Self-identification of people at the age of late adulthood: a comprehensive linguistic study.pdf Введение Описание самоидентификации людей в возрасте поздней взрослости составля-ет часть коллективного проекта, нацеленного на выявление социально-коммуни- кативных характеристик данной возрастной категории. Исследование ведется с двух позиций: с «внешней» стороны (имеющиеся и формируемые в том числе средствами массовой коммуникации, стереотипы, представления, оценки) и «из-нутри», через описание коммуникаций и экспериментов с участием самих пред-ставителей социальной группы «поздняя взрослость». Согласно уже полученным данным, представления о пожилом человеке / старости в русскоязычном социуме отличаются высокой степенью стандартизованности [Бутакова, Викулова, 2018; Салимьянова, 2013]. Между тем широкий спектр интересов, ценностных ориента-ций людей возраста поздней взрослости не позволяет однозначно говорить о «ти-пичном пожилом», «типичном старике» [Шифрова, 2018]. Предметом настоящей статьи является один из аспектов «внутренней» реконструкции - самоидентифи-кация разных групп пожилых женщин. Ограниченность сведений на эту тему обу-словливает актуальность исследования. Самоидентификация понимается, по М. А. Лаппо, как «конструирование лич-ностной и социальной идентичности говорящего субъекта» [Лаппо, 2018, с. 3]. В свою очередь, идентичность трактуется как «эмоциально-интеллектуальное переживание принадлежности или, наоборот, непринадлежности к какой-либо группе или категории людей [Там же]. Особенности самоидентификации по воз-расту зависят от проживаемого субъектом периода жизни [Pitti, 2017]. Поставив задачу изучения самоидентификации людей, достигших возраста поздней взрослости, мы исходили из ряда положений, обоснованных ранее в воз-растной психологии и социологии. Во-первых, существует внутренняя дифференциация этого периода по количеству прожитых лет: от 60 - люди пожилого воз-раста, от 75 - люди старческого возраста, от 90 - долгожители [Лантюхова, 2015; Психология человека…, 2002]. Во-вторых, геронтогенез в значительной степени определяется субъективными факторами, а именно особенностями личности кон-кретного человека [Williams, Kemper, 2010; Nalini et al., 2002; Burton et al., 2006; Краснова, 2005]. В-третьих, специфика когнитивных процессов и коммуникации зависит от социальных факторов - этнокультурных особенностей, условий жизни, образования, гендерных характеристик и т. д. [Валиева, 2012; Смородинова-Ще- тинина, 2010; Ермолаева, 2010]. Исходя из второго положения можно составить серию индивидуальных речевых портретов людей старше 60 лет, выявляющих систему средств самоидентификации. Исходя из первого и третьего положений возможно описание самоидентификации социальных групп, что будет показано в настоящей статье на материале, полученном от информантов-женщин. Информанты были распределены по группам на основе общности следующих характеристик: возраст (пожилой / старческий), уровень образования, место про-живания (город, село). Реконструкция самоидентификации по возрасту осуществлялась на основе комплексной методики, включающей психолингвистические, социолингвистиче-ские, лингвокогнитивные методы. Фактологическая база сформирована на основе трех методов сбора информа-ции: 1) свободного ассоциативного эксперимента; 2) интервью с перечнем вопро-сов, прямо либо косвенно связанных с переживанием возраста; 3) включенного наблюдения, в рамках которого наблюдатель-экспериментатор выступал в роли участника разговоров. Ассоциативный эксперимент не проводился среди сельских жительниц со средним либо неполным средним образованием в силу коммуника-тивных особенностей информантов этой группы. Экспериментальный материал составили 40 анкет (по 20 в двух возрастных группах) с реакциями на стимулы пожилой человек, пенсионер, пенсионерка, пожилая женщина. Общее количество реакций - 160. Дискурсивный материал в объеме около 38 часов аудиозаписей получен от 30 информантов, распределенных по трем социальным группам (10 информантов в каждой из трех групп). Ассоциативные поля слов-стимулов структурированы по методу семантиче-ского гештальта [Караулов, 1987]. Стимул «пожилой» предпочтен стимулу «ста-рый» по ряду причин. Деление на пожилой и старческий возраст с фиксирован-ными годами жизни не абсолютизируется в научном дискурсе, а лексема «пожилой» используется в разных терминологических сочетаниях. Так, в социо-логии разграничиваются «молодые пожилые» и «старые пожилые», но разграни-чение основано главным образом на