Kuraika-2 funeral-memorial complex (South-Eastern Altai): new materials for the history of the Turks in the era of the U.pdf Введение В настоящее время Алтай является ключевой территорией для изучения истории раннесредневековых тюрок на основании материалов археологических памятников. В обозначенном регионе раскопано немногим менее 200 погребений и свыше 300 поминальных комплексов, демонстрирующих различные стороны обрядовой практики кочевников во второй половине I - начале II тыс. н.э. Усилиями нескольких поколений ученых сформирован значительный опыт интерпретации этих данных, представленный в многочисленных статьях и серии обобщающих монографий. Вместе с тем очевидны перспективы дальнейших изысканий, связанных как с проведением полевых работ в конкретных частях Алтая, так и с раскопками объектов определенных хронологических периодов в истории тюрок. Кроме того, весьма актуальными являются исследования археологических комплексов на современном уровне с использованием методов естественных наук. В настоящей статье представлены результаты раскопок и разноплановой интерпретации объектов комплекса Курайка-2 в Юго-Восточном Алтае в контексте изучения истории тюрок в уйгурское время. Характеристика результатов раскопок Археологический комплекс Курайка-2 расположен в северной части Курайской котловины, на краю левобережной террасы реки Курайка, в 2 км к северо-востоку от села Курай Кош-Агачского района Республики Алтай (рис. 1, а, б). Объекты в данной местности были отмечены Л.А. Евтюховой и С.В. Киселевым (1941: 77). Тогда исследователи насчитали всего 45 курганов вдоль левого берега реки Курайка. Вероятно, в число этих сооружений были включены также и некоторые объекты могильника Курайка-2. Проведение раскопок экспедицией ГорноАлтайского государственного университета под руководством одного из авторов статьи на данном некрополе в 2016 г. было связано с разрушением серии объектов, о котором стало известно после сообщения главы села Курай А. П. Кордоева. На момент исследований на памятнике зафиксировано 14 отдельных каменных конструкций. В аварийном состоянии находились два объекта в западной и один в южной части могильника (рис. 1, в). Два таких сооружения (курган 1 и оградка 2) располагались между действующим руслом реки и старым. Результаты раскопок этих объектов представлены далее. Курган 1 расположен в западной части комплекса, на краю левобережной террасы реки Курайка (рис. 1, в). Западная пола кургана находилась почти вплотную к краю обрыва берега. С южной стороны кургана выявлена оградка 2, причем развал насыпи кургана зафиксирован вплотную к оградке. Рис. 1. Местонахождение и план могильника Курайка-2 Объект имел округлую форму и западину в центре, в которой росла небольшая лиственница. Размеры насыпи - 6,5x6 м, высота 0,4 м (рис. 2, 1). После разборки насыпи кургана выявлена крепида округлой формы, размером 5,5x5,8 м, сложенная из каменных блоков и окатанных камней. Внутри крепиды выявлено пятно могильной ямы, смещенное от центра в северную часть. Могильная яма округлой формы имела размеры 1,65x1,9 м, глубину 0,77 м и немного сужалась ко дну. В нижней западной части ямы, в области ступней погребенного, выявлено небольшое расширение (до 0,15 м). На дне могилы, в ее северной половине находилось погребение человека (судя по инвентарю, женщины), уложенного вытянуто на спине, головой на северо-восток (рис. 2, 2). С правой стороны черепа выявлено железное изделие плохой сохранности (очевидно, фрагмент ножа). Также с правой стороны под головой обнаружен скомканный фрагмент ткани (шелк?), внутри которого находилась бронзовая серьга. Второе такое изделие найдено при очистке черепа в камеральных условиях, с левой стороны, в слое прикипевшего грунта с войлочным (?) тленом и фрагментами ткани. В южной половине могилы, в 0,45 м от умершего человека находилось сопроводительное захоронение лошади. Животное было уложено на животе, с подогнутыми конечностями, и ориентировано в противоположную от