The consequences of the Romanian occupation of 1941-1944 for the Orthodox Church of Moldova.pdf За последние несколько десятилетий в отечественной и зарубежной историографии истории православной церкви фактически принято за аксиому утверждение, что румынская оккупация Молдавии стала чуть ли не спасением для местных храмов и верующих от «богоборческой» советской власти. Так, В. Чорбэ отчасти справедливо пишет, что «в 1941 г. румынские власти нашли Транснистрию лишённой церквей и монастырей, священников и епископов. Население было безразличным, дезорганизованным атеистической пропагандой 192 g J Ml ci ii I 2021. № 63 и расколами тела Церкви. Для... воцерковления населения, для организации церковной жизни требовалось много труда, интенсивной миссионерской деятельности» [1: 123, 124]. Многочисленные исследователи приводят данные об открытии значительного числа храмов и заботе румынской администрации по обеспечению их священнослужителями, церковной утварью, богослужебными книгами и прочим «инвентарём», необходимым для функционирования открытых церквей. Более того, в одном из изданий, вышедших из-под пера ученых Академии наук Республики Молдовы, провозглашается, что «все утверждения советских авторов об ограблении румынами бессарабских монастырей. являются лживыми и необоснованными.» [3: 342]. Политическую и идеологическую подоплёку такой «заботы» румынских гражданских и духовных функционеров детально изучил и неоднократно представлял на суд общественности П.М. Шорников. Он, в частности, указал, что «деятельность Румынской церкви на оккупированной территории была направлена на установление духовного контроля над населением и его румынизацию. В апреле 1942 г. И. Антонеску распорядился передать священникам часть имущества уничтоженных евреев. Принятие подобных даров обязывало служителей церкви поддерживать оккупационную политику» [27: 214]. Мы же остановим своё внимание преимущественно на материальной стороне хозяйничанья румынских «миссионеров» в нашем крае на основе анализа как опубликованных, так и неопубликованных данных, обнаруженных нами в архивах России, Молдовы и Приднестровья. Как известно, в годы Великой Отечественной войны оккупированным фашистскими захватчиками территориям СССР был нанесён значительный материальный ущерб. Для определения его величины 2 ноября 1942 г. Указом Президиума ВС СССР была создана Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, коллективным хозяйствам (колхозам), общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК). В Молдавии данная работа была начата осенью 1944 г. под эгидой Совнаркома и ЦК КП(б) МССР. На совместных заседаниях горкомов, райкомов, горисполкомов, райисполкомов и аналогичных им учреждений для руководства и проведения в городах, уездах, районах создавались комиссии по учёту ущерба и расследованию злодеяний [23: 69]. Для ведения практической работы по составлению актов о причинённом ущербе эти комиссии в соответствии с инструкциями ЧГК создавали отраслевые комиссии, в т. ч. по учёту ущерба, при- История 193 чинённого зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов. При этом в состав последних должны были входить председатель (представитель Совета депутатов трудящихся), члены комиссии (служитель религиозного культа, староста и один-два члена общины верующих) [23: 69 об.]. Например, в состав комиссии по учёту ущерба, причинённого зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов в Бендерах, вошли: 1) Липатова Анна Владимировна (зав. общ. отделом горисполкома); 2) Катыкин Степан Григорьевич (священник); 3) Клачанов Иван Федорович (староста); 3) Кердиваренко Порфирий Тимофеевич; 4) Коломыченко Митрофан Прокофьевич (староста); 5) Беляков Николай Петрович (от верующих) [5: 3]. В комиссии Дубос-сарского района работали: 1) Халупа Петр Максимович (председатель сельсовета с. Лунга); 2) Степанов Дмитрий Парфентьевич (церковный староста); 3) Нестеренко Никифор Карпович (представитель от церковной общины); 4) Грекул Матвей Иванович и 5) Дрыга Петр Моисеевич (свидетели) [23: 29 об.]