The ethnonyms rusin, rusak and russkiy in the russian vernacular of Muscovite Rus in the 16th-17th centuries.pdf Одним из первых специальных изданий в мировой науке, посвященных этнонимике, был вышедший в 1970 г. сборник под редакцией В.А. Никонова (Этнонимы 1970). Этнонимы (наименования различных видов этнических общностей: наций, народов, народностей, племён, племенных союзов, родов и т. п.) в современном языкознании изучаются в разных аспектах: прослеживается этимология различных этнонимов (напр., Митрошкина 1995, Туймебаев 2009); рассматривается исторический аспект этнонимии; некоторые работы посвящены изучению славянских этнонимов (Добродомов 1970, Ковалев 1991 и др.). В лингвокультурологическом аспекте изучаются этноконнотации (Кашкин, Пёйхёнен 2000, Быкова 2001, Кипиани 2009 и др.). Отдельного рассмотрения в связи с тематикой нашей работы заслуживает статья З.И. Резановой и К.С. Шиляева, посвященная социолингвистическому исследованию этнонима русин и производного от него прилагательного русинский в русской речи последних трех столетий на материале «Национального корпуса русского языка» (Резанова, Шиляев 2015). Авторы делают вывод о том, что русинский этнос либо позиционируется как единый с общерусским и другими этносами, либо противопоставляется им. Лингвистические наблюдения исследователей относительно семантики и функционирования анализируемых языковых единиц соотнесены с выводами научных трудов, посвященных истории, культуре русинского этноса и контактирующих славянских и неславянских этносов (Суляк 2007; 2009а, 2009б; Головацкий 2008). В Межкафедральном словарном кабинете имени профессора Б.А. Ларина на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета (СПбГУ) авторским коллективом составляется «Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII вв.» (далее - СОРЯ). В настоящее время изданы шесть выпусков словаря1, седьмой сдан в печать, идет работа над созданием восьмого выпуска. Обиходный язык - это тот язык конца XV-XVII вв., который использовался в ежедневном общении людей и нашел отражение в письменных памятниках, созданных на народно-разговорной основе: официально-деловых и частно-деловых документах, частной переписке, расспросных речах, записях былин и исторических песен, пословицах, демократической сатире и зарождавшейся публицистике, разговорниках, составленных иностранцами. В СОРЯ получают детальное семантическое описание каждое слово и устойчивое выражение, отмечаются все оттенки значения, особенности употребления2. Картотека СОРЯ на настоящий момент насчитывает около 500 тыс. единиц, она постоянно пополняется усилиями студентов и сотрудников филологического факультета СПбГУ.3 Язык Московской Руси XVI-XVII вв. отражает начальный период формирования национального русского языка. Основными языковыми процессами на лексико-фразеологическом уровне являются постепенный и последовательный распад семантического синкретизма и становление полисемии в лексике, конкуренция внутри лек-сико-семантических групп и синонимических рядов, равноправное функционирование гипонимов, способных к взаимозаменяемости с постепенным выделением гиперонима; формирование фразеологической системы языка, во многих чертах уже близкой к современной. Цель статьи - выявить особенности функционирования этнонимов русин,русак и русский в обиходном языке XVI-XVII вв. для определения мотивации выбора той или иной лексемы в конкретных контекстах употребления, а также предпосылок закрепления в русском языке гиперонима русский. Проводимый анализ позволит сделать выводы об особенностях употребления этнонима русин в обиходной русской речи в хронологический период, непосредственно предшествовавший синхронному срезу, на котором изучалось его функционирование З.И. Резановой и К.С. Шиляевым (2015), т. е. до XVIII ст. Источники материала, методы и методика исследования Источниками материала для анализа послужили данные этимологического и исторических словарей русского языка, а также картотека СОРЯ, хранящаяся в Межкафедральном словарном кабинете имени профессора Б.