Славянская символика «дома » в романе И. А. Гончарова "Обломов".pdf В одном из лучших романов XIX века - «Обломов» А.И. Гончаро- ва, который принято считать художественным воплощением менталь- ности русского человека, особое место занимает славянская симво- лика. Богатство образа определяется его многозначностью, множе- ством предметно-смысловых связей как внутри, так и за пределами текста: «Структуру образа определяет читатель, расширяя или, на- против, сужая текстуальную базу интерпретации» [1, с.8]. Для того чтобы более полно раскрыть художественный образ Обломова, необ- ходимо учитывать и символику романа Гончарова. Категория симво- ла в искусстве близка категории образа. Категория символа соотно- сится с категориями художественного образа, с одной стороны, и "зна- ка" - с другой: «В широком смысле можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделен- ный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа» [2, с.378]. Символ есть образ, в котором всегда присутствует опреде- ленный смысл, слитый с образом, но несводимый к нему. «Переходя в символ, образ становится "прозрачным"; смысл "просвечивает" сквозь него, будучи дан именно как смысловая глубина, смысловая перспек- тива, требующая нелегкого вникания» [2, с.378]. Иными словами, смыс- ловая структура символа многослойна, символ наделен огромным множеством значений (по сути дела - неисчислимым).В символическом образе открываются многие планы, которые вос- принимаются читателем в зависимости от его жизненного опыта. Ин- терпретация символа рассчитана на активную внутреннюю работу воспринимающего, потому что основная особенность символов в том, что они возникают не только в тех текстах, где мы их находим, но и восходят к древним представлениям о мире, к мифам, обрядам, лите- ратурно-историческим текстам. Для интерпретации символа необхо- димо учитывать как контекстуальные, так и интертекстуальные (меж- текстовые) связи произведения.Символ "дома" является одним из определяющих в художественной литературе. И нередко то или иное литературное произведение с ком- позиционной точки зрения полностью построено на данном символе. Интертекстуальная символика "дома" помогает раскрыть художе- ственные образы и идею произведения.С образом дома связано понимание всего родного и близкого для человека: семья, род. По этой причине еще в самые древние времена изба, дом имели огромное значение для человека. Изба, по наблюде- нию А.Н. Афанасьева, "была первым…храмом". Поэтому слово "хо- ромы" (дом, жилище, изба) довольно близко по своим семантическим признакам лексеме "храм" (священное место). Образ дома в полном объеме раскрывает свою символическую нагрузку благодаря един- ству сопряженных ему мотивов единения, тепла, уюта, родства. Дом в народной культуре - средоточие основных жизненных ценностей, сча- стья, достатка, единства семьи и рода (включая не только живых, но и предков). Дом, сооруженный руками хозяина или его родителей, воп- лощает идею семьи и рода, связи предков и потомков.Важнейшая символическая функция дома - защитная. В былинах и сказках человек укрывается в доме от преследующих его врагов, ко- торые не в силах переступить порог. Ворота, порог, окно - символи- ческая граница между домом и внешним миром, между своим, осво- енным пространством и чужим.Части дома символизируют его сакральный центр. Наиболее почи- таемыми местами являются красный угол, печь, стол. Красный угол- это часть дома, где висят иконы и стоит стол; это наиболее пара- дное и значимое место в жилище. «Красный угол обращен, как прави- ло, на юг или восток, что вводит его в круг пространственных и рели- гиозно-этических представлений, связанных с дневным путем солнца.…Место за столом в красном углу считалось наиболее почетным» [3, с.233].Самым священным местом в доме у славян всегда был очаг. «Изба, в древнем языке Нестора, - истопка, происходит от глагола "топить"» [4, с.67]. Поэтому нетрудно объяснить связь "дома" и "огня", символи- зирующего всякое тепло, жизнь и воскрешение. Не случайно, по пре- даниям, когда кто-нибудь из членов семьи отправлялся в дорогу, то теплое влияние очага следовало за странником и оберегало его в чу- жой стороне на протяжении всего пути.