Processes of ideologization and de-ideologization in Russian religious dictionary.pdf Исследование прагматически маркированной лексики лежит в плоскости ком-муникативной лексикологии и активной лексикографии, в задачи которых входит выявление и лексикографическая интерпретация коммуникативного потенциала лексем, содержащих в структуре лексического значения оценочный, идеологиче-ский, национально-культурный, гендерный, возрастной, статусный и др. компо-ненты. В идеологическом поле социума есть «вечные» понятия, которые отражаются в лексиконе носителей языка как идеологемы. Эти лексемы репрезентируют систе-му ценностей той или иной политической системы, конфессии, социальной группы и т. д. «Стержнем» идеологической семантики является компонент «свой - чужой». Этот компонент обычно рассматривают на примере «советизмов», однако он обнаруживается и в других фрагментах лексической системы, например в конфес-сиональной лексике (православие, мусульманство, иудаизм, религия, Бог, Все-вышний и др.); в наименованиях по национальным, расовым, этническим призна-кам (кавказец, лицо кавказской национальности, грузин, чеченец, немец, еврей, цыган, чукча и др.); в социально-профессиональной лексике (милиция - полиция, менеджер - управленец, разведчик - шпион и др.); в политической лексике (това-рищи из братских коммунистических партий, верные ленинцы, западные партне-ры, политические оппоненты, либералы, демократы, почвенники, патриоты и др.). Во всех перечисленных группах наблюдаются интенсивные динамические про-цессы, которые связаны с появлением / возвращением / вытеснением / сменой идеологически маркированных значений. Именно этот лексический слой наибо-лее остро реагирует на социально-экономические и политические изменения в об- ществе. Интенсивность указанных семантических процессов особенно заметна на фоне собственно оценочных значений, в которых смысловые сдвиги идут медленно или эмоционально-оценочная составляющая остается неизменной на протяжении дли-тельного времени. Ср., например: петух перен. О задорном, заносчивом человеке; забияка (разг. фам.) (ТСУ); петух 2. Разг. О задиристом, запальчивом человеке, забияке (МАС); петух 2. перен. О задорном человеке, забияке (разг.) (ТСОШ); петух 2. Перен. Задиристый человек, забияка (разг.) (Лопатин, Лопатина, 2009). Эмотивно-оценочный компонент достаточно быстро и существенным образом изменяется, когда он непосредственно связан с идеологическим. Ср.: либерал - политический вольнодумец, мыслящий или действующий вольно; вообще, же-лающий большой свободы народа и самоуправления (Даль, 2000). Начиная с со-ветских времен, слова либерал, либеральный и либерализм имеют негативно ори-ентированную семантику, связанную с понятием идеологически чуждого течения (в буржуазном мире). Ср.: Либерализм (книж.) 1. Система политических идей, взглядов, ˂… ˃ свойственная идеологам промышленной буржуазии, ˂… ˃ отстаивающая трусливо и непоследовательно, политические свободы в инте-ресах «свободы» приобретения и эксплоатации (сохранена орфография соста-вителей словаря. - Т. Т., Б. Е.) пролетариата. . 4. Преступная снисходи-тельность, попустительство (нов. неодобрит.). Гнилой либерализм (ТСУ). Дальнейшая судьба лексем либерал и либерализм связана с эпохой Перестройки. Так, словарь Г. Н. Скляревской, отражающий снятие идеологических буржуазных и советских коннотаций, возвращает этим лексемам их смысловую связь с исход-ным liberté (свобода). Ср.: Либерал, а, м. - сторонник политики либерализации общественных отношений; свободомыслящий человек. ˂…˃. Россия сегодня - мечта ранних либералов: государство уже почти не вмешивается в экономику. МН, 22.05.94 - 29.05.94 (Скляревская, 1998). В последнее десятилетие исследуемые единицы вновь попадают в идеологиче-ский контекст: для части социума они сохраняют известное значение «свободо-мыслящий человек, отстаивающий гражданские свободы», для другой части гово-рящих в современном политическом дискурсе либерал отличается крайне резкой отрицательной оценкой, связанной с противопоставлением так называемых пат-риотических (наших) ценностей чужим. Как видим, семантико-прагматические изменения в идеологически маркиро-ванном словаре происходят «скачкообразно», кардинально меняя содержание слова: лексическое значение утрачивает / приобретает / изменяет