The Rusin agenda in the works of Russian Conservatives of the late 19th - early 20th century.pdf Коренное русинское население Галиции, Буковины и Закарпатья в XIX - начале ХХ в. пребывало в составе многонациональной АвстроВенгерской империи. Как отмечает в своей работе С.Г. Суляк, существует термин «Карпатская Русь», которым с начала XIX в. обозначали территории, населенные русинским населением Австро-Венгрии. 176 g J Ml ci ii I 2022. № 67 Исследователь пишет, что «под Карпатской Русью подразумевались регионы компактного расселения русинов Австро-Венгрии (Зарубежная Русь, Подъяремная Русь): Галичина, Буковина, Угорская Русь» [29: 272]. Жизнь австро-венгерских русинов так или иначе рассматривалась на страницах правоконсервативной печати в конце XIX - начале ХХ в. Этому вопросу посвящён ряд публикаций современных исследователей. К примеру, С.Г. Суляк в статье «Галицкая Русь в российских непериодических изданиях начального периода Первой мировой войны» проанализировал ряд публицистических работ, посвящённых Восточной Галиции. Автор отмечает, что большинство из них рассматривают проблему с общерусских позиций, называя местное население «русским» либо «малорусским» [28]. По словам С.Г. Суляка, многие рассмотренные им «статьи, написанные специалистами, являются ценными пособиями для изучения истории региона и национального самоопределения его основного населения - русинов» [28: 210]. Исследователь В.Б. Колмаков также изучил ряд публицистических сочинений консервативных мыслителей, в частности Д.В. Скрынчен-ко, посвященных проблеме Галиции [13: 15-21]. Историк обращает внимание на тот факт, что авторы статей, в том числе Д.В. Скрынченко, подвергали резкой критике идею «украинства», считая её крайне вредной [13: 17]. Историк А.А. Иванов изучил участие члена Государственной думы Российской империи графа В.А. Бобринского во Втором Мармарош-Сигетском процессе, проходившем над православными русинами Австро-Венгрии [10]. Исследователь Ю.В. Данилец рассмотрел материалы издававшейся в Иркутске газеты «Сибирь», касающиеся Мармарош-Сигетского процесса. По словам историка, журналисты издания, стоявшие на умеренных позициях, пришли к выводу, что большинство свидетелей на суде над русинами «делали признание под давлением полиции и жандармерии» [8: 59]. Вместе с тем, отмечая научное достоинство этих и других публикаций современных исследователей, считаем, что, на наш взгляд, отношение русских консерваторов к русинскому населению Австро-Венгрии остается недостаточно изученным. Рассмотрим высказывания ряда правоконсервативных политиков, публицистов и мыслителей, касающиеся различных аспектов жизни русинского населения. Правоконсервативные деятели еще в конце XIX в. обращали внимание на тяжелое экономическое положение русинского населения Австро-Венгрии, а также на религиозные притеснения. Об этом, в частности, подробно писал в своем очерке под названием «Русские галичане и “польская справа”» известный русский публицист, редактор История 177 «Московских ведомостей», основоположник русской политической журналистики, идеолог бюрократического национализма (повернувшийся в ходе эволюции своих политических взглядов, по мнению В.И. Ленина, к «бешеному черносотенству» [15: 44]) Михаил Никифорович Катков (1818-1887). Он подчёркивал, что если всем народам, заселяющим Австро-Венгрию, «предоставляется право быть самими собой», то «русским быть русскими - это значит государственная измена» [11: 200-201]. Катков возмущался таким положением вещей и обращал внимание на то, что «изо всех народностей Австрии самой в политическом отношении честной и твёрдой, самой преданной династии, никогда не подававшей повода ни к каким опасениям с точки зрения государственной, всегда была русская народность, живущая в Галиции, Буковине, Венгрии» [11: 201]. Публицист и мыслитель, таким образом, считал несправедливым ущемление русинского населения со стороны австро-венгерских властей, тогда как, по его мнению, остальные народы Австро-Венгрии не подвергались никакой дискриминации по национальному признаку, указывал на мирный и законопослушный характер русинов. М.