человека сторону - на юго-запад. С правой стороны таза и у ребер лошади обнаружены 13 круглых и две фигурные бронзовые бляхи. С обоих боков животного находились два железных стремени. В районе спины коня обнаружены две костяные подпружные пряжки с подвижным язычком, две костяные цурки (застежки от пут), небольшая железная пряжка, бронзовая обойма-рамка. Рядом с передней левой лопаткой зачищена узкая вытянутая фигурная бронзовая бляха (вероятно, наконечник подщечного ремня узды). Рис. 2. Могильник Курайка-2. План насыпей исследованных объектов (1), план и разрез погребения в кургане 1 (2) Под черепом лошади найдены четыре круглые бронзовые бляхи, две фигурные бронзовые бляхи, прямоугольная бронзовая рамка и овальная бронзовая обойма. В районе затылка находились две круглые бронзовые бляхи. В челюстях лошади зачищены железные удила с псалиями. В районе крупа животного, с правой стороны, выявлены лежащие в анатомическом порядке кости ноги овцы. Оградка 2 расположена в западной части комплекса, на краю левобережной террасы реки Курайка, вплотную к южной части развала насыпи кургана 1. Объект имел подквадратную форму и был сложен из крупных окатанных каменных блоков (рис. 2, 1). Размеры оградки составляют 1,8x1,8 м. Внутренняя площадь сооружения заполнена камнями средних размеров. С восточной стороны оградки установлена стела - вертикальная каменная плита, ориентированная длинной гранью по линии восток-юго-восток - запад-северо-запад. Размеры стелы -0,5x0,37x0,18 м. В ходе зачистки внутренней площади оградки в центре выявлена ямка округлой формы, размеры которой составили 0,95x1 м, глубина - 0,68 м. В заполнении ямки найден фрагмент кости животного, а на ее дне обнаружена железная восьмерковидная петля. У восточной стенки оградки зафиксирован тлен от деревянного столбика шириной около 2 см. В юго-западной части объекта найдены два разъединенных звена сильно поврежденных железных удил с восьмерковидной петлей, а у восточной стенки - фрагмент конского копыта. Культурно-хронологическая интерпретация комплекса Основаниями для определения культурной принадлежности и уточнения хронологии раскопанных объектов памятника Курайка-2 являются результаты анализа зафиксированных особенностей обрядовой практики, предметного комплекса, а также данные, полученные в ходе радиоуглеродного датирования. Погребальный обряд, реализованный в процессе возведения кургана 1, отражает «стандартные» нормы похоронной практики раннесредневековых тюрок. Подобные объекты получили широкое распространение на обширных пространствах центрально-азиатского региона во второй половине I тыс. н. э. Наземная конструкция в виде округлой каменной насыпи с крипидой выявлена в ходе раскопок более 20% курганов тюрок Алтая. Такая конструкция характерна и для синхронных комплексов на сопредельных территориях (Серегин, Матренин 2016: 94-96). Набор показателей ритуала, включающий ориентировку умершего человека в восточный сектор горизонта, противоположное направление лошади и расположение животного слева от человека, представляет собой «классическую» характеристику обряда раннесредневековых тюрок Алтая, Тувы и Монголии, характерную для более 50% захоронений (Серегин, Матренин 2016: 116-118). В целом подобные погребальные комплексы получили распространение начиная со второй половины VI в. н. э. и вплоть до конца I тыс. н. э. Оградка 2 характеризуется подквадратной формой, традиционной для «поминальных» объектов тюрок центрально-азиатского региона. «Классическими» являются и такие элементы конструкций, как неглубокая ямка в центре и стела к востоку. Подобные признаки не показательны с точки зрения определения хронологии комплекса и зафиксированы в ходе раскопок тюркских оградок, датирующихся в широких рамках второй половины I тыс. н.