Русскость и русинскость.pdf Распад Советского Союза, последовавший за ним откровенный кри- зис украинской государственности и русского народа в ней, как и все более болезненный русский вопрос в самой России, наводят на мысль, что восточное славянство вступает во время широкомасштабных пе- ремен в системе этно-территориальной субъектности и национальной политики.В этом процессе особенно выделяется русинское национальное дви- жение как наиболее пассионарное в плане переосмысления и станов- ления новых моделей восточнославянской идентичности, а дискуссии между сторонниками тех или иных форм русинского самосознания имеют принципиальный характер для судеб всего восточного славян- ства. Вызов, брошенный русинством украинству, несмотря на доволь- но слабое к нему внимание, и исход этого спора во многом могут пре- допределить будущее всего восточного славянства, в том числе и рус- ского народа в России. А потому особенно важно то, как становится и развивается это еще маленькое движение, как оно формулирует свои задачи и требования, свою идентичность.Основных вопросов здесь два:1) Соотношение русинства и украинства. При всех «но» в целом для русинского движения характерна ориентация на экзо-этническое восприятие украинцев и противопоставление русинства украинству как равноправных и альтернативных идеологий.2) Соотношение русинства и русскости. Вопрос наиболее спорный и проблемный. Несомненно, что истоки русинского национального дви- жения - в так называемом русофильстве XIX - первой половины ХХ века. Это принципиальным образом отличает русинство от украин- ства, сформировавшегося как раз на противостоянии русофильству. Это во многом и предопределяет их конфликтность, как и место, которое занимает русинство в общей системе национальных идей у восточных славян.Я бы предложил следующую типизацию восточнославянских наци- ональных проектов - их можно разделить на три типа по отношению к русской идентичности:1) Общерусский проект национального единства всех восточных славян.2) Внерусские национальные проекты, отрицающие русскую иден- тичность в прошлом и настоящем. Здесь я бы упомянул, помимо ук-ÂÑåìèíàð ««»»«Ïîäêàðïàòñêèå ðóñèíû è Ðîññèÿ»» 93раинства (постулирующего вынужденный отказ от русскости), еще слабый сейчас кривичский национальный проект в Белоруссии (отри- цающий причастность к русскости вообще когда-либо в прошлом и настоящем), схожее с ним казакийство, а также россиянство в РФ (относительно новый проект, имеющий сейчас официальный статус в России). Этот тип является господствующим для современных госу- дарственных образований на Русской земле. Менее явно он выражен в Белоруссии, но и там все более укореняется экзоэтническое воспри- ятие русскости.3) Субрусский, включительнорусский тип, если угодно. Таковыми могли бы стать великорусский, белорусский и малорусский проекты, если бы не их сознательная маргинализация. Таким же сейчас стано- вится еще очень неопределенный новороссийский проект на юго-вос- токе Украины. Этот тип отчасти сочетается с первым, так как сохра- няет общерусское самосознание, выводя его, правда, за пределы кон- кретики строительства национальных государственностей. На деле он, будучи мэйнстримом национальной мысли у восточных славян в XIX веке, в ХХ веке и сейчас оказался сознательно оттеснен от информа- ционного поля и ныне в политике почти не представлен.В этом смысле революционным является вызов русинского нацио- нального проекта. Но и перед ним все еще стоит задача самоопреде- ления с этим выбором между вторым и третьим типом. Причем, гово- ря о субрусскости, я ни в коем случае не хочу обозначить русинский проект неполноценным определением «субэтнос», который ему пыта- ются навязать многие деятели украинофильской ориентации. Нет, это проект самостоятельного этноса, имеющего все права на националь- ное самоопределение. Но можно ли ради этой самостоятельности ру- синам отказываться от русскости? На самом деле это такой же воп- рос, как «нужно ли полякам ради независимого существования отка- зываться от своей славянскости?».На каких основаниях возможно сочетание русскости и русинскос- ти? Здесь необходимо уделить особое внимание некоторым современ- ным теориям этничности - они могут многое объяснить.Наиболее интересной в этом отношении, на мой взгляд, является статья Е.М. Колпакова «Этнос и этничность»1, в которой дается сле- дующее определение этноса: «Этнос есть группа людей, продолжаю- щая сознавать свое единство после того, как они уже перестали со- ставлять некую общность, в которой это сознание сформировалось». Колпаков утверждает, что этносы появляются вследствие распада со- циальных организмов, указывая, что именно тогда появляется «фено- мен этнического самосознания, которое уже не отражает какое-либо существующее единство, а само вместе с этнонимом становится един- ственным определяющим признаком».94 2007, № 3 (9)Если рассматривать этнос как дискурсивную стратегию говорения о «чужих», «других», то необходимо признать, что сама потребность в ней возникает только в связи с принципиальными переменами в социо- политической обстановке, когда встреча и ведение отношений с «чу- жим» становится постоянным фоном жизни. Руководствуясь таким подходом в теории этноса, мы можем утверждать, что этнос суще- ствует только благодаря общей исторической памяти, а этничность есть форма этой исторической памяти.Вообще, сами исследования этногенеза на основе идеи о примате значения самоидентификации уже получили весьма весомое место в науке. Б.Н. Флоря подошел с таких позиций к исследованию этничес- кой истории восточных славян и пришел к довольно оригинальным выводам, принципиально пересматривающим традиционный взгляд российской науки на эту проблему. Например, временем формирова- ния древнерусской народности (этноса) следует тогда считать не XI- XII века, как принято с объективистской точки зрения, а XIII-XIV века, когда та общность, на основе которой эта народность сложилась, уже распалась, а осознание себя «русскими» распространяется действи- тельно «во всех частях восточнославянской этнической территории»2.Повторюсь еще раз: в такой трактовке этничность (то есть этно- самоидентификация) - это форма исторической памяти, эндоэтноним же - это тот символ, который является механизмом любой коллектив- ной памяти и потому апеллирует к прошлому. В недавно вышедшей книге «Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени» в эпиграфе ко вводной статье дана цитата из«Бытия и времени» М. Хайдеггера: «Наша идентичность возникает из историчности». По сути, это формула понятия идентичности, и конк- ретно - этнического самосознания.Исходя из таких рассуждений, сочетание русскости с русинством просто предопределено всей историей закарпатского региона, если только не ставить своей целью отрицание этой истории. Русское само- сознание русинов обусловлено их совместным с остальными восточ- ными славянами участием в истории единого Древнерусского госу- дарства и той памятью об этом, которую сохранили русины в своем этнониме «руски народ». Новое же русинское самоопределение (и вве- дение понятия «русинськый народ») столь же естественно, так как основано на периоде обособленного существования Закарпатья в со- ставе преимущественно венгерских государственных образований. Причем господствующий характер этого уровня вполне закономерен в связи с относительно большей актуальностью и длительностью этого периода истории русинов, а также в связи с победой украинства по другую сторону карпатского горного хребта. Новое русинское само- сознание становится в борьбе с украинским национальным проектомза свое право на самость. Уже само это, наравне со всей историей местного национального возрождения, предопределяет актуальность для русинов как их исторической особости, так и их связности с обще- русским периодом истории, с общерусским пластом самосознания.Конечно, Киев столь рьяно сопротивляется русинскому проекту по той простой причине, что де-факто вопрос идет о всей системе госу- дарственного устройства Украины. Признание русинов - это действи- тельно принципиальный вопрос для всей судьбы украинского нацио- нального проекта, и речь здесь идет совсем не о ситуации в одной небольшой области. Особенно актуальным это стало теперь, когда многолетний политический кризис все более ставит под вопрос само существование единого унитарного государства с центром в Киеве.Однако дело не только в признании или непризнании существования русинов и их права на автономную жизнь. Русинское движение угро- жает осуществить широкую общественную презентацию принципиаль- но иного типа восточнославянского самосознания, который может по- дорвать идеологическую монополию и всю систему самообоснования украинской модели идентичности. Становление этой модели имеет принципиальное значение.Здесь важно обратить внимание на то, что со стороны России про- звучал пусть тихий, но все же ясный сигнал, открывающий возмож- ность актуализации такой модели. Во время подведения итогов Все- российской переписи населения в официальную российскую «этничес- кую процессуальность» было произведено очень важное нововведе- ние: была признана возможность множественной идентичности по ли- нии вертикальной групповой иерархии. Доведение до сознания граж- дан возможности двойной и тройной этносамоидентификации может принципиально изменить сам «дискурс национальности» в России и в связанном с нею информационном пространстве «ближнего зарубе- жья», став основой для формирования новой этнополитической карты постсоветского пространства. Выведение этнических делений внутри Русского мира на «подрусский» уровень, способное примирить этно-ре- гиональные идентификации восточных славян с их русскими корнями и их русской историей, позволило бы сберечь (а во многом и возродить) общерусское самосознание и выбить почву из-под идентификационных конфликтов, обильно возникающих особенно в последнее время.В какой-то мере на это идет и официальная Украина, частично при- знающая русинское самосознание, но только как элемент в связке «сла- вянин - украинец - русин», то есть за счет выключения русского уров- ня, замены его украинским. Однако реализация такого подхода сейчас представляется уже маловероятной, а в русинском движении опреде- ленно преобладает иная линия, связанная с сохранением общерусско- го пласта идентичности.Русинство уникально тем, что в наши дни представляет собой чуть ли не единственное сознательное национальное движение у восточ- ных славян, которое одновременно и акцентирует местные историчес- кие и этнографические особенности, и при этом признает свою изна- чальную русскость. Успех этого движения имеет огромное значение для всего восточного славянства, ведь предлагаемая им формула на- ционального самосознания может быть образцовой для всей Русской земли, возрождая загубленные политикой ХХ века прежние линии ста- новления национального самосознания. При этом особенно важным остается то, чтобы деятели русинского движения осознавали свою уникальность и свою важность в этом ключе, осознавали свое проти- востояние с украинством не только как борьбу за признание русинской национальности, но и как борьбу за иной тип национального проекта, борьбу и за русинскость, и за русскость.Именно это придает русинскому движению большую значимость для всех наших стран. Именно это может дать нам те механизмы, которые позволят избежать в скором будущем новых серьезных конф- ликтов, строительства новых «китайских стен» через Русскую зем- лю. Ибо отказ от своей истории, отказ от старого самосознания, от отцовского имени, а тем более и поругание его (библейский грех Хама)- это подрыв не только своего прошлого, но и будущего. В этом и со- стоит глубинный смысл русинского возрождения.

Скачать электронную версию публикации