физическом и психологическом состоянии: первые «бодры, полны энергии, получают удовольствие от освободившегося вре-мени…»; вторые - «люди преклонного возраста, в том числе страдающие различ-ными недомоганиями и болезнями» [Волков и др., 2003, с. 72-73]. Тем более не-определенным выглядит разграничение пожилых и старых в обыденном сознании. Кроме того, лексема «пожилой» по отношению к «старый» является эвфемизмом и поэтому более приемлема в эксперименте с этической точки зрения. Реакции на вышеназванные стимулы рассматривались как проявление само-идентификации информантов по возрастному признаку. Дискурсивный материал анализировался с опорой на категорию «текстового концепта», под которым в лингвистике понимается «фрагмент картины мира, ре-презентированной в рамках некоторого текста» [Чурилина, 2003, с. 12]. В данном случае объектом внимания стал концепт ВОЗРАСТ, а как тексты-дискурсы рас-сматривались продукты речевой деятельности информантов, принадлежащих к каждой из трех выделенных социальных групп. Использовалась методика моде-лирования ассоциативно-смыслового развертывания концепта, которая первона-чально была применена Н. С. Болотновой и ее последователями к художествен-ным текстам (см. [Болотнова, 2008; Бабенко, 2011] и др.), а затем апробирована на других типах текстов [Орлова О. В., 2012; Орлова Н. В., 2013]. В нашем материа-ле ассоциативно-смысловое развертывание концепта ВОЗРАСТ является отраже-нием самоидентификации субъектов речи по возрастному признаку. Результаты исследования В ассоциативных полях, структурированных по методу семантического геш-тальта, были выделены такие компоненты, как: кто это? (сущность), какой (ка-кая?) (характеристика), он(а) сделала / делает что? (деятельность), у него (у неё) есть что? (объекты обладания), у него (у неё) происходит что? (события, со-стояния). Оценочные реакции на все стимулы разграничены с точки зрения знака оценки: получены ряды позитивных, оптимистичных (далее они помечены знаком «+»); негативных, пессимистичных («-»), амбивалентных или оценочно неопре-деленных («?») характеристик. В дискурсивном материале выявлены семь направлений ассоциативно-смыс- лового развертывания концепта ВОЗРАСТ: 1) я и время / течение жизни; 2) инте-рес к жизни; 3) я и другие; 4) здоровье; 5) движение; 6) внешность; 7) деятель-ность / дело / работа. Репрезентанты большинства направлений располагаются на шкале или образуют оппозицию. Например, ‘движение’ может быть представлено как «никуда не хожу» или «все магазины оббегаю»; ‘я и другие’ - «никому теперь не нужна» и «звонят каждый день по десять раз». В разных группах направле-ния ассоциативно-смыслового развертывания имеют специфику выражения: их репрезентанты проявляются более или менее ярко, тяготеют к позитивному либо негативному полюсу. Внутри групп имеют место индивидуальные различия. В статье подробно показана самоидентификация в группе с признаками: жен-щина, старше 75 лет, имеет высшее либо среднее специальное образование, живет в городе. Результаты по другим группам привлечены для сопоставления. Самоидентификация образованных горожанок старше 75 лет по данным свободного ассоциативного эксперимента В реакциях на стимулы выражена позиция респондентов по отношению к со-циальной группе, к которой они принадлежат, к переживаемому возрасту, к усло-виям и обстоятельствам жизни. Семантический гештальт можно представить сле-дующим образом. Сущность: пенсионер - человек на отдыхе (+); пенсионерка - помощница (+), бабушка (+); бабулька (?); пожилая женщина - красотка, дама в возрасте (+); пока не старуха, ровесница, старушка (?) Характеристика: пожилой человек - умудрённый 2, продвинутый, умница, опытный, счастливый (+); старая развалина (-); пенсионер - заслуженный, труженник (орфография сохранена. -Л. Б., Е. Г., Н. О., М. Х.), мудрый (+); далеко не пионер (-); пенсионерка - ничего не достигшая (-); пожилая женщина - стат-ная; опытная, степенная 3, бывает красивая, умудренная (+); не интересна (-); ещё не старая (?) Деятельность: пенсионер - заслужил пенсию 3 (+); пенсионерка - заслужила пенсию 3 (+); дожила до пенсии (?). Объекты обладания: пожилой человек - молодая душа; солидность (+); куча болезней (-); пенсионерка - болезни (-); пожилая женщина - степенность 2, хо-роший возраст (+); куча морщин (-). События, состояния: пенсионер - жизнь только начинается, хорошо (+); но-вый этап жизни 2 (?); дожил до пенсии (?); дожил! 