э. Несколько нетипичной чертой можно считать возведение стенок объекта не из плит, а из обычных камней. Такая характеристика, выявленная в ходе раскопок небольшой серии оградок на Алтае (Семибратов, Матренин 2008, рис. 3, 5; Сураза-ков, Тишкин, Шелепова 2008, рис. 10-12), вероятно, объясняется отсутствием материалов для строительства сооружения. Предметный комплекс, зафиксированный в ходе раскопок кургана 1 и оградки 2, включает несколько категорий изделий - главным образом, различные элементы конского снаряжения, а также украшения и орудия труда. Рассмотрим эти находки более подробно. Основная часть рассматриваемых предметов представлена изделиями, связанными со снаряжением лошади. С точки зрения хронологической интерпретации объектов показательными являются железные пластинчатые стремена (рис. 3, 4, 5). Рис. 3. Могильник Курайка-2. Конское снаряжение. 1, 2 - оградка 1; 3-5 - курган 1 Характерными признаками экземпляров, обнаруженных в погребении кургана 1, являются широкая подножка (более 6 см) с нервюрой, высокая пластина и довольно значительные общие размеры изделий (высота - более 21 см, ширина - свыше 13 см). Подобные предметы получили распространение в археологических комплексах Алтая и сопредельных территорий главным образом в VIII в. н.э. (Евтюхова 1957, рис. 7, 1-2; Савинов 1982, рис. 4, 12-13; Кубарев 2005, табл. 127, 1314). Схожие хронологические границы бытования имеют железные уДила с дополнительным кольцом, а также S-видные псалии с заостренными окончаниями и плоскими подпрямоугольными скобами (рис. 3, 3). Судя по имеющимся материалам, предметы с такими характеристиками оформления появились во второй половине VII в. н.э., но большее распространение получили с VIII в. н.э. (Серегин, 2018: 176178). Менее показательными являются поврежденные железные удила из оградки 1 (рис. 3, 2), время изготовления которых может быть определено в широких рамках второй половины I тыс. н. э. Восьмерковидные железные петли со сжатием в центральной части, зафиксированные в анализируемом объекте, встречены в памятниках Алтая жужанского и раннетюркского периодов (Кубарев 2005, табл. 31, 8; Тишкин, Серегин 2011, рис. 1, 11-12; Матренин 2018, рис. 1, 3-5), и существовали вплоть до кыргызского времени (Савинов 1980, рис. 1). Снаряжение лошади, помещенной рядом с умершим человеком, было украшено бронзовыми бляхами-накладками и наконечниками ремней. Весьма редкими для тюрок Алтая являются округлые сферические бляхи-накладки со шпеньковым креплением (рис. 4, 2, 3, 7-12, 14-19, 21-26; 5, 1-4). Подобные изделия, использованные для оформления узды и пояса, встречены в ходе раскопок ряда комплексов VIII-X вв. н.э. на сопредельных территориях (Вайнштейн 1966, табл. IX, 2; Ахинжанов и др. 1987, рис. 81, 17; Савинов, Павлов, Паульс 1988, рис. 8, 1; Трифонов 2013, табл. XX, 3а). Также довольно специфичным является вытянутый фигурный наконечник ремня (рис. 4, 1; 6, 3), имеющий ближайшие аналогии в комплексах VII-VIII вв. н. э. с наборами изделий, оформленных в геральдическом стиле (Троицкая, Новиков 1998, рис. 26, 32; Аб-дулганеев 2001, рис. 1, 15; Горбунов, Рудометов 2003, рис. 1, 21-23). Более характерны для материальной культуры раннесредневекового населения Алтая неорнаментированные овально-прямоугольные короткие наконечники ремней с ровным бортиком, полуовальным или слегка заостренным носиком и фигурноскобчатым основанием (рис. 4, 6, 13, 20, 27; 5, 5, 6). Судя по имеющимся материалам, такие изделия появились в памятниках горной и лесостепной частей обозначенного региона во второй половине VII в. н. э. и получили распространение в VIII - начале IX в. н.э. (Савинов 1982, рис. 13, 1; Могильников 2002, рис. 15, 3; Кубарев 2005, табл. 128, 10; Горбунова, Тишкин, Хаврин 2009, рис. 21). В комплексах этого же периода встречены бронзовые прямоугольные и подовальные обоймы (рис. 4, 4, 5, 26; 5, 7, 8), использованные для оформления ремней пояса и узды (Савинов 1982, рис. 13, 7; Кубарев 2005, табл. 129, 5). Рис. 4. Могильник Курайка-2, курган 1. Украшения конского снаряжения К предметам конского снаряжения из погребения кургана 1 относятся также две костяные подпружные пряжки (рис. 7, 4, 5). Оба изделия имеют схожие морфологические характеристики - выделенную рамку, заостренную дужку (окончание) и костяной язычок. Отличие наблюдается в оформлении выреза для крепления язычка и продевания ремня -первое изделие имеет Т-образный верхний и горизонтальный нижний вырез, а второе - сплошной вырез. Костяные (роговые) подпружные пряжки в целом не являются узко датирующими находками. Вместе с тем заостренную дужку можно считать поздним типологическим признаком подобных предметов, в основном встреченным в комплексах, относящихся к последней четверти I тыс. н.