Печь является одним из сакральных центров дома, это наиболее мифологизированный и символически значимый предмет обихода. Печь противопоставлена красному углу, в котором хранятся иконы, и чело- век предстоет перед лицом Бога. В печи готовят пищу, на ней спят, а в некоторых регионах используют также и в качестве бани, с ней по преимуществу связана народная медицина. «Символика печи отнесе- на главным образом не к сфере ритуального или этикетного поведения человека, а к его интимной, "утробной" жизни в таких ее проявлениях, как соитие, дефлорация, развитие плода, рождение и, с другой сторо- ны, агония, смерть и посмертное существование. Печь играет особуюсимволическую роль во внутреннем пространстве дома, совмещая в себе черты центра и границы. Как вместилище пищи или домашнего огня она воплощает собой идею дома в аспекте его полноты и благо- получия и в этом отношении соотнесена со столом» [3, c.310].Стол - предмет особого почитания. Стол, стоящий в красном углу, составлял неотъемлемую принадлежность дома; например, при про- даже дома стол обязательно передавали новому владельцу. Такие свой- ства стола, как его неподвижность и неотделимость от жилища, ис- пользуются в ряде обрядов. «Символическое осмысление стола в на- родной традиции во многом определялось его уподоблением церков- ному престолу. Формулы "стол - это престол" и "стол - это престол Божий" известны у всех восточных славян. …У славян на столе по- стоянно находился хлеб, что как бы превращало его в престол. Посто- янное пребывание хлеба на столе должно было обеспечить достаток и благополучие дома» [3, с.367].Повседневный или праздничный прием пищи - еда, трапеза - игра- ют важную символическую роль у многих народов. Трапеза обставля- ется как своеобразный ритуал, призванный выявить внутреннюю струк- туру коллектива, утвердить единство и солидарность собравшихся за одним столом и пищей людей перед лицом высших сил. Наиболее по- четным считалось место во главе стола, в красном углу под иконами. Следили, чтобы хозяин сидел не в самом углу под иконами, а немного отодвинувшись, оставляя место для Бога.Наиболее сакральной пищей у восточных славян считается хлеб: символ достатка, изобилия, счастья и благополучия дома. Хлеб - это дар Божий и одновременно самостоятельное живое существо или даже образ самого божества. Требует к себе особого почтительного и по- чти религиозного отношения. «Что касается специально испеченного сакрального хлеба-пирога, то он является непременным атрибутом очень многих календарных и семейных праздников (рождественский пирог "чесница" у сербов, пасхальный "кулич", или "пасха", у восточ- ных славян, свадебный "каравай" у восточных славян). К этому же кругу явлений относятся и русские блины, обязательные на маслени- цу и на поминках» [3, с.25].Вторым по сакральности продуктом после хлеба у восточных сла- вян была соль. Выражение "хлеб-соль" было обобщенным названием угощения. Приглашение на "хлеб-соль" являлось формулой приглаше- ния на пир. Пришедшего в дом за каким-нибудь делом старались не- пременно попотчевать хлебом-солью, причем отказаться считалось чрезвычайно неприличным. По пословице, "от хлеба-соли и царь не отказывается".Дом, очаг - это то начало, которое объединяет людей в семью, в сообщество, связанное родственными узами. Именно эта символикаопределяет истоки главного образа в романе «Обломов». Воспитан- ный у родного очага в Обломовке, «среди кротких и теплых нравов и обычаев родины, переходя в течение двадцати лет из объятий в объя- тия родных, друзей и знакомых» [5, с.56], Обломов был глубоко «про- никнут семейным началом» [5, с.56] и всегда тосковал по нему. «В его мечтах живет образ очага, вокруг которого строилась бы вся его жизнь, жизнь его друзей, родных. Поклонение огню домашнего очага в доме Обломовых Гончаров сравнивает с поклонением огню Весты. Друго- го огня обломовцы не знали и не хотели знать» [6, с.23].В доме на Гороховой обломовская идиллия не достижима. «Управ- ляющий говорит, что чрез две недели рабочие придут: ломать все бу- дут… …Мне что за дело? Ты не беспокой меня, а там как хочешь, так и распорядись, только чтоб не переезжать. Не может постараться для барина! - Да как же, батюшка, Илья Ильич, я распоряжусь? - начал мягким сипеньем Захар. - Дом-то не мой: как же из чужого дома не переезжать, коли гонят? Кабы мой дом был, так я бы с великим моим удовольствием» [5, с.14].