Nomadising in the online space. Representation of the Evenk culture on VKontakte.pdf 0. Введение Интернет быстро становится неотъемлемой частью социальной жизни людей, живущих не только в городах, но и в сельской местности. Пожалуй, в Сибири не осталось ни одного поселка, в котором жители не были бы знакомы с интернетом. Например, в Эвенкийском муниципальном районе Красноярского края, где я проводила свою полевую работу, в 2007 году компьютеры, подключенные к спутниковому интернету, только появились, а в 2012 г. они уже играли заметную роль в жизни поселков: больше не нужно было ждать вертолета, чтобы отправить документы в районную администрацию, о грантовых краевых программах жители оперативно узнавали по электронной почте, а некоторые молодые люди обзавелись аккаунтами в социальных сетях. Интернет стал источником и для постановки выступлений фольклорных коллективов, и для написания школьных сочинений по краеведению, и даже для реконструкции местных «традиционных» праздников. В отношении влияния информационных технологий на полевую работу можно сказать, что наличие интернета ставит под сомнение последние попытки тех исследователей, которые все еще пытаются описать «традиционное» общество, живущее в согласии с природой, игнорируя наличие монитора на самом видном месте. Как справедливо отмечает Р. Бендикс, в поисках аутентичности люди стремятся восстановить те элементы культуры, которые существовали до эпохи модерна, но делают они это в настоящее время с помощью технологий и методов «современного» общества (Bendix 1997). Интернет открывает им новые грани для социального обмена - знаниями, традициями, технологиями. В этом отношении этнически ориентированные интернет-сообщества, на мой взгляд, позволяют эффективнее конструировать формы аутентичности и, соответственно, быстрее распространять их на максимально широкую аудиторию. Данная статья посвящена одному из таких примеров взаимодействия, основанному на чувстве этнической сопричастности, - группе «Эвенки» на сайте ВКонтакте - в одной из самых популярных социальных сетей в России, являющейся аналогом американского Facebook. Целью данной статьи является анализ того, каким образом участники группы конструируют эвенкийскую культурную аутентичность, используя информационные технологии. 1. Методология исследования и основные характеристики группы «Эвенки» Выбор группы «Эвенки» обусловлен тем, что по сравнению с другими группами, которые были созданы для обсуждения эвенкийской культуры, она является наиболее активной, наполняемой сообщениями и новостями, а также многочисленной по количеству зарегистрированных участников. К другим эвенкийским группам ВКонтакте относятся «Тунгусы объединяйтесь», «Эвэды ВКонтакте», «Эвенкия. Горячее сердце холодного края», «Единый союз молодежи эвенков», «Эвенкийская молодежь» и некоторые другие. В Живом Журнале (ЖЖ) есть одно эвенкийское сообщество, созданное активистом Рустамом Юсуповым и являющееся аналогом сайта «Эвенгус», направленного на сбор имеющегося материала по истории, языку и культуре эвенков. «Эвен-гус» является также площадкой для освещения проектов, инициированных эвенкийскими активистами. В такой крупной социальной сети как Facebook есть только одна эвенкийская группа, которая не обновлялась с момента ее создания. Относительно личных блогов и страниц мне известно, что всего несколько человек в сети ВКонтакте ведут свои персональные страницы на эвенкийском языке и освещают «эвенкийские» новости. Помимо частоты обновления критерием выбора группы служило наличие функции «оставить комментарии». Иными словами, меня интересовали публичные интернет-журналы, блоги и дневники с возможностью коммуникации с автором поста (записи), так как именно дискуссии между участниками сообщества находились в фокусе данного исследования. В этом отношении группа «Эвенки» хорошо отвечала данному критерию - число оставленных комментариев под записями, как и количество постов, в ней оказалось наибольшим по сравнению с другими группами, что повышало возможность проведения всестороннего анализа контента. Среди наиболее популярных, то есть набравших наибольшее количество комментариев, в группе «Эвенки» являются следующие темы: «Вопросы организации национальных районов» (408 комментариев по состоянию на 12.04.2014), «Эвэды турэнмэ таткалгат! Предлагаю развивать общение на родном языке!» (303), «Что необходимо сделать для спасения нашего народа?» (285), «Почему эвенкийки не выходят замуж за эвенков» (194), «Эвенкийские имена» (153), «Автопробег до исторической родины эвенков» (130), «Род» (120), «Этническая