2 (?); пенсионерка - получила степень свободы, хорошо (+); наконец дожила (?); дожила до пенсии (?), другая жизнь (?). Как видим, оценка проживаемого возраста, ровесниц и ровесников скорее по-зитивна, чем негативна. «Пожилой человек» / «пенсионер» / «пенсионерка» / «пожилая женщина» имеют следующие положительные свойства (перечислены по убывающей): заслуги перед людьми (7); солидность и степенность, т. е. серь-езность, прочную репутацию, достоинство (6); мудрость, умудрённость(5), опыт (2), трудолюбие в прошлом или настоящем (1), ум (1), продвинутость (1), т. е. умение разбираться в новых реалиях жизни; молодую душу (1), состояние счастья (1). Возраст получает общую положительную оценку хорошо (3); отмечается, что жизнь в этом возрасте только начинается (1), человек получает свободу (1), от-дых (1). Называются значимые социальные роли: является помощницей (1), ба-бушкой (1). Негативные характеристики указывают на плохое физическое состоя-ние, болезни (3), отсутствие достижений (1), безразличие со стороны других (1). Пожилая женщина, кроме того, получает оценки со стороны внешности - как по-ложительные красотка, статная, бывает красивая (3), так и отрицательные куча морщин (1). Часть реакций, представленная безоценочными синонимами, перифразами, ги- перонимами, дериватами стимульных слов, не выражает самоидентификации: кто это? человек в возрасте; женщина на пенсии; какой? старый 2, возрастной; за 70; у него (у неё) есть что? возраст; он(а) сделала / делает что? пожил на свете; мно-го прожил; много пожил, получает пенсию; у неё происходит что? период жизни. Самоидентификация образованных горожанок старше 75 лет по дискурсивным данным В данной социальной группе ассоциативно-смысловое развертывание концеп-та ‘возраст’ по большинству направлений реализуется в виде оппозитивных друг другу оптимистического и пессимистического сценариев. Маркерами конкретных смыслов являются слова определенных тематических групп, эмоционально-оце- ночная лексика, средства выражения модальных значений: 1) ‘я и время / течение жизни’ → молодость души → душой я молодая; согласна / что душа не стареет; → невозможность вести прежний образ жизни → теперь на лыжах не хожу; в последнее время не читаю / мне некогда; два года как не езжу → воспоминания о работе, коллегах →до сих пор во сне веду уроки; у нас хо-роший был коллектив; мы о плане тогда думали / чтоб выполнить и перевыпол-нить. 2) ‘интерес к жизни’ → интерес к социально значимой информации → дебаты вот / Собчак Жири-новский Бабурин выступает; да на таких мне кажется / надо уже цензуру; А… новости все по «России 1» узнаю / потому что там и государственные / российские вернее / и наши омские новости; «Культура» и РЕН ТВ которые мне нравятся… / две которые я смотрю; → утрата интереса к социально значимой информации → [о политике] неин-тересно // я считаю / что нам восьмидесятилетним / нечего туда лезть; → интерес к новому → [о турне по Волге] у нас что было? всякие занятия / например учили / как накрывать стол / где должны быть вилки ложки // ну это здорово же; с удовольствием эту прочитала / Мясникову; → утрата интереса к новому → Нет / интернета мне не надо / темной оста-нусь; 3) ‘я и другие’ → общение с друзьями, соседями, бывшими одноклассниками, коллегами → на дни рождения у каждого моего одноклассника встречаемся; → утрата друзей, дефицит полноценного общения → а сейчас вот у меня об-щение / ну оно поверхностное; а друзей у меня уже нет / Лариса Николаевна ушла / Татьяна Федоровна ушла / Валентина Ивановна ушла / и все / … у меня вот в жизни три человека было; Ну какое у меня теперь общение? → активное переживание семейных ролей → радуют успехи детей, внуков / что еще?; Я и спать не лягу пока не дождусь / звонка [сына]; [о внуках] мне ра-достно / пришли посидели пошутили; → чувство одиночества → А теперь никому не нужна [ж. 83 г., семьи нет]; 4) ‘здоровье' → забота о поддержании здоровья → Делаю зарядку // Обязательно / потому что без этого… не вращаются суставы; → болезни → Давление как подскочит; У меня ноги болят; Скорую вызывала опять / а что делать? 