Вообще в Петербурге не возможен дом героя. Это видно из бесед Обломова с Волковым, который описывает прелесть питерских до- мов, где все веселятся и суетятся бесконечно. «Что это вы оставили князя? Какой веселый дом! На какую ногу поставлен! А дача! Утону- ла в цветах! Галерею пристроили, gothique. Летом, говорят, будут танцы, живые картины. Вы будете бывать? - Нет, я думаю, не буду. - Ах, какой дом! Нынешнюю зиму по средам меньше пятидесяти чело- век не бывало, а иногда набиралось до ста… - Боже ты мой! Вот скука-то должна быть адская! - Как это можно? Скука! Да чем боль- ше, тем веселей» [5, с.17]. Волков описывает Обломову светские дома, роскошные салоны, известные в аристократическом и чиновничьем Петербурге: дом Тюменева, дом Муссинских, дома Савиновых, Вяз- никовых, Маклашиных, а за ними - балы и торжественные обеды, но герой абсолютно спокоен, потому что в этих домах нет идеи счастли- вого семейного гнезда, где царит тепло, уют, интимность, идиллия, покой. «Одна из животрепещущих проблем, решаемых в романе через судьбу главного героя, это как раз проблема своего дома, своего при- станища, своего угла, собственного гнезда. …Обломовка породила, выпустила в жизнь своего питомца, который, оперившись, ежечасно тоскует и мечтает о ней, но не знает туда обратной дороги» [7].Об обломовской, райской, идиллической жизни и мечтает Обломов. У него одно желание: вырваться из городской суеты и вернуться в мир детства, тепла, заботы, семьи. Построить свой дом, где он будет жить с любимой женой и детьми и где будет встречаться с друзьями и вести с ними долгие приятные беседы. «Измученное волнениями или вовсе незнакомое с ними сердце так и просится спрятаться в этотзабытый всеми уголок и жить никому неведомым счастьем. Все су- лит там покойную, долговременную жизнь до желтизны волос и неза- метную, сну подобную смерть» [5, с.103].На вопрос Штольца, каков же, по его мнению, идеал и норма жизни, Обломов подробно описывает свою давнюю мечту. И начинает с глав- ного: «Уехал бы в деревню…с женой…в новый, покойно устроенный дом… В окрестности жили бы добрые соседи» [5, с.183]. Деревня, жена, дом, друзья - основа идиллической мечты Обломова. Далее в разговоре со Штольцем он детально описывает свой день в этом рай- ском уголке. «Ну вот, встал бы утром, - начал Обломов, подкладывая руки под затылок, и по лицу разлилось выражение покоя: он мысленно был уже в деревне. - Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни од- ного облачка, - говорил он, - одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая - к деревне. В ожи- дании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья. Я составляю букет для жены. Потом иду в ванну или в реку купаться, возвращаюсь- балкон уж отворен; жена в блузе, в легком чепчике, который чуть- чуть держится, того и гляди слетит с головы… Она ждет меня. "Чай готов", - говорит она. - Какой поцелуй! Какой чай! Какое покойное кресло! Сажусь около стола; на нем сухари, сливки, свежее масло… Потом, надев просторный сюртук или куртку какую-нибудь, обняв жену за талью, углубиться с ней в бесконечную, темную аллею; идти тихо, задумчиво, молча или думать вслух, мечтать, считать минуты счас- тья, как биение пульса; слушать, как сердце бьется и замирает; ис- кать в природе сочувствия… и незаметно выйти к речке, к полю… Река чуть плещет; колосья волнуются от ветерка, жара… сесть в лодку, жена правит, едва поднимает весло…» [5, с.184]. Жена, природа, еда, простор, свобода. Нет забот, страстей, волнений. Природа и человек едины. Гармония и счастье во всем. В мечте Обломова нет места дождю, ненастью, холоду, голоду, сжигающим страстям, нет места тесному фраку и городской суете, нет мыслей о труде и работе. В его мире царят покой, сытость, солнце, тихая и нежная любовь. Природа, дом, семья, друзья, еда - идиллические константы обломовского сча- стья, нельзя исключить, отказаться хотя бы от чего-то одного. Все составляющие мечты тесно переплетены и связаны друг с другом. Без идиллического пейзажа нет семейного счастья, а семейное счас- тье, в свою очередь, по Обломову, возможно только в таком пейзаже, в единстве с природой. Без дома нет семьи, а без семьи невозможно существование дома, без семьи нет радости от еды и от друзей. «А на кухне в это время так и кипит; повар в белом, как снег, фартуке иколпаке суетится; поставит одну кастрюлю, снимет другую, там по- мешает, тут начнет