The names of the diseases in the written language of the Siberian Tatars of the 19th - early 20th centuries (based on th.pdf Введение Научная значимость исследования видится в сохранении, актуализации и изу- чении письменного наследия сибирских татар XIX - начала XX в. Особого вни- мания заслуживает исторический контекст рукописных источников, иллюстри- рующий важные события в жизни местного населения. Материал исследования составляют рукописные книги «на записку умерших», написанные на старотатарском языке в XIX - начале XX в. и хранящиеся в Госу- дарственном архиве г. Тобольска 1. В мечетных книгах «на записку умерших» име- ются следующие сведения: 1) населенный пункт, в котором зафиксирована смерть; 2) причина смерти; 3) возраст умершего; 4) время смерти; 5) имя и поло- возрастной статус умершего; 6) порядковый номер умершего в зависимости от пола. В качестве лексикографического источника используется «Словарь россий- ско-татарский, собранный в Тобольском главном народном училище» учителем татарского языка Иосифом Гигановым (СПб., 1804). 1 Государственное бюджетное учреждение Тюменской области Государственный архив в г. Тобольске. Мечеть Кайнаульских юрт Тобольского уезда Тобольской губернии. Ф. И508. 2 Здесь и далее арабские примеры приводятся по: (АРС, 1958). Предметом нашего исследования являются названия болезней, зафиксирован- ные имамами Тобольского уезда (округа) в XIX - начале XX в. Необходимо от- метить, что причинами смерти, помимо болезни, могли быть самоубийство (асылыб вафат (اصليب وفات) ʻумер от повешенияʼ), несчастный случай (дәрьяда һәлак булып (بولوب هلهك دريادا) ‘умерев в воде’), смертельная рана (йара (يارا ʻранаʼ) и тяжелые роды (углан зәхмәте (زحمتى اوغلان) ʻболезнь ребенкомʼ, т. е. при родах: бала тугурмак зәхмәте илә вафат (زحمتى توغورماق بالا) / тугмадин (توغمدين) зәхмә- те / углан тугырма (توغرمه اوغلان) зәхмәте ʻумерла при родах ребенкаʼ). Лексемы со значением ʻболезньʼ В языке сибирских татар XIX в. понятие ʻболезньʼ передается с помощью лек- сем ауру, агырык, агырыклык: аурiймен, агрiймен ʻболю, не могуʼ; аурувлы, агриклы ʻбольныйʼ; ян авгругунца ʻболезненноʼ; янем ауриде, агырыксынамен ʻбо- лезную, тужуʼ (СРТ, 1804, с. 21-22); югушлы агырык ʻзаразная болезньʼ (СРТ, 1804, с. 181); бизгак булуп агрiйде ʻлихорадкою не можетʼ (СРТ, 1804, с. 263); куянчик агырык ʻпадучая болезньʼ (СРТ, 1804, с. 362). В слове агырык сохранилась характерная для старотатарского литературного языка древнетюркская форма -aғы, которая встречается в памятниках письмен- ности периода Золотой Орды и Казанского ханства: اغير ағыр, اغير تاش ағыр таш, اغير ايش ағыр иш, اغير بهالى ағыр бәһалы 2. Тем не менее наряду с этой формой под влиянием разговорной речи в воспоминаниях периода Золотой Орды начинает употребляться кыпчакский дифтонг -ау. Однако в литературных текстах продол- жает использоваться вариант -aғы, соответствующий традиционным нормам ор- фографии [Nurieva, 2019, p. 748]. В записях об умерших книжный вариант зафик- сирован в названии болезни баш агрыклыгы ʻголовная больʼ. Для обозначения болезни в мечетных книгах используются синонимичные лексемы агырык (اغرٻق), зәхмәт (زحٯت), мәрәз (مراض), сыркау (سرقاۋ) / сырхау (سرحاۋ) и чәрү (جرو). В современном татарском языке лексема зәхмәт (< араб. زحٯت) употребляется в следующих значениях: 1) нужда; забота; хлопоты; беспокойство; 2) страдание, мучение; мука, невзгоды; 3) вред, пагубное (вредное) действие (влияние); 4) пор- ча, болезнь, заболевание, хворь (посланные, по поверьям, сверхъестественной черной силой) (ТРС, 2007, с. 418). В «Арабско-татарско-русском словаре заимст- вований» зафиксированы значения: 1) труд, работа; 2) тягость, беспокойство, гнет; 3) зависимое положение; 4) болезнь, недомогание (АТРСЗ, 1965, с. 139). Лексема зәхмәт в записях о причине смерти обозначает ʻболезнь, заболеваниеʼ и ʻстрадание, мучениеʼ. Ср.: йөрәк зәхмәте ʻсердечное заболеваниеʼ и мәраз зәхмәте илә вафат ʻумер от страдания болезньюʼ (мәраз (< араб. مرض) ʻболезнь, заболевание, недугʼ). Этнограф З. И. Минибаева отмечает, что, «по традиционным представлениям курганских башкир, происхождение многих болезней связано с воздействием на человека злого болезнетворного духа захмат (зәхмәт), который подобен черной тени и имеет антропоморфный облик; он