э. (Неверов 1985: 200-203). Еще менее хронологически выразительными являются костяные застежки от пут и железная безщитковая округлая подпружная пряжка (рис. 7, 6 8), подобные многочисленным изделиям, получившим широкое распространение в памятниках Алтая и сопредельных территорий второй половины I тыс. н. э. Рис. 5. Могильник Курайка-2, курган 1. Украшения узды Рис. 6. Могильник Курайка-2, курган 1. Серьги (1, 2) и наконечник ремня узды (?) (3) Учитывая весьма представительный набор предметов конского снаряжения, заметна фрагментарность состава изделий, предназначенных для умершего человека. Основную часть таких находок составляют две бронзовые серьги, обнаруженные у головы погребенного (рис. 6, 1, 2; 7, 2, 3). Оба изделия характеризуются округлой формой и длинной подвеской из серебряной (?) проволоки с двумя парами миниатюрных серебряных (?) колечек, спаянных из нескольких шариков, между которыми помещена бронзовая «бусина». На конце подвески закреплен бронзовый шарик. У одной из серег в верхней части имеется шпенек, у второй - бронзовый шарик. Судя по имеющимся материалам, предметы такого типа, изготовленные из цветных и драгоценных металлов и демонстрирующие вариабельность оформления различных деталей конструкции, получили распространение в тюркских комплексах Алтая и сопредельных территорий в конце VII - первой половине IX в. н.э. (Ев-тюхова 1957, рис. 4, 2; Баяр 2004, рис. 15; Кубарев 2005, табл. 46, 1011, 130, 3). Рис. 7. Могильник Курайка-2, курган 1. Предметы, найденные у черепа погребенного (1-3), и детали конского снаряжения (4-8) Для уточнения времени совершения захоронения в кургане 1 комплекса Курайка-2 осуществлено радиоуглеродное датирование костей человека и лошади. Данная работа была проведена в лаборатории 14ХРОНО Центра по изучению климата, окружающей среды и хронологии Королевского университета Белфаста (Великобритания) (14CHRONO Centre, Queens University, Belfast, аналитик С.В. Святко). Приводимые калибровочные показатели получены при использовании программы (RADIOCARBON CALIBRATION PROGRAMM CALIB REV7.0.0). Представим полученные результаты проведенного AMS-датирования. UBA-40780. Курайка-2, курган 1, кости человека. Радиоуглеродный возраст - 1206 ± 22 BP. Калибровочные данные: по 15 (sigma) (68,3%) cal AD 789-831 (0.526); по 25 (sigma) (95,4%) cal AD 768-887 (0.971). UBA-40781. Курайка-2, курган 1, кости лошади. Радиоуглеродный возраст - 1356 ± 27 BP. Калибровочные данные: по 15 (sigma) (68,3%) cal AD 650-672 (1.000); по 25 (sigma) (95,4%) cal AD 634-694 (0.971). Таким образом, анализ особенностей погребального обряда и предметного комплекса указывает на возможность определения времени сооружения кургана 1 комплекса Курайка-2 в широких рамках второй половины VII - первой половины IX в. н.э. В данном объекте присутствуют как вещи, получившие распространение на начальном этапе обозначенного периода, так и предметы, характерные для более позднего времени. Результаты радиоуглеродного анализа показали довольно противоречивую картину, которую пока сложно объяснить: учитывая возможность резервуарного эффекта, можно было ожидать «удрев-нения» датировки по костям человека, но полученные данные демонстрируют обратную ситуацию. В целом корреляция имеющихся сведений дает основания для «сужения» границ датировки рассматриваемого комплекса до рамок середины - второй половины VIII в. н. э. Вероятно, оградка 2 относится к этому же периоду, демонстрируя