история» (80) и некоторые другие. В анализе репрезентации этнической идентичности и культурной аутентичности я использовала подход к анализу дискурса, который восходит к работам М. Фуко (Фуко 1996). Иными словами, изучалась не сколько «реальность», сколько ее отображение в дискурсивных практиках участников группы, являющихся хорошим примером «воображаемого сообщества» в терминах Б. Андерсона (Anderson 1991), так как многие из них никогда не встречались друг с другом вне виртуальной реальности, но при этом большинство из них разделяет чувство принадлежности к эвенкийскому народу, которое поддерживается в том числе и благодаря группе. При этом не все люди, обсуждающие эвенкийскую идентичность на форумах и, в частности, в данной группе, являются по своему этническому происхождению эвенками. Поэтому говоря о репрезентации эвенкийской идентичности, я буду подразумевать не всех участников группы, а только тех, которые позиционируют себя в качестве эвенков. Изучение преимущественно текстового материала в интернете сопряжено с рядом ограничений, к которым относится то, что участники могут как поддерживать живой диалог, отвечая спонтанно, так и спустя некоторое время, сначала обдумав свой ответ. У них есть выбор - отвечать на вопросы или комментировать ответы других людей, они могут возвращаться к диалогам спустя какое-то время и даже корректировать собственные ответы, не говоря уже о возможности приватного общения (см. Crichton and Kinash 2003). Наличие подобного выбора позволяет членам интернет-сообщества использовать различные способы отложенной коммуникации, включая избегание нежелательных ситуаций общения. Последнее антрополог Т. Боэлсторф назвал стратегией «отсутствия за клавиатурой» (Boellstorff 2008: 112). Наконец, комментарии могут быть удалены модераторами и, следовательно, уже не попадут в фокус исследования. Иными словами, в интернете зачастую приходится довольствоваться только той информацией, которая доступна в данный момент времени, что, впрочем, не сильно отличает изучение интернет-сообществ от работы в традиционном «поле». Однако самым важным ограничением является, пожалуй, редуцирование каналов получения информации до анализа печатного текста, иначе - проблема «отсутствие тела» (Markham 2004: 150-152). Методы исследования интернет-сообществ сходны с теми, что антропологи обычно используют в «поле», хотя их применение адаптировано к особенностям виртуального взаимодействия (см. Kendall 1999; Hine 2002; Murthy 2008). Так, основными методами моего исследования являлись виртуальное включенное наблюдение (я непосредственно являлась участницей группы и изредка публиковала сообщения, в том числе на эвенкийском языке), интервью с модераторами (проходило в форме переписки в «личных сообщениях» и, соответственно, не было видно остальным участникам группы), анкетирование и контент-анализ текстового и графического материала. Хотя мое пребывание в группах в качестве рядового участника и позволило дистанцироваться от стандартной роли ученого-антрополога в «поле», я проводила исследование открыто, все участники были осведомлены о моей работе, что является существенным положением этики в исследованиях интернет-сообществ (см. Cherny 1999; Wittel 2000; Holmes 2009). Если говорить обо мне как о члене группы, то этот статус скорее помогал в работе, нежели служил помехой, особенно при проведении интервью с модераторами, с некоторыми из которых я «дружу» онлайн уже на протяжении нескольких лет (ср. Cherny 1999: 301; LeBesco 2004: 65-69). В качестве же антрополога я проводила наблюдения с августа 2013 г. до конца апреля 2014 г. Что касается реакции членов сообщества на мое исследование, то она были различной - от нейтральной до настороженной. В частности, один из модераторов попросил меня подробнее рассказать о целях исследования, объясняя это последними событиями в стране, связанными с обсуждением в СМИ вопроса введения интернет-цензуры. Другой интервьюируемый начал диалог на эвенкийском языке, затем, удостоверившись, что я понимаю и могу отвечать по-эвенкийски (хотя и на «смешном», по его мнению, диалекте), перешел на русский язык, отметив, что теперь я выдержала экзамен и он готов ответить на все мои вопросы. Иными словами, как и в «реальной» жизни, в интернет-сообществах есть свои правила включения антрополога в «поле». Отдельно нужно сказать о методе интернет-анкетирования. В исследовании использовалась анкета, разработанная мною с помощью ресурса ianketa.ru, которая содержала 18 вопросов преимущественно закрытого типа, направленных на выяснение основных причин посещения группы, а также специфики употребления эвенкийского языка. Анкета, полностью анонимная, была размещена на стене группы дважды с перерывом в несколько месяцев. К сожалению, мне не удалось набрать достаточное количество ответов (я получила 26 заполненных анкет), чтобы считать выборку репрезентативной в том случае, если под генеральной совокупностью понимать всех участников сообщества. Однако, принимая во внимание проблему низкой активности большинства членов группы, о которой я скажу далее, я все же решила использовать в своем исследовании полученные результаты, тем более что они коррелируют с данными наблюдения и интервью. 2. Коллективный портрет участников, цели и задачи группы Согласно текущей статистике посещаемости, взятой мною у модераторов, география участников группы «Эвенки» по состоянию на август 2013 г., когда я только начала свое исследование, выглядела следующим образом: 46,5% участников из Якутска, 12,6% - из Санкт-Петербурга, 10,3% - из Москвы, 9% - из Улан-Удэ, 13% - из других мест. Распределение по крупным городам коррелирует с показателями, полученными за все время существования группы: Якутск - 28,1%, Санкт-Петербург - 8,13%, Москва - 6,0%, Дудинка - 3,87%, Нерюн-гри - 3,27%. Самую большую группу составили «другие» - 50,53%. Высокий процент людей из Якутска объясняет то, что вторым по распространенности языком коммуникации после русского служит якутский язык - на этом языке время от времени публикуются не только посты, но и изредка происходит обмен сообщениями. Относительно соотношения городского и сельского населения по месту рождения и проживания членов группы данные анкетирования говорят о том, что 42,3% участников сообщества родились в сельской местности, а затем переехали в город, 23,1% родились в городе и там же жили на момент анкетирования, 15,4% родились в городе, а затем переехали в сельскую местность, и 19,2% - родились и жили в сельской местности. Таким образом, данные опроса подтвердили мои наблюдения, основанные на просмотре личных страниц участников, о том, что большинство пользователей группы «Эвенки» - городские жители. Полученный результат был вполне предсказуем, так как именно в городах люди имеют возможность чаще пользоваться интернетом и делают это преимущественно у себя дома. При этом наиболее активными членами группы, которых насчитывается порядка 50 человек (из них 10 пишут и комментируют регулярно), выступают не студенты, как я думала ранее на том основании, что именно они являются большинством среди участников, а люди старше 30 лет, имеющие высшее образование и работающие в научной и творческой сферах. Средний возраст респондентов, заполнивших анкету, - 34,4 лет. Этот вывод подтвердили и модераторы: Основная аудитория - студенчество и молодежь до 30 лет. Старшее поколение представлено людьми до 45 лет. Активная часть сообщества - люди 25-40 лет4. Или: Студенты, конечно, есть, но вряд ли их можно назвать самыми активными. Они живут от сессии до сессии, им не до активничания особого. Вот закончив университет, получив работу, а вместе с ним и бесплатный интернет)))) Состоявшихся умудренных опытом людей мало и они как правило просто сидят и мониторят. Остальные участники подключаются к дискуссиям спорадически и только в тех случаях, если тема им действительно интересна, оставаясь преимущественно пассивными наблюдателями. Несмотря на это 42,3% опрошенных заявили, что посещают группу ежедневно, а 26,9% делают это несколько раз в неделю. На вопрос об основной деятельности в группе 84,6% респондентов ответили, что просматривают последние новости и/или ветви дискуссий. Иными словами, группа используется ими скорее как источник информации, нежели платформа для обсуждения. Наряду с этим нельзя недооценивать тот факт, что некоторые участники, не проявляя видимой активности, являются распространителями информации, взятой со страницы группы. Поэтому оценить действительный размер аудитории группы «Эвенки» и нарисовать обобщенный портрет людей, составляющих эту аудиторию, представляется труднодостижимой задачей (о «воображаемой аудитории» см. Marwick, Boyd 2010): ...даже не отписываясь здесь (в группе - прим. Н.М.), наша молодежь имеет возможность видеть план мероприятий, например, а дальше идет репост в вотсап и прочее.5 В Якутске, где много студентов эвенков и молодежи эвенков, можно уверенно сказать, что есть большая оффлайновая активность именно участников нашей группы. Другое дело, что для более мобильной функциональности молодежь выбирает опять таки вотсап и прочее. На вопрос «Что именно Вас привлекает в группе Эвенки» наиболее популярными ответами были следующие: «Участие позволяет лучше почувствовать свою этническую принадлежность к эвенкийской культуре» (32,4%) и «Позволяет узнавать новости об эвенкийских мероприятиях» (45,9%). По этому критерию группа «Эвенки» не отличается от большинства интернет-сообществ: согласно исследованию, проведенному Б. Батлер с коллегами, получение информации является одним из доминирующих причин участия в жизни подобных групп (Butler et al. 2002). Это же мнение разделяют и модераторы: «Интернет - удобное средство для информирования оффлайновых мероприятий, используем активно». Опрос выявил, что такой критерий, как поддержание с помощью группы связей с друзьями из родного поселка/города, не играет никакой роли в мотивации участников. Два человека, отвечая на этот вопрос, выбрали вариант «Другое». Один из них отметил, что привлекательным для него является то, что группа - это «его племя»; второй написал, что в данной группе он имеет возможность делиться фотографиями и видеороликами, а также «общаться с сородичами из разных уголков страны». Среди вопросов, которые я задавала модераторам, были два, касавшиеся эволюции целей группы и состава участников. Никто из опрошенных мною модераторов не отметил каких-либо значительных изменений, произошедших с момента основания группы. Однако все они упоминали увеличение количества участников, что может являться результатом сознательного продвижения группы как ее модераторами, так и просто активными участниками (результаты опроса показали, что 26,9% респондентов получили приглашения от своих друзей, на первом месте находился поиск по ключевым словам): Я в эту группу попал в первый раз, когда там и трех ста человек не было. Все было тихо - тишь да гладь. Аналогичные группы еще есть же, отсюда я вышел. Потом второй раз попал, когда было чуть меньше 500. Первый мой пост был что то вроде "давайте дотянем до 555"))) начал усиленно продвигать группу среди своих родственников, земляков... пошло-поехало. То есть сперва никакой идеи-то и не было как таковой, просто площадка для общения. Ну, еще мне удобно для работы. Так с некоторыми участниками группы, которые живут в других регионах, я делал интервью для своей газеты. Любопытно, что Якутия, доминирующая в статистике, не является регионом с высокой долей пользователей интернетом; она составляет всего 35,3%. Для сравнения процент пользователей в Красноярском крае - 54,9%, а на Камчатке этот показатель приближается к московскому - 65,7% (Интернет в регионах...). Поэтому стоит подчеркнуть, что, говоря о высоком проценте участников из Якутии, имеются в виду главным образом жители Якутска. Эвенки из Якутска являются наиболее активными в интернете и попадают в выделенную в ходе опроса группу городских жителей среднего возраста с высшем образованием. Многие из них, как выяснилось из интервью, знакомы в реальной жизни. Один из участников так ответил на вопрос анкеты «Что бы Вы могли предложить для улучшения группы Эвенки?»: Группа жива и саморегулируема, наполняется в основном участниками, а не модераторами. Те же мероприятия - по большому счёту инициативы не онлайновые, а оффлайновые. То есть группа как социальная сеть, скорее, самодостаточна. Соответственно, вопрос об улучшениях сомнителен: сообщество получает, что хочет. Многие исследователи интернет-сообществ отмечают, что полностью разделить онлайн и оффлайн активность их участников сложно, нередко социальное взаимодействие, начавшееся в интернете, продолжается в «реальной» жизни, и наоборот (Garcia et al. 2009: 54). Более того, отношение к интернету как к чему-то отдельному в жизни людей преуменьшает его важность в качестве неотъемлемой части повседневности, что подчеркивается большинством как западных исследователей (см. обзор: Miller, Slater 2001), так и некоторые отечественные специалисты, как показал опрос, проведенный редакцией "Антропологического форума" (Научное знание. 2011). В своей недавней статье Р. Халлетт и К. Барбер предложили рассматривать онлайн взаимодействие как часть естественной среды обитания (online habitat) (Hallett, Barber 2014). Переплетение виртуального и персонального взаимодействия проявляется в том, что активисты из Якутии используют группу в качестве ресурса для апробации и обсуждения проектов и инициатив, придуманных в «реальной» жизни, тем более что некоторые из них занимаются профессионально разработкой проектов в области эвенкийской культуры. Объяснить высокую степень вовлеченности именно якутских эвенков в интернет-активность можно тем, что, на мой взгляд, эвенкийская интеллигенция в Якутии является наиболее многочисленной и сплоченной по сравнению с другими регионами проживания эвенков. В последнее десятилетие она выступила инициатором таких мультимедийных проектов в области сохранения эвенкийского языка и культуры, как, например, создание первого электронного пособия по эвенкийскому языку и русско-эвенкийского словаря-приложения для Android. Некоторые участники этих проектов являются членами группы «Эвенки». В частности, Александр Варламов, сын известной эвенкийской писательницы и ученой Галины Кэптукэ, модерирует группу: Если мы обращаемся к статистике, то стоит сразу же понять одно - эвенки Якутии являются половиной всех эвенков России, поэтому нас и больше. Активность определяется тоже этим фактором -нас больше, мы сплоченные, нас замечают в регионе, нам дают возможность себя реализовать, то есть нашим властям даже выгодно, что есть активная молодежь, а про старшее поколение и говорить не надо, ассоциация эвенков Якутии зарегистрирована в СССР еще) то есть одна из самых первых по стране. У нас очень активные старейшины. И под стать им растет молодежь. Этот комментарий интересен также тем, что мой собеседник не противопоставляет проекты эвенкийской молодежи деятельности лидеров старшего возраста. Наоборот, как и другие модераторы, он подчеркивает преемственность между поколениями эвенков. Приступая к этому исследованию, я предполагала, что эвенкийские интернет-сообщества могут рассматриваться их членами в качестве альтернативной площадки съездам и другим мероприятиям, посвященным эвенкийской культуре. Однако участники не делают такого противопоставления. На мой вопрос о сравнении съездов и интернет-сообществ один из модераторов отметил, что у них просто разные функции. Тогда как у первых функции скорее стратегические, у вторых - оперативные (информационные). Второй затронул проблему отсутствия легитимности съездов, заключающуюся в том, что на них обычно приезжают одни и те же люди. По его мнению, интернет мог бы стать механизмом для информирования эвенков о готовящихся мероприятиях, а также для выбора членов делегаций на съезды и координирования этой работы. Иными словами, интернет должен способствовать включению большего количества эвенков в процесс принятия решений: В долгосрочной то перспективе почему бы не стать совету эвенков тем, чем стал совет саами со своим парламентом и межгосударственными структурами? но пока мы имеем то, что имеем. съезды и их резолюции, которые не отличаются друг от друга. съезды, которые любой эвенк может назвать нелегитимными. съезды, на которые ездят одни и те же люди. и ничего далее не происходит. и тут должен подключиться интернет, координировать выбор делегатов, объять большую аудиторию... дел много. Наконец, третий интервьюируемый мною модератор отметил, что интернет не может служить альтернативой съездов и не станет площадкой для формирования альтернативного эвенкийского сообщества по той причине, что его используют преимущественно городские эвенки, в то время как жители в маленьких поселках, по его мнению, не включены в онлайн-активность: Интернет в формировании сообщества может конечно принести пользу, например, в том же изучении языка, но здесь присутствует в основном народ городской или из крупных поселков, а кто в тайге, варится в собственном соку. Как уже было отмечено выше, тезис о том, что жители сибирских поселков не пользуются интернетом, согласно моим полевым наблюдениям, не подтверждается на практике. Тем не менее, цифровое неравенство (digital divide) выражается в том, что в отличие от крупных городов, в маленьких поселках компьютер, подключенный к интернету, принадлежащий администрации, находится в коллективной собственности всех жителей, соответственно возможности его использования ограничены. При этом граница между индивидуальным и публичным настолько стерта, что пароль для выхода в интернет может быть прикреплен на самом видном месте, не говоря уже о том, что все документы в администрации располагаются фактически в открытом доступе, и каждый житель при желании может скопировать все то, что ему требуется, не ожидая для этого секретаря. Такое же отношение у жителей эвенкийских поселков и к электронной почте - нет необходимости заводить личный ящик, если есть официальный адрес, например, школы или поселковой администрации. При отправке письма достаточно указать в строке «тема» имя адресата. Интересно отметить, что коллективность использования технических средств подтверждается исследователями и в отношении рации. Так, антрополог П. Витебски писал в своем исследовании об эвенах Якутии, что во время сеансов связи с оленеводами собиралось все население поселка, становившееся на время эфира единым виртуальным сообществом людей, не видевших друг друга годами, - теперь они получали возможность общаться, пусть и таким ограниченным способом (Vitebsky 2006: 108). Иные технологические средства, с помощью которых можно выйти в интернет, например, телефоны и различного рода планшеты среди подростков в Эвенкии зачастую выполняют лишь статусную функцию, являются предметами престижа, но не используются ими прямо по назначению (об использовании мобильного телефона среди ненцев см. Stammler 2009; Штаммлер 2013). Каким образом подобное неравенство или, лучше сказать, альтернативное использование технических средств, влияет на жизнь людей в России и какие стратегии разные социальные и этнические группы при этом используют - вопрос малоизученный. Хотя этой проблемой давно занимаются западные социальные исследователи (см. Servon 2002; Fairlie 2003; Warschauer 2004; Wang et al. 2014 и др.). 0. Репрезентация аутентичности и исторического прошлого Антрополог А. Риид пишет о том, что люди, ведущие личные блоги (интернет-дневники), нередко воспринимают их буквально как репрезентацию себя: «мой блог - это я». Это является основным отличием блогеров от романистов, позволяющих себе лишь время от времени появляться в тексте. Блог в большей степени отражает повседневную жизнь его создателя (Reed 2006). Идея интернет-сообществ, напротив, построена на коллективной идентичности, для репрезентации которой основополагающим принципом является актуализация «мы», что не может обойтись без конструирования «мифологии», основанной на изначальном единстве эвенкийского народа, которую участники интернет-сообщества, опираясь на научные работы историков и этнографов, стремятся подчеркнуть. Как писал Ф. Барт, основополагающим элементом в определении этнической группы являются ее границы, которые конструируются членами группы с помощью актуализации тех или иных маркеров (Barth 1969). В этом плане интернет предоставляет пользователям фактически безграничные возможности поиска информации и стирает границы между ученым и блогером-экспертом. Интернет во многом изменяет привычные роли как «антрополога в поле», так и его информантов: именно информанты становятся специалистами в области своей истории и, более того, отстаивают привилегию быть ведущими экспертами по вопросам собственной культуры в случае конфликта точек зрения (см. Lane, Waitt 2001), а исследователи переходят в разряд рядовых членов группы. По этой же причине ответ информантов на тот или иной вопрос об их культуре - «посмотри у Василевич, там все написано», - известный этнографам-сибиреведам, в ближайшем будущем, возможно, будет вытеснен ответом «об этом можно по-гуглить или в Яндексе набрать» - как написал один из участников группы «Эвенки». При этом, как подчеркивают исследователи интернет-сообществ Д. Миллер и Д. Слойтер, интернет не порождает новые идентичности, а скорее помогает людям виртуально стать теми, кем они уже хотели быть, акцентировать наиболее благоприятные и/или желаемые характеристики группы, но эти характеристики нередко берутся из дискурсивных практик «реальной» жизни. (Miller, Slater 2011: 85). Исключением могли бы служить выдуманные профили, например, когда человек выдает себя за некогда жившего писателя или даже за неодушевленный предмет. Однако, как показало исследование, проведенное Д. Бойд и Дж. Хир на примере социальной сети Friendster, даже в таких случаях сообщество заставляет своих членов играть по установленным правилам, возвращая их к «реальности». Так, подобные профили (в сети их владельцев называют Fakesters) вызвали столь негативную реакцию со стороны участников, размещавших на своих страницах подлинную информацию о себе, что в итоге Fakesters пришлось обвинить своих оппонентов в геноциде и устроить интернет-революцию, заключавшуюся в создании дублированных профилей (Pretendsters) критиковавших их участников (Boyd, Heer 2006). Не менее важным аспектом исследования, как было отмечено выше, является «аудитория», наблюдающая со стороны, которая в идеале должна быть осведомлена о том, что эксперименты с идентичностью в публичном пространстве интернета являются лишь частью идентично-стей людей, участвующих в этом процессе (см. Walther 2007). Отсюда возникает проблема ложной анонимности: участвующим кажется, что их общение в группе приватно, в то время как оно происходит на виду у многочисленных зрителей (Holmes 2009), что может привести к нежелательным последствиям (см. примеры