. Предполагалось, что вся работа по установлению ущерба должна была быть завершена не позднее 25 октября 1944 г., однако на практике данные о нанесённом захватчиками ущербе продолжали направляться с мест в республиканскую комиссию и весной 1945 г. Всего в Молдавии было создано 5 270 комиссий, в работе которых приняли участие 19 739 чел. [9: 232]. Названные выше комиссии составляли акты о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков и их сообщников на основе материалов расследований, опросов и заявлений очевидцев и потерпевших. Были случаи, когда о действиях захватчиков и нанесении ими ущерба советским ответственным лицам сообщали целые группы представителей того или иного религиозного учреждения. Например, специальное письмо с подробным указанием того, кто, когда и что именно вывез из Кицканского Свято-Вознесенского монастыря, составили его настоятель Филадельф (Сорочан), духовник Леонид Лашку, иеромонахи Антоний, Неонил, Феодосий, Арсений, Исакий и другие члены монастырской братии [7: 88]. При составлении актов предписывалось обращать внимание на виновников злодеяний [23: 7]. Акт подписывали председатель и члены комиссии, свидетели и эксперты, заверял исполнительный комитет соответствующего Совета депутатов трудящихся. Акты регистрировались в Книге актов по учёту ущерба и концентрировались в Республиканской комиссии по ущербу. Вместе со сводной ведомостью и реестром они направлялись в соответствующие отделы ЧГК по принадлежности. Ущербом, причинённым зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов, занимался отдел культуры ЧГК [19: 160]. 194 g J Ml ci ii I 2021. № 63 Проведённый анализ найденных нами сведений об ущербе, содержащихся в научной литературе, демонстрирует следующую картину. Чётко прослеживаются три этапа нанесения того или иного урона / ущерба учреждениям православной церкви в Молдавии: - первый этап: в ходе боев за Молдавию летом 1941 г.; - второй этап: во время румынской оккупации Молдавской ССР (особенно накануне освобождения края от фашистов); - третий этап: в ходе освобождения края от немецко-румынских захватчиков весной-летом 1944 г. На первом этапе пострадало в основном недвижимое имущество - здания церквей и различные постройки в монастырях. І6 июля 1941 г. при обстреле города немецкой и румынской артиллерией был повреждён Кишинёвский кафедральный собор [25: 276]. В результате интенсивного артиллерийского обстрела был серьёзно поврежден монументальный кафедральный собор Курковского монастыря Рождества Богородицы (пришлось ремонтировать два купола) [2: 48; 3: 272]. В результате бомбардировки (как утверждает Дину Поштаренку [4: 48], советскими войсками) был повреждён собор Вознесения Господня Кицканского монастыря - раскрыта крыша, внутренняя обстановка пострадала от пожара, остались только стены, требовавшие капитального ремонта [14: 88 об.]. На его восстановление братия получила щедрый дар маршала И. Антонеску - 1 млн леев [4: 48]. В 1941 г. зимняя церковь Гербовецкого монастыря была взорвана динамитом и сгорела [3: 372]. Летняя церковь Успения Богородицы Цыганештского монастыря в результате военных операций была повреждена, её экстерьер нуждался в ремонте [3: 608]. В ходе военных действий в июне-июле 1941 г. немецкой авиацией был разрушен собор в Сороках, повреждены церкви в пригородах Бужоровка и Застынка, как и десятки церквей в других городах и сёлах [25: 276]. Были случаи вынужденного уничтожения религиозных построек. Например, храм Успения Богородицы в м. Каменка был закрыт ещё в 1934 г., и в нём разместили склад боеприпасов воинской части рыбницкого укрепрайона. В июле 1941 г. при отступлении советских войск боеприпасы, хранившиеся в нём, взорвали, т. к. не было возможности их вывезти. Здание церкви превратилось в руины [20: 378]. Примечательно, что вину за нанесение ущерба церковным зданиям на территории Молдавии в тот период исследователи прорумынской ориентации возлагают целиком лишь на отступавшую Красную армию: «Во время отступления большевики поджигали и взрывали многие школы, общественные и административные здания, мосты и железные дороги, а также многие церкви. Все здания митрополии: дворец, епархиальный совет, великолепный "епархиальный дом", История 195 свечной завод и другие сооружения стоимостью несколько миллиардов (леев. - В.С.) вместе со всем оборудованием были взорваны и сожжены» [1: 107]. Видимо, подобными утверждениями В. Чорбэ и ему подобные авторы стараются создать ложное впечатление, что вероломно напавшие на Советскую Молдавию немецко-румынские войска, с огромными потерями в течение месяца преодолевшие расстояние между Прутом и Днестром, пришли на наши земли абсолютно невооружённые и воевали с частями 95-й Молдавской дивизии голыми руками, ничего не разрушая на своём пути... На втором этапе оккупанты демонстрировали своё пренебрежение к святыням местного населения (немецкие военные въехали в собор Преображения Господня г. Бендеры на лошадях, стреляли по иконам, переворачивали лампады и свечи. До сих пор на некоторых старых образах видны следы от немецких пуль) [20: 545, 344]. Присланные из Старого королевства в губернаторство Транснистрия 460 священников для «опровержения большевистской идеологии» и «возвращения населения к христианской вере» не ограничивались только лишь «идеологической» работой. Как выяснилось, на заседании Военногражданского кабинета для администрации Бессарабии, Буковины и Транснистрии (КББТ) 4 марта 1942 г. не только рядовые священники, присланные в Транснистрию, но даже «архимандрит Скрибан старались воспользоваться любой возможностью для обогащения» [8: 286, 287]. Эти приезжие священники устанавливали свои таксы на отправление ими религиозных обрядов и треб, причём весьма солидные. По утверждению бессарабского губернатора от 20 января 1942 г., «попы требуют за "обслуживание" свадьбы 1 500 - 5 тыс. леев, крещение ребенка - 1 тыс. леев, и этим снижается престиж церковнослужителей, а без него невозможно укрепить веру и осуществить моральное возрождение народа» [8: 514]. Помимо этого, приезжие румынские священники своими действиями дискредитировали священнический сан, совершая уголовные преступления. Так, например, священник церкви сёл Вада-Турково и Белочи Калофетяну вместе с помощником примара с. Белочи собрали у жителей, намеченных к переселению (украинцев. - В.С), вещи (ковры, одеяла, полотенца, подушки и т.д.), пообещав, что за это они будут ходатайствовать перед уездной префектурой об отмене приказа об эвакуации. Кроме того, по инициативе того же священника была собрана сумма в 700 оккупационных марок РККС на покупку ковра, который должен был быть подарен священнику. Такое поведение Калофетяну произвело удручающее впечатление на местных жителей [9: 150]. 20 ноября 1945 г. правительство Румынии и Генеральный штаб румынской армии направили инструкции об осуществлении «Опе- 196 g J Ml ci ii I 2021. № 63 рации 1111» оккупационным властям Бессарабии. Одна из них, разработанная администрацией губернаторства Бессарабия на основе инструкции № 660 500, включала пункт «Церковь», который гласил: «Эвакуируются священники и певчие с семьями. А также дорогая утварь, в первую очередь изготовленная из ценных материалов, и церковные книги, начиная с имеющих историческую ценность» [26: 91]. В начале 1944 г. руководство губернаторств Бессарабия и Транс-нистрия предписало эвакуацию врачей, учителей и священников, за её выполнением следила полиция [26: 89]. А накануне освобождения края от фашистов начался массовый исход духовенства из края в Румынию. Вместе с отступавшими румынскими войсками бежали из Молдавии настоятели Жабского, Каларашевского, Кошеловского, До-брушского, Фрумосского, Гинкульского, Цыганештского, Курковского и Хировского монастырей, половина белого духовенства [20: 237]. Часть монашествующих с настоятелем Курковского монастыря укрылась в румынских монастырях Кэлдэрушаны и Черника [20: 269]. При этом попутно под предлогом «спасения» от большевиков в Старое королевство вывозилось различное церковное имущество, включая ценные реликвии. Так, игуменья Фрумосского монастыря Агафья и её окружение увезли с собой много ценных предметов, а именно: 1) икону Успения Богородицы (привезённую из Киева), окованную серебром и украшенную тремя золотыми цепочками, семью рубинами и позолоченным ожерельем; 2) золотой архиерейский крест; 3) кипарисовый крест, окованный серебром; 4) три позолоченных креста с Гроба Господня в Иерусалиме; 5) пять серебряных крестов для Святого Престола; 6) позолоченную чашу из серебра; 7) позолоченную чашу; 8) два священнических облачения с серебряным шитьём и ценными камнями; 9) 16 парчовых священнических облачений, расшитых золотом; 10) покров Богородицы с золотыми цветами; 11) три кадила, покрытых золотом и серебром; 12) 14 серебряных лампад; 13) 22 серебряных венка для икон; 14) шесть позолоченных праздничных икон [3: 325]. На мельнице этого же монастыря «все мелкие части мотора разграблены немцами, остались лишь стены, крыша и колесо мотора» [18: 15 об.]. Бывшая настоятельница Сахарнянского монастыря Валентина (Чеботарь) увезла с собой в Румынию «ткацкую машину монастыря, благодаря которой монастырь имел хорошее производство и... хороший доход» [17: 5]. В январе-марте 1944 г. настоятель Гинкульского монастыря Иакинт вместе с несколькими монахами и послушниками бежал в Румынию и вывез с собой часть монастырского имущества: священнические облачения, сосуды и другие серебряные предметы культа (все эти История 197 предметы были переданы румынскими властями советским представителям в соответствии с условиями советско-румынского перемирия) [3: 342]. Оставшиеся в монастыре насельники в течение месяца скрывали у себя советских десантников под командованием капитана Г. Посадова, за что монашествующие были арестованы и с апреля по июнь 1944 г. находились в заключении в г. Браила [12: 13; 27: 349]. За время отсутствия братии оккупанты полностью разграбили монастырь: «...после возвращения из Румынии... (мы. - В.С.) ничего не нашли. Все двери открыты, окна разбиты», - сообщал настоятель монастыря Никодим (Кику) [12: 15]. Немецкая воинская часть (видимо, в мае 1944 г. - В.С.) разграбила Сурученский монастырь и расстреляла двух послушников монастыря - 17-летних Антона Лунгу и Михаила Монцока, все монахи подвергались избиению, отчего умер священник монастыря Иеремей Васильевич Виеру (75 лет) [9: 67]. Из Свято-Вознесенского Кицканского монастыря фашисты увели 12 пар волов, шесть пар лошадей, 200 овец, 10 коров; захватили шесть вагонов ячменя, восемь вагонов пшеницы, 12 вагонов кукурузы и 6 вагонов вина [7: 89]. Вместе с ними ушла часть монашествующих обители во главе с иеромонахом Венедиктом. Они увезли с собой в Георгиевский скит Калдарашанского монастыря украшенную золотом с бриллиантами икону Божьей Матери (стоимостью 120 млн руб. в ценах 1940 г.), обшитые золотом и драгоценными камнями ризы к ней (стоимостью 50 млн руб.) [14: 134, 135]. В Национальном архиве РМ хранится опись церковных святынь, вывезенных в 1944 г. в Румынию, состоящая из 54 наименований. На первом месте стоит «копия Гербо-вецкой иконы Божьей Матери в серебряной ризе с бриллиантовым кольцом» [20: 295]. Бывший насельник монастыря, ныне епископ Орский и Гайский Ириней (Тафуня), в своей работе утверждал, что «эти ценные для нас святыни были вывезены в Румынию для сохранения. Румыны боялись, что они могут быть уничтожены в связи с тем, что Молдова оказалась в руках большевиков» [7: 84]. Однако он так и не пояснил, почему «вывезенные для сохранения» реликвии так и не вернулись в монастырь после ликвидации советского строя в Молдове и возобновления деятельности монастыря, хотя вопрос о возвращении вывезенных в Румынию ценностей неоднократно поднимался его настоятелями [14: 120]. Из Припиченского монастыря настоятель вывез в Румынию «разные вещи на двух повозках», предварительно продав пару волов и 300 овец [16: 6 об.]