Preliminary results of experimental study of Neanderthal's hunting weapons from Chagyrskaya Cave.pdf Введение В результате изучения моделей поведения различных видов древних гоминин в последние два десятилетия было установлено, что когнитивные и поведенческие способности неандертальцев гораздо более сложные, чем представлялось ранее (Bar-Yosef, Kuhn 1999; Kolen 1999; Vaquero et al. 2001; d'Errico 2003; d' Errico et al. 2003; Hovers et al. 2003; Wynn, Coolidge 2004). Это позволило исследователям изменить концепцию «современного поведенческого комплекса», многочисленные характеристики которого оказались присущи неандертальцам (McBrearty, Brooks 2000; Wadley 2001; Henshilwood, Marean 2003). В результате последних исследований существовавший разрыв в поведенческих и социальных способностях неандертальцев и людей современного антропологического облика значительно сократился. Изучение охотничьих стратегий всегда занимало важное место в исследованиях поведенческих моделей неандертальцев. Значительная роль в этих изысканиях отводилось зооархеологическим результатам, которые зачастую интерпретировались в различных направлениях. Так охота на многочисленные виды животных часто интерпретировалось как отражение оппортунистического характера неандертальских охотничьих стратегий, в то время как те же данные в контексте человека современного анатомического облика интерпретировались как возрастание диетического разнообразия. Одновременно концентрация неандертальцев на охоте на один вид млекопитающих расценивалась как неспособность утилизировать различные ресурсы (низкое диетическое разнообразие), а данные для человека современного анатомического облика интерпретировались как специализация (d'Errico 2003). И только в последнее десятилетие зооархеологические данные, полученные со стоянок неандертальцев и человека современного анатомического облика, рассматриваются в одном ключе, без противопоставления (Adler et al. 2009). В исследовании неандертальских охотничьих стратегий традиционно важную роль играют зооархеологический и тафономический методы анализа состава фауны и способов разделки добычи, которые направлены на понимание неандертальских стратегий жизнеобеспечения и на модели их мобильности на территории Евразии (Pike-Tay, Cosgrove 2002); Speth, Tchernov 2001; Grayson, Delpech 2002, 2003; Burke 2004). Часто исследования подобной направленности дополняются другими методами, через которые реконструируется «неандертальский образ жизни» (Armand, Pubert, Soressi 2001; Gaudzinski, Roebroeks 2003; Stiner 2002; Adler, Prindiville, Conard 2003; Munson, Marean 2003). Другим направлением исследования охотничьих стратегий неандертальцев является изучение самого охотничьего вооружения. Растущий интерес к технологиям охоты среднего палеолита и их роли в современном человеческом поведении стимулирует дискуссии по поводу всех типов инструментов, которые могли быть использованы во время охоты. Первые свидетельства охоты фиксируются исследователями еще в олдувае около 1,75 млн л.н. (Villa, Lenoir 2009). На территории Европы первые достоверные сведения об охотничьих стратегиях древних людей фиксируются начиная с 400 тыс. л.н. (Villa, Lenoir 2009). Этим же временем (400-300 тыс. л.н.) датируется первое охотничье оружие (Gaudzinski-Windheuser et al. 2018). В научных работах, посвященных древнему охотничьему вооружению, как правило, выделяется два основных его вида, ассоциирующихся с разными способами охоты. Одна из популярных дискуссий посвящена происхождению и древности метательных орудий (например, Brooks et al. 2006; McBrearty, Brooks 2000; Shea 2006; Villa, Lenoir 2006), а также классификации специфических следов износа на них (Beyries, Plisson 1998; Chesnaux 2014; Crombe, Caspar 2001; Rots, Plisson 2014; Rots 2009; Schoville, Brown 2010; Shea et al. 2001. Другим способом охоты, вызывающим дискуссии, является контактная охота, идентификация которой производится как на уровне изучения повреждений на кости (Gaudzinski-Windheuser et al. 2018), так и посредством анализа самих колющих орудий (Wynn, Colidge 2004; Rots 2009). Некоторые исследователи полагают, что неандертальцы могли сочетать два этих способа охоты в рамках одного комплекса (Rots 2009). На территории Алтая зафиксированы две популяции восточных неандертальцев, последовательно заселявшие эту территорию в период MIS5-MIS3. Исследования, посвященные реконструкции их адаптационных и жизнеобеспечивающих стратегий, пока немногочисленны. Поздние неандертальцы, пришедшие на территорию Алтая 60 тыс. л.н. и принесшие с собой европейскую микокскую традицию, обитали в пещерах Чагырская и Окладникова. В предлагаемой статье обсуждаются первые результаты, полученные в ходе экспериментальной реконструкции использования охотничьего вооружения поздними неандертальцами. Это первый опыт такого рода реконструкций для палеолитических охотничьих стратегий на территории Северной Азии. Материалы и методы Пещера Чагырская располагается в предгорьях Алтая по правому борту среднего течения р. Чарыш. Пещера была обитаема в период 5949 тыс. л.н. Судя по всему, она заселялась одной немногочисленной популяцией неандертальцев (Vernot et al. 2021), которые использовали ее в качестве регулярно посещаемого в течение нескольких тысячелетий базового лагеря по разделке добычи. Охотничьей добычей неандертальцев служили преимущественно неполовозрелые особи и самки бизонов, в значительно меньшей степени - лошади. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что охота производилась в конце летнего -начале осеннего периода. Это время связано с массовой миграцией бизонов с равнин в предгорья (Kolobova et al. 2019а). Видимо, удачное расположение Чагырской пещеры, в русле реки, с хорошим обзором долины, по которой происходили миграции животных, и обусловило ее частое посещение неандертальцами. Кроме разделки и потребления охотничьей добычи, в пределах пещеры были зафиксированы свидетельства других трудовых операций неандертальцев. Так, в пещере производился практически полный цикл утилизации каменного сырья - от декортикации заготовок до изготовления каменных орудий (Kolobova et al. 2019b). Наиболее многочисленным типом орудий индустрии Чагырской пещеры являются угловатые и конвергентные скребла наряду с ретушированными остроконечниками (Shalagina et al. 2020), предварительный анализ которых показал их различную функциональную специфику, включая охоту. В пещере осуществлялся полный цикл изготовления и оформления костяных орудий (Baumann et al. 2020). Костяные ретушеры, выполненные из трубчатых костей, позвонков и ребер крупных травоядных на месте, служили для фасоннажа и переоформления одно- и двусторонних каменных орудий (Kolobova et al. 2020a, b). Основной целью экспериментального моделирования стало получение эталонной коллекции орудий, использовавшихся в качестве наконечников копий для контактной охоты. Всего в ходе экспериментального моделирования было изготовлено 36 наконечников (рис. 1, 1). Эталоны наконечников выполнялись из местного сырья - эффузи-вов, яшмоидов и халцедонитов, широко представленных в русловом аллювии р. Чарыш. Наконечники были изготовлены в соответствии с морфологией характерных для каменной индустрии Чагырской пещеры конвергентных орудий - ретушированных конвергентных скребел и остроконечников. Заготовками наконечников служили средних и крупных размеров от-щепы, полученные преимущественно в радиальном методе расщепления прямым ударом твердого отбойника. Острия орудий были сформированы двумя конвергентными краями, обработанными дорсальной чешуйчатой многорядной крутой или приостряющей ретушью. Лезвия оформлялись ударной ретушью посредством костяных ретушеров. Размеры экспериментальных орудий не превышали 7 х 4 х 1,5 см, средний размер составил 5 х 3 х 1 см. Для использования ретушированных конвергентных орудий в качестве наконечников они закреплялись на древках из березы и ивы (средней размеры 1,7-2 м, диаметр до 5 см) с помощью органических материалов - смолы и лыка (луба молодой ивы) (рис. 1, 2, 3). В среднем для изготовления одного охотничьего копья опытному экспериментатору требовалось 2,5-3 часа. Рис. 1. Экспериментальное охотничье вооружение: 1 - ретушированный остроконечник; 2 - экспериментальный