Н. Катков также критиковал польские газеты, которые всяческим образом старались поощрять и воспевать «украинство» [11: 202]. При этом, отмечал публицист, польские периодические издания лукавили, говоря о том, что якобы в Галиции существует некая «свобода “русинского” языка», которой на самом деле не было [11: 202]. Наконец, Катков обращал внимание на религиозную нетерпимость, которую проявляли поляки по отношению к русинам. Он указывал, что именно в Галиции, подвластной Австро-Венгрии, униатов активно пытались обратить в латинство. В частности, «монастырь униатов Базилианского ордена в Добромиле был насильно передан иезуитам» [11: 204]. Школа при этом монастыре также перешла в руки представителям иезуитского ордена. После этого начался процесс ополячивания русинского населения. Впрочем, писал Катков, для привлечения русинов в церкви иезуиты служили по-славянски, «лишь бы понравиться народу» [11: 204]. Но, замечает автор статьи, «народ их не терпит» [11: 204]. Публицист указывал, что «даже польские газеты начинают бояться подвигов иезуитов». В частности, по его словам, польская «Gazeta Narodowa», ранее критиковавшая всё русское, в данном случае вознегодовала. Консервативный журналист делает следующий вывод: «Если даже Gazeta Narodowa принуждена признаться, что иезуиты совершают насилие над унией, то что же в самом деле делается в несчастной Галицкой Руси?» [11: 204]. Консерваторы пытались обратить внимание на корни экономиче-ci ii I 2022. № 67 178 ских и религиозных притеснении русинов со стороны австро-венгерских властей и поляков. Говоря о социально-политической жизни карпатских русинов, известный русский консервативный философ и публицист второй половины XIX в., по признанию современных исследователей, идейный предшественник черносотенцев [24: 5-6] Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) обращал внимание на то, что у русинов отсутствовал прочный национальный привилегированный класс. Он подчёркивал, что у русских Галиции «аристократия враждебные им поляки» [16: 96]. К.Н. Леонтьеву вторил известный русский правоконсервативный политик и публицист, черносотенец, основатель Русской монархической партии, главный редактор «Московских ведомостей», член Русского собрания Владимир Андреевич Грингмут (1851-1907), также подчёркивавший особую роль поляков в угнетении русинского населения. В статье «Чехи и Россия» политик и публицист возмущался притеснениями, которые творили поляки по отношению к «нашим единокровным братьям в Галицкой Руси». По его словам, «если наши галицкие братья заявят нам, что поляки изменились и дружелюбно относятся к русским в Галиции, давая им полную национальную и религиозную свободу, тогда, но только тогда, мы поверим в искренность русофильства поляков» [7: 106]. Значительное внимание в трудах русских консерваторов уделено духовной и культурной жизни русинского населения Австро-Венгрии. Подчёркивалось, что в целом русины, несмотря на навязанное им униатство, сохраняли живую православную традицию. Об этом писал один из организаторов Союза русского народа, член Русского собрания Антоний (Храповицкий) (1863-1936), будущий митрополит, который в 1902 г. был назначен архиепископом Волынским и Житомирским. Отметим, что одновременно он являлся Экзархом Вселенского Патриарха для Галиции и Карпатской Руси. Как пишет современный исследователь, Волынская кафедра считалась «форпостом русского православия в борьбе с католическим прозелитизмом, польским сепаратизмом и еврейским засильем» [27: 35]. Таким образом, архиепископ Антоний (Храповицкий), будучи экзархом Фанара для Галиции и Карпатской Руси, был, если можно так сказать, подкован в «русинском вопросе», зная проблему не понаслышке. Владыка Антоний отмечал, что в русской Галиции получили широкое распространение православные календарики и молитвенники. Он подчёркивал: «Все эти вещи далеко превосходят великорусскую церковно-народную литературу по своей доступности и художественности изложения. Галицкая интеллигенция желает быть народною...» [1: 63]. Таким образом, архиерей в целом высоко отзывался История 179 о религиозной жизни русинов, однако указывал и на отдельные недостатки (например, местная интеллигенция не знает, чему учить простой народ). По его мнению, духовные писатели «должны вместить в формы народной речи и бытовых картин всю высоту христианских добродетелей, все истины библейского откровения» [1: 63]. Часть русских консерваторов обращали внимание на то, что русины, жившие на территории Австро-Венгрии, воспринимались бюрократическими кругами Российской империи как чуждые русским (как великороссам, так и малороссам и белорусам) элементы. В частности, генерал от кавалерии, славянофил, правоконсервативный публицист, писатель Александр Алексеевич Киреев (1833-1910) указывал, что «простой человек, москвич или рязанец» теоретически должен воспринимать «православного или малороссиянина, живущего в пределах России», как своего брата, «вступаться за него, защищать от иноземного нападения» и т. д., тогда как славянина, живущего «в Буковине, в восточной Галиции», он, с точки зрения официальных властей, вроде как и не должен воспринимать как своего брата, а «принимать к сердцу его счастие или несчастие, судьбу его веры, языка - преступно или, по крайней мере, незаконно; пусть, мол, у него отнимают веру и язык, пусть из него делают венгра или поляка - это нас не касается, на то у него есть “свое начальство”» [12: 77]. А.А. Киреев подчёркивал недопустимость подобного рода подхода и выступал за сохранение духовного единства славянских народов. Возмущение действиями австро-венгерских властей и польской аристократии встречается на страницах произведений других консерваторов, публиковавших свои труды уже в начале ХХ в. Так, известный правый публицист, член Русского собрания, популяризатор славянофильских идей, инициатор создания Русского окраинного общества, основатель и первый председатель Галицко-русского общества [9: 71] Антон Семенович Будилович (1846-1908) в статье «Об отношении народного к общечеловеческому в связи с идеей русского национального единства» возмущался тем, что австро-венгерские власти навязывают русинам «украинство». Он указывал: «...простонародье наше во всех частях племенной области свято хранит своё стародревнее имя - Русь, русины, русский. Только в самое последнее время сделана была в Галичине попытка заменить его вовсе не соответствующим своему географическому значению именем “украинец”, украинский; но сомнительно, вытеснит ли этот искусственный термин наше общеплеменное имя Русь. Всего скорее, выделение из неё “украинцев” послужит для некоторой части русских ренегатов переходной ступенью к их полонизации, благо слово “Украйна” и возникло, кажется, на почве языка польского, вместо русского “Окраина”» [2: 235]. 180 рая Ml vf < ci ii I 2022. № 67 Таким образом, в глазах А.С. Будиловича к процессу украинизации так или иначе были причастны не только австро-венгерские власти, но и польская общественность. Тезис о навязывании польскими кругами «украинства» русинам прозвучал и из уст известного черносотенного политика, «патриарха русских правых», члена Русского собрания, почетного члена Русского монархического союза Клавдия Никандровича Пасхалова (1843-1924). В очерке под названием «Русский вопрос» он писал о навязывании «украинства» русинам. Черносотенный политик и публицист, в частности, писал: «Поляки считают Бело и Малороссию исконно польскими землями, населенными “русинами”, по их уверению, совершенно чуждыми племени великорусскому, которых тоже требуется “освободить” от угнетения» [21: 597]. При этом публицист утверждал, что якобы австрийский государственный деятель, губернатор Галиции граф Франц Стадион еще в 1848 г. пытался «разъединить червонорусов Галиции от русского народа переименованием их из русских в “русины”» [21: 599]. На самом же деле Стадион стремился, прежде всего, отделить русинов от поляков и направить русинов против поляков [26]. Так или иначе, К.