в работе Boyd, Heer 2006). В этой связи стоит отметить, что для членов рассматриваемой группы обсуждение «эвенкийскости» в некоторой степени является ролевым и игровым: по крайней мере, находясь в интернете, они подключаются к дискурсу под названием «идеальные» эвенки и воспроизводят его, ориентируясь на существующие в «реальной» жизни стереотипы не только об эвенках, но и о коренных народах в целом. В поисках аутентичности эвенкийской культуры участники группы обсуждают широкий круг вопросов, которые можно объединить в два блока, - география и история. Широкий ареал расселения эвенков особенно находится в их фокусе внимания и, на мой взгляд, является одним из важнейших элементов в репрезентации этнической идентичности, в чем я убедилась и в ходе проведения полевой работы в Эвенкийском районе (ПМП 2010а; ПМП 2010б). В воображаемой географии опрошенных эвенков четко присутствовало разделение России на центр, называемый материком, и периферию, к которой относились земли к востоку от Урала. Несмотря на то, что географический центр России находится именно в Эвенкии, свой район они относили обычно к периферии, называя его «медвежьим углом». Информанты нередко интересовались, где еще живут эвенки, в каких субъектах федерации и за рубежом, просили меня посмотреть те или иные генеалогические сведения в архивных источниках (ПМА 2010б; ПМА 2011). С одной стороны, ощущение этнической сопричастности давало им возможность почувствовать себя не маленькой группой жителей далекого сибирского поселка, но частью большого народа, имеющего богатую историю, с другой, - некоторые мои информанты считали, что такая раздробленность препятствует сложению «единого народа». Последнее порождало у них ощущение коммуникативной изоляции, что выражалось и в подчеркивании того факта, что эвенки «разбросаны» по разным субъектам федерации и оторваны друг от друга (ПМА 2010б; ПМА 2012; ЛАА). В этом отношении интернет открывает новые грани для социального обмена - знаниями, традициями, технологиями, и одновременно является и способом социального взаимодействия, и продуктом этих взаимодействий (см. Hine 2000: 14-38). Технологии позволяют эвенкам визуализировать пространство, например, с помощью маркирования маршрутов на картах Google-map, а также за счет размещения в группах фотографий из разных регионов проживания эвенков. Особой популярностью пользуются и этнические карты. Например, на «стене» группы «Тунгусы объединяйтесь» была размещена карта расселения тунгусских групп, взятая из книги этнографа Б.О. Долгих (Долгих 1960), под которой стояла подпись «Вот так мы когда-то жили...». Дополнительно, интернет дает возможность его пользователям совершить «кочевание», пройдя тысячи километров по ареалу расселения эвенков за доли секунды, и сделать это на виртуальных оленях. Как оказалось, оленеводство не исчезает с появлением информационных технологий, но в некотором смысле трансформируется. Так, некоторые из членов группы в шутливых картинках обыгрывают устойчивый стереотип о том, что «без оленя нет эвенка» (орон ачин - эвэнки ачин). Например, на одной из них изображено стадо оленей с подписью «Наше богатство издревле исчислялось в оленях. Размести у себя на стене стадо оленей, беднее не станешь. Кутучит бикаллу, гиркил!» (Будьте удачливы, друзья!6). Каждый участник мог виртуально обзавестись своим стадом оленей. Рис. 1. «Кочевание на просторах интернета» Антрополог Л. Робертс пишет о том, что карта может выступать символическим маркером на индивидуальном и институциональном уровнях, а для представителей власти служить своего рода тотемом, образом, обнаруживающим себя в сферах туризма и маркетинга, например, в выражении идентичности города, или в качестве символического образа массового потребления туристической продукции в виде изображений на кружках и футболках (Roberts 2012: 7). В этом отношении следует подробнее рассмотреть автопробеги, состоявшиеся в 2012 и 2013 гг., которые были организованы с помощью группы «Эвенки». В этом мероприятии были объединены символические и туристические аспекты использования карты и пространства. 