прагматические элементы. Задача настоящей статьи - анализ динамических процессов прагматически маркированного фрагмента словаря (религиозной лексики) на протяжении ХХ - начала ХХI в. Религиозная лексика, отражающая борьбу православного и атеи-стического мировоззрений в Советскую и постсоветскую эпохи, неоднократно меняла аксиологические векторы. Отправной точкой исследования является сло-варь под редакцией Д. Н. Ушакова (далее ТСУ), в котором религиозная лексика представлена достаточно полно, но описана с учетом идеологического контекста 30-х - 40-х гг. ХХ в. Сегодня очевидны как достоинства, так и недостатки лекси-кографирования «чуждой» для советской эпохи лексики. Естественно было бы ожидать, что религиозная лексика будет изгнана из по сути дела первого совет-ского толкового словаря. Невзирая на идеологические предписания, авторам ТСУ удалось включить достаточно полный объем религиозной лексики, снабдить эту лексику близкими к энциклопедическим толкованиями, переведя ее, однако, из активного употребления и представив с помощью различных помет и иллюстра-тивного материала как явление словарной периферии (лексика устаревшая, функционирующая в книжной речи, характерная для ограниченного социума, имею-щая отрицательные коннотации). Указанные тенденции в словарном описании религиозной лексики сохранялись в отечественной лексикографии достаточно долго [Тимофеев, 1996; Емельянова, 2000; Михайлова, 2004; Слаутина, 2006; Бу-лыгина, Трипольская, 2007]. Аксиологическими маркёрами служат следующие элементы толкования: культ, мистика, мистический, так называемый, якобы, их бог и др. [Булыгина, Трипольская, 2007]. Подобные толкования поддерживаются «идеологически вы-веренным» иллюстративным материалом и / или системой семантически ослож-ненных помет, которые как содержательные компоненты словарной статьи экс-плицируют идеологическое содержание. Ср.: религия - взгляды и представления, основанные на мистике, на вере в чудодейственные силы и существа. ˂…˃. Религия есть опиум народа, - это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе религии. Ленин; Религия есть один из видов духовного гнёта, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавлен-ных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Ленин; вечеря (церк.-книжн. устар.). Ужин. Тайная в. (по евангельскому рассказу - последний перед смертью ужин Христа с учениками, во время которого, по христианскому уче-нию, установлено т. наз. таинство причащения); христианство - религия, в основе которой лежит культ мифического Иисуса Христа как богочеловека; молитва. 1. Действие по глаг. молиться. 2. Канонический словесный текст, про-износимый верующими при обращении к их богу. Ср.: в толковании производя-щего глагола молиться вместо сочетания «к их богу», актуализирующего семан-тику «свой - чужой», появляется квантор неопределенности, который маскирует отсылку к ключевой лексеме бог (молиться - произносить молитву, обращаясь к кому-н. с молитвой). Адресат молитвы легко прочитывается, поскольку глагол молиться относится к глаголам «с встроенным адресатом». Цитата из Н. Некрасо-ва в словарной статье иллюстрирует именно эту семантико-сочетаемостную осо-бенность лексемы. Для исследования динамических процессов идеологически маркированного языкового знака важно понимать, как от идеологического наследия ТСУ освобо-ждались (и освобождались ли?) словари 80-х, 90-х гг. и рубежа ХХ-ХХI вв., соз-датели которых не испытывали уже такого сильного цензурного давления. Изме-нения в семантизации, подборе иллюстративного материала [Ильенко, 2003] и в системе помет происходили медленно, и только в ТСОШ процесс деидеологи-зации религиозной лексики был завершен. Современные словари, в основном преодолевшие идеологические стереотипы, формируют иную картину мира носи-телей языка, возвращая православные ценности как неотъемлемую часть русской культуры и воспитывая толерантное отношение к другим конфессиям [Булыгина, Трипольская, 2007; 2013]. Уточним, что под деидеологизацией религиозной лексики обычно понимается снятие советских коннотаций, в первую очередь компонентов «чужой», «чуждый советскому человеку», «ложный». Анализ словарных и корпусных данных НКРЯ позволяет сформулировать ги-потезу о появлении амбивалентных (позитивных и негативных) коннотаций у лексического массива, который совсем недавно стал интерпретироваться но-вейшими словарями как нейтральный (см., например, ТСОШ; Скляревская, 2000 и др.). Мы сосредоточимся на ядерных элементах религиозного словаря, поскольку идеологическую маркировку, включая оценочное значение, получают лексемы, которые семантически связаны с ключевыми религиозными понятиями: бог, гос-подь, поп, вера, молитва, церковь, религия, христианство, православие, право-славный, РПЦ и др. Стоящие за этими лексемами понятия формируют аксиологи-ческий дискурс, воплощающий позиции противоборствующих идеологических систем: утверждающий главенство православных ценностей; отражающий ста-новление и утверждение советской атеистической парадигмы, происходящее пу-тем дискредитации христианских установлений; представляющий десоветизацию и реабилитацию основ православной культуры. Последние пятнадцать лет наблюдается усиление влияния церкви на процессы, происходящие в светском государстве, «снятие» противоречий между религиоз-ным и коммунистическим мировоззрениями (см., например, тексты публичных выступлений Г. А. Зюганова). Социальные процессы находят отражение в лекси-ческой системе языка: актуализируется идеологическая семантика «свой - чужой» в сфере конфессиональной лексики, которая непродолжительное время трактова-лась в лексикографических источниках как нейтральная. Идеологические конно-тации лексических единиц в зависимости от позиции говорящего становятся диаметрально противоположными. Можно говорить об одновременном существо-вании разных оценочных ориентиров в отношении деятельности православной церкви, что усложняет современную картину мира, в которой противопоставлены позиции разных общественных групп. Современные дискурсы - политический, научный, бытовой, - посвященные проблемам религии, РПЦ, вере и безверию 1, отличаются сложным, противоречи-вым и бескомпромиссным аксиологическим содержанием. В нем выделяются так называемые вечные темы об истинной и «имитируемой» вере, о богатстве и алч-ности церковнослужителей, о взаимоотношении верующих и атеистов, о взаимо-действии разных конфессий, о церкви и государстве. После Октябрьского перево-рота церковь была подчинена большевистскому государству, и в силу этого доминировал антирелигиозный государственный дискурс. Об этом в первую оче-редь свидетельствует лексикографическая практика: словарь призван не только отражать, но и формировать картину мира социума (см., например, иллюстра- тивный материал классических толковых словарей). Во время Перестройки и в 90-е гг. формируется уважительное отношение к церкви и религиозному ми-ровоззрению (Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объедине-ниях» от 26.09.1997 № 125-ФЗ) - и новейшие словари «снимают» негативные элементы в толковании религиозной лексики. Иными словами, словари отражают семантический процесс деидеологизации (десоветизации) религиозной лексики. О нейтральном или позитивном отношении социума к церкви свидетельствует и публицистический дискурс девяностых и нулевых годов: 1 Мы не рассматриваем собственно религиозный дискурс. Современный период развития российского общества характеризуется воз-растанием роли религиозного фактора. В статье приводится мнение человека, работающего в сфере государственно-конфессиональных отношений двадцать лет, о состоянии религиозной ситуации, факторах её развития и роли государ-ства в её формировании (Себенцов, 2009, 79); Впервые за много лет религия об-рела справедливое понимание как одна из равноправных форм общественного сознания и важный элемент национальной культуры, отражающая взгляды и чувства миллионов людей, заслуживающая высокое уважение общества и госу-дарства (Добрускин, 2006, 61); Новый фильм Владимира Хотиненко «Поп» рас-сказывает об одной из малоизученных страниц истории Великой Отечественной войны - деятельности Псковской православной миссии (ЖМП, 2010). В последнее десятилетие в общественно-политическом дискурсе доминируют проблемы православной церкви и ее взаимодействия с государством, другими конфессиями и атеистами, а не обсуждение собственно религиозной тематики. Публичное обсуждение перечисленных проблем представлено текстами противо-положной оценочной модальности. Начнем с анализа церковно-государственной позиции, которая представлена в текстах, формирующих положительный