Н. Пасхалов вслед за другими правыми утверждал, что австро-венгерское правительство «не останавливалось ни перед чем, чтобы уничтожить в галичанах сознание своего русского происхождения и единства русского литературного языка» [21: 599]. Пасхалов, как и Катков, обращал внимание и на попытки окатоличивания галицких русинов со стороны властей, отмечая, что хотя формально в Австро-Венгрии в начале ХХ в. существовала свобода вероисповедания, но этот принцип фактически не соблюдался [21: 600]. О притеснениях русинского населения Австро-Венгрии писали и черносотенные периодические издания. Так, в «Почаевском листке» была опубликована статья под названием «Горе русских галичан», анонимный автор которой утверждал, что коренное население Галиции не покидает мысль, «как бы переселиться в Россию, оставив ожидовленную Галицию» [3: 25]. Правая периодическая печать начала ХХ в. проявляла интерес к духовной жизни австро-венгерских русинов. В частности, в «Почаев-ских известиях» анонимный автор заметки восхищался галицкими русинами, организовавшими у себя общество, похожее, по его мнению, на «Союз русского народа», на собраниях которого выступали местные крестьяне и крестьянки. Некая Меланья Деныс высказывалась о значении семьи, женщины, о патриотизме. Она утверждала: «Своей обязанностью каждой русской женщины всюду по-русски говорить, История 181 своими руками языком гордиться и величаться и не упускать своей мовы в корысть другой народности ни на волос» [22: 2]. Крестьянин Илья Батицкий считал необходимым изучать историю своего народа: «Я не могу называть себе учёным, та до того мне и далеко, но я выучил историю моего русского народа, я знаю, як тяженько ему жилось, я знаю все места на земли, что их русская кровь полила, я то знаю, что я сын великого русского народа, и я горжусь тем» [22: 2]. Таким образом, «Почаевские известия» фактически подчёркивали принадлежность русинов Галиции, выражаясь современной терминологией, «русскому миру». Вместе с тем, критикуя австро-венгерскую администрацию, обращая внимание на притеснения русинов, представители крайне правых (черносотенных) кругов, как правило, считали неправильным обострять отношения с Австро-Венгрией «из-за славян», дабы не спровоцировать войну с Россией. Наиболее четко выражал данную позицию редактор-издатель консервативного журнала «Гражданин», организатор правомонархического салона Владимир Петрович Мещерский (1839-1914). Он вообще старался не поднимать «русинский вопрос» на страницах своего издания, высказываясь, однако, в целом о «балканских славянах» в период Балканских войн 1912-1913 гг. следующим образом: «Довольно непрошенного участия России к судьбе балканских славян и пора покончить раз навсегда с рутинными традициями дипломатической славянофильской сентиментальности» [18: 12]. В «Гражданине» князь жёстко критиковал националистическую политику П.А. Столыпина [19: 14]. Организатор другого правомонархического салона, староста Исаакиевского собора, генерал от инфантерии Евгений Васильевич Богданович (1828-1914) в целом придерживался сходной позиции, высказываясь о «крепком единении» поляков, евреев и русских [25: 1]. Куда более активно вели себя умеренно-правые и националисты. Граф Владимир Алексеевич Бобринский (1867-1927), один из лидеров умеренно правых, председатель Галицко-русского благотворительного общества, считал своим долгом поддерживать австро-венгерских русинов не только словом, но и делом. Так, в начале 1914 г. он побывал в Венгрии и выступил в качестве свидетеля на Мармарош-Сигетском процессе над русинами, перешедшими из униатства в православие [10]. Впрочем, с трибуны Государственной думы по поводу возможного конфликта России с Австро-Венгрией из-за русинов он высказывался весьма осторожно: «...никто из нас, ни один серьёзный политик в России, не занимаемся перекройкой карты Европы. Мы чужих владений не собираемся делить» [4: 384-385]. Вместе с тем имеются сведения о том, что граф «получал от правительства “некоторые суммы”, которые 182 g J Ml ci ii I 2022. № 67 тратил на поддержку русского дела в австрийских землях» [10: 154]. Архиепископ (впоследствии митрополит) Евлогий (Георгиевский) (1868-1946), один из членов-учредителей Русского окраинного общества, в III Государственной думе входивший во фракцию умеренно-правых и в национальную фракцию, считал важным проводить активную миссионерскую работу среди русинского населения, поддерживал инициативы В.А. Бобринского, отмечая впоследствии, что «Карпатская Русь была плодоносной почвой для миссионерской работы, но работать было нелегко» [23: 236]. Известный публицист, один из идеологов Всероссийского национального союза Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918) также всецело поддержал деятельность В.