The German occupants' policy in the sphere of providing the population with the first needthings (on the example of the.pdf Руководство нацистской Германии отводило важную роль Украине в планах построения «тысячелетнего рейха». А. Гитлер неоднократно высказывался на эту тему, каждый раз отмечая ее огромный экономический потенциал. В классической схеме взаимоотношений «метрополия-колония» Украина должна была превратиться в аграрно-сы-рьевой придаток Германии, рынок сбыта ее промышленных товаров. Следует отметить, что в высшем руководстве Германии существовали два основных подхода в проведении оккупационной политикина Украине. Первый сформулировал А. Розенберг, и суть его заключалась в расчленении СССР с целью ослабления России. При этом важная роль отводилась новым административным образованиям, среди которых была и Украина. Именно она, в планах А. Розенберга, в союзе с Донской областью и Кавказом, должна была стать постоянной угрозой Москве и прикрывать «великонемецкое жизненное пространство» с востока. В этой связи предлагалось способствовать развитию национального сознания, языка и культуры украинцев. Эти идеи «умеренной» оккупационной политики в Украине поддерживала часть чиновников военной администрации. Второй подход отстаивал Г. Гиммлер. Суть его - в полном порабощении народов Советского Союза, недопущении роста их национального сознания и культуры. Руководитель военно-экономического аппарата Г. Геринг склонялся ко второму варианту, утверждая, что сначала нужно обеспечить вермахт всем необходимым и только позже рассмотреть возможные политические решения. А. Гитлер в июле 1941 г. поддержал именно эту позицию (Лисенко, Нестеренко 2006: 763-765). Но борьба этих мнений во многом определила особенности оккупационной политики в военной зоне Украины. В ходе оккупации территория Украины была расчленена. Основная ее часть вошла в состав одноименного рейхскомиссариата, созданного приказом Гитлера от 20 августа 1941 г. Четыре западно-украинские области стали частью Польского генерал-губернаторства. Румыния вместе с Бессарабией и Северной Буковиной, которые до 1940 г. были в ее составе, на основе немецкого мандата на временное управление и экономическую эксплуатацию получила также «Транс-нистрию» - территорию между Днепром и Бугом. Пять северных и восточных областей, а именно Черниговская, Сумская, Харьковская, Ворошиловградская (Луганская), Сталинская (Донецкая), весь период оккупации находились под управлением военной администрации и составили так называемую военную зону Украины. Неотъемлемой частью подготовки нападения на СССР стало изучение немецким руководством его экономического потенциала. В конце 1940 г. в управлении военной экономики и снаряжения началась разработка экономических основ реализации плана «Барбаросса», в основу которого, как известно, была положена концепция «молниеносной войны». В январе следующего года для этой цели был специально создан штаб «Россия». Результатом его работы стали два документа: «Военная экономика Советского Союза» и «Военно-экономические последствия операции на Востоке». Они легли в основу экономического раздела плана «Барбаросса» под кодовым названием «Ольденбург», детальной разработкой которого занимался штаб с таким же названием. Идеи этого плана были детализированы в «Зеленой папке» Г. Геринга - «Директивы по руководству экономикой в оккупированных восточных областях». Они разрабатывались для управляющих хозяйством захваченных районов СССР, которые находились под руководством вермахта. В ходе войны, 3 июля 1941 г. по приказу Геринга их действие было распространено и на области, находившиеся под гражданским управлением. Частью «Зеленой папки» была «Коричневая папка», которая состояла из распоряжений рейхсминистра оккупированных восточных областей А. Розенберга по руководству областями с гражданским управлением, в частности рейхскомисса-риатом «Украина». 