Империя и человек в романах Кристофа Рансмайра.pdf Обращение к образу империи в творчестве Кристофа Рансмайра, современ-ного австрийского писателя, не случайно. В ХХ веке Австрия пережила распад четырех государств, в том числе двух империй. Осознание своей национальной особенности, места в истории важно для каждого австрийца и в последние деся-тилетия, когда Австрия, с одной стороны, переживает, вместе с Германией, пере-смотр итогов Второй Мировой войны, с другой стороны, включается в европей-ский интеграционный процесс [Менассе, 1999, с. 57]. В то же время в ХХ веке, особенно во второй его половине, происходит переоценка самого явления импе-рии, что связано с историческими и философскими исследованиями. В частности, в связи с новым пониманием гуманизма пересматриваются те ценности такой ор-ганизации общества, которые ранее считались незыблемыми: низкий уровень преступности, мощная национальная идея - приходит осознание того, что, во-первых, цена, которую платит личность за стабильность и национальную гор-дость, слишком велика именно для сохранности самой личности, а во-вторых, что организация империи, которая иногда наделяется утопическими чертами, вступа-ет в противоречие с человеческой сущностью и, таким образом, обречена рано или поздно на поражение. В этой статье под империей подразумевается большое по территории и насе-лению государство, имеющие следующие признаки: наличие сильной армии и полиции; большое внешнеполитическое влияние; низкий уровень преступности; ограниченная, фиктивная или отсутствующая демократия; мощная национальная идея (религия, идеология); жесткая, как правило, единоличная власть; высокая лояльность и дисциплина населения; активная внешняя политика, направленная на экспансию, стремление к региональному или мировому господству. В нашем понимании, империя является, что важно, конечным этапом развития государства, так как именно на нем оно достигает наибольшего могущества. Детство и юность Кристофа Рансмайра прошли в предгорьях австрийских Альп, умирающих гор, в местности, где по инерции и после 1945 года существо-вала тоска по Рейху, а в последние десятилетия все чаще говорят о необходимо-сти возрождения избранной немецкой нации [Jast, 1988, S. 48]. Возможно, поэто-му в романах этого австрийского писателя так часто говорится об империи, ее взаимоотношениях с личностью, при этом империя изображается на разных ста-диях своего развития, но преимущественно на стадии, предшествующей гибели [Zobl, 1996, S.21]. В своем первом романе 1984 года «Ужасы льдов и мрака» (далее УЛМ, стра-ницы издания [Рансмайр, 2003] указаны в круглых скобках) К. Рансмайр строит повествование на трех уровнях: история полярной экспедиции, организованной исследователями и офицерами Карлом Вайпрехтом и Юлиусом Пайером под фла-гом Австро-Венгерской империи в 1872 году; история Йозефа Мадзини, отпра-вившегося по следам экспедиции в 1984 году; и размышления рассказчика. Тема империи присутствует исключительно на первом уровне, служащем основой для всех остальных. Интересно, что герой второго, современного уровня Йозеф Мад-зини - герой-одиночка как бы противопоставляется организованной группе героев первого уровня. Мадзини может опираться только на свою фантазию, а исследо-ватели-полярники не только верят в свою мечту, но и защищены Империей, своей организованностью. Недаром основной психологической опорой для матросов в самые тяжелые минуты испытаний является Библия, а для Пайера необходимость расширения границ Империи. Ведомые небывалым энтузиазмом, исследователи стремятся открыть новые земли на Севере. Сначала основной идеей их экспеди-ции является именно расширение знаний человека о Земле, а после того, как экс-педиция приближается к своему провалу, акцентуализируется идея расширения границ империи, не открытия новых земель, а подчинения их, покорения ради Империи и императора. По отношению к цели путешествия всех героев экспедиции можно разделить на три группы: ученый Карл Вайпрехт, для которого бескорыстное открытие но-вых земель, метеорологические и геодезические наблюдения важнее всего, лейте-нант Юлиус Пайер, для которого «вернуться домой без успеха, без новой земли … позорнее смерти» (УЛМ, 104), и матросы, которых влекут вперед прежде всего мысли о наградных. Несмотря на разницу целей между двумя командирами, оба они в крайней степени романтики, причем романтики активные, энтузиасты, гото-вые рисковать своей и чужими жизнями ради достижения высокой цели. Именно такими людьми и поддерживается империя во все времена, особенно в критиче-ские периоды своего существования. Рассказчик пытается представить себе, насколько было велико потрясение простодушных матросов-завоевателей, когда они узнали, что Северный Полюс «не суша, не край, который надобно завоевывать, но всего-навсего точка пересе-чения линий, совершенно незримая в реальности!» (УЛМ, 38). Человеку, живу-щему в мире отношений, прочно созданном Империей, очень трудно вообразить призрачность такой великой цели, как покорение очередной широты. Таким обра-зом, в романе противопоставляются устойчивость Империи и призрачность меч-ты. Подвижной человеческой и общественной жизни в романе противопоставля-ется постепенное застывание природы и людей в Ледовитом океане. Холод со-провождает людей во время всего путешествия, матросы из Южной Европы обра-зуют своеобразный контраст к климату минусовых температур (Позднее Карл Вайпрехт напишет о бодром оптимизме южан и добавит, что «куда важнее сооб-щить миру об этом, чем об открытии Земли Франца-Иосифа»). Когда солнце ис-чезает (погибает) окончательно и наступает полярная ночь, холод и темнота на-чинают управлять судьбой на борту корабля: «Два года, из которых более восьми месяцев солнце не восходит; заброшенность и страх; стужа такая, что теплые шерстяные одеяла примерзают к обледенелым стенам кают; одышка легочных заболеваний; обморожения, грозящие смертельной опасностью…; цинготные раз-растания десен...; в конечном итоге бред и отчаяние» (УЛМ, 81). Застывание во льду ведет к хрупкости, и единственное, что могут члены экипажа, - это воссоз-дать незыблемость своей Империи, которую они моделируют на борту «Адмирала Тегетхофа» и во льдах вокруг него. Например, на корабле в любых условиях справляются дни рождения импера-тора Франца-Иосифа в самой по возможности торжественной обстановке. Свой «досуг пленников» матросы корабля занимают тем, что строят на льду и изо льда крепости и дворцы, которые с легкостью рушатся из-за подвижек льда, что дает возможность снова занять свое время. Здесь противопоставляются и соединяются одновременно эфемерность ледяных городов, призрачность мира, воздвигаемого во мраке, и утверждаемая стабильность и вечность Империи, которая рухнет че-рез несколько десятилетий после возвращения экспедиции, когда еще будут живы последние ее участники. После того, как экспедиция открывает новую землю и командование перехо-дит к лейтенанту Юлиусу Пайеру тональность повествования меняется: она ста-новится более агрессивной, потому что главное для командира на суше - завоева-ние новых земель для своего государства, и он с ликованием пишет в своем днев-нике о «счастье в знак глубокого уважения к далекому своему монарху дать вновь открытой земле имя императора Франца-Иосифа» (УЛМ, 153). В то же время ему возражает Карл Вайпрехт, который считает, что достойно решительного порица-ния любое устремление, отодвигающее на задний план научные исследования, и, вообще, нет никакой необходимости для этих исследований продвигаться все дальше на Север. С этого момента отношения между командирами портятся и доходят до того, что Пайер готов убить Вайпрехта. Вероятно, если считать «Адмирал Тегетхоф» мини-моделью Австро-Венгерской империи, то это служит отражением неизбеж-ного раскола между ведущими силами в любом, даже самом сильном государстве. Завершается роман некрологом участникам экспедиции, благополучно и славно вернувшимся на родину, и Империи, которой вскоре перестает быть нуж-ной самая крайняя северная земля. С одной стороны, в шумихе опошливается и обесценивается сам подвиг исследователей, которых примиряет время и забвение, а, с другой стороны, рушится сама Империя под тяжестью Первой мировой вой-ны, во время которой умирает Юлиус Пайер. В последнем романе «Болезнь Китахары» (далее БК, страницы издания [Ран-смайр, 2002] указаны в круглых скобках) рассказывается о том, что могло бы стать с побежденным Третьим Рейхом, если бы был воплощен план Моргенау. Действие романа происходит в хорошо знакомых автору Австрийских Альпах, и главный герой его, Беринг, рождается вместе с последней бомбежкой победите-лей. Моор, небольшое шахтерское поселение, похож на тысячи других городов, крупных и мелких, которые расплачиваются за то, что происходило в них в годы Второй мировой войны. Одним из ведущих мотивов является комплекс вины, который прививается жителям побежденной империи властями победившей империи. Осуществляется это с помощью американской программы судьи и ученого Стелламура, имя кото-рого превращается в имя возмездия. Его программа превращается в собрание но-вых заповедей жизни, материальной и нравственной, обитателей Мора. Мирный план Стелламура заключается в том, чтобы отбросить еще недавно процветающий край шахтеров в каменный век: «Не будет больше ни фабрик, ни турбин, ни же-лезных дорог, ни сталеплавильных заводов… Армии пастухов и крестьян… Пере-воспитание и преображение: поджигатели войн станут пасти свиней и выращи-вать спаржу! Генералы возьмутся за навозные вилы… Назад на поля!..» - вот что слышат жители из динамиков, установленных победителями (БК, 41). Вскоре по-сле окончания войны разбирается железная дорога, которая соединяла Моор с равниной, куда можно было доставлять добытый гранит. И действительно, жите-ли гор быстро впадают в бедность, нуждаются в товарах первой необходимости, живут в полной материальной зависимости от бывших врагов и все более отры-ваются от остального мира: «Моор неудержимо катил сквозь годы вспять» (БК, 42). Во время последней военной бомбежки Мора полька Целина, молясь, пред-сказывает, что эта огненная атака - «кара, посланная Матерью Божьей за то, что Моор вверг своих мужчин в войну», и предсказывает, что скоро в этих наступит Страшный Суд, что восстанут против этой земли все убитые. Но восстают не уби-тые жители мирных когда-то земель, а государства-победители, мирный план ко-торых состоит в том, чтобы недавно сильная Империя никогда не возродилась. И прежде всего морально. Чтобы сам дух Империи был уничтожен. Как уже упоминалось, основным оружием против побежденных является развитие и тщательное поддержание комплекса вины. Моорцам постоянно напо-минают, что на их рудниках в лагерях трудились и погибали тысячи пленных, что солдаты из Мора сражались по приказу Рейха в Европе и Северной Африке. Воз-вращающиеся к мирной жизни солдаты называются врагами. Над деревенькой, в горах, жители по приказу майора Элиота воздвигают грандиозную надпись: «Здесь лежат убитые - числом одиннадцать тысяч девятьсот семьдесят три, - и убили их уроженцы этой земли. Добро пожаловать в Моор» (БК, 41). Чтобы регу-лярно напоминать жителям о их преступлениях, о войне, в которой виноваты прежде всего они (вина Империи перекладывается на рядовых людей), но о кото-рой некоторые, например мать Беринга, уже отчетливо и не помнят, их заставля-ют подновлять надписи и устраивать живые картины по мотивам фотографий из лагерного архива. И задуманное победителями почти удается: большинство жителей Моора уже никогда не станут свободными личностями и не возродят своей деревни. Но есть те, кто может прорваться в иной мир: Лили, Амбрас и Беринг, которые по-разному воспринимают действительность (у Беринга, родившегося в Море, даже развивается болезнь глаз, темные пятна на них - как отпечаток комплекса вины), но остаются свободными людьми. И тот же Беринг с удивлением узнает, что только в Море жизнь укатилась вспять - во всем остальном мире она движется стремительно вперед: промышленность, культура и политика. Можно сделать вывод о том, что политики победителей и побежденных дей-ствуют по одной и той же схеме: подавление личности гражданина, разорение хозяйств, сильная полиция, мощная идеология (в данном случае либо превосход-ство одной нации, либо, наоборот, комплекс национальной вины). И единствен-ный выход из замкнутого круга - побег в иную реальность, в романе - в Брази-лию. Только дикая природа, как и во всех романах К. Рансмайра, торжествует над человеческими установлением в целом, и над имперским сознанием в частности. В заключение сделаем следующий вывод. В начале статьи мы дали базовое определение Империи, но, по Рансмайру, отличительный признак Империи - это, прежде всего, не экспансия во внешнее пространство, не сильная полицейская единоличная власть, а особый тип сознания человека. В своих Романах Кристоф Рансмайр описывает соотношение человека и государства, человека и человека, человека и природы, природы и государства. И после анализа всех этих сложных взаимоотношений можно утверждать, что об Империи в романах австрийского писателя можно говорить именно тогда, когда человек сам добровольно чувствует себя единицей государства, называемого Империей, с легкостью подчиняется на-вязываемой идеологии, и эта идеология составляет сущность его жизни, даже опору в существовании.

Скачать электронную версию публикации