может заводить семью и иметь детей. Обычно обитают в грязных местах: на мусорных свалках, помойках, в кучах золы и в заброшенных постройках. Такие места в народе называются зәхмәтле урын- дар, т. е. “опасные места”, где люди могут подхватить болезнь (зәхмәте эйәрә). Первыми признаками болезни являются головная боль, ощущение тяжести и внутреннего холода; впоследствии человек может превратиться в калеку. Знаха- ри диагностируют состояние больного термином зәхмәт ўућылћан (букв. захмат ударил)» [Минибаева, 2011, с. 5]. Вероятно, представления сибирских татар о зәхмәт как злом болезнетворном духе имели место, так как в народных говорах бытует фраза йел зәхмәтенә эләккән ʻпопал к черной силеʼ (досл. попал к болезни ветра). Лексема сыркау / сырхау (общекипчакское сырқа (ТТЭС, 2015, II, с. 193)) ʻбо- лезнь, хворьʼ зафиксирована в словаре И. Гиганова в составе названия болезни сарысыргав ʻжелуница болезньʼ (СРТ, 1804, с. 154). В мечетных книгах лексема сыркау / сырхау используется в образовании названий болезней җәрсыркау (جرسرقاۋ) зәхмәте ʻстрадание заболеванием печениʼ, тир сыркау (تيرسرقاۋ) зәхмәте ʻлихорадкаʼ (досл. страдание потной болезнью, потницей), ср.: тир хаста ʻлихо- радкаʼ (ССТТН, 1869, с. 413). Отметим, что сочетания сыркау / сырхау зәхмәте и мәраз зәхмәте синонимичны. В тоболо-иртышском диалекте сибирских татар лексема сырғатлық употребляется в значении ʻздоровьеʼ, а сырғау - ʻбольнойʼ. Известны примеры из других говоров и диалектов татарского языка: сырхабат ʻболезньʼ - касимовский говор среднего диалекта, сырхаwат ʻэкземаʼ - тепе- кеевский говор среднего диалекта, озын сырхау ʻтуберкулезʼ - лямбирский говор мишарского диалекта, сырхауга сабу - мелекесский говор мишарского диалекта (ТТЗДС, 2009, с. 595-596). В сочетании чәрү зәхмәте ʻстрадание болезньюʼ лексема чәрү восходит к древ- нетюркскому ČER ʻзапор (о кишечнике, эвфемизм)ʼ (ДТ, 1969, с. 144). В совре- менном татарском языке слово чир функционирует в значении ʻхворь, болезньʼ (общекипчакское чер (ТТЭС, 2015, II, с. 438)). При широком распространении заразной болезни в графе «причина смерти» писалось кисү / кизү / кәсү (كيسوۋ) зәхмәте ʻэпидемия (болезнь по очереди), по- вальная болезньʼ (ТТЭС, 2015, I, с. 412). В мелекесском говоре мишарского диа- лекта и мензелинском говоре среднего диалекта сохранилось название эпидемии в форме ил кизүwе (ТТЗДС, 2009, с. 305). Следовательно, в записях о смерти используются как тюркские наименования лексемы ʻболезньʼ, так и заимствованные из арабского языка, при этом лексема мәраз функционирует только в письменной речи. Лексико-семантические группы названий болезней 1. Записи, содержащие название какой-либо части тела / органа: баш агрык (اغرنيدين باش), баш зәхмәте (زحمتى باش), ʻголовная болезньʼ, җәрсыркау (جرسرقاۋ) зәхмәте ʻстрадание заболеванием печениʼ. В говорах сибирских татар лексема җәр не употребляется. Видимо, она восходит к персидскому җегәр ʻпеченьʼ (ПРС, 1959, с. 216). Это дает основания полагать, что җәрсыркау обозначает заболевания печени), йөрәк зәхмәте (زحمتى يوراك) ʻболезнь сердцаʼ, корзак / корсак зәхмәте (قورساق) ʻболезнь животаʼ, күкез (كوكيز) зәхмәте ʻболезнь грудной клеткиʼ (в тобольском говоре күксә ʻгрудная клеткаʼ, күксәү ʻболезни с приступами каш- ляʼ (ТТЗДС, 2009, с. 348)), күкрәк (كوكراك) зәхмәте ʻгрудная болезнь, болезнь ды- хательных органовʼ (ТРС, 2007, с. 418), тамак зәхмәте (زحمتى طمق) / тамак мәрәз (مراض طمق) зәхмәте ʻболезнь горла’, тире зәхмәте (ترى) ʻкожная болезньʼ, эч (ايج) зәхмәте ʻболезнь живота, дизентерияʼ (по сведениям Д. Б. Рамазановой, в тоболь- ском и заболотном говорах эц ауру также имеет значения ʻзаразное заболеваниеʼ и ʻприпадокʼ [Рамазанова, 2013, с. 313]), үзәк (اوزاك) зәхмәте ʻболезнь животаʼ (в тобольском и тюменском говорах үсәк ʻживотʼ, үсәк булу ʻстрадать болезнью животаʼ (ТТЗДС, 2009, с. 694)), эсчәк (اسجك) зәхмәте ʻболезнь кишкиʼ. 2. Записи, содержащие название реакции / состояния организма: бизгәк (بيزكاك) зәхмәте ʻлихорадкаʼ (бизкак ʻлихорадкаʼ, бизгак булуп агрiйде ʻлихорадкою не можетʼ, бизкак ауру, бизгак агрык ʻлихорадочная болезньʼ (СРТ, 1804, с. 263)), бума (بومه) зәхмәте ʻпадучая болезнь, эпилепсия; коклюшʼ (бума ʻудушьеʼ (СРТ, 1804, с. 623)), пумалы ʻимеющий одышкуʼ (СРТ, 1804, с. 212)), дәм (< перс. дāм) кызамