On the psycholinguistic theory of consciousness.pdf Вводные замечания Известно, что отечественная психолингвистика с самого начала развивалась в тесной связи с психологией и под ее влиянием, и эта связь никогда не прерыва-лась и не ослабевала. Она выражается в общности не только многих понятий, но также целых категорий и точек зрения на смежные предметные области. Именно так обстоит дело с концепцией сознания. Коль скоро психолингвистика изучает в первую очередь язык как достояние человека, как форму существования его сознания, психолингвистика не может закрывать глаза на человеческое сознание. Без концепции сознания психолингвисту попросту не обойтись, а какая-либо идеология сознания (комплекс идей о сознании) с необходимостью присутствует в любом сколько-нибудь крупном психолингвистическом исследовании, даже если она не формулируется четко и открыто. Но концепция сознания нужна пси-холингвистике не как таковая, не «сама в себе и для себя», а как гносеологический и методологический базис для объяснения выявляемых в психолингвистических экспериментах закономерностей. Представления или постулаты о сознании, его общих закономерностях и свойствах ложатся в основу объяснения того, почему наблюдаемые экспериментальные факты таковы, и формулирования их общих (т. е. главных, сущностных!) закономерностей и связей. В качестве введения в обсуждаемые в данной статье проблемы перечислим те основные положения психолингвистики, которые непосредственно связаны с кон-цепцией сознания. 1. Разработанные в психолингвистике модели порождения речи учитывают разные уровни осознавания и связаны с нейрофизиологическим базисом языковой способности человека. В порождении речи задействованы как плохо поддающие-ся рефлексии психические процессы, так и вовсе неосознаваемые нейрофизиоло-гические процессы. Вместе с тем в порождении речи участвуют и психические механизмы и явления, являющиеся произвольными, целенаправленными и осоз-наваемыми. 2. Языковая организация, язык как достояние человека является одной из форм существования сознания. Его можно определить как открытую самоорганизую-щуюся функциональную систему образов, ассоциированных с материальной фор-мой знаков, служащую для организации своего и чужого поведения посредством формирования и формулирования мыслей и чувствований. Изучение языковой организации как такой системы с необходимостью требует учета того факта, что свойства языка как достояния человека являются частным проявлением свойств сознания. 3. В отличие от классической лингвистики психолингвистика исходит из того, что личностный смысл постоянно присущ слову (языковому знаку), а не добавляется к нему в зависимости от контекста. Это положение соединяет психолингви-стику с такими психологическими категориями, как личностные конструкты и эмоции [Леонтьев Д. А., 2007], а также выводит психолингвистику на еще более широкие психологические и философские горизонты, заставляя учитывать в пси-холингвистических исследованиях активный и пристрастный характер отражения мира в сознании человека. Разработка всех этих положений (не говоря уже о более частных) требует вы-работки некоторой непротиворечивой концепции, или идеологии (совокупности идей) сознания, позволяющей изучать свойства языка как достояния человека. Ее создание не входит в задачи психолингвистики и может быть осуществлено путем синтеза различных психологических и философских положений. Но чрез-вычайно важно, что эта концепция должна не компилятивно соединять любые идеи и точки зрения, акцентирующие внимание на нужных свойствах и аспектах сознания, а непротиворечиво использовать взаимодополняющие идеи. Опыт, объект, квазиобъект В основе сознания лежит активность человека, его опыт. Это положение пред-ставляется трюизмом, если не вдаваться в подробности того, что понимается под опытом. Но именно от решения этого вопроса зависит то, какие свойства сознания будут учитываться в психолингвистических исследованиях. Вопрос о человеческом опыте по-разному решается в философии. К сожалению, требования к объему статьи не позволяют подробно остановить-ся на концепциях зарубежных и отечественных философов. Укажем лишь наибо-лее