образ РПЦ и православных священнослужителей: В процессе реализации новой стратегии (в ответ на вызовы современности) Русская православная церковь пытается переосмыслить образ современного священнослужителя и представить обществу грамотного священника с ши-роким кругозором, способного адаптировать духовное послание к пониманию представителей различных социальных групп и общностей. В связи с этим Мос-ковская Патриархия поддерживает стремление СМИ освещать церковную те-матику с целью формирования у населения целостного и всестороннего пред-ставления о социальной роли духовенства (Морозов, 2016, 184); Сегодня Русская православная церковь (РПЦ) активно участвует в социально-куль- турной жизни российского общества. ˂…˃. Если на протяжении всего суще-ствования СССР в обществе доминировала точка зрения на религию и церковь как на временный феномен, обреченный на постепенное исчезновение, то со сме-ной политического режима взгляд на церковь в российском обществе постепенно изменился, стала более понятна роль церкви и ее значимость в социальной и духовной жизни общества (Большакова 2011); В России постепенно реконст-руировали часть разрушенных храмов и развернули строительство новых (Яжиньска, 2013). Отметим, что в 2000-х формируется общественно-политический дискурс, от-ражающий и негативное отношение к РПЦ и противостоящий церковно-госу- дарственному дискурсу. Однако основания отрицательной оценки в семантике религиозного слова иные, чем в советской идеологической системе: они скорее соотносимы с атеистическим мировоззрением конца XIX - начала XX в. Совет-ский общественно-политический дискурс делал акцент на противопоставлении атеистического и религиозного (независимо от конфессии) мировоззрений. Одновременно с положительно ориентированным высказыванием появляется развернутая критика многих сторон современной церковной деятельности. Актуа-лизируются компоненты «оценка» и «эмотивная оценка», при этом идеологиче-ское содержание в семантике религиозной лексики явно отодвигается на второй план, поскольку оценивается не идеологическая (религиозная) парадигма, но дея-тельность церкви и ее представителей. Можно выделить следующие основания негативного отношения.  Стремление к личному обогащению, алчность: вечный спор о бедности и богатстве церкви и ее иерархов решен российской церковью однозначно в поль-зу богатства. В советском же дискурсе вопрос богатства церкви и ее служителей практически не обсуждался в общественном пространстве. Ср. два текстовых фрагмента, между которыми более ста лет: Лишь по имени назван в рассказе Петербург, убивший молодую девушку, блед-ной тенью проходит сама Вера, двумя-тремя штрихами - превосходными штрихами! - намечены добродушная старуха мать и крутой сребролюбец поп… (Троцкий, 1902); Сказал патриарх и улетел на суперджете бедствовать на соб-ственной яхте (Комментарий к видео, 2018); Когда попы отдадут все награб-ленное на детские больницы, а сами начнут служить в простой рубахе, босиком на берегу река, как это делал Иисус, тогда за веру и поговорим (Аминев, 2018). Тема бедности и богатства церкви и священнослужителей имеет в современ-ном публицистическом дискурсе особое преломление, актуализируя смысловые компоненты «церковь и бизнес».  Коммерциализация РПЦ Коммерческая деятельность РПЦ несовместима с функциями религиозной организации, с ее положением в обществе, не говоря уже о моральной стороне. Табачно-алкогольное опьянение народа - отнюдь не благородное дело, тем более для церкви с ее высокими моральными принципами. Но, как правило, все требования церкви неукоснительно выполняются государством (Добрускин, 2006, 62); Все это могло случиться благодаря исключительному вниманию госу-дарственных органов к запросам церкви, лично президента, хотя ее торговые акции наносят ущерб интересам государства. Протест Общественного коми-тета свободы совести против коммерциализации церкви ˂… ˃ остался без последствий. Не удовлетворяясь полученными привилегиями, церковь выдвигает новые требования - освобождение от акциза ювелирных изделий религиозного назначения, а также снижение и без того минимальных налоговых обложе-ний, о чем свидетельствует недавнее обращение РПЦ в Министерство по нало-гам и сборам (Добрускин, 2006, 62); Но если на рубеже девятнадцатого - два-дцатого веков православный предприниматель манифестировал свою веру социальной активностью, то нынешний манифестирует ее душеспасительными беседами и участием в «православных мероприятиях» (Борисова, 2013).  Привилегированное положение РПЦ среди других конфессий В многоконфессиональной стране проблема взаимоотношений разных религий была и остается острой (и в XIX, и в XXI в.). Привилегированное положение од-ной из конфессий всегда вызывает негативное отношение. В документах была графа «Вероисповедание». Запись «православный» от-крывала человеку многие двери. Запись «мусульманин» или «буддист» вела его по другой дороге, со своими привилегиями (Суперанская, 2009); Он не весь право-славный, а только «выкрест» (Шмелев); Как известно, в соответствии с Кон-ституцией Россия остается светским государством, придерживающимся прин-ципа религиозного плюрализма. Однако ˂…˃ православие (и РПЦ) неофициально занимает привилегированное положение по отношению к другим вероиспове-даниям, в том числе к конфессиям, которые тоже признаны «традиционными»: к исламу, иудаизму и буддизму (Яжиньска, 2013); Первым сложным моментом стало для меня то, что я увидела, как в актовый зал входит православный свя-щенник. Потому что представители никаких иных конфессий приглашены не были. И мне кажется, это уже само по себе немножко неправильно. Особенно с учетом того, что у нас, например, немало детей из мусульманских семей в шко-ле (Школа и РПЦ, 2015). Отрицательный оценочный компонент, реализующийся в приведенных кон-текстах, формируется в семантике религиозного слова под воздействием процесса «огосударствления» РПЦ.  Отождествление национальной и религиозной идентичности С проблемой взаимодействия разных конфессий связано и распространение представлений о национальной и религиозной идентичности. Человек, гражданин России, платящий налоги, исполняющий законы, но не причисляющий себя к русским (не пьёт, не ругается матом, не православный), он является русофобом? (Фонтанка.Ру, 2007); Если еще не так давно, русский озна-чало православный и православный в России означало русский, то сейчас нет такого отождествления (Форум, 2012).  Взаимоотношения школы и церкви В июле 2007 года было написано открытое письмо десяти академиков , среди которых лауреат Нобелевской премии, президенту Путину , в котором были вы-сказаны опасения по поводу проникновения РПЦ в институты государства и государственного образования. Письмо утверждает, что Патриархия пы-талась внедрить предмет о православном вероучении в школьный курс под видом «Основ православной культуры (Борьба...).  Участие церкви во внешней и внутренней политике государства В сущности, такую же веру исповедует и мэр города, «образцовый право-славный христианин», для него церковь, дружба с епископом - своеобразный ад-министративный ресурс, лишняя гарантия накануне выборов (Краснова, 2015); Вопреки этому совету, РПЦ активно участвует в делах государства, в опреде-лении его политического курса, о чем свидетельствуют официальные и частные контакты руководителей церкви и государства, их выступления, а также декла-рации Патриарха по крупным социально-политическим проблемам и его много-численные интервью представителям печати. Руководящие иерархи РПЦ постоянно участвуют в кремлевских совещаниях и государственных актах (Добрускин, 2006, 64).  Связь церкви с КГБ - ФСБ Как вышло, что церковь превратилась из места, где ищут правду, в меха-низм, обслуживающий государство? Сейчас ответить на это лучше всего мо-жет история Глеба Якунина, когда-то православного священника, депутата, а потом человека, который занялся очищением церквей от бывших агентов спец-служб. Это он раскрыл документы, о которых сейчас не принято вспоминать - как КГБ фактически управляла церковью. Кстати, за четверть века сама цер-ковь на эти публикации так не нашла, что ответить. Нет, я понимаю, конечно, что мыть ноги бомжам - это напряг. Но есть же такие простейшие вещи, ко-торые не требуют никакого подвига. Даже ничего не стоят. Но ценятся высоко. Может, кто-то из окружения патриарха Кирилла подскажет главе РПЦ (Шепелин, 2018).  