. В Кондрицком монастыре «хозяйство разорено немецко-румынскими захватчиками» [15: 1]. Не избежал печальной участи и Кафедральный собор в Кишинёве. Староста церковной общины Давид Коростоянов, прослуживший в 198 g J Ml ci ii I 2021. № 63 нём 40 лет, вспоминал, что «немцы и румыны увезли из храма все ценные вещи, в том числе большой серебряный крест, серебряную чашу и другие серебряные и золотые вещи, забрали парчовые ризы священников, увезли большой набор Евангелий в серебряной оправе, сняли серебряные ризы с икон, ободрали и закрасили в соборе художественные фрески работы русского художника Зорина» [26: 91]. Церковные ценности из ряда сёл севера Молдавии были вывезены в румынское с. Олтень (коммуна Бужорень, уезд Вылча). В январе 1945 г. советские представители обнаружили там похищенные из церкви с. Плопь серебряный позолоченный киот, серебряный потир с позолотой, серебряные ложки, различные серебряные принадлежности; из церкви с. Мендык - старинное Евангелие на славянском языке в серебряном окладе, книгу на молдавском языке (кириллицей) - «Поучения Симеона, архиепископа Фессалонийского»; из церкви с. Царьград - серебряный позолоченный киот в форме церкви с пятью куполами, разборный крест с серебряным пьедесталом, ризу, два комплекта одежды священника, вышитых один золотом, а второй серебром; из церкви с. Гринауцы - серебряный потир, серебряный крест и другие ценности [26: 91]. Прислужник Кафедрального собора Александра Невского г. Унгены М. Чуботару увёз всю ценную утварь: иконы, книги, богослужебные сосуды в храм с. Присэикань неподалеку от г. Яссы, где она находится и в наши дни [20: 288]. При отступлении немецко-фашистских захватчиков из с. Лунга в апреле 1944 г. ими было разграблено имущество сельской церкви, нанесенный ущерб составил 577 380 руб. [23: б/н, 28 об.]. Из храма Св. Александра Невского на территории Бендерской крепости оккупанты похитили всё имущество, начиная от икон и заканчивая скамейками, нанеся тем самым ущерб в 743 060 руб. [5: 5, 6; 21: 41, 42]. Было полностью уничтожено или расхищено церковное имущество храма Св. Петра и Павла в г. Бендеры, ущерб составил 524 956 руб. [5: 3,4]. Аналогичная участь постигла церкви в предместьях города - Борисовке (ущерб храма предместья - 45 512 руб. [5: 15-16], кладбищенской церкви -129 341 руб. [5: 19-20]) и Плавнях (ущерб - 421 470 руб. [5: 23-24]). Пострадала и Покровская церковь г. Тирасполя, ущерб оценивался в 104 144 руб. [22: 1 об., 68 об.]. 1 июня 1944 г. оккупационная администрация губернаторства Бессарабия доложила, что вывозы, предусмотренные «Операцией 1111-Б», за исключением Бельцского и Сорокского уездов, откуда румынские войска и администрация к тому времени были изгнаны, осуществлены почти полностью [26: 92]. По имеющимся в нашем распоряжении данным и по самым скромным подсчётам, румынские оккупанты во время своего бегства История 199 весной-летом 1944 г. нанесли только храмам Приднестровья ущерб около 4 192 423 руб. На третьем этапе вновь основной урон пришёлся на недвижимое церковное имущество. Так, собор Преображения Господня г. Бендеры не раз оказывался в секторах артиллерийских обстрелов. Как последствие одного из них в соборе возник сильный пожар, был серьёзно повреждены центральный купол и часть стены с фреской «Крещение Господне». Пострадали своды, колокольня и центральный алтарь, а также внутренние росписи. Иконостас сгорел полностью и утрачен навсегда. Погиб в пожаре и соборный архив [20: 343, 344]. Городская комиссия оценила ущерб, нанесённый храму, в 2 096 400 