ческих формах молдавского языка, оснащение их молдавскими сло- вообразовательными аффиксами. Призыв реализатора антисектицид-ных препаратов на рынке: «Отравэ пентру бузгань и таракань!» В овощ- ных рядах: «Дайте мне ун килограмм де картошкэ!» Вывеска на ве- щевом рынке: «ШТАНУРЬ».Сравнение данной особенности функционирования русского языка в Молдове с пиджином, конечно, весьма условно. У нас нет и не наме- чается средства общения, являющегося гибридом двух контактирую- щих языков или искаженной формой одного из них. Представленные выше примеры демонстрируют спонтанные - в каждом индивидуаль- ном случае - образцы преодоления языкового барьера; одинаковы лишь принципы решения коммуникативных проблем.Как следует квалифицировать представленную особенность оби- ходной русской речи в Молдове? Конечно, во многих случаях, «сме- шивая» языки, взрослые билингвы так же непосредственны, как дети, которые не различают в словаре свое и чужое и не ведают о том, что существует понятие литературного, нормированного языка. Реплики мальчиков, 5-6 лет, молдаван, наблюдающих, как их отцы разбирают- ся с неполадками в автомобильном двигателе: «Машина ну се заво- деште», «Ши ку татэ ешть тормоз».Ясно, что во взрослом «исполнении» подобное может расценивать- ся как речевая неряшливость, встречающаяся у людей, не получив- ших достаточного лингвистического воспитания. Однако чаще всего лексические инкрустации из второго языка, соответствующим обра- зом грамматически оформленные, используются в обиходной русской речи с игровой установкой. Она заметна и в некоторых из приведен- ных выше примеров. Напомним, что языковая игра предполагает осоз- нанное употребление говорящим необычных, в том числе ненорма- тивных, языковых средств с целью создания комического эффекта. Он очевиден в замечании кондуктора в троллейбусе: «Уберите свои сумкулицы с прохода!» Образование с уменьшительным молдавским суффиксом для обозначения огромных «грузовых» сумок развеселило даже их владельцев - реализаторов, везущих товар на рынок. Безус- ловно, шутил посетитель кафе, заказавший официанту: «Принесите доуэ бэнчь ку пиво!»Таким образом, можно утверждать, что русско-молдавский и мол- давско-русский билингвизм находит выход в речевом балагурстве осо- бого рода - макароническом. Сознательное смешение говорящими материала двух языков и возникающий при этом шутливый эффект оказываются уместными в различных ситуациях. Такие фразы смяг- чают резкость замечания. «Ту н-ай совесть!», «Ту ешть бессовест- ная!» - упрекали друг друга школьницы-подружки, обе русскоязыч- ные. Юноша, пожаловавшийся, что у него «скырба на душе», вряд ли тоскует серьезно. Забавная и понимаемая всеми неправильность по-добных оборотов речи оживляет разговор, и нередко в компании нахо- дится человек, который удачным использованием макаронических реплик умеет создать особую колоритную атмосферу, развеселить собеседников.Можно отметить несколько продуктивных приемов усиления игро- вого эффекта в репликах, построенных по макароническому принципу. Они незамысловаты и очевидны, но это именно приемы эстетической актуализации.Видимо, таким приемом следует считать лексически немотивиро- ванную замену обиходного русского слова молдавским эквивален- том: «Не морочь мне капу!» (голову), «Куда девалась эта фуркулица» (вилка), «Выпей пахарчик» (стаканчик), «Дай большой куцыт» (нож) и т.п.Нередко говорящие прибегают к своего рода семантическому дуб- лированию, объединяя в одной реплике лексически адекватные еди- ницы двух языков. Выше было отмечено, что соединяются этикет- ные формулы: «Вэ рог, пожалуйста!» и т.п.Повтор усиливает экспрессию. «Ши все, ши гата!» (иногда добав- ляют «ши конец!») звучит гораздо категоричнее, нежели любой из эле- ментов в отдельности. Один такой двуязычный дубль, пожалуй, фра- зеологизировался: выражение «Хай давай!» (из «Хай!» и «Давай!») широко употребляется при прощании. Оно примерно соответствует русскому «Пока!».В плане оценки «макаронизма» как формы проявления двуязычия в Молдове следует обратить внимание на речь старшеклассников, сту- дентов. Молодые люди более открыты для общения, чем представи- тели старших поколений, чаще собираются вместе, более раскованны, эмоциональны, нередко склонны к эпатажности. Недаром среди из- любленных словечек в жаргоне современной молодежи - производ- ные от глагола «приколоть» («прикол», «прикольный», «прикольно», «при- колоться»). Самая продуктивная, активная сема в структуре значения этих слов - «произвести впечатление». «Прикольный» - «необычный», производящий впечатление, следовательно, интересный». Молодеж- ный жаргон - это прикольная речь. Поэтому юные молдаване с удо- вольствием вставляют в свои реплики русские молодежные жарго- низмы, при необходимости соответственно оформляя их грамматичес- ки: «Те приколешть?», «Аша беспонтовый фильм!».Поскольку русскоязычные молодые люди привыкли оснащать свою речь инкрустациями из молдавского, они прибегают к выразительным словечкам своих сверстников-молдаван. В русском молодежном жар- гоне кишиневцев отмечены, например, молдовенизмы «кокостырк» (журавль) - «носатый человек», «баба Хырка» - «некрасивая девуш- ка» и др6.Видимо, как окказиональное, индивидуальное, но очень показатель- ное образование следует расценивать кальку с русского на молдавс- кий, услышанную от студента-филолога: «Пойдем покырнэцуемся!» (поколбасимся; «кырнэцэй» - маленькие колбаски, национальное блю- до). Ясно, что «прикольный» окказионализм, родившийся в коммуни- кативно активной среде, может быть подхвачен и стать общежаргон- ным достоянием.Родной язык авторов некоторых выразительных реплик вряд ли воз- можно определить. «Ши еу типа пошел...» - о чем-то рассказывает приятелям юноша. «Дой боець ши трей фець ку левые понятия», - до- носится фраза из компании студентов, весело обсуждающей им одним известное событие.Интересно, что попытки собрать письменные примеры макарони- ческого построения речи оказываются не всегда удачными. Один из опрошенных молодых людей объяснил: «Сам я так не говорю, но дру- гие используют молдавские слова, чтобы посмеяться над кем-нибудь, показать, что они говорят неправильно». Однако наблюдения над спон- танной речью свидетельствуют, что «смешение языков» с игровой, эстетически маркированной установкой используется молодежью до- вольно широко и отнюдь не только для того, чтобы подразниться (хотя и эта функция является разновидностью игры).Преимущественно в молодежной среде создаются и шутливые ма- каронические стихотворения, некоторые из них цитируются уже не- сколькими поколениями, вроде «Ши ярна настала, Ши холодно стало, Ши апэ замерзла в пруду…». Как фольклорное произведение воспри- нимается «солдатская песня», исполняемая, видимо, на мотив «Си- ненького скромного платочка»: «Чине а фост ла арматэ, Тот не забыл никогда, Как нас кормили Саре ку пыне Ши ун пахар де вода. Ночной порой Хотелось олякэ домой… Съесть бы немножно Печеной кар- тошки Ши ун казан де попушой». (К молдавской армии отношения не имеет, ибо, судя по возрасту информантов, сочинена до 90-х годов про- шлого века.)Выразительный потенциал двуязычия реализуется и в анекдотах. Произведения этого фольклорного жанра, как известно, откликаются на все актуальные проблемы жизни общества. Как и везде, в Молдо- ве рассказывают байки о национальном характере, о политиках и иных известных людях, о «новых русских» и «новых молдаванах» и т.п. Эле- менты макаронической речи, реплики на молдавском языке делают анекдоты «местными» - не только обладающими особым колоритом, но и понятными только двуязычным слушателям.Надо слышать специфическую интонацию, с которой произносится широко употребляемое в Молдове междометие «эй, да!» («ну да», «рас- сказывай мне!»), чтобы оценить такую ситуацию.«Кондуктор в троллейбусе:- Девушка, вы заплатили за проезд?- Yes!- И билет у вас есть?- Yes!- Вы иностранка? Американка?- Эй, да!»Достоверная оценка особенностей русского языка в Молдове с точ- ки зрения использования в нем молдовенизмов невозможна без анали- за спонтанной разговорной речи русскоговорящих жителей страны всех возрастов и профессий, различного социального статуса, с различным уровнем образования. В статье в качестве иллюстраций использова- ны образцы именно такой речи, отобранные из картотеки по теме «Рус- ский язык в Молдове», которая уже в течение нескольких лет форми- руется на кафедре славянской филологии Славянского университета. Записанные студентами, слушателями магистратуры и преподавате- лями кафедры реплики, диалоги, рассказы, анекдоты позволяют дос- таточно полно представить раскованную, живую, не абстрагирован- ную от конкретных носителей языка русскую речь (преимущественно кишиневцев). Она обладает ярким местным, молдавским колоритом, который создается, в частности, с помощью молдовенизмов. Однако есть все основания утверждать, что используемые слова, выражения молдавского языка не могут быть названы заимствованиями в соб- ственном смысле, то есть иноязычными единицами, с помощью кото- рых заполняются возникающие по какой-либо причине словарные ла- куны.Вывод может показаться парадоксальным, но факты говорят о том, что молдовенизмы в русской речи выполняют чаще не номинативную, а эстетическую функцию: усиливают экспрессивность реплик, служат для создания игровых и колористических эффектов и т.д. Обязатель- ным условием этого является билингвизм, когда говорящий может, не рискуя остаться непонятым, заменить в своей речи русское слово или целый оборот молдавскими. И даже несовершенное двуязычие, даже начального уровня, в обиходных ситуациях оказывается достаточным.Терминологический аппарат для описания представленного явления пока неполон.

Скачать электронную версию публикации