существенные для нас моменты. В европейской и англосаксонской философии утвердилась точка зрения, со-гласно которой опытом считаются только перцептивные процессы, оперирующие информацией о внешнем по отношению к индивидуальному сознанию мире. Соз-нательный опыт суть восприятие и чувственность, т. е. непосредственный перцеп-тивный опыт; ср.: [Chalmers, 2010, p. 4-6, 162-17; Dennett, 2005, p. 18; Kim, 1998, p. 31; Flanagan, 1993, p. 39; Perry, 2001, p. 42-43; Seager, 2002, p. 44, 54, 79-80, 113, 165; Searle, 2002, p. 7-9; Strawson, 2010, p. 159]. Активность субъекта познания состоит только в суммировании этого опыта или в том, что субъект воспринимает лишь часть поступающей к нему извне информации. Его субъективные состояния, переживаемые им как таковые и не сводимые для него к неким явлениям более «низкого порядка», не играют существенной роли в работе сознания. Проблема соотношения разума и тела в таком случае сводится к проблеме со-отношения психики и мозга, а само сознание сводится к отдельному, изолирован-ному человеку (характер и сам факт его взаимодействия с миром в учет не берется), даже, скорее, к мозгу (причем неважно - естественному или искусствен-ному). При таком подходе к сознанию в нем не остается места для чисто психиче-ского опыта, вся жизнь сознания определяется физиологией. Иначе проблема сознания и опыта решается в отечественной философии. Активная связь индивида с миром, существующая в формах психических яв-лений, реализуется через рефлекторную, отражательную деятельность мозга. А мозг как орган психической деятельности отражает мир не только в собствен-ных структурах, но и в деятельности человека, в способе ее осуществления [Ру-бинштейн, 2012, с. 47]. Образ, возникающий в перцепции, - это не идеальная вещь, существующая наряду с материальным предметом (информация о предме-те), а именно образ предмета. Вместе с тем образ не может быть отделен и от процесса отражения, т. е. от деятельности субъекта сознания. Возникновение об-раза некоторого предмета - это не перемещение его в уже готовом виде в какой-то предзаданный, заблаговременно существующий план сознания, но это процесс создания этого образа в сознании, т. е. формирование сознания [Там же, с. 67-68, 70]. Ср.: [Леонтьев А. Н., 1983, с. 126-135]. Причем телесность, чувственность не есть пассивный придаток к сознанию и отражению мира в сознании, лишь по-ставляющий готовый для дальнейшей обработки материал, информацию; сам ха-рактер отражения мира в сознании зависит от форм чувственности, в которых оно осуществляется. Чрезвычайно важны для понимания сущности сознания такие категории, как превращенные формы, или квазиобъекты [Мамардашвили, 2011], и идеальное [Ильенков, 2009]. Ввиду ограниченности объема статьи вдумчивому читателю предлагается самостоятельно уяснить их особенности и сходство. Суть квазипредметов, или идеальных предметов, состоит в том, что они в сво-ей материально форме воплощают характеристики человеческой деятельности, их материальная форма обусловлена не природой, а использованием их как инстру-ментов многократно повторявшихся актов человеческой практики. Наиболее иллюстративный пример - ложка; ее форма обусловлена не материалом, из кото-рого она изготовлена, а деятельностью, которая с ее помощью осуществляется. Многообразие свойств взаимодействия людей как бы редуцируется до некоторых свойств материального предмета, ставшего представителем взаимодействия или его всеобщей формы (способа). Поэтому индивидуальное сознание с легкостью оперирует вторыми вместо первых. При этом оказывается, что между первыми и вторыми имеется некоторое «пространство», недоступное для самого сознания. Чрезвычайно важно, что превращенные формы, по М. К. Мамардашвили, или идеальные предметы, по Э. В. Ильенкову, создают собственные системы и слои сознания. Причем на этом уровне завязываются новые отношения, конечными пунктами которых являются уже не предметы материального мира, а другие пре-вращенные формы [Мамардашвили, 2011, с. 249-251]. Эти слои и составляют специфическое, чисто психическое содержание сознания и опыта человека, не-сводимое к своему нейрофизиологическому базису. Отметим особо, что