А. Ларина на филологическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Основные методы исследования: метод наблюдения, контекстуального анализа, дистрибутивный, описательный и сопоставительный. Методика исследования включает несколько этапов, подразумевающих решение следующих задач: 1) определение состава лексико-семантической группы этнонимов, называющих русского человека в древнерусском языке, по данным исторических словарей русского языка; 2) выявление этнонимов данной группы, функционировавших в обиходном языке Московской Руси, по материалам картотеки СОРЯ; 3) анализ особенностей употребления каждого из этнонимов в обиходном русском языке XVI-XVII вв.: жанровая характеристика памятника, сочетаемость, образуемые противопоставления, денотативная отнесенность; 4) формирование гипотезы о предпосылках закрепления в языке этнонима русский в качестве гиперонима. Анализ лексикографических источников Этимологический словарь М. Фасмера описывает существительное русин как «стар. название украинцев в Галиции, укр. русин - то же, польск. rusin. Производное от Русь. Др-русск. русичи мн. как и нъмчичи мн. представляет собой безукоризненное производное от Русь» (Фасмер 1971: 520). В «Материалах для Словаря древнерусского языка» И.И. Срезневского интересующие нас единицы не зафиксированы. По данным «Словаря русского языка XI-XVII вв.», лексико-семантическая группа этнонимов, называющих русского человека в древнерусском языке, включала следующие единицы: русак (с XVI в.), русин (с XII в.), русянин (с XV в.). В качестве окказионального ласкательного наименования, образованного от существительного русак, зафиксировано использование в XVII в. протопопом Аввакумом лексемы русачок. Для именования лица женского пола использовался этноним руска (с XV в.). Формы множественного числа представлены этнонимами русичи (с XII в.), русцы (с XIII в.), русы (руси) - с XVI в. (СРЯ 1997: 258-261). Интересно, что словарная статья на прилагательное русский в «Словаре русского языка XI-XVII вв.» не включает сведений о его субстантивации и использовании в качестве этнонима. Таким образом, самым древним следует признать этноним русин. Функционирование этнонимов, называющих русского человека, в обиходном языке XVI-XVII вв. В материалах картотеки СОРЯ зафиксированы три единицы: русин, русак и русский человек (люди), русский. Источники конца XV в. (нижняя хронологическая граница СОРЯ) фиксируют употребление этнонима русин в качестве самоназвания в разных по жанру памятниках - разговорнике («Речь тонкословия греческого»), деловых памятниках («Делах Тайного Приказа») и повествовательной литературе («Хожение за три моря Афанасия Никитина»). Например: «Се же писах ти, сколко знаю, а гдЪ будет ложно и ты въспрашиваи от того, кто гораздЪе мене умЪет, а на мене о том не диви понеж нЪсмь гречин, но русин есмь» (Речь тонкословия 1992: 59, XV в.); «Учинится пеня в Новегороде Полочанину... или Русину с нашего великого княженья концати в Новегороде по княжой правде и по крестному челованью» (ДТП 1908: 17, XV в.); «Ханъ у меня взял жерепца, а увЪдал, что яз не бесерменинъ, русинъ» (Хождение 1958: 15, XV в.). Во всех контекстах русин противопоставляется наименованиям других этносов - гречину, полочанину, представителю другой веры - бесерменину. Контекстов употребления этнонима в обиходном языке XVI в. не зафиксировано. В XVII в. лексема русин частотна в разговорнике, составленном немцем Тоннисом Фенне в 1607 г. Это существительное перечисляется в одном ряду с другими этнонимами: «нЪмчин -niemtzin, русин - rusin, жидовин - szidovin» (Разговорник Т. Фенне 1970: 93); русин противопоставляется немчину, названию этноса, для которого и предназначался разговорник: «Во имя Святая Троица (!) яз почну зде писать, как надобь нкмчину с русином торговать, товар купить или мкнять товар против товару, коли Господу Богу любо» (Разговорник Т. Фенне 1970: 231); «Здк яз Божиею помочию почину писат русскую ркце как надобк немьчину с русиномъ порускы говорит от домовьню дкле и всяких дклех говоря» (Разговорник Т. Фенне 1970: 125). Контексты употребления, соответственно жанру памятника, отражают разговорную речь и бытовые ситуации: «По-дем в лкс, одерем лык, совьем веревку, повесим русином» (Разговорник Т. Фенне 1970: 459); «Приври русина за бороду в висклиц (!) да друга возлк столба да постегай обк с дубцом» (Разговорник Т. Фенне 1970: 460). В деловых памятниках этот этноним встречается реже, в основном в актах, отражающих разговорную речь. См., напр., в сборнике документов о крестьянской войне под предводительством Степана Разина тоже в противопоставлении другому этнониму (мордвин-русин): «И тех де, государь, воров пущих завотчиков, сотника Тимошку Иванова да войсковово их воровского подьячего Ивашку Леонтьева до дву мордвинов да русина велел повесить, а достальных казнил же» (РД II-1 1957: 448, 1670 г.). Форма множественного числа существительного - русины - не встретилась в наших материалах. Этноним русак употребляется, согласно материалам картотеки СОРЯ, в памятниках