редкий случай возведения рядом синхронных погребальных и поминальных объектов раннесредневековыми тюрками Алтая. Обсуждение результатов Представленная хронология раскопанных объектов погребальнопоминального комплекса Курайка-2 свидетельствует о времени сооружения кургана и оградки в начальный период существования Уйгурского каганата. Историко-культурные процессы, происходившие в это время на Алтае и в сопредельных регионах, исследованы довольно фрагментарно. Ключевым обстоятельством, определяющим сложность интерпретации имеющихся археологических материалов, является отсутствие единой позиции по поводу определения памятников уйгуров. На сегодняшний день большинством специалистов признается уйгурская принадлежность городищ, раскопанных или выявленных на территории Монголии и Тувы (Данилов 2004: 150-153; Эрдэнэбат, Хюттель, Цэвээндорж 2010; Крадин 2011). Идентификация же погребальных комплексов до сих пор остается неоднозначной. Одной из первых захоронения раннесредневековых уйгуров выделила Л.А. Евтюхова по материалам исследований на территории Монголии. К памятникам номадов данной общности археолог отнесла изученные ею погребения комплекса Орхон-Дель (Евтюхова, 1957: 220225). Сильная ограбленность объектов не позволила Л.А. Евтюховой выделить черты обряда населения, оставившего обозначенные объекты. Спустя некоторое время Ю.С. Худяков, анализируя материалы раскопок комплекса Орхон-Дель, высказал предположение, что в исследованных могилах находились захоронения людей по обряду ингумации, в сопровождении шкуры коня (Худяков 1990). Данная концепция, за редким исключением (Ковычев, Беломестнов 1986; Амзараков и др. 2015: 158), не получила поддержки среди специалистов. Это связано не столько со сравнительно небольшим количеством раннесредневековых захоронений со шкурой лошади (Ховалыг 2010: 48), сколько с дискус-сионностью этнокультурной интерпретации подобных объектов. Данное обстоятельство довольно подробно представлено С.П. Нестеровым (1990: 63-67), который обратил внимание на то, что захоронения со шкурой лошади появились в Алтае-Саянском регионе по крайней мере со скифской эпохи, а также отметил возможность рассмотрения подобных объектов, датирующихся второй половиной I тыс. н.э., как результат модификации обряда тюрок. Альтернативная точка зрения по поводу выделения погребальных комплексов раннесредневековых уйгуров, получившая довольно широкое распространение, сформулирована Л.Р. Кызласовым и представлена в фундаментальном издании из серии «Археология СССР», а также в ряде публикаций исследователя (Кызласов 1969: 56-87; 1981). По его мнению, к рассматриваемой общности должны быть отнесены захоронения в катакомбах могильников Чааты-I и II в Туве. Вместе с тем в работах целого ряда исследователей обоснована дискуссионность подобной хронологической и культурной интерпретации обозначенных комплексов, не предполагающая возможность отнесения их к уйгурам (Варламов 1987, Азбелев 1991; Савинов 2006). В последнее десятилетие в результате исследований монгольских археологов в центральной части страны получены довольно оригинальные материалы, демонстрирующие особую группу раннесредневековых памятников. По мнению специалистов, они могут быть соотнесены с культурой уйгуров (Очир и др. 2008; Ochir et al. 2010; Эрдэнэбат, Бат-сайхан, Дашдорж 2012). Следует отметить, что большую часть рассматриваемых комплексов составляют явно «элитные» объекты, на основании которых сложно судить о погребальных традициях уйгуров в целом. Монгольские археологи отмечают несколько разновидностей этих сложных конструкций. В большинстве случаев объект представлял собой подземный склеп из кирпичей, к которому вел ступенчатый дромос. Это сооружение окружалось валом и рвом. В центре ограды на глиняной платформе возводилось некое подобие субургана или храма с крышей, украшенной черепицей. Вероятно, наземная конструкция предназначалась для жертвоприношений. Нельзя не отметить, что по ряду конструктивных характеристик, а также по наличию росписей эти объекты близки традициям китайской похоронной обрядности. Важно подчеркнуть, что объектов с подобным набором характеристик на Алтае не известно. Также отсутствуют свидетельства какого-либо системного влияния на население Алтая в области обрядовой практики и материальной культуры, которые можно было бы связывать с уйгурами. Анализ материалов раскопок небольшой серии археологических объектов второй половины VIII - первой половины IX в. н.