А. Бобринского [17: 440]. Подобная активность умеренно-правых и националистов, грозившая возможным конфликтом с Австро-Венгрией, вызывала нарекания со стороны крайне правых. Так, черносотенная газета «Русское знамя», орган Всероссийского Дубровинского Союз русского народа, обвиняла Бобринского в саморекламе, считая его поездку на Мармарош-Сигет-ский процесс в лучшем случае бесполезной. Автор заметки о поездке графа писал: «Сколько лжи и фальши в этой рекламе» [20: 2]. Другое известное консервативное издание газета «Колокол», издававшаяся членом Главной палаты Русского народного союза имени Михаила Архангела В.М. Скворцовым, критикуя Бобринского, выступала за достижение «прочного согласия русской и австро-венгерской дипломатии» [6: 1]. Наконец, В.П. Мещерский назвал «неукротимого графа» «образчиком националистического идиотизма» [14: 4]. В годы Первой мировой войны,когда военное столкновение с Австро-Венгрией стало реальностью, а Галиция была занята русскими войсками, позиция крайне правых в отношении к австро-венгерским русинам стала сближаться с позицией националистов и умеренноправых. Символично, что такие крупные представители консерваторов, как В.П. Мещерский и Е.В. Богданович, отстаивавшие принцип невмешательства России в австро-венгерские дела, скончались именно в роковом для всего мира 1914 г. В годы Первой мировой войны с думской трибуны звучали обвинения правых депутатов в притеснениях галицкого населения. Об этом говорил член Государственной Думы 3-го и 4-го созывов (фракция правых), непременный член Курского губернского присутствия, землевладелец, гласный уездного и губернского земства, служивший земским начальником, Александр Петрович Вишневский (1862 г. - после 1917 г.) [30: 149; 31: 149]. Он выступил в ходе обсуждения по докладу комиссии по судебным реформам внесённого министром внутренних дел законопроекта История 183 об отмене некоторых ограничений в правах сельских обывателей и лиц бывших податных состояний (Высочайший указ 5 октября 1906 г.), отмечая: «Я, г[оспода], сошлюсь вам на тот пример, который я сам наблюдал в прошлом году, пробывши несколько месяцев в Галиции, на Карпатах. Вот там, г[оспода] было предоставлено право распоряжаться землёю, и что же из этого вышло? Вышел сплошной ужас: у русина земли совсем нет, остались маленькие усадьбы; все они решительно в кабале, в кабале у евреев, все еврей взял в свои руки, не только взял землю у русина, он взял душу у русина в свои руки» [5: 4851]. Подведем некоторые итоги. В целом следует отметить, что русские консерваторы конца XIX - начала ХХ в. проявляли интерес к различным аспектам деятельности австро-венгерских русинов. Подвергая критике действия коронной австро-венгерской администрации и польской аристократии, а также еврейских предпринимателей по отношению к русинам, они указывали на недопустимость подобного рода притеснений, пытались представить, каким образом можно исправить ситуацию. Часть правых ратовала за единство (прежде всего, духовное) русинского, малороссийского и великорусского народов вне зависимости от их подданства тому или иному государству, будь то Россия или же Австро-Венгрия. Очевидно, краеугольным камнем в их рассуждениях была идея о некогда едином русском народе, существовавшем во времена Древней Руси, но в силу различных обстоятельств распавшемся на отдельные конгломерации, существовавшие на территории разных государств. Казалось бы, после занятия в 1914-1915 гг. русскими войсками австро-венгерской Галиции появились реальные возможности реализовать подобные идеи на практике. Однако последующее катастрофическое поражение русской армии и оставление Галиции привели к тому, что эти идеи так и остались на бумаге. Вместе с тем в консервативном лагере начала XX в. до начала Первой мировой войны по отношению к «русинскому вопросу» существовало две позиции: активная поддержка русинов со стороны умеренно-правых и националистов и более сдержанная позиция крайне правых, не желавших обострять отношения с Австро-Венгрией. С началом войны крайне правые стали активнее выступать в поддержку русинского движения.

Скачать электронную версию публикации