0.1. Автопробег как метафора кочевания Целью автопробега 2012 г. служило поднятие этнического самосознания с помощью поездки по маршруту Якутск - Улан-Удэ - Байкал до места предполагаемого происхождения эвенков, которое, по мнению организаторов, находилось в районе Байкала, в частности, был выбран археологический комплекс глазковской культуры в Бурятии: Сородичи, предлагаю в июне этого (2012) г. организовать эвенкийский автопробег до Байкала - до одной из стоянок неолитической глазковской культуры, которая по культурному комплексу наиболее схожа с культурой эвенков. После раздумий, предлагается избрать низовье р. Селенги в Кабанском районе Бурятии, где есть одна из таких стоянок глазковцев вокруг Байкала (если есть иные предложения, пожалуйста). Основная идея - поднятие самосознания эвенкийской молодежи, ознакомление эвенков и общественности с историей нашего народа. В проекте были задействованы эвенки Красноярского края, Иркутской области, Якутии, Бурятии и Амурской области. Изначально мероприятие планировалось организовать силами самих участников, однако позже удалось подключить сотрудников администрации и региональные эвенкийские ассоциации. Детали поездки открыто планировались и обсуждались в специально в этих целях созданных темах. В качестве эмблемы мероприятия был разработан флаг - шаманский бубен на синем фоне, внутри бубна по кругу располагалась надпись «Мит эвэнкил» (Мы - эвенки). Якутия - Байкал. К истории истоков номадов тайги», а также фигура эвенка в традиционной одежде (рисунок эвенкийского художника Сергея Салаткина из Эвенкии). Этот флаг и другую атрибутику автопробега, предполагалось дарить в каждом населенном пункте, где останавливались участники. Благодаря членам группы «Эвенки» автопробег получил широкое освещение в местных и республиканских СМИ. В целом, было задействовано около 30 электронных и печатных газет, опубликовавших информацию о ходе автопробега, а небольшие репортажи, вышедшие на региональных новостных каналах, были размещены на сайте ВКонтакте. Дополнительно, были созданы группы в Twitter (https://twitter.com/MitEwenkil) и на сайте «Эвенгус» (http://evengus.ru/auto/), в которых оперативно, то есть в режиме реального времени, транслировались основные события. Завершился автопробег возведением ритуального столба «Сэвэк-Мо» и установкой мемориального камня с эвенкийскими «итыл» (правилами). Вот как один из участников описывает последнее событие в интернет-дневнике автопробега: В 12 часов началось построение участников для начала мероприятий. По эвенкийской традиции все началось с обряда Чичипкавун - обряд очищения. Далее мы все вместе совершали приготовления к предстоящему шаманскому обряду, связанному с установкой камня Иты. Потом бурятская шаманка с эвенкийскими корнями совершала долгий и серьезный обряд-камлание. Все присутствующие почувствовали всю серьезность событий - Буга (Бог, небо, мир) с нами. После завершения примерно полуторачасового обряда, началась концертная программа, на которой всех порадовали коллективы центра «Арун», а также творческие коллективы из Курумканского и Баунтовского районов Бурятии. К вечеру, когда завершились основные мероприятия, участники сначала поели за общим столом, а потом все эвенки собрались на общий хоровод. Играли Дэвэ, Осорай, Мальчор (эвенкийские хороводные запевы - прим. Н.М.). В рамках автопробега прошли семинары и круглые столы, посвященные культуре эвенков, а также мини-фестивали фольклорных коллективов. В автопробеге сочетались фольклоризированные, ориентированные на публику, элементы современной эвенкийской культуры, эксплуатирующие ее наиболее яркие символы (шаманизм, расшитая бисером одежда, хороводный танец «ёхарье»), и приватные, например, «кормление» духов местности - обряд, который знают и выполняют многие эвенки, вне зависимости от того, живут ли они в тайге или в поселке. Однако за счет интернет-трансляции этот обряд перешел из приватной в публичную сферу: Спустившись с перевала, мы решили поблагодарить его дух, сделав обряд Имты - привязав на ветви деревьев отрезы материи. К слову сказать, для общения с духами-хозяевами подобных мест мы наготовили множество мелких монет, которыми задабривали их во время пути. Рис. 2. Бубен - символ автопробега 2012 г. В связи с тем, что автопробег прошел успешно, в 2013 году участники решили повторить это мероприятие и посвятить его эвенкийскому языку. По замыслу организаторов - снова эвенков из Якутска - на этот раз автопробег должен был стартовать на берегах Байкала открытием языкового лагеря для молодежи. В тот год участники расширили географию автопробега за счет включения в маршрут посещения Эвенкийского хошуна в КНР. Отбор участников проходил по следующим критериям, обозначенным в сообщении одного из организаторов: В двух словах - приглашаются эвенки от 18 до 30 лет (желательно холостые - не замужние). Просим от каждого поселения, где живут эвенки, постараться направить хотя бы по 1 человеку. Наряду с автопробегом в 2013 году параллельно прошел велоп

Скачать электронную версию публикации