2 мая 1941 г. состоялось заседание экономического штаба «Ольденбург», на котором были определены основные задачи немецкой оккупационной администрации в сфере экономики в захваченных регионах СССР. В частности, указывалось, что продолжать войну можно лишь при условии обеспечения продовольствием всех вооруженных сил Германии за счет России. Наибольший интерес представляли сбор и вывоз урожая масличных культур и изготовленных из них продуктов, на втором месте - злаковые. При этом отмечено, что если удастся выкачать из страны все необходимое, то десятки миллионов людей будут обречены на голод. Также говорилось о предприятиях, работу которых необходимо было возобновить на оккупированных территориях: заводах по производству транспорта, стальных конструкций, текстильных фабриках. Из военных предприятий - только о тех, которых не хватало в Германии. Главными приоритетами экономической составляющей нападения на СССР были названы продовольствие и нефть (Нюрнбергский 1989: 556). В этой связи важное место отводилось Украине. Но первоначальный расчет на быстрый разгром Красной армии не оправдался, и немцы были вынуждены вести долгую войну на истощение. Это побудило их пересмотреть основы оккупационной политики, в том числе и в экономической сфере. Современный украинский исследователь И.Г. Ветров выделил три периода военно-экономической оккупационной политики немцев в Украине: первый (июнь-ноябрь 1941 г.) - «сырьевой», для которого характерен приоритетный вывоз захваченного сырья в Германию; второй (декабрь 1941 - август 1943 гг.) - «хозяйственный либерализм», когда усилия были направлены на частичное возобновление работы тяжёлой и горнодобывающей промышленности, привлечение частного капитала; третий (август 1943 - сентябрь 1944 гг.) - тотальное уничтожение промышленных центров Украины и вывоз материальных ценностей в Германию (Ветров 1999: 140). В начале оккупации, руководствуясь первоначальными установками, немцы приступили к уничтожению остатков украинской промышленности, уцелевших после отступления Красной армии, которая по приказу И.В. Сталина применяла тактику «выжженной земли». Сохранившееся оборудование предприятий подлежало демонтажу и переправке в Германию. Это коснулось предприятий Донбасса. Одновременно проводилась конфискация, преимущественно в интересах вермахта, горючего, смазочных материалов, сырья, готовой продукции. Например, в руки немцев попало около 2 млн тонн угля (Ветров 1999: 50-60). Но уже осенью 1941 г. немцы были вынуждены изменить экономическую политику на Украине. Еще больше необходимость в подобном стала очевидной в начале 1942 г. после поражения под Москвой. 23 января А. Розенберг издал постановление о необходимости возрождения промышленного хозяйства оккупированных восточных областей, незаменимых для немецкой «военной машины». В частности, к таковым были отнесены: добыча и переработка нефти, марганцевых руд, торфа, угля, руды; производство сырого каучука; заготовка льна, конопли, хлопка; возобновление обеспечения предприятий электроэнергией, газом, водой и работа транспорта; производство строительных материалов, сельскохозяйственных машин; возобновление работы металлопрокатных и литейных заводов. Среди прочего говорилось и о развитии ремесленного промышленного производства для изготовления предметов широкого потребления (Ветров 1999: 72-74). 2 ноября 1942 г. Г. Геринг констатировал уже свершившийся факт изменения первоначального курса и указывал на необходимость сильнее привязать экономическое могущество «восточных территорий» к немецкой военной экономике (Ветров 1996: 115). Заводы и фабрики на территории Украины считались собственностью рейха. Но на время войны их передавали в опекунское управление немецким фирмам или сдавали в аренду. Именно они и занимались восстановлением производства, в чем достигли некоторых успехов. Так, в январе 1942 г. две доменные печи заводов «Азовсталь» и им. Ильича в Мариуполе начали выплавку чугуна. В Сталино стали действовать прокатный стан «350», который изготавливал рессорную сталь, цех металлоконструкций для мостов и предприятий угольной промышленности, три механические мастерские. Металлургический завод в Енакиево за время оккупации изготовил 70 тыс. тонн чугуна, стали и проката. Номенклатура