5) ‘движение’ → ценность движения, перемещений, поездок → Ездить куда-нибудь надо / Даже если плохо себя чувствуешь / всё равно можно поехать; Гуляю хоть какая погода / нельзя залеживаться; → ограничения в движении → Ходить я / на улицу я не хожу; 6) ‘внешность’ → критическое отношение к своей внешности → Не фотографируй меня / чё народ-то пугать; 7) ‘деятельность / дело / работа’ → занятость, физическая активность → вымыла пол / пропылесосила / ковры прошла вот так вот / потому что там… → ограничения в действиях → Варить у меня силы нет / я ничё не могу; Я ж ничего не делаю / кроме того что / посмотрю телевизор. Приведем фрагменты из дискурсов Н. Ф. (83 года) и Т. А. (80 лет), в которых часть направлений ассоциативно-смыслового развертывания концепта реализует-ся в оптимистическом варианте: Н. Ф.: Ну я это / в душе-то я не чувствую что я старая / Душа-то… чувст-вую что я слабая стала / что я уже в зеркало давно не смотрю / потому что тут уже груша сушеная / на лице / ну вот и походка уже такая / и всё износилось / а там я считаю ну / ну я не чувствую что того вот / я уже старуха такая; Как-то / я считаю / новости не видела / я / уже и от жизни отстала; Т. А.: Ну и не было о них [о разных странах] информации / а теперь всякая информация есть; [Хватает ли вам общения?] Мне хватает // Потому что у меня одноклассники, одногруппники, соседи / … потом я… руковожу группой пенсионеров. В целом результаты анализа дискурса коррелируют с данными эксперимента, при этом характеристики в дискурсе либо совпадают с реакциями из эксперимен-та (молодая душа), либо имеют более предметный характер (новый этап жизни - руковожу группой пенсионеров). Самоидентификация в других группах: сопоставительный анализ Сопоставление представленных выше результатов с данными по другим соци-альным группам выявило как общие, так и различительные признаки. Сельские жительницы от 75 лет, имеющие образование среднее и непол-ное среднее, в целом демонстрируют более пессимистическую картину 1. Ассо-циативно-смысловое развертывание концепта в направлении (1) ‘я и время / тече-ние жизни’ показывает, что проживаемый возраст воспринимается как итог жизни, а не как ее этап (см. выше ассоциации новый этап жизни и другая жизнь). Для обозначения прожитых лет используется слово век как наиболее близкое к продолжительности человеческой жизни временно е обозначение; смысл ‘итог’ выражается формами совершенного вида глаголов «прожить», «состариться». Яркой особенностью данной социальной группы является обращенность в про-шлое: пожилой возраст человека манифестируется сквозь призму оппозиции раньше - сейчас. В направлении (3) ‘я и другие’ ярко прослеживается оппозиция ‘молодые, молодежь (они) - старые, старики (мы)’: Маладёш уижжаит // А / старики тол’ка астались за-щёт пен’сии жывут / ну ищо коя-кто за-щёт хазяйства жывут. В направлении (7) ‘деятельность / дело / работа’ эмоциональ-но переживается состояние «не-делания»: Делать ужэ ни-можем // На-следущий год и куриц ни-буду // Фсё старьё / фсё гнильё; Делать ниччё ни-магу. 1 Диалектный материал собран в районах Омской области. В соответствии с традицией диалектных записей он зафиксирован и приведен в фонетической орфографии. Показательны средства самоидентификации по возрасту жительницы д. Чер-няево, Тарского р-на, Е. Н. Васильевой (85 лет): Вот так век прожыли / типерь состарились к-чёрту. Со старением информант связывает прежде всего посте-пенную утрату работоспособности в течение долгой жизни: Чёж уже восим’сят пять лет скоро буит / а-сила-тъ типерь где?//. Маркером утраты силы является глагол карабкаться в следующем высказывании: Кърапкыюсь на-ету [сцена в клубе] вот / заводют миня / сводют сэтова / кому нада возиця. Критическая оценка внешности, своей и ровесниц, у Е. Н. Васильевой выражена однозначно и определенно: Стары стали фсе сморщинились//. Итак, в данной социальной группе снижение качества жизни осознается как утрата возможности трудиться из-за потери здоровья; настоящее ярко противо-поставлено прошлому - времени молодости; «я» в настоящем противопоставлено «я» в молодости и молодому поколению современной деревни. Женшины от 60 лет, горожанки, со средним специальным образованием, демонстрируют поиск новых идентичностей. В экспериментальном материале зафиксированы такие реакции, как поиски себя (2), поиски занятий, поиск, это какой-то рубеж, новый этап. Ощущение перехода из одного возрастного периода в другой означивается в реакциях оппозицией наречий «еще - уже»: еще ничего, еще не старость, уже пожил, уже не могу. Более разнообразно по сравнению с данными, полученными от старшей возрастной группы, представлены социаль-ные связи и социальные роли: кроме семейной роли бабушка, упоминаются одно-классник, сосед на даче, подруга, активист, детский заступник, гражданин, муж и др. Выражение положительных и отрицательных эмоций, в отличие от старшей группы, регулярно и достигает у отдельных информантов высокой степени интен-сивности: страх работы; ура, делай что хочешь!; нищая; счастливая женщина; усталый человек; не унывать!; молодец и др. Неустойчивость и широкая вариативность переживания возраста «за 60» под-тверждается дискурсивным материалом. В ассоциативно-смысловом развертыва-нии концепта в направлении (1) ‘я и время / течение жизни’, высокочастотны на-речия «уже», «еще», а также «пока» со значением ‘какое-то время, до поры до времени’. Вербальные маркеры смыслов, связанных с направлениями (4), (5), (7), отражают заботу о здоровье, осознание ценности движения, состояние занятости. Оценки внешности амбивалентны. Соотнесение материала, полученного от отдельных информантов группы, по-зволяет распределить его на шкале перехода от одной возрастной идентичности к другой. В приведенных ниже фрагментах самоидентификация Л. Я. (67 лет) по ряду выделенных направлений развертывания концепта выглядит как пережива-ние более молодого (менее пожилого) возраста, чем самоидентификация Л. С. (63 года): Л. Я.: Зарядку сделаю / кашу сварю / поели и я пошла на улицу // А потом по-сле прогулки приду / отдыхать // Три километра в одну сторону / три километра в другую // Шесть километров все-таки; [В ответ на реплику собеседницы о том, как быстро Л. Я. перемещается по супермаркету] Пока еще могу; Как у меня здесь всё болело / думала / ой / не буду / потом разработал[о,а]сь / щас нормально; Л. С.: Все равно природа берет свое / Возраст есть возраст / Чё говорить? Уже и движения не такие стали // вот я по себе / раньше / бух-бух какого-то махом все сделаешь / щас эту же работу делаешь часа на два дольше // Раньше мне эту кухню / залезть / а теперь фиг / залезу сюда / потом на стол / потом на подоконник / во. Выводы Проведенное исследование самоидентификации лиц в возрасте поздней взрос-лости отчасти восполняет лингвистическую лакуну в гуманитарных исследовани-ях геронтогенеза. Специфика объекта исследования позволяет говорить о само-идентификации по возрасту на основании продуктов речевой деятельности. Психолингвистические и социолингвистические методики сбора материала, пси-холингвистические и лингвокогнитивные методики анализа материала позволили сделать выводы, имеющие междисциплинарный характер. Лингвистическим измерением процессов геронтогенеза, описанных в психоло-гии и социологии, является смысловое пространство ассоциативных полей, построенных по ним семантических гештальтов, а также направления ассоциа-тивно-смыслового развертывания текстового концепта ВОЗРАСТ и их структура. Вербальные и ассоциативно-вербальные маркеры самоидентификации по возрас-ту отражают оппозитивное и скалярное устройство этого когнитивного феномена. Маркеры и стоящие за ними смыслы организованы в оценочные (хорошо / плохо); модальные (могу / не могу), акциональные (делаю / не делаю) и другие оппозиции или занимают некую точку на шкале времени (еще, уже, пока, два года как и др.). Выводы междисциплинарного характера заключаются в том, что в социальных группах, выделенных по признакам пожилой / старческий возраст, уровень обра-зования, городская / сельская культура, выявлены специфические особенности самоидентификации. Семантические гештальты свидетельствуют о том, что в старшей группе горожанок с высшим и средним специальным образованием самопрезентация оценочно амбивалентна, при этом мелиоративная составляющая преобладает, эмоции неинтенсивны и малочастотны; в младшей группе наблюда-ется активный поиск новых идентичностей, переживание возраста сопровождает-ся интенсивными эмоциями. Анализ текстовых концептов, построенных по методи-ке ассоциативно-смыслового развертывания концепта ВОЗРАСТ в трех вариантах (горожанки «за 75» с высшим и средним специальным образованием; сельские жительницы «за 75» со средним и неполным средним образованием; горожанки «за 60» со средним специальным образованием) дополняет и уточняет результаты экспериментов. Самоидентификацию по возрасту отражают признаки по таким направлениям развертывания концепта, как движение жизни, интерес к жизни, я и другие, здоровье, движение, внешность, дело / работа. В старшей группе горо-жанок развиваются оптимистический и пессимистический сценарии переживания возраста; их сельским сверстницам в большей степени свойствен возрастной пес-симизм. Младшая группа горожанок маркирует в своих дискурсах переходный этап жизни и демонстрирует широкую вариативность идентичностей. Маркеры самоидентификации старших информантов обеих групп «раскладываются» по перечисленным оппозициям, вербальные средства самоидентификации младшей группы распределяются по зонам темпоральной шкалы.

Скачать электронную версию публикации