XVI-XVII вв., различных по жанру, но отражающих разговорную речь: в русско-немецком анонимном разговорнике, сатирических повестях, пословицах, реже в деловых актах. Например, в противопоставлении другому этнониму: «Wet wy Rusacki chytry Nemtzow omaniwati - Ведь вы русачки хитры немцов оманывати» (Анонимный разговорник 1994: 98, 1568 г.); «Ты ведь, Михайлович, русак, а не грек. Говори своим природным языком; не уничижай его и в церкви, и в дому, и в пословицах» (Житие протопопа Аввакума 1960: 159, 1672 г.). В сатирической «Повести о попе Саве»: «Радуйся, породны русак, по делам воистину дурак» (Повесть о попе Саве 1954: 72); в сборнике пословиц XVII в., собранных П. Симони: «Исакъ русакъ что ему ни давай все прибирает» (Старинные сборники 1899: 110). В якутских актах находим форму множественного числа этнонима: «А он Трека креститца не хочет, а хочет идти в улус к родником своим жить, а у русаков жить не хочет» (Якутские акты, ст. 74, 1642 г.). Ср. уменьшительно-ласкательное существительное, производное от русак, также в форме множественного числа: «Мудры блядины дети греки, да с варваром турским с одново блюда патриархи кушают рафленыя курки. Русачки же миленькия не так: во огнь лезет, а бла-говерия не предает» (Житие протопопа Аввакума 1960: 233, 1672 г.). Лексема русский очень частотна в обиходном языке Московской Руси. Слово функционирует главным образом как прилагательное (ср.: русская земля, русская вера, русские города и многие другие атрибутивные сочетания). В этот период употребляются также производные от прилагательного наречия русски и по-русски. В качестве этнонима используются сочетания русский человек и русские люди, широко представленные в картотеке СОРЯ. В форме единственного числа словосочетание встречается реже, например: «А Данилка въ расспросЬ сказался: бывалъ русский человъкъ, а былъ въ полону у татаръ, а взятъ осьми лЬтъ» (Новомбергский 1911: 76, 1643 г.); «И острогожской де жилец русской человек [Трофим Лучник]... вынел из-за кораула на свои поруки у полковника [стрельцов]. в том, чтоб их с Острогожского не упустить» (РД II-2 1959: 15, 1670 г.); «Да онъ же Елфимко сказалъ: въ прошломъ же де въ 202 году татаринъ Кинка приЬжжалъ съ товарыщемъ къ нему жъ ПетрушкЬ Огниву съ товары-щемъ, а съ рускимъ ли де человекомъ или съ татариномъ, того онъ Елфимко не вЬдаетъ» (Кунгурские акты 1888: 240, 1696 г.). Интересно употребление лексемы русин по данной модели: «Яз тебе не ищу, я ищу русина человека» (Разговорник Т. Фенне 1970: 182). Словосочетание русские люди противопоставляется названиям других этносов: «От царя и великого князя Алексея Михайловича. ко всяких чинов служилым и жилецким и уездным руским людем, и мурзам и татаром, и чуваше, и черемисе, и вотяком» (РД II-1 1957: 412, 1670 г.); «Приводной татаринъ деревни Карьевы Ирыспайка Актаевъ въ роспросЬ сказалъ: въ прошломъ де во 183 году онъ Ирыспайка съ товарыщи, пять человЬкъ, украли быка у рускихълюдей на СтепановЬ ГородищЬ» (Кунгурские акты 1888: 25, 1675 г.). Это словосочетание в форме единственного и множественного числа образует также оппозиции с собирательными наименованиями других этносов: русские люди - иноземцы; по вероисповеданию: русский человек - иноверцы, русский человек - бусурман, например: «А русъкихлюдей поместей иноземцом не давати» (Уложение 1959: 205); «Лечебник выдан от русских людей, как лечить иноземцев и их земель людей; зело пристойныя лекарства от различных вещей и дражайших» (Лечебник на иноземцев 1954: 121, XVII в.); «Будет кто иноверцы, какие ни буди веры, или и Русской человек, возложить хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и приснодеву Марию, или на честный Крест, или на святых Его угодников: и про то сыскивати всякими сыски накрепко» (Лечебник на иноземцев 1954: 22, XVII в.). Ряд контекстов деловых памятников допускает препозицию существительного люди в качестве обобщающего слова при перечислении этнонимов, что способствует обособлению прилагательного, большей его самостоятельности, особенно в сопровождении существительного люди местоимением всякий: «И вы [Яковлев] б послали от себя на Волгу к тем казакам. кого пригож и велели им говорить, чтоб они. всяких торговых людей,русских и иноземцев, не грабили» (РД I 1957: 89, 1667 г.); «Ево царского пресветлого величества воевода Феофил Тимофеевич Бобрович в православной христианской вере воспитанным, а нынешнею прелестию богоотступника вора Стеньки Разина всяких чинов прельщенным людем,русским и чювашом и черемиса» (РД II-1 1957: 447, 1671 г.); «Велено для нашие великого государя службы, переписать и розобрать тЪжь... всякихь чиновь людей, рускихъ и татаръ, и мордву... которые на посадЪ и вь уЬздЪ сь посадскими и сь уЬздными людми вь тяглЪ не написаны» (Кунгурские акты 1888: 44, 1680 г.). И, наконец, в фольклорных памятниках находим субстантивированное употребление прилагательного русский в качестве этнонима: «Похвалялись они [татары] меж собой: "Казань русским мы не отдадим"» (Исторические песни 1960: 105, XVI в.); «Говорит царь Константин своему богатырю Тугарину Змиевичу: "Познал я тех калик, слышу я по речам, кабы русские пришли, попытаю их о киевских вестях: либо что они ведают"» (Былины 1960: 153, 2-я пол. XVII в.). В результате проведенного анализа можно сделать следующие выводы. По данным лексикографических источников, наиболее древним этнонимом следует признать этноним русин. Все рассматриваемые языковые единицы, функционировавшие в обиходном языке Московской Руси, употреблялись как равноправные, между ними существовали отношения согипонимии. Этноним русин (в отличие от русак) не использовался в форме множественного числа, но активно употреблялся в разговорнике Тонниса Фенне, что может свидетельствовать как о том, что составитель разговорника, немец по этнической принадлежности, слышал его в речи носителей русского языка в качестве самоназвания, так и о том, что этноним использовался для номинации носителей русского языка иностранцами. Сочетание русский человек (русские люди) является наиболее частотным (согласно картотеке СОРЯ) в рассмотренном ряду этнонимов, что способствовало субстантивации прилагательного русский. Субстантивации прилагательного русский, на наш взгляд, содействовали два фактора. Во-первых, данное прилагательное имело производные однокоренные наречия, и, во-вторых, в обиходном языке Московской Руси XVI-XVII вв. намечалась тенденция использования существительного люди в препозиции, что приводило к большей самостоятельности прилагательного. Этому, очевидно, способствовало и использование в соответствующих контекстах местоимения всякий. Выявленная частотность сочетания русский человек (русские люди) наряду с наблюдаемым в исторических источниках XVI-XVII вв. постепенно идущим процессом субстантивации прилагательного привели к тому, что русский занял позицию гиперонима в ряду русин -русак - русский. ПРИМЕЧАНИЯ 1. Опубликованы следующие выпуски словаря: Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 1: А - Бязь. СПб.: Наука, 2004. 333 с.; Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 2: В - Вопь. СПб.: Наука, 2006. 340 с.; Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 3: Вор - Вящий. СПб.: Наука, 2010. 323 с.; Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 4: Гагара - Гуща. СПб.: Наука, 2011. 312 с.; Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 5: Да - Дотянуть. СПб.: Наука, 2012. 342 с.; Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков. Вып. 6: Доучивать - Заехать. СПб.: Наука, 2014. 360 с. С проектом «Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII веков» можно подробно ознакомиться на сайте СОРЯ (http:// msk-sLovar16-17v.sLovo-spb.ru). 2. См. опубликованную в четвертом выпуске СОРЯ инструкцию. 3. Расписке подвергаются новые опубликованные рукописные источники, региональные исторические словари, такие, как: Хитро-ва В. И. Русская историческая и диалектная лексикология: Материалы к практическим занятиям по истории русского литературного языка и русской диалектологии (Буквы А-Ж). М., 1987; Хитрова В.И. Русская историческая и диалектная лексикология: Материалы к практическим занятиям по истории русского литературного языка и русской диалектологии (Буквы З-К). М., 1989; ИсламоваЭ.А., Галиуллин К.Р. Казанский край: Словарь памятников XVI в. Казань, 2000; Галиуллин К.Р., Гизатул-линаА.Р. Казанский край: Словарь языка памятников 1-й четверти XVII в. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2008; Галиуллин К.Р., Гизатуллина А.Р. Казанский край: Словарь языка памятников 2-й четверти XVII в. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2010; Галиуллин К.Р., Шакирова Р.Р. Казанский край: Словарь языка памятников 3-й четверти XVII в. Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2009; Словарь языка мангазейских памятников XVII - первой половины XVIII в. / Сост. Н.А. Цомакион. Красноярск, 1971; Исторический словарь Восточного Забайкалья: по материалам нерчинских деловых документов XVII-XVIII вв. / Сост. Г.А. Христосенко, Л.М. Любимова. Чита, 2003. Т. 1.

Скачать электронную версию публикации