э., раскопанных на рассматриваемой территории, позволил исследователям прийти к выводу о том, что данный регион не был включен в состав Уйгурского каганата (Кубарев 1998: 292; Тишкин 2007: 199). Вероятно, после крушения империи в 744 г. тюрки продолжали проживать на Алтае, сохраняя известную степень независимости в бурных процессах политической истории Центральной Азии. Материалы раскопок комплекса Курайка-2 подтверждают представленные заключения. Исследованное погребение демонстрирует стандартные характеристики обрядовой практики тюрок. Зафиксированный представительный комплекс изделий, включающий предметы торевтики из цветных металлов, свидетельствует о довольно высоком прижизненном социальном статусе умершей женщины, а также о самой возможности распространения подобных комплексов на Алтае в уйгурское время. Возвращаясь к характеристике истории Алтая во второй половине VIII - первой половине IX в. н.э., отметим, что количество памятников раннесредневековых тюрок данного периода, по сравнению с предшествующим этапом их истории, довольно резко снижается. К настоящему времени такие объекты раскопаны на нескольких погребальных и поминальных комплексах, локализованных в разных частях региона (Бике-IV, Джолин-I, Катанда-П, Кер-Кечу, Курай-II, Туэкта, Узунтал-VI, VIII, Юстыд-XIV и др.). Очевидно, ключевым фактором, определившим данную ситуацию, стало крушение Второго Восточнотюркского каганата. Одним из последствий являлся отток тюркского населения из Алтая и сопредельных территорий в Верхнее Приобье, приведший к формированию сросткинской археологической культуры (Неверов, Горбунов 2001: 177-178). Заключение Материалы раскопок погребально-поминального памятника Курай-ка-2 расширяют имеющиеся сведения об особенностях истории населения Алтая в эпоху Уйгурского каганата. Анализ особенностей устройства кургана 1 и оградки 2 позволил заключить, что исследованные объекты относятся к культуре раннесредневековых тюрок. Изучение предметного комплекса и корреляция полученных данных с результатами радиоуглеродного датирования свидетельствуют о сооружении этих объектов в середине - второй половине VIII в. н.э. Полученные данные подтверждают тезис о том, что после крушения Второго Восточнотюркского каганата кочевники данной общности продолжали проживать на Алтае, сохраняя значительную степень политической независимости. На памятниках этого периода, исследованных в разных частях региона, выявлены погребения с представительным составом инвентаря, включающим «престижные» изделия из цветных и драгоценных металлов и отражающим высокий социальный статус их владельцев. Отметим, что серия показательных комплексов уйгурского времени локализована в Юго-Восточном Алтае, что может свидетельствовать о расположении на данной территории одного из центров объединения тюрок. Детализация различных аспектов истории тюрок Алтая в уйгурское время связана как с дальнейшими полевыми исследованиями, так и с публикацией материалов раскопок прошлых лет, часть которых введена в научный оборот весьма фрагментарно. В частности, большое значение имеет изучение и интерпретация на современном уровне ярких результатов работ Саяно-Алтайской экспедиции в Курайской степи (Ев-тюхова, Киселев, 1941). Часть этих материалов относится к последней четверти I тыс. н.э. и является опорной при характеристике сложных процессов этнокультурной и социально-политической истории тюрок в период их существования в составе каганатов уйгуров и кыргызов.

Скачать электронную версию публикации