руб. [5: 13-14]. Пострадал при бомбёжке в 1944 г. и молитвенный дом с. Буторы [11: 45]. Была сильно повреждена церковь Св. Николая в г. Оргееве, на восстановление которой верующие затратили более 33 тыс. руб. [10: 69]. Авиабомба повредила строения Киприановского монастыря [13: 21]. В с. Устье напротив Дубоссар немецкие артиллеристы, стреляя прямой наводкой, разрушили церковь, в с. Кочи-еры - колокольню [24: 197]. Здание церкви Св. Николая в с. Лунга Дубоссарского района было частично повреждено артиллерийским обстрелом [23: 28]. Сумма ущерба по Молдавской ССР в государственных ценах 1941 г. составляла 11 млрд руб. [9: 577]. Общий материальный ущерб, причинённый зданиям, оборудованию и утвари религиозных организаций Молдавской ССР, подсчитанный на основании 200 актов об ущербе, не включал стоимости большей части исторических и художественных сокровищ, вывезенных оккупантами в Румынию, но тем не менее был значителен и составил 91,5 млн руб. [19: 157]. Были полностью уничтожены здания 44 церквей и двух часовен, частично повреждены 22 храма [19: 156]. Стоимость причинённого ущерба только зданиям церквей и часовен Молдавии составила, согласно сведениям Республиканской комиссии, 22 млн 580 тыс. руб. [19: 158]. Комиссия также учитывала ущерб, нанесённый зданиям хозяйственного назначения, жилым зданиям, оборудованию и транспортным средствам, поголовью скота, многолетним насаждениям, топливу, материалам и готовой продукции, сырым сельхозпродуктам и посевам религиозных организаций на территории республики [19: 158-160]. Разрушая храмы, оккупанты грабили и уничтожали всё их имущество. Однако никакие цифры, свидетельствующие о материальном ущербе, не могут определить истинный ущерб. Речь идёт прежде всего о причинении верующим нравственных страданий, о духовных потерях, об утрате национальных святынь. 200 рая Ml vf < ci ii I 2021. № 63 Проблема возмещения ущерба, нанесённого имуществу и верующим Русской православной церкви в Молдавии, стала одним из препятствий для налаживания конструктивных взаимоотношений между Русской и Румынской поместными церквами. Так, уже в ходе визита делегации РПЦ во главе с епископом Кишинёвским и Молдавским Иеронимом (Захаровым) в Бухарест 12-22 мая 1945 г. обсуждались вопросы возмещения румынской стороной ущерба, нанесённого во время войны православным церквам Бессарабии и т. н. Транс-нистрии, освобождения из мест заключения русских православных священников и возвращения их на приходы, репатриации бежавших в Румынию священников [19: 129]. Однако в своём ответном послании патриарху Алексию от 20 мая предстоятель Румынской церкви Никодим заметил: «Мы слишком поздно узнали о некоторых фактах, явившихся следствием войны, и мы искренне сожалели о них и оплакивали их. Тем не менее наша Церковь не взяла и не использовала ничего из того, что могло быть взято» [6: 244]. Эта позиция главы Румынской церкви была, вероятно, основана на его уверенности в том, что документальных свидетельств вывоза церковных и иных ценностей найти не удастся: И. Антонеску после разгрома немецких войск на Курской дуге распорядился прекратить на Пруте пограничный учёт ценностей, ввозимых с оккупированной территории, а имевшиеся на таможнях документы о доставке в Румынию похищенного имущества уничтожить. От губернаторов Бессарабии, Буковины и Транснистрии он требовал «брать как можно больше, но не оставлять никаких документов, чтобы завтра русские не смогли вытащить и предъявить их нам за круглым столом» [2б: 88]. В дальнейшем в связи с приходом к власти в Румынии Коммунистической партии и избранием новым румынским патриархом Юстиниана (сторонника налаживания дружественных отношений с РПЦ) российской стороной эти вопросы уже не поднимались. Таким образом, проблема реституции церковных ценностей, равно как и другие спорные вопросы отношений двух церквей, так и не были разрешены.

Скачать электронную версию публикации