все знаки всех языков являются именно такими квазиобъектами или идеальными формами объектов. Сознание, таким образом, оказывается многомерным: сами составляю-щие сознание явления надстраиваются одно над другим, а предметы приобретают не присущие им от природы свойства, которые надстраиваются над их естествен-ными свойствами, не уничтожая последних, но мешая сознанию их увидеть. Превращенные формы, будучи вторичными образованиями сознания, могут искажать и затемнять первичные - непосредственные ощущения и представления. Слои, в которых существует сознание (ощущения, образы, знаки, квазиобъекты и т. д.), нередко смешиваются друг с другом, содержание одного существует в формах другого (например, эмоции выражаются и в форме телесных состояний, но переживаются именно как эмоции, а не как чисто соматические явления). Пре-вращению в процессе отражения подвергаются не предметы по пути от их мате-риальности к субъективности сознательных образов - превращаются формы (т. е. способы) деятельности человека с этими предметами (в частном случае предме-тами могут выступать другие люди, тогда в образах сознания отражаются спосо-бы и формы взаимодействия людей). Сознание, сотканное из ткани идеальных свойств предметов и превращенных форм (в частности, знаков), - это не то, что статично находится, лежит где-то в отдельном индивиде, это то, что возникает, воссоздается в деятельности, в целе-направленной активности индивида в мире и по отношению к миру. Сознание человека имеет идеальную природу: наиболее значимые для человеческой жизни свойства и действия сознания существуют и осуществляются посредством иде-альных предметов (квазиобъектов и превращенных форм), которые сами этим человеком не создаются, а возникают в повторяющихся актах взаимодействия множества людей. Сознание можно уподобить электромагнитному полю: оно на-ходится не внутри своего источника, а вокруг него, причем проявляется только при взаимодействии источника с окружающей средой. Сознание одновременно и выходит за рамки индивидуальных психических яв-лений, и создает особый внутренний план, в котором способно приспосабливаться к миру не через действия с материальными предметами, а через действия с их обобщенными образами. То же происходит с образом собственного тела, который может включать в себя в зависимости от условий и целей деятельности только собственно тело или тело плюс орудие (от карандаша до автомобиля). Орудие для сознания становится как бы временным органом тела, а не чем-то внешним вроде эпифеномена. Важным представляется также уточнить, что подразумевается под личност-ным смыслом как особой формой психического опыта. Личностный смысл - это форма переживания мира, в которой отношение субъекта к некоторому объекту дано самому субъекту. Это такое «…отношение между субъектом и объектом или явлением действительности, которое определяется местом объекта (явления) в жизни субъекта, выделяет этот объект (явление) в образе мира и воплощает- ся в личностных структурах, регулирующих поведение субъекта по отношению к данному объекту (явлению)» [Леонтьев Д. А., 2007, с. 114]. Но отношение дано не непосредственно, а всегда через определенную чувственную ткань - через эмоцию. Переживание некоторого явления как значимого, необходимого для жизни человека или ее значительной части, обусловливает личностный смысл этого явления. Иначе говоря, между ним и человеком возникла такая связь, ввиду которой именно это явление переживается и оценивается человеком как относя-щееся к реализации некоторой его потребности (как сиюминутной, так и жиз- ненной). Личностный смысл является лишь одним из нескольких типов смысловых структур, среди которых Д. А. Леонтьев выделяет также смысловой конструкт, смысловую установку, смысловую диспозицию, мотив, личностную ценность [Там же, с. 127-129, 167-251]. Смысловые структуры являются превращенными формами личностного отношения субъекта к объекту, которые представлены са-мому субъекту в чувственной данности эмоций [Там же, с. 126-127]. Некоторые из них есть фиксированный, устойчивый смысловой опыт челове-ка, а не сиюминутный опыт. Так, в отличие от личностного смысла смысловая установка - это