Борьба с инакомыслием В 2012 году возрождённые православные активисты продолжили борьбу с инакомыслием и приступили к возвращению России в историческое начало раз-вития православия, в котором, по их мнению, не предусмотрено познание астро-номических наук. Православные активисты намерены собрать в Интернете 100 тысяч подписей под запретом на преподавание в школах и университетах России астрономии. По их мнению, современные данные, собранные наукой, мо-гут нанести вред укреплению православной веры и других, традиционных для России религий. Также они требуют закрыть обсерватории и планетарии и пре-кратить продавать телескопы с кратностью увеличения больше сорока. По мнению православных активистов, современные научные данные вредят православной вере и другим традиционным религиям. Другими словами, научные открытия доказывают обратное и в корне противоречат Библии и тому, что наш мир создан Богом (Приходько, 2013); Однако как сама конференция, так и термин « толерантность » были подвергнуты резкой критике со стороны епископа Пермского и Соликамского Иринарха (Грезина) . . Епископ клей-мил само понятие «толерантность» как вредоносное западное изобретение чу-ждое христианским принципам (Борьба...).  Противостояние верующих и атеистов Наиболее ярким проявлением подобного противостояния, неоднозначно оце-ниваемого социумом, является закон об оскорблении чувств верующих. Если в советском дискурсе «гонимыми» оказывались верующие, то в начале XXI в., судя по правовым и публицистическим материалам, менее защищенными оказа-лись атеисты. Ср.: О том, что появляется закон, который, во-первых, неконсти-туционен: выделяя верующих в привилегированную группу, чьи чувства подле-жат особой защите, тем самым нарушается принцип светского государства. Во-вторых, что этот закон юридически абсурден, ибо чувства вообще нельзя оскорбить. А в-третьих, что этот закон будет использоваться не только как «дубина» против конституционных принципов свободы мысли, слова и выра-жения убеждений, но и как обоснование репрессий против тех, кто посмеет критиковать РПЦ или возражать против ее планов (Вишневский, 2016); И не только вопиющий произвол «правоохранителей» - когда у людей, подозре-ваемых в преступлении небольшой тяжести, устраивают издевательские ут-ренние обыски и задержания, врываясь в квартиры с собаками и изымая ноутбу-ки и телефоны, которые точно никого не оскорбляли («37-й год пришел с крестом и в рясе», - заявил глава московского «Яблока» и один из защитников «Торфянки» СергейМитрохин) (Вишневский, 2016); А своим домашним устроила «православный террор», обвиняя их в вопиющем неблагочестии… (Кучеренко, 2013). Сложный и аксиологически противоречивый контекст свидетельствует о том, что происходит, с одной стороны, формирование государственной пропагандой образа «своих» (православных и русских) и «чужих» (атеистов, невоцерковлен-ных, несогласных, «пятой колонны»). В отличие от советского (государственного) современный антиклерикальный дискурс существует как оппозиционный, на-правленный против вмешательства церкви в дела светского государства. Лексическая организация позитивного дискурса о роли церкви в современном обществе отличается характером оценки: доминированием рационального оце-ночного компонента в семантике слова и наличием вербализованных оснований положительной оценки, что повышает ее адекватность, а также отсутствием ги-перболизации, связанной с эмотивной составляющей. Негативный дискурс фор-мируется за счет эмотивно-оценочной лексики, с категоричным, порой гипербо-лизированным и эмоциональным содержанием. Таким образом, семантика религиозного слова как идеологически маркиро-ванного в течение столетия несколько раз меняет свой коннотативный ореол, на-полняясь новым прагматическим содержанием и отражая существенные измене-ния в социально-политической жизни общества. Идеологический и связанный с ним оценочный (эмотивно-оценочный) компоненты отражают один из самых противоречивых фрагментов языковой картины мира современной России. Русская религиозная лексика характеризуется сложным, многослойным идео-логическим содержанием, включающим собственно христианскую (православную) составляющую, которая в разные эпохи осложняется идеологическими (политическими) коннотациями, актуализирующими противостояние «своих» и «чужих». Динамические процессы в этой группе лексики могут быть представ-лены как советизация, десоветизация и появление в последнее двадцатилетие но-вых, порой противоположных, оценочных коннотаций.

Скачать электронную версию публикации