остроконечник после использования в качестве охотничьего вооружения; 3 - способ крепления экспериментального остроконечника к древку Для моделирования процесса контактной охоты экспериментальные орудия использовались для нанесения ударов по выпотрошенным не ошкуренным тушам барана (15 кг) и быка (90 кг). Удары наносились с близкой дистанции, при этом копья полностью удерживались в руках (рис. 2, 1-3). Использовалось два варианта нанесения удара. В первом случае копье удерживалось двумя руками на уровне пояса, удар наносился снизу вверх. Во втором, копье, также удерживаемое двумя руками, заносилось над головой, а удар наносился сверху вниз. После получения серии экспериментальных эталонов был выполнен сопоставительный трасологический анализ археологических артефактов и полученных экспериментальных эталонов. Анализ проводился по классической методике, включающей изучение макро- и микропризна-ков1, связанных с износом орудий охоты (Moss 1983; Fisher et al. 1984; Villa, Lenoir 2009; Plisson, Rots 2014; Yaroshevich et al. 2016). Для изучения археологических артефактов и эталонов применялись микроскопы (стереоскопический Olympus SZX7 и металлографический Olympus BHMJ), что обеспечило возможность изучать каждый предмет при различных увеличениях от *8 до *500. Рис. 2. Экспериментальная реконструкция процесса контактной охоты с помощью копья: 1 - проникающий удар; 2 - копье после использования; 3 - след на туше от проникающего удара Для фотофиксации на макро- и микроуровне применялась дистанционная съемка посредством программного обеспечения Nikon Pro Camera Control и полноматричной камеры Nikon D750, подключенной к микроскопу через адаптер. Для получения фотографий максимального разрешения использовалась техника стекинга (выполнение серии кадров одного участка с различным фокусом), склейка производилась в программе Helicon Focus. Результаты Экспериментальные наконечники показали высокую эффективность в реконструируемом процессе контактной охоты. Была зафиксирована высокая частота пробития шкуры и рассекания мышц. При этом проникающие удары были относительно редки. По всей видимости, это связано с тем, что использовались выпотрошенные туши. Тем не менее при зафиксированных проникающих ударах обычно трескались и фрагментировались ребра, на которых впоследствии оставались характерные повреждения. Избранный способ крепления ретушированных остроконечников также оправдал себя (см. рис. 1, 3). Как правило, крепление выдерживало от 5 до 10 ударов, в ряде случаев до 15. Выход копья из строя чаще всего был связан со сломом самого каменного остроконечника из-за контакта с костью. В ходе эксперимента и при последующем трасологическом изучении эталонов были зафиксированы макропризнаки. На остриях оставались микросколы, направление которых свидетельствовало о контакте заостренного участка орудия с твердым материалом посредством импульса большой силы. Учитывая, что животные, туши которых были выбраны для экспериментов, имели плотную шкуру и массивный мышечный корсет, образование таких признаков износа на орудиях не требовало бы даже контакта с костью. Хотя в некоторых случаях при проведении экспериментов отмечалось и повреждение кости. Рис. 3. Сопоставление признаков макроизноса (язычковый скол) на экспериментальных эталонах и на остороконечниках с Чагырской пещеры: 1, 2 - общие виды археологических артефактов (в одной проекции); 3, 4 - общие виды экспериментальных эталонов после их использования и очистки; 1a, b - макроизнос на острие остроконечника № 495 из слоя 6а Чагырской пещеры (увеличение *20 и *16 соответственно); 2a, b - макроизнос (язычковый скол) на острие остроконечника № 251 из слоя 6а Чагырской пещеры (увеличение *25 и *16 соответственно); 3a, b - макроизнос (язычковый скол) на острие эталона № 19 (увеличение *25 и *12,5 соответственно); 4a - макроизнос (крупный язычковый скол) на острие экспериментального эталона № 20 (увеличение *25). На макрофотографиях стрелками показаны направления сколов Были зафиксированы язычковые сколы разных размеров (рис. 3), которые имеют различную ориентацию относительно оси орудий (со стороны ветрала или дорсала). Этот признак износа, судя по его повторяемости на разных эталонах, можно рассматривать как один из типичных (см. например, Fisher et al. 1984; Yaroshevoch et al. 2016). Различные размеры этих сколов могут указывать на разную площадь контакта с поверхностью материала и на разную величину приложенного импульса. Также на одном эталоне был обнаружен псевдорезцовый микроскол (рис. 4), который указывает на иную точку приложения силы удара, если сравнивать с предыдущими описанными случаями. 