составляющая исполнительных механизмов действия [Там же, с. 184]. Мотив связан с побудительными механизмами действия, с его целью и предметом, на который оно направлено [Там же, с. 204]. От мотива отличается смысловая диспозиция, которая суть отношение к предметам и явлениям, имею-щим для человека устойчивый жизненный смысл, не связанное с актуально осуществляемой деятельностью [Там же, с. 213]. Смысловой конструкт - это ин-дивидуально-специфическая категориальная шкала, служащая человеку для вы-деления, классификации и оценивания значимых сторон предметов и явлений [Там же, с. 215, 217]. Личностные ценности в наибольшей степени обладают трансситуативным и наддеятельностным характером. Они ассимилируются в лич-ность человека и почти не зависят от сиюминутных факторов. «Через потребно-сти человек переживает свои отношения с миром “один на один”, через ценности он переживает свою принадлежность к социальному целому; в своих потребно-стях человек всегда одинок, в ценностях, напротив, он всегда не один» [Там же, с. 226]. Личностные ценности стабильны и абсолютны, они независимы от внеш-них обстоятельств, не ограничены конкретной деятельностью и конкретной си-туацией, они соотносятся со всей жизнедеятельностью человека и определяют его жизненные ориентиры. Многоуровневая структура сознания Разумеется, сознание развивается из нейробиологических процессов посте-пенно и непрерывно, и невозможно провести однозначную границу ни в онтоге-незе, ни в филогенезе, перед которой сознания еще нет, но после которой оно уже с необходимостью имеется. Любая такая граница условна. Мы полагаем, что для психолингвистических исследований целесообразно взять за основу общую идею о том, что человеческое сознание (формы отражения действительности, характер-ные и специфичные именно для человека как общественного индивида) начинает-ся не с перцепции и не с реакции на раздражители, а чуть позже - с целенаправ-ленного и мотивированного действия, учитывающего еще не наличествующие, а возможные раздражители. И тем более ценны для психолингвистики такие спе-цифически человеческие формы и уровни сознания, которые реализуют мотиви-рованные действия, опосредствованные знаками. Итак, чтобы, с одной стороны, не отрывать сознание от его нейрофизиологи-ческого базиса и, с другой стороны, учитывать его идеальный характер (т. е. учи-тывать отражение мира, основанное на идеальных, превращенных формах), оно должно быть представлено в виде иерархической структуры, каждый уровень которой «вырастает» из нижележащего и обеспечивает вышележащий «материа-лом». Несводимость уровней друг к другу не говорит о том, что всеобщие законы, по которым возникает и существует сознание, нарушаются. Высший уровень созна-ния возникает благодаря тому, что единицы имеющегося уровня (становящегося теперь низшим) объединяются в комплексы и уже как такие единства взаимодей-ствуют друг с другом. А коль скоро свойства этих комплексов не сводятся к сумме свойств входящих в их состав единиц, то комплексы сами становятся единицами, обладающими специфическими, присущими им как определенным целостностям свойствами. Возникновение нового уровня не отменяет законов старого; это возникновение не происходит мгновенно и как бы чудом - оно есть результат постепенного перехода системы к большей эффективности работы и, с другой стороны, результат накапливающегося на низшем уровне системы неравновесия и избытка «свободной энергии». А граница между разными уровня-ми нередко есть лишь условность, облегчающая научное познание, и не сущест-вует в самом сознании, иначе низшие и высшие уровни не могли бы обмениваться «энергией», «материалом» и «информацией». В основу концепции сознания, релевантной для психолингвистики, можно по-ложить такую его модель, которая представляет собой многоуровневую структуру процессов, каждый из которых по-своему реализует всеобщий закон опережаю-щего отражения. Это последнее мы понимаем в рамках теории функциональных систем П. К. Анохина как одну из форм фундаментальной отражательной способности всякой живой материи, на основе которой сформировался и специализиро-вался мозг как орган психической деятельности и орган отражения мира в созна-нии человека [1978, с. 25]. У примитивных форм жизни она осуществляется в виде химических реакций, опережающих внешние события, у животных - в ви-де условного рефлекса, имеющего специализированный материальный субстрат (нервную систему). Последовательные и повторяющиеся события окружающей среды способствуют возникновению в поведении животного (особенно обладаю-щего нервной системой) «предупредительного» приспособления к еще только предстоящим, вероятным событиям [Анохин, 1978, с. 41-42, 172-174, 177, 181]. У человека отражательная способность использует также и превращенные формы, квазиобъекты как всеобщие формы идеальных свойств материальных предметов или действий людей. В основе опережающего отражения лежат именно значимые для живого организма повторяющиеся события: «Именно биологически значимые или эмоциогенные раздражения, скрепляющие следовые реакции от прежних раз-дражений, составляют необходимое условие, подготавливающее путь для буду-щих опережающих реакций под действием какого-то отдаленного звена простран-ственно-временного континуума» [Там же, с. 173]. Для человека эти значимые события могут быть не представлены даже в виде условий, потенциально зало-женных в наличных ситуациях, но могут быть в обобщенном виде представлены в идеальных свойствах квазиобъектов. Предлагаемая модель сознания включает в себя следующие уровни (лучше было бы расположить их снизу вверх, но для удобства восприятия они представ-лены в «перевернутом» виде). 1. Нейрофизиологический уровень (включая и нейробиологические явления). Окружающая среда отражается в биохимических и физиологических реакциях организма вообще и мозга в частности, создавая, например, суточные циклы со-стояний организма в силу регулярного повторения схожих условий среды. 2. Уровень непосредственного отражения действительности в поведении. Ком- плексы рефлексов отражают континуум внешних условий, чувственные конкреты (выражение И. М. Сеченова [2011, с. 89]) дифференцируются и сливаются в груп-пы, позволяя выделить частные раздражения из континуума. Формируется внут-ренний план поведения с постоянными пробами в деятельности, позволяющий учитывать вероятные события. На данном уровне реализуются значения отдель-ных предметов, собственно опережающее отражение и пристрастность к отдель-ным изменениям окружающей среды, способность узнавать их по признаку или называть их при их нахождении в поле зрения, ближайшем прошлом или бли-жайшем будущем. 3. Уровень отражения действительности, опосредованного орудиями и знака-ми-индексами. Повторяющиеся действия с предметами среды позволяют выде-лить и дифференцировать в них примитивные идеальные характеристики - функ-ции, не данные им от природы. В чувственных группах схожих воздействий среды выделяются наиболее устойчивые свойства, которые зачастую становятся знаками всей группы, своего рода намеками для организации поведения в соот-ветствии со свойствами всей группы [Сеченов, 2011, с. 150]. Поведение регулиру-ется наличной ситуацией, но ее восприятие происходит с учетом опыта и на осно- ве приспособления к возможным ситуациям. Деятельность и организация этого уровня являются основой и результатом биологического развития. На дан- ном уровне реализуются практический интеллект (умное действие), способность изменять наличную ситуацию согласно собственным целям, использование орудий и природных знаков. Также реализуются значения комплексов предметов как орудий (т. е. связанные с их функциями и требующие обобщения), способность называния предметов, не обязательно находящихся в поле зрения, ближайшем прошлом или ближайшем будущем, примитивный синтаксис (по типу «субъект - объект», или «субъект - действие», или «субъект - действие - объект»). 4. Уровень отражения действительности, опосредованного идеальными пред-метами и квазипредметами. Это уровень вербального интеллекта (умного слова), изменения вероятной ситуации согласно собственным целям, регулирования по-ведения не в плане действий, а в плане отраженного в сознании мира. Поведение регулируется вероятной ситуацией (необязательность восприятия данной ситуа-ции, достаточность схожих ситуаций для формирования опыта). Деятельность и организация этого уровня являются основой и результатом культурного разви-тия. Возникают и развиваются способы овладения собой - формами собственной деятельности и познания мира (регуляция, изменение, в том числе целенаправ-ленное), а также живое знание; значения и личностные смыслы выходят за рамки наличной ситуации. Здесь следует выделить два подуровня. На первом подуровне знаковое опосредствование деятельности ведет к воз-никновению превращенных форм и интериоризации (созданию такого плана соз-нания, в котором бытийствуют не образы предметов, а образы квазипредметов). Здесь реализуются планирование собственного поведения в уме, но, как правило, одно- или двухшаговое, значения слов, появляется личностный смысл слов. Также реализуется сложный синтаксис: осложненные простые предложения (иногда с необходимостью повторного наименования объекта, о котором уже упомина-лось в главной части высказывания), различные виды сложных предложений. На втором подуровне квазиобъекты и действия с ними бытийствуют незави-симо в собственном слое сознания, создавая возможность движения сознания только в этом слое. Здесь реализуются возможность рефлексии над квазиобъекта-ми, личностные смыслы квазиобъектов (пристрастность субъекта к квазиобъектам как таковым), многошаговое планирование своих и чужих действий в уме. Также реализуется сложнейший синтаксис: рекурсивные предложения, стилистические и жанровые особенности речи и т. д. 5. Уровень свободных действий. Обобщение квазиобъектов и их личностных смыслов создает пристрастность к областям, в которых они используются и вос-производятся. Живое и свободное знание приобретает наибольшую роль в пове-дении. Реализация личного отношения к действиям, не связанным с наличной потребностью и вообще потребностями человека. Действия, реализуемые с прева-лированием этого уровня, можно назвать свободными или избыточными [Выгот-ский, 1984, с. 85; Мамардашвили, 2010, с. 82-90]. Они не зависят от наличной потребности и вообще от потребности. Это уровень, необходимый для искусства, морали, этики, ритуалов и т. д. (но не для их формальных аналогов, наблюдаемых у некоторых животных). Данная модель является обобщенной схемой, и не следует считать, что она приложима именно в таком виде ко всем и любым случаям. Например, в случае изучения сознательного поведения животных некоторые явления одного уровня могут соседствовать с явлениями другого в зависимости от вида животного. Те же смешения некоторых аспектов явлений сознания будут наблюдаться при изучении сознательного поведения в онтогенезе. Каждому уровню соответствует собственная роль телесности и вообще чувст-венности, вовлеченности тела в сознание и возможности ее рефлексии; мы остав-ляем этот аспект несколько в стороне как в меньшей степени нас интересующий. Еще раз подчеркнем: сознание имеет иерархическую структуру, и ни один из уровней не является самодостаточным или минимально достаточным, поскольку нет одного довлеющего над другими уровня. Вместе с тем сознание имеет сис-темную структуру, являясь самоорганизующейся системой с жесткими и гибкими звеньями, причем функции последних не закреплены за ними однозначно и навсе-гда. Системообразующим фактором (определяющим вовлеченные в данном кон-кретном случае звенья и их функции) является цель деятельности, которая опре-деляет, какие уровни сознания и какие звенья каждого уровня в какой степени будут вовлечены в осуществление деятельности. Сознания не найти на каком-то одном уровне. Любой поведенческий акт реализуется с привлечением активности всех уровней (кроме, пожалуй, пятого, привлекаемого в особых случаях), хотя и в разной степени. Каждый из уровней вносит вклад в многомерный континуум поведения человека в меняющемся мире, каждый характеризуется свойственным именно ему способом опережающего отражения действительности и организации деятельности. Единство сознания, его активность, а вместе с тем трудность его изучения, обусловливается не какими-то его отдельными характеристиками, но сочетанием характеристик разных уровней; это сочетание определяется опере-жающим отражением и целью деятельности. Сознание рождается