изделий определялась потребностями вермахта. Например, заводы Мариуполя выпускали амортизаторы для автомобилей, телеги, кровати, металлические бочки; завод в Макеевке - кровати, кирки, цепи; в Енакиево - зажигалки и другие вещи для солдат и частично для населения (Тарнавський 1999: 4650). Подобную продукцию выпускало большинство заводов военной зоны Украины, которые возобновили работу. Пущенный в Харькове завод уже в апреле 1942 г. передал вермахту 100 тракторов для использования в качестве тягачей. Этот опыт был признан удачным, и командование 6-й армии заказало ещё 160 шт. (ЦГАВО 3: 34). В Конотопе Сумской области работал железнодорожный ремонтный завод, на котором трудились около 1,5 тыс. чел. (ЦГАВО 6: 210). Выпускали и ремонтировали украинские предприятия и вооружение. Например, завод «Азовсталь» - 2 танка ежедневно; завод им. Артема - танки, автомашины, самолеты; мастерская в Нов-город-Северском в марте 1943 г. отремонтировала 18 танков; цех № 1 завода им. Кирова в Макеевке изготавливал снаряды (Ветров 1999: 78). Важной для немецкой армии была работа также швейной и обувной промышленности. Особенно это ощущалось зимой 1941-1942 гг., когда вермахт, в расчете на быструю победу, оказался без соответствующей экипировки. Так, швейные фабрики Мариуполя, на которых было задействовано около 1,7 тыс. работниц, занимались выпуском носков, свитеров и тулупов для горнопехотных частей (ЦГАВО 7: 108-109). Ворошиловградская фабрика с августа по декабрь 1942 г. изготовила 22 090 м ткани, 757 м марли, 314 овечьих тулупов, 690 пар рукавиц, 3 478 простыней, 3 615 полотенец, 3 620 пар носков (Тарнавський 1999: 53). Фабрика в Ахтырке ежемесячно изготавливала 1 тыс. меховых жилетов и 100 тулупов (ЦГАВО 8: 58). Такие предприятия действовали во всех областях военной зоны Украины. Для обеспечения вермахта продовольствием по приказу начальника тылового района группы армий «Юг» от 3 ноября 1941 г. в спешном порядке возобновляли работу предприятия перерабатывающей промышленности - хлебозаводы, мельницы, скотобойни, фабрики по производству консервов, сахарные заводы (ЦГАВО 5: 68). Насколько значимой для немецкой военной машины была работа местной украинской промышленности, констатировал чиновник VII отдела 538 (У) полевой комендатуры в Мариуполе в середине июля 1942 г.: «Силами восстановленных и восстанавливаемых предприятий удается полностью обеспечить потребности войск танковой армии. Из 160 тыс. населения города 40 тыс., то есть работают над выполнением германских заказов» (ЦГАВО 7: 109). Обеспечение местного населения оккупанты полностью переложили на плечи так называемых вспомогательных органов, среди которых главную роль играли районные и городские управы. К слову сказать, часто именно чиновники этих управ после их создания инициировали восстановление разрушенной инфраструктуры населенных пунктов и промышленных предприятий. Это делалось с целью хоть в какой-то мере нормализовать жизнь населения и обеспечить его работой. Ярким примером этому служит возобновление работы шахт Донбасса. Уже в первые недели оккупации созданные при городских управах горнопромышленные отделы провели обследование местных шахт и организовали работы по их восстановлению. Например, горуправа Чистяково на начало января 1942 г. возобновила работу 4 мелких шахт из 43 в наличии и начала продажу угля населению (Чистяковский 1942). И только в марте 1942 г. шахты Донбасса были подчинены «Горно-металлургическому обществу "Восток"», и к этому процессу подключились немецкие специалисты. Но ситуация с обеспечением местного населения оставалась сложной на протяжении всего периода оккупации. В первую очередь это касается продовольственного обеспечения жителей крупных городов. Несмотря на частичное восстановление работы некоторых предприятий, уровень безработицы оставался очень высоким. Даже те, кто работал, находились на грани выживания, поскольку уровень заработной платы был крайне недостаточным. Например, директор рогокостной фабрики Чернигова получал 900 руб. в месяц, бухгалтер - 700, подсобный рабочий - 288 руб. На алебастровом заводе в Ромнах зарплата директора составляла 700 руб., бухгалтера - 600, бригадира - 400, конюха - 280 руб. Но вследствие дефицита продовольствия из-за поставок вермахту, инфляции цены на продукты питания были высокими, особенно в зимний период. Так, на рынках Харькова в 1942 г. 1 кг картофеля стоил от 33 до 100 руб., лука - 30110, хлеба ржаного - 80-220, пшеницы - 70-250, кукурузы - 55-222, масла коровьего - 625-2 400, сала - 750-2 000 руб. (Нестеренко 2014: 77). Горожане были вынуждены продавать собственные вещи или менять их на продукты питания. Появились «мешочники» - те, кто шел в сельскую местность с целью обменять вещи на продукты. Без документов это было опасно, поскольку в тыловых районах вермахта действовали законы военного времени. К тому же и крестьяне некоторых сел, помня события 1932-1933 гг., не всегда доброжелательно относились к таким горожанам. В городах действовала карточная система. Население было поделено на несколько категорий: работающие, безработные (зарегистрированные на бирже труда), дети до 14 лет. Отдельно составлялись списки жителей немецкой национальности. На выдаваемых продовольственных карточках запрещалось указывать количество продуктов. Закупкой продуктов занимались созданные городскими управами комиссии за деньги этих управ, но под контролем немецкого сельскохозяйственного управления. Причем закупались в общинных хозяйствах (бывшие колхозы) и у крестьян только строго определенные продукты: картофель по цене 0,60 руб. за 1 кг, просо - 2,30, гречка - 0,40, рожь - 0,25 (Нестеренко 2014: 77). Отметим, что закупочные цены для вермахта были значительно выше, тем более цены на городских рынках. Поэтому закупки, проводившиеся комиссиями, проходили сложно. По свидетельству чиновников полевой комендатуры 198 (У), в Ахтырке в июле 1942 г. из 43 тыс. населения г. Сумы продукты питания по карточкам получали лишь 8 тыс. чел. (Нестеренко 2014: 78). При этом нормы были крайне низкими. Попытки организовать питание работников на предприятиях были малоэффективны. Особенно тяжелая ситуация сложилась в Харькове, где зимой 1941-1942 гг. вспыхнул голод и, по данным местной гор-управы, умерло 13 139 жителей (Скоробогатов 2004: 279). Горожане, спасаясь от голода, массово мигрировали в сельскую местность, где ситуация с продовольствием была значительно лучше. Ситуация с товарами широкого потребления была подобной. В свете вышеупомянутых довоенных планов нацистского руководства дефицит промышленных товаров был на руку оккупантам, поскольку предполагалось поставлять их из Германии в обмен на сельскохозяйственную продукцию и сырье. Но уже в январе 1942 г. А. Розен-берг был вынужден признать, что немецкая промышленность была не в состоянии восполнить этот дефицит. В такой ситуации деньги обесценивались, и крестьяне склонялись к тому, чтобы выращивать продукцию только для собственного потребления. По мнению рейхс-министра, единственным выходом в данной ситуации было развитие ремесленничества на местах (ЦГАВО 4: 86-87). Существовал и еще один путь решения этой проблемы: направление части вырабатываемой продукции восстановленных предприятий на нужды местного населения. И оно было принято по инициативе А. Розенберга с установлением квоты в 20 %. Часть представителей военной администрации (чиновники полевых и местных комендатур) приняли его с пониманием. Но военно-хозяйственные службы, ориентируясь прежде всего на возрастающие потребности вермахта, по сути, игнорировали его (ЦГАВО 1: 2-3). На практике А. Розенберг решил использовать явление, которое имело место с первых дней оккупации. С уходом советской власти стихийно начала возрождаться частная инициатива, прежде всего в торговле и ремесленничестве. В июне 1942 г. рейхсминистр издал распоряжение, регламентирующее порядок создания ремесленных объединений, - «Новый статус ремесленничества на Украине». Все ремесленники подразделялись на три категории: 1) высококвалифицированные, способные управлять предприятиями (мастерскими); 2) квалифицированные; 3) ремесленники, которые проходят обучение. Самостоятельными предприятиями могли быть лишь мастерские, способные готовить квалифицированных мастеров. Ремесленники должны были объединяться в артели (не менее 5 чел.) с собственным уставом. Устанавливался возрастной и национальный ценз: не моложе 16 лет и не еврейского происхождения. Члены артели избирали руководителя на год. Для вступления в уже созданную артель необходимо было получить согласие всех ее членов и заплатить вступительный взнос. Артели могли объединяться в трудовые объединения (ЦГАВО 4: 66-71). Для иллюстрации процесса активного возрождения ремесленничества приведем несколько цифр. В Харькове уже на 1 января 1942 г. действовало 665 кустарно-ремесленных промышленных и 103 бытовых заведений, а через год - соответственно 2 205 и 193. В декабре 1942 г. они произвели продукции на 29,5 млн руб. и оказали услуг на 31 млн руб. Для сравнения: остальные предприятия, подчиненные городской управе, за весь 1942 г. произвели продукции на 16,5 млн руб. (Скоробогатов 1996: 159). В Сталино уже в декабре 1941 г. работало 354 частных предприятия, преимущественно кустарного типа, в январе 1942 г. - 698, в марте - 1845, в октябре - 1 906. Среди них по профилю в январе 1942 г. действовало 78 швейных мастерских (43 - кустари-одиночки и 35 имели от 2 до 10 мастеров), 17 портных, 3 по выделке шкур, 17 слесарных, 8 часовых, 38 парикмахерских, 19 фотомастерских и др. В Ворошиловграде на 1 декабря 1942 г. насчитывалось 778 ремесленников более 50 специальностей. Возникли и сравнительно крупные объединения. Так, в Енакиево действовало акционерное общество «Универсал», которое открыло столовую, кафе, комиссионный магазин, столярную мастерскую, имело собственное огородное хозяйство. При этом, по данным налоговых инспекторов, частные предприятия работали рентабельно и факты закрытия были редкими (Тарнавський 1999: 56-58). Подобный расцвет частной инициативы наблюдался во всех городах и местечках военной зоны Украины. В сфере использования продукции ремесленников сложилась та же ситуация, что и с продукцией предприятий. Восстановленные усилиями вспомогательной украинской администрации предприятия переподчинялись военно-хозяйственным инстанциям с направлением всей произведенной продукции на нужды вермахта. Для контроля за деятельностью ремесленников использовались как административные (например регистрация и выдача патентов), так и экономические рычаги, ведь сырье контролировали именно немецкие военно-хозяйственные органы. В результате основная масса ремесленников опять работала не в интересах населения, а выполняла заказы вермахта. Такая политика встречала критику со стороны военно-административных органов, но ситуации это не меняло. Начальник отдела военной администрации Гельмут Кернер в апреле 1944 г., уже, по сути, по окончании оккупации, подвел итог политики в этой сфере: «Затянувшийся спор о том, строить или демонтировать кустарные и индустриальные предприятия, отрицательно сказался на выпуске предметов потребления... Немногие пригодные к работе предприятия легкой промышленности все без исключения попадали в распоряжение экономических инспекций и работали в их интересах, тем самым исключалась единственная возможность производства предметов потребления и орудий труда для местного населения» (ЦГАВО 2: 124-125). Во время отступления, как и Красная армия в 1941 г., немцы, с присущей им педантичностью, воплощали в жизнь тактику «выжженной земли». И вновь основные тяготы по восстановлению хозяйства разрушенной страны легли на плечи населения. Таким образом, несмотря на провал «блицкрига» и пересмотр первоначальных планов оккупационной политики, вследствие чего работа некоторых промышленных предприятий была возобновлена, вопрос обеспечения местного населения продовольствием и предметами первой необходимости остался нерешенным. Активная производственная деятельность ремесленников также не улучшила ситуации. Вся их продукция направлялась на обеспечение вермахта. Голод и дефицит товаров стали постоянными спутниками жителей крупных городов на протяжении всего периода оккупации.

Скачать электронную версию публикации