The Religious Worldview of a Modern Old Believer: Text and Context of Field Research.pdf Введение Современные теоретические дискуссии о тексте и контесте полевых исследований развиваются, как правило, в двух направлениях. Первое, которого часто придерживаются антропологи, склоняется к идее об ограничении информацией и интерпретациями, которые поле предлагает «здесь и сейчас», т.е. актуальными непосредственно в момент исследования (Watson 1999). Другое настаивает на важности исторической ситуации, контекста, истории исследуемой общности, т.е. на тезисе, что исследователь должен знать поле лучше его представителей (Маруши-акова, Попов 1993). Первый подход имеет свои преимущества - чем меньше исследователь знает об изучаемом объекте, тем больше шансов обнаружить действительно что-то ранее неизвестное, хотя подробные вопросники порой и ограничивают эту возможность. Однако отсутствие необходимых знаний у исследователя может легко привести к ошибкам. Например, при работе в группах с так называемым преферированным самосознанием в Болгарии, позиционирующих себя представителями более социально престижной общности, например румыноязычные цыгане - румынами, турецко-язычные - турками и т.д. (Марушиакова, Попов 1993).Не зная происхождения, истории и географии группы, можно представить исследовательской аудитории не совсем корректные данные. Такие исторические недоразумения уже случались (см. интересные примеры и цит. лит. у (Hancock 2004)). Таким образом, нам представляется, что исследование поля без серьезного изучения контекста, выражающегося в разных источниках - опубликованных и архивных материалах, исторических данных, прессе и т.д., может привести как к спорным постановкам, так и к ошибочным выводам. Все эти соображения превращают поле с его текстом и многочисленными контекстами в серьезный вызов для исследователей. Пробле-146 Религиозное мировоззрение современной старообрядки ма усугубляется при взаимодействии с «закрытыми общностями». Так, буквально месяц назад мне удалось побывать в так называемой Сельской Анадоле (с. Сальда, Турция), где, как известно, проживают турки-шииты. Оказавшись здесь как туристка, я этого не знала. Мое внимание привлекла статуя женщины около метра высотой, напоминающая садовую скульптуру. Белая, но с окрашенным в красный цвет платком и как бы залитым кровью платьем, она стояла в вестибюле четырехэтажного дома, другая такая же находилась на открытой террасе последнего этажа, предоставляемого гостям гостиницы (хозяева живут на остальных трех этажах). Эти фигуры навели меня на мысль о казылбашах (красноголовых) - гетеродоксных мусульманах, известных своим почитанием дочери пророка Фатимы (Али-Заде 2007). Как известно, эта общность занимает маргинальную позицию среди суннитов и отличается своей скрытностью. Ее основное правило - «заблуждать, обманывать непосвященных», не раскрывать им свою принадлежность к конфессии и особенности верований и культа. Не зная турецкого, я попыталась проверить свои догадки и поговорить с хозяйкой. Само присутствие одинокой женщины в качестве хозяйки гостевого дома (хозяин работает в другом городе) говорило в пользу моей гипотезы, так как у алиан женщина занимает почетное, достаточно независимое и уважаемое место в семейной иерархии. Указав на статую, я спросила: «Фатима?» Хозяйка пробормотала что-то неразборчивое. Но на вопрос: «Казылбаш?» я получила очень выразительный ответ - женщина приблизила указательный палец к губам и произнесла «Сус» («молчи» на турецком, слово архаизм, которое употребляется в современном болгарском языке и присутствует в болгарской классической литературе). После чего стала настойчиво предлагать мне чай, ясно (и достаточно решительно) продемонстрировав, что не желает общаться на эту тему. Все это убедило меня в моей правоте, что подтвердилось и опубликованными данными о распространении этого религиозного направления именно в сельской Анадоле (см., например (Аверьянов 2011: 82-84)). Староверы также относятся к общностям, ревниво оберегающим свою религию от посторонних. Однако после глобальных перемен 1990-х гг. отношение к ним в Восточной Европе очень изменилось, в ряде постсоциалистических стран их культура стала восприниматься не только как объект изучения, но и как часть культурного наследия. Интересно в этой связи взглянуть на ситуацию со староверами-мигрантами, которые, оставшись вне основного массива, часто оказываются не только в иноэтническом, иноязыковом и религиозном окружении, но и в полном отрыве от старообрядческой среды, к которой, в ряде случаев, они, в период СССР, принадлежали довольно формально. Их не коснулись перемены, превратившие староверов в ряде постсоветских стран, в частности в Прибалтике, в специфическое и престижное 147 Екатерина Анастасова сообщество. В связи с этим в контексте взаимоотношений между контекстом и текстом в конкретном полевом исследовании (2019 г.) мы рассмотрим случай старообрядки-иммигрантки из Латвии, проживающей в Little Odessa в Нью-Йорке, США. Старообрядческая диаспора компактно расселяется в северных штатах Орегон и Аляска (Аргудяева 2010: 4, 16-23), а отдельные ее представители живут в различных местах страны. Как известно, старообрядческая культура отличаетсня специфической аксиологией и герменевтикой, о чем писали исследователи, занимающиеся русскими этно-конфессиональными группами (см., например (Никитина 1993, Касаткин 2008) и мн. др.). Сохраняются ли эти особенности у индивидуальных мигрантов в период глобальных перемен в мире - в постсоветском пространстве и в новых местах, куда староверы мигрируют индивидуально? На этот вопрос мы попытаемся ответить. Староверка с Брайтона По мнению исследователей, наиболее многочисленной компактной и видимой русскоязычной общностью в США являются эмигранты из СССР, прибывшие в период оттепели (1950-1980-е гг.) (Алексеева 1998). Большая их часть расселяется в так называемом Русском городе (Little Odessa) - Брайтон-Бич, Бруклин, Нью-Йорк1. Район формировался постепенно с 1940 г., принимая различные волны рускоязычных эмигрантов. В период с 1990 по 1999 г. сюда началась массовая миграция из постсоветского пространства. Только на Брайтон-Бич живут около 500 тыс. русскоязычных эмигрантов2. Именно к этой диаспоре принадлежит героиня нашей истории. С Марией3 (ей около 65 лет) мы познакомились случайно на Брайтоне через общих знакомых. Она представилась как Мария, добавив, что у нее есть еще одно имя, данное при крещении, - Менадора. Эта самопрезентация, сразу привлекшая мое внимание, отражала ее принадлежность к староверам, с присущим им очень архаическим антропонимиконом, нагруженным рядом коннотаций: покровительство святого, чье имя дается младенцу; семейные роли, связанные с выбором имени по Святцам (для мальчика выбор святого/имени возможен только на 8 дней вперед - «мужчина голова, он всегда идет вперед»; для девочки - 8 дней вперед/назад - «женщина тряпка, судомойка») (Анастасова 1998: 108). Интересно, что в атеистическом СССР официально (в свидетельство о рождении) вписывалось более популярное в советском обществе имя (хотя и оно соотносилось со святым), а в свидетельство о крещении - старообрядческое, выбранное по Святцам (близкое к дате рождения). Мария не скрывала своего стаообрядческого происхождения. Оказалось, что она родом из маленького поселения в восточной Литве, из 148 Религиозное мировоззрение современной старообрядки очень верующей старообрядческой семьи. Она вышла замуж за латвийского еврея, переехала с ним в Латвию, до эмиграции проживала в Риге. Вместе с мужем и двумя детьми перебралась в США в середине 1990-х гг. «по еврейской линии» - за частью родственников супруга, уже успешно сюда эмигрировавших. Позже, побывав у нее дома, я увидела, что там нет никаких признаков старообрядческой (как и еврейской) принадлежности хозяев. Жилище соответствовало американским стандартам - два этажа (на первом гостиная и кухня, на втором -спальни), отсутствие икон и какой-либо религиозной символики, хотя в доме много различных картин и украшений. Естественно возник вопрос, как же получилось, что староверка, выросшая в религиозной семье, прожившая большую часть своей жизни в Риге, городе, где староверы занимают значительное место в истории и культуре (Гребенщиковская община), ничем, кроме имени, не афиширует свою религиозную принадлежность? Почему в доме нет ни одной иконы, она не носит обязательного нательного креста, редко посещает православные церкви Нью-Йорка. Как оказалось, ее дружеский круг связан с русскоязычными представителями постсоветской эмиграции в Брайтоне и не выстроен на основе религиозной принадлежности. Контекст и немного теории Ответы на вопрос об отсутствии «видимого старообрядчества» (русского, латвийского) достаточно очевидны. С одной стороны, это брак с представителем другой религии (евреем). Встреча двух разных культур определила «нейтральность» семейной религиозной жизни. В семье отмечаются как основные праздники американского макрообщества -Рождество, Новый год, Пасха, День независимости, День благодарения, так и праздники, привезенные из СССР: 8 марта, 9 мая и пр. Русское (старообрядческое) и еврейское происхождение воспринимаются детьми скорее как этнические категории, они считают себя «американцами». Причем, как оказалось, дочь Менадоры предпочитает идентифи-церовать себя с отцовской, еврейской линией в семье (несмотря на противоречие с еврейскими канонами, отсчитывающими родство по матери). Тем не менее Менадора похоронила своего супруга по еврейским канонам, включая и чтение поминальных молитв о нем в синагоге в течение года. В американском обществе популярно множество праздников, которые отмечаются не только этническими меньшинствами, но и всеми жителями городов (День Святого Патрика, Марди Гра, еврейские праздники и пр.). С другой стороны, это, конечно, светский характер советского общества. Как высказываются многие староверы в латвийских деревнях: «Наши староверы были первыми партийцами, сейчас вспомнили, что 149 Екатерина Анастасова верующие». Постсоветские перемены в республиках Балтии, которые привели к валоризации старообрядчества (как и других религиозных и этнических традиций в регионе - ливов, например) произошли как раз в период, когда Мария эмигрировала с семьей в США. Эти процессы, известные как «возрождение меньшинств», коснувшиеся как старообрядцев, так и представителей других этнических и религиозных меньшинств (уже упомянутых ливов, татар, болгар и пр.), развивались в период отъезда Марии из Прибалтики. Надо отметить, что во время СССР так называемые старожилы Прибалтики были достаточно заметными и исследованными группами. Как правило, молодые люди следовали советской схеме социального развития - образование, участие в партийных структурах, светские профессии и т.д. После распада Советского Союза (1991 г.) и расширения Европейского союза странами Балтии (2004 г.), этнический баланс в трех постсоветских странах региона (Литве, Латвии и Эстонии) становится особенно актуальным. В процессе формирования новой национальной идентичности возникает вопрос о русских в регионе. Если в рамках СССР русские были государствообразующей нацией, то теперь они превратились в потенциальную проблему (об историческом превращении русских в врагов см., например, у Mertelsmann 2005). Советские русские стали объектом национальных законодательных инициатив (Закон о гражданстве, законы о натурализации, национальных меньшинствах, интеграции и пр.), среди которых особо выделяется специфический статус «неграждан» в Латвии и Эстонии4, связанный с желанием новых демократий избежать политического и гражданского5 участия и влияния «советских русских» на новые независимые государств (лишая «советских русских» ряда демократических прав). Вместе с тем к староверам6, как к традиционному русскому населению, формируется совершенно другое отношение. Старообрядцы поселились в регионе еще в конце ХVП столетия и в большинстве своем принадлежат к поморскому согласию7. Будучи в свое время репрессированными советской властью (раскулачивание и депортации), они являются естественной оппозицией советскому = атеистическому. В 1990-е староверы воспользовались реституцией8 и привилегиями, предоставляемыми национальным и европейским законодательством этническим и религиозным меньшинствам: право иметь собственные культурные и образовательные институты, получать финансирование на развивающие проекты и др. В итоге старообрядцы создали сеть организаций, активно занимающихся церковной, просветительской и научной деятельностью9. Например, в Латвии образовались «Старообрядческое общество Латвии», «Культурно-просветительское старообрядческое общество им. И.Н. Заволоко», содружество «Беловодие» в г. Екабпилсе и др. Старообрядческие организации издают собственную 150 Религиозное мировоззрение современной старообрядки прессу, публикуют научные, научно-популярные, образовательные и религиозные сочинения, организуют научные форумы, имеют сайты в интернете и пр. Постепенно складываются их собственные элиты - это образованные и активные граждане, которые активно включаются в процессы поддержки и развития старообрядческой культуры. Важно, что эта «мобилизационная деятельность» повышает самооценку современных староверов, порождая новое для них чувство собственной значимости и ценности в макрообществе. Сегодня староверы в Прибалтике - это билингвальное, религиозное «по традиции» (т.е. осознающее свое старообрядческое происхождение, но не вкладывающее в это слово особого религиозного содержания) население с активной гражданской позицией. Они успешно социально реализовывались как в годы социализма, так и в период демократических перемен (по словам староверов, иногда советские и современные активисты - одни и те же люди). Теоретическая конструктивистская концепция, анализирующая эти процессы, параллельно развивающиеся в новых национальных государствах властными элитами (Gellner 1983; Hobsbawm 1990) и элитами меньшинств, объясняет «возрождение» этнических (и этнорелигиозных) меньшинств как ответ на эскалацию национализма в макрообществе. Меньшинства активно развивают собственный национализм - эт-ницизм по терминологии Ж.-Ф. Госио (Gossiaux 1996: 191-199)10. Он имеет те же основы и те же цели, что и национальные движения при формировании национальных государств: утверждение языка и культуры старообрядческой общности, кодифицирование истории старообрядчества, реконструкция религиозной культуры, возрождение религиозного образования. Таким образом, своеобразная оппозиция советский русский/не наш -русский старовер/наш, развивающаяся на фоне активной деятельности национальных балтийских элит, с одной стороны, является активным стимулом для современного развития старообрядческой культуры. С другой стороны, благосклонность национальных государств к этой уникальной культуре является своеобразной «компенсацией» отношения к советским русским, по тем или иным причинам (отсутствие желания, неспособность сдать экзамены на гражданство и пр.) лишаемых гражданских прав. Рефлексии полей Описанная ситуация, создающая престижный образ старообрядческой культуры в Латвии и Литве и превращающая староверов Балтии в гордых и привилегированных представителей своей культуры, известна Марии-Менадоре опосредованно. Ее родственники, с которыми она 151 Екатерина Анастасова поддерживает тесные контакты, являются членами одной из возрожденных старообрядческих общин в Литве. Однако это новые процессы, к которым она не успела приобщиться на прежней родине. Светский образ жизни в СССР, отдаленность от староверов в Литве, уже упомянутый смешанный брак определяют отсутствие у нее типичной старообрядческой картины мира и сопутствующих реалий. Мария-Менадора знакома с основными старообрядческими нормами и гордится своими верующими родственниками в Литве, но ее духовные поиски связаны с другими представлениями, отвечающим ее потребностям и образу жизни в США. Вырастив детей, работая не столь интенсивно, как в активные трудовые годы, у Марии остается больше времени на духовные поиски. У многих (как религиозных, так и светских) людей в период глобальных перемен (распад СССР и социалистического блока, падение Берлинской стены) основы мировоззрения значительно изменились. Ясное социалистическое прошлое и вера в «светлое будущее» столкнулись с равной непредсказуемостью как прошлого, так и будущего, меняя местами добро и зло, превильное и неправильное. Эти трансформации привели к поискам новых, часто нетрадиционных форм религиозности и объяснения мира, которые в изобилии появились на «рынке спириту-альности» как в постсоциалистическом пространстве, так и в иммигрантской среде. Необходимость в новом, современном и всеобъемлющем объяснении мира в изобилии предоставляют переводная литература различных экзотических пророков, учителей и учений и их местные аналоги, а также интернет. Эти процессы широко наблюдаются как в Восточной Европе, так и во всем мире и очень часто сопровождают ми-грантские перемещения (см., например, географию распространения Единного Учения Зора Алефа (Едино учение...)). Это особенно относится к эмигрантам, по разным причинам оторванным от основного конфессионального массива (отсутствие церкви, полирелигиозный характер семьи и окружения). Все это обусловливает поиск доктрин и учителей, способных предложить «путь» к решению жизненных проблем (как правило, эти учения базируются на формулах типа «здоровье и деньги», «здоровье - любовь - деньги» и пр.). Духовная жизнь Марии-Менадоры определяется ченнелингом (channeling). Это направление спиритуализма, которое относится к New Age движениям. Ченнелинг распространен в Европе и США, а также на постсоциалистическом пространстве. Обычно ченнелинг связывается с медиумом или духом-наставником (архангелом, святым, духом природы и пр., т. е. с «высшим сознанием»), который передает важные сведения о происходящем в мире и о будущем человечества адептам. В основе учения находятся спиритуализм и теософия, созданные русским мистиком Еленой Блаватской и ее последователями. Цель ченне-152 Религиозное мировоззрение современной старообрядки линга - передать знания и позволить человеку достигнуть высшей степени самореализации. Контакты с эзотерическим миром осуществляются с помощью самых современных коммуникативных средств - социальные сети, телеграмм-каналы на различных языках (Вот как все было и будет на самом деле/история мира...). Объяснения мира и Вселенной, а также предостережения или практики, содействующие исполнению желаний, передаются на каналах YouTube в виде коротких видеофильмов. Надо отметить, что свойственный старообрядческой традиции мистический поиск в настоящее время часто реализуется и в компактных старообрядческих общинах. Например, в Болгарии староверы (и не только) читают сочинения современных духовных учителей, особенно приходящих из России (Анастасии, Зора Алефа и др.). Староверы, как и множество людей по всему миру, предпочитают аудиовизуальные формы восприятия духовной информации, идущей от учителей и медиумов. Духовная картина мира Марии включает как универсальные, так и типично христианские ценности. Ее хронология простирается от создания Вселенной, земли и человечества до конца мира. Как и многие адепты эзотерических учений, Мария считает, что именно сейчас человечеству предстоит пройти через сложный этап установления добра и света, которому будут предшествовать болезни, войны и вселенские катаклизмы. В этот контекст вписываются и последние происходящие в мире события. Согласно учению, в новый, светлый мир пройдут немногие - лишь творящие добро и связанные с природой. Пространство этого мира простирается во всей Вселенной, переходя от одной мистической эпохи к другой (Плутона, Водолея и т.д.). Основной отличительной чертой этого мира является противостояние между светом (солнцем) и тьмой, природными стихиями и вредной деятельностью человека, добром и злом. В практиках эти взгляды проявляются прежде всего в особом отношении к солнцу (встреча рассвета каждое утро), ежедневных прогулках вдоль моря с «наслаждением и слиянием с красотой моря, пляжа, звуками природы». Заключение. Между текстом и контекстом История духовных поисков старообрядки, постсоветской эмигрантки в США, отражает многообразие вариантов духовных поисков современного человека. Интересно, что своеобразный контекст (старообрядческое происхождение, советское прошлое, полирелигиозный брак и эмиграция) определяет глобальное, вселенское понимание мира. Он не связан с этническими и религиозными доктринами, близостью с исторической родиной (Россией, Литвой и Латвией). Мироощущение Марии, с одной стороны, перекликается со старообрядческими представлениями о современном мире, сакральной истории, малой и большой 153 Екатерина Анастасова эсхатологии. С другой стороны, они связаны с соверменным эзотерическим контекстом, в значительной степени с так называемой американской мечтой (все могут быть здоровыми, любимыми и богатыми) и с современными средствами коммуникации, где дигитальное пространство занимает все больше места. Это современный «американский контекст», в котором оказалась Мария, в который она успешно вписалась. Особенности этих взглядов, определяемых ченнелингом, связаны, во-первых, с отрывом от основного, компактно проживающего старообрядческого массива; во-вторых, с отсутствием духовной среды, религиозного центра, поддерживающего старообрядческую культуру. Последняя, сохраняя основные черты религиозного объяснения мира, пережила в мировоззрении Марии значительные трансформации. С одной староны, именно эта изолированность и осознанная необходимость духовной жизни и поисков породили ее интерес к нетрадиционным новым религиозным движениям и к аудиовизуальной форме восприятия идей. С другой стороны, способствовала необходимости современного объяснения и восприятия мира, к которому важно приспосабливаться наиболее адекватными, по мнению адепта, способами. Возвращаясь к целям этой работы, необходимо отметить, что именно старообрядческий и современный многонациональный контекст объясняют отсутствие у героини исследования типичной для староверов воцерковленности, религиозной консервативности и неприятия других религий. Все эти особенности определяются советским прибалтийским прошлым и американской действительностью. Специфичность религиозных представлений связана не только с отрывом от старообрядческого мира, но и способностью новых религиозных движений посредством эклектических компиляций отвечать потребностям и желаниям современного человека, когда в храм превращается вся природа, молитву (просьбу), произнесенную вслух, всегда слышат ангелы и пр. Таким образом, приведенный случай, на наш взгляд, достаточно убедительно показывает, что изучение текста культуры без связанного и определяющего его контекста ограничивает понимание и анализ исследуемых реалий. В этом смысле - поле без сопровождающей его истории, культуры и окружающего мира, остается в значительной мере «немым» или, в лучшем случае - «неразговорчивым». Примечания 1 О Little Odessa см., например (Калоев 2019). 2 Речь идет о русскоязычной диаспоре (покольку русские отнюдь не самая значительная ее часть) из различных концов постсоветского пространства. Эмиграция продолжается и в наши дни - из Украины, Молдавии, стран Балтии эмигрируют около 75-100 тыс. человек каждый год (Калоев 2019). 3 Имя не цитируется из этических соображений. История индивидуальной постсоциалистической миграции в ином контексте рассматривалась нами в другой публикации, которая находится в печати. 154 Религиозное мировоззрение современной старообрядки 4 «Закон о гражданстве Латвии» (1995 г.), либерализованный в 1998 г., и «Закон об иностранцах» (1992 г.) в Эстонии создают «неграждан» (alien) - специфический юридический статус для этнических русских, поселившихся в этих странах в советский период. Чтобы получить гражданство в Латвии и Эстонии, они должны сдать специальные экзамены по языку и истории этих стран. Все остальные автоматически получают гражданство, если родились или являются потомками граждан, родившихся в Латвии и Эстонии до 1940 г. (Интеграция общества в Латвии; Закон об иностранцах, С. 103 и сл.., вкл. Последние изменения и дополнения). Ситуация в Литве другая, здесь принимают так называемый нулевой вариант, т.е. литовское гражданство получают все желающие, проживающие в республике после распада СССР. В значительной степени эта ситуация объясняется различным соотношением между русскими и литовцами, латышами и эстонцами, соответственно, около 6% в Литве (2001 г.), 34% в Латвии (1989 г. - 2008 г.; 26,9% в 2011 г., 25,4% - 2017 г.) и Эстонии (50% в 1991 г., но в 2017 г. их уже 25%). Статистика приводится по данным Eurostat за соответствующие годы. 5 «Неграждане» Латвии не имеют права участвовать в выборах (местных и национальных). В Эстонии они могут участвовать в муниципальных выборах, но без права быть избираемыми. Существует и ряд других ограничений - участие в политической жизни, служба в армии, запрет заниматься некоторыми профессиями и пр. Постепенно эти законы либерализируются, параллельно с уменьшением численности русского (советского) этнического населения в Латвии и Эстонии. Дети неграждан, рожденные в Латвии и Эстонии после 1991 г., автоматически получают гражданство (см. о ситуации в Эстонии: Тишков 1993: 110-124). 6 Наряду со староверами существует и русское православное население. Старообрядцы в Эстонии в основном живут на побережье Чудского озера, в Латвии - в Латгале, а в Литве - в северо-восточной части страны. 7 Официальное название - Древлеправославная Поморская церковь. В Латвии и Эстонии существует также небольшая группа старообрядцев федосеевского согласия. 8 В результате реституции Гребенщиковская община в Риге является одной из самых богатых в стране. 9 Среди староверов, которые автоматически получают латвийское гражданство, существуют как религиозные, так и светские лидеры (например, Вл. Никонов из латвийского города Резекне не только председатель местной старообрядческой общины, но и депутат в местном парламенте, а также профессиональный историк). 10 На эту тему на примере других меньшинств (влахов, русских) см. (Anastassova 2008: 437-443).

Скачать электронную версию публикации