из слаженной работы разных уровней и порождает новые уровни, которые влияют на уже имеющиеся. Каждому уровню сознания соответствует собственный способ опе-режающего отражения и собственная форма активности и вообще жизни в ме-няющемся мире. При этом наблюдается плотная «упаковка» уровней, наслоение их друг на дру-га (содержание одного уровня может быть формой другого), непроницаемость одного уровня из-за другого. Так, явления 3-го уровня, существующие для явле-ний 4-го уровня как целостности, не сводимые к их составляющим, не позволяют для этого последнего «увидеть» некоторые явления 2-го уровня. Несмотря на это, явления 4-го уровня подчиняют себе явления 3-го уровня, которые работают уже в соответствии с целями 4-го уровня, а не сами по себе. Отметим также, что не может быть одной науки, претендующей на изучение сознания, поскольку последнее в силу своего многообразия не может быть пред-ставлено в виде однородной предметной области. Познание сознания только тогда будет эффективным, когда будет осуществляться слаженным ансамблем научных направлений. Есть основания полагать, что уровни 1 и 2 входят в предметную область найронауки, уровни 3 и 4 - в предметную область психологии, языкозна-ния, педагогики и др., уровень 5 - в предметную область философии, искусство-ведения и др. Это «распределение ролей» не однозначно, а представляет наиболее характерные для разных наук предметные области; так, например, нейронаука или языкознание могут изучать и явления 5-го уровня сознания, но рассматриваться они будут так, как явления 1-го и 2-го уровней или 3-го и 4-го уровней соответст-венно в нейронауке и языкознании. В основе сознания и его существенных свойств лежат фундаментальный для всего живого закон опережающего отражения действительности, активный харак-тер отражения, выражающийся в преломлении внешних воздействий и изменении сознания под их влиянием (внешние причины действуют только через внутренние условия [Рубинштейн, 2012, с. 49]), а также пристрастность сознания по отноше-нию к наиболее значимым для жизни субъекта явлениям и предметам. Некоторые выводы Сознание предстает перед нами в виде комплекса процессов, в виде открытой многоуровневой саморазвивающейся функциональной системы, состав и взаимо-связи уровней и единиц которой не заданы априорно, не являются неизменными, а также не зависят от факторов только внутреннего или только внешнего порядка. Сознание возникает из и развивается за счет слаженной работы разных уровней (сначала только нейробиологических явлений и процессов) и порождает новые уровни (психические явления и процессы), которые влияют на уже имеющиеся. Сознание - не статичное изображение, не экран, на который органами чувств, словно проектором, выводится изображение окружающего мира. Оно имеет прин- ципиально активный, деятельностный и пристрастный характер. И хотя оконча-тельного определения сознанию дать невозможно, следует, однако, строго опре-делить комплекс его свойств: 1) активный характер (включая и опережающее отражение); 2) константность как устойчивое неравновесие; 3) отражение дейст-вительности в разных формах деятельности (в том числе психической), эти два свойства обеспечиваются первым; 4) объем и наличие нескольких уровней; 5) возможность саморефлексии (следует из предыдущего); 6) единство интеллекта и аффекта (пристрастность сознания); 7) телесность как необходимый компонент сознания (а не только нейрофизиологический субстрат и проводник информации). Активный характер сознания вкупе с его константностью обеспечивают его не-прерывность во времени. Активный характер сознания вкупе с отражением дейст-вительности обеспечивают его непрерывность в пространстве. Каким же объяснительным потенциалом обладает данная модель сознания, ка-кие психолингвистические факты она может объяснить? Во-первых, если вспомнить приведенное в начале статьи определение языка как достояния человека (в отличие от языка как явления социального и как абст-рактной системы знаков), становится очевидным, что основные свойства языка выводятся из общих свойств сознания человека. Именно способность к опере-жающему отражению действительности не только в виде наличных, но и в виде возможных ситуаций лежит в основе связей в ментальном лексиконе (языковой организации человека): они формируются не только на основе имевших место ситуаций общения, но и на основе наиболее вероятных ситуаций при их эмоцио-нально-личностном переживании. Коль скоро на каждом более высоком уровне сознания всё более существенную роль начинают играть личностные и смысло-вые факторы, то именно личность и смысловые структуры, а не только стереоти-пы и значения, становятся регуляторами общения и познания, осуществляемого с помощью языка. Во-вторых, представленная модель хорошо согласуется с психологическим понятием «образ мира». Это последнее нельзя трактовать лишь как некоторую «модель» мира или репрезентацию мира, или отражение мира в сознании челове-ка, поскольку в таком случае нужно еще уточнить, что такое модель, репрезента-ция и отражение. Учитывая сказанное о сознании, можно сформулировать следующее опреде-ление образа мира, не претендующее, разумеется, на полноту и окончательность. Образ мира - это континуум образов предметов, явлений и событий, выступаю-щий в качестве смыслового фона, на котором в ходе действий сознания более рельефно проявляются образы отдельных предметов, явлений и событий, несущие их значения и личностные смыслы. Образ мира является частью сознания, но совершенно особой его частью. Он не просто предоставляет сознанию информацию о внешнем мире, но создает ори-ентационную основу для каждого действия. Человек окружен множеством пред-метов, а для действия требуются только некоторые из них, реагирование на все предметы окружающей обстановки привело бы к гибели. Благодаря образу мира создается неравнозначность предметов, выделение среди них менее и более зна-чимых, чем уменьшается число степеней свободы каждого действия и обеспечи-вается его целенаправленность. Вместе с тем создается основа для устойчивого неравновесия сознания, поскольку не все свойства и не всех предметов в одинако-вой степени даны сознанию в образе мира. Образ мира позволяет интегрировать в актуально совершаемое действие часть опыта и знания; образ мира позволяет задействовать не весь опыт, а только его необходимую при данных условиях и данной цели часть. Происходящая благодаря образу мира (хотя и не без помощи других явлений сознания) интеграция опыта и опережающего отражения в образ наличной ситуации создает относительную константность мира для сознания че-ловека и в то же время дает возможность расширять и сужать границы отражае-мой ситуации. Образ мира частично спонтанно возникает в сознании в силу континуальности мира и размытости границ между предметами и особенно событиями, а следова-тельно, между действиями человека в мире. Но частично он целенаправленно строится сознанием для более эффективной жизни в мире: наиболее значимые предметы и события наделяются особым статусом, организуют в соответствии со своим значением и особенно личностным смыслом другие предметы и события, чем обеспечивается особый характер деятельности сознания с ними. В-третьих, представленная модель сознания позволяет объяснить глубинный и поверхностный уровни ментального лексикона, по-разному хранящие и реали-зующие многогранный опыт человека, а также их одновременное взаимодействие в речевой деятельности. В-четвертых, модель представляет собой гносеологический базис для уровней порождения речи, включающих как осознаваемые, так и неосознаваемые еди- ницы. В-пятых, модель объясняет возможность оперирования словом (вообще зна-ком), не имеющим конкретного референта (например, дружба, мода, удивлять и т. п.), причем как для целей общения, так и для целей познания. В-шестых, наличие в слове культурной составляющей: способы взаимодейст-вия людей в обобщенном виде фиксируются в значениях слов (т. е. квазипредме-тов) и получают эмоционально-личностную оценку через личностные смыслы. В-седьмых, пристрастность сознания связывает его со смысловыми структу-рами, реализующимися на разных уровнях сознания. Это позволяет изучать пси-холингвистическими методами личностные и культурные ценности, отраженные в значениях слов (например, аборт, война, семья и т. п.).

Скачать электронную версию публикации