2 см 5 см Рис. 4. Сопоставление признаков макроизноса (псевдорезцовые и язычковые сколы) на экспериментальных эталонах и на остороконечниках с Чагырской пещеры: 1 - общий вид на остроконечник № 1662 из слоя 6в/1 Чагырской пещеры (в двух проекциях); 2 - общий вид на экспериментальный эталон после использования и очистки (в одной проекции); 1a - язычковый скол на острие орудия № 1662 (увеличение *8); 1b - псевдорезцовый скол на острие орудия № 1662 (увеличение *10); 2а - язычковый и псевдорезцовый сколы на острие эталона № 25 (увеличение *16); 2b - псевдорезцовый скол на острие эталона № 25 (увеличение *25). На макрофотографиях стрелками показаны направления сколов Дискуссия и выводы В ходе экспериментов была получена эталонная коллекция унифа-сиальных остроконечников со следами сработанности - износа от контактной охоты. Мы получили первые представления о способах креплений остроконечников на древках копий, о возможной продолжительности использования остроконечников в качестве охотничьего вооружения, о временных и трудозатратах, необходимых для изготовления охотничьего вооружения. Предварительный анализ остроконечников из слоев 6а и 6в/1 Чагыр-ской пещеры позволяет сделать следующие выводы: 1. Общая сглаженность всей поверхности артефактов, особенно ребер и других выступающих участков макрорельефа, указывает на интенсивный постдепозиционный износ (рис. 5). Это может быть связано с перемещением артефактов или с движением водных потоков, содержащих мелкодисперсные частицы, которые придали сглаженность и даже блеск поверхности каменных артефактов. По этой причине следы износа на микроуровне на остроконечниках из слоев 6а и 6в/1 были деформированы и не могут рассматриваться как подходящие для полноценного изучения посредством микроанализа. Рис. 5. Признаки постдепозиционного воздействия на артефактах: сглаженность на ребрах остроконечника 495 из слоя 6а Чагырской пещеры (увеличение *25) 2. Тем не менее на некоторых археологических остриях отмечаются признаки макроизноса, а именно повреждения острий. Фиксируются негативы сколов, в том числе язычковые. 3. Сопоставление макропризнаков износа на изученных экспериментальных эталонах и археологических артефактах позволяет сделать заключение, что проанализированные остроконечники из слоев 6а и 6в/1 Чагырской пещеры демонстрируют признаки контакта с довольно твердыми материалами при участии импульса большой силы, а именно язычковые (см. рис. 3) и псевдорезцовые сколы (см. рис. 4). На этом основании можно сделать предположение, что остроконечники использовались в виде наконечников копий для метания или протыкания в процессе охоты. Заключение Сравнение макроследов износа со следами, полученными в результате контактной (Rots 2009) и дистанционной (Rots, Plisson 2014) охоты, свидетельствует о большем сходстве наших экспериментальных и археологических образцов с «контактными» вариантами. В пользу данного предположения в первую очередь свидетельствует морфология псевдорезцовых диагностических следов. Для подтверждения или опровержения выдвинутой гипотезы требуется дальнейшее изучение всей серии остроконечников Чагырской пещеры (около 200 ед.), а также анализ всей серии эталонов, полученных в ходе экспериментального моделирования, в том числе и использовавшихся для других операций (базовые эксперименты по обработке дерева, кости, по мясу и шкурам, а также вытаптывание). Кроме того, в случае отсутствия признаков постдепозиционного износа на других остроконечниках из непотревоженных слоев пещеры, могут быть обнаружены признаки износа на микроуровне.

Скачать электронную версию публикации