валять тесто, там выплеснет воду… ножи так и стучат… крошат зелень… там вертят мороженое… До обеда прият- но заглянуть в кухню, открыть кастрюлю, понюхать, посмотреть, как свертывают пирожки, сбивают сливки. Потом лечь на кушетку; жена вслух читает что-нибудь новое; мы останавливаемся, спорим… Но гости едут, например ты (Штольц) с женой… Еще два, три приятеля, все одни и те же лица. Начнем вчерашний, неконченый разговор; пой- дут шутки или наступит красноречивое молчание, задумчивость - не от потери места, не от сенатского дела, а от полноты удовлетворен- ных желаний, раздумье наслаждения… Не услышишь филиппики с пеной на губах отсутствующему, не подметишь брошенного на тебя взгляда с обещанием и тебе того же, чуть выйдешь за дверь. Кого не любишь, кто не хорош, с тем не обмакнешь хлеба в солонку. В глазах собеседников увидишь симпатию, в шутке искренний, незлобный смех… Все по душе! Что в глазах, в словах, то и на сердце!» [5, с.185]. Обломовский мир - искренний, честный мир, здесь не надо лгать, врать, лицемерить, приспосабливаться. Еда объединяет всех за одним сто- лом, и семью, и друзей. Все собираются за одним столом не ради выгоды, как это делается в Петербурге, когда поездка в Екатерингоф на общее гуляние - необходимый ритуал вежливости, а потому что любят друг друга искренно и хотят за одним столом разделить ра- дость семейного счастья, удовлетворить свои желания и насладиться разговорами, шутками, молчанием. (Вспомним разговоры, шутки, смех, молчание в один из вечеров в Обломовке, когда говорят обо всем и в то же время ни о чем, когда подолгу молчат, когда смеются долго, "как олимпийские боги", по поводу катания три года назад на салаз- ках. «Такой "сопряженный с открыто-доверительным общением лю- дей" смех свидетельствовал об "идиллическом потенциале жизни". Смех в этой жизни - радостное ощущение своего "равновесия" в этом мире или радостное переживание победы над страхами» [8, с.7]). Еди- нение человека, природы, еды достигает своего апогея к вечеру. «По- том, как свалит жара, отправили бы телегу с самоваром, с десертом в березовую рощу, а не то так в поле, на скошенную траву, разостлали бы между стогами ковры и так блаженствовали бы вплоть до окрош- ки и бифштекса» [5, с.186].Всю свою сознательную жизнь Обломов живет в чужих домах. Новый дом для героя обозначает не просто постройку здания. Мечта о доме - это мечта о покое, о семье, о райской жизни. Но невозможно остановить время, вернуться в детство, построить семейный рай на земле, а следовательно, невозможно и обретение счастья и воплоще- ние мечты Обломова. В реальности для дома и семьи надо трудить-ся, зарабатывать деньги, а это значит, по Обломову, всю жизнь суе- титься, бегать, искать, приспосабливаться. Следовательно, нет и не может быть дома у Обломова здесь и при таких условиях. И только в мечтах возникают видения о потерянном рае, и только в мечтах Об- ломов бывает по-настоящему счастлив, потому что там находит то, чего не хватает в жизни: тепло, добро, любовь, понимание, дом, жену, детей. «Лицо Обломова вдруг облилось румянцем счастья: мечта была так ярка, жива, поэтична… Он вдруг почувствовал смутное желание любви, тихого счастья, вдруг зажаждал полей и холмов своей родины, своего дома, жены и детей… Лицо его сияло кротким, трогательным чувством: он был счастлив… Он думал о маленькой колонии друзей, которые поселятся в деревеньках и фермах, в пятнадцати или двадца- ти верстах вокруг его деревни, как попеременно будут каждый день съезжаться друг к другу в гости, обедать, ужинать, танцевать; ему видятся все ясные дни, ясные лица, без забот и морщин, смеющиеся, круглые, с ярким румянцем, с двойным подбородком, с неувядающим аппетитом; будет вечное лето, вечное веселье, сладкая еда да слад- кая лень… - Боже, боже! - произнес он от полноты счастья и очнулся. А тут раздался со двора в пять голосов: "Картофеля! Песку, песку не надо ли? Уголья! Уголья!.. Пожертвуйте, милосердные господа, на построение храма господня!" А из соседнего, вновь строящегося дома раздавался стук топоров, крик рабочих. - Ах! - горестно вслух вздох- нул Илья Ильич. - Что за жизнь! Какое безобразие этот столичный шум! Когда же настанет райское, желанное житье? Когда в поля, в родные рощи?..» [5, с.78]. Мысли, чувства героя, его внутренний мо- нолог сливаются с авторским повествованием, вначале полностью по тональности совпадающим с монологом героя, а затем неожиданно перерастающим в иронию: действительность вновь воспринимается героем как зло, препятствие его идеалу. В приведенном отрывке осо- бенно ярко видна противопоставленность внутреннего пространства мечты Обломова внешнему пространству окружающей его повсед- невной жизни. За окном кипит жизнь, строятся дома, но это не есть рай, это "безобразие", нарушающее счастье сна и мечты, в которой, как в сказке, дома уже построены, нет криков, бега, суеты. Не случай- но возникает антитеза раю - ад, в моменты прихода к Обломову гос- тей, когда они описывают питерскую жизнь. На рассказы Волкова о веселье в знатных питерских домах с большим количеством пригла- шенных, Обломов говорит: «Вот скука-то должна быть адская!» [5, с.17]. Один из персонажей, Судьбинский, о своей деятельности гово- рит: "дьявольская служба", "адская работа" [5, с.20].Но чем больше желание вырваться на простор родных полей, тем более и более сужается пространство вокруг Обломова. Так, из боль-шого имения в Обломовке он попадает в дом на Гороховой, затем лет- няя дача, после - домик Пшеницыной и, в конце концов, гроб - после- дний дом, где нет простора, но есть покой.В доме Агафьи Матвеевны Пшеницыной горит огонь очага, она - хранительница его. Служение дому и служение Обломову для нее сливаются в одно. А в ветхозаветных преданиях Илья - пророк; в на- родной традиции восточных славян - повелитель грома и дождя, пер- сонаж, от которого зависит плодородие и урожай. «…В народных пес- нях под именем Ильи фигурировал святой - покровитель урожая и пло- дородия, сеятель, жнец и податель благ. Одним из наиболее заметных событий Ильина дня была "братчина", или "мольба" - коллективная трапеза, объединявшая жителей нескольких соседних сел. …В Ильин день подавали на стол хлеб из муки нового урожая: "Петр с колоском, Илья с пирогом"» [3, с.206]. Важным в контексте произведения оказы- вается тот факт, что Пшеницына носит "хлебную фамилию", герой смотрит на нее как на "горячую ватрушку", а хлеб и пироги она печет не хуже обломовских.Апофеозом и символом обломовской сытости и всеобщего доволь- ства становится исполинский пирог, который пекли в воскресенье и праздничные дни. На этот пирог требовалось двойное, против обыкно- венного, количество муки и яиц. Отсюда, как следствие, "на птичьем дворе было более стонов и кровопролития" [5, с.115]. Пироги в Обло- мовке пекли с цыплятами и свежими грибами. Этот пирог "сами гос- пода ели еще на другой день; на третий и четвертый день остатки поступали в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался в виде особой милос- ти Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость" [5, с.115]. Пиршество продолжалось до тех пор, пока не наставала пора печь новый пирог.В Обломовке, как отмечает Ю.М. Лощиц [9, с.173], царит настоя- щий культ пирога. Пирог в народном мировоззрении - один из наиболее наглядных символов счастливой, изобильной, благодатной жизни. Пи- рог - это «пир горой», рог изобилия, вершина всеобщего веселья и до- вольства. Вокруг пирога собирается пирующий, праздничный народ. От пирога исходят тепло и благоухание. Таким образом, в романе во- зникает своеобразная мифологема «пирога», содержащего в себе бы- тийный смысл.День в Обломовке имеет строгий, раз и навсегда установленный порядок: завтрак, обед и ужин, отменить который никому не под силу. Совместная еда в этом мире - не бытовая подробность, а символ еди- нения. Еда и в своей семье, и на миру - испокон веков была у русских людей священнодействием, обрядом. Она начиналась и заканчиваласьблагодарственной молитвой. Веселое и непринужденное общение, дру- жеская семейная беседа, обсуждение предстоящих дел - все проис- ходило за столом. Стол был сплочением семейного братства, симво- лом единения. Илья Ильич в своей петербургской жизни ищет той же теплоты и надежности семейных отношений, которые согревали и под- держивали его в детстве, в Обломовке. В Петербурге, на Гороховой улице, Обломов оказывается лишенным заботливости, общности, ко- торые несет с собой совместная еда.Как видим, символика "дома", столь важная в славянской картине мира, помогает раскрыть художественные образы и идею произведе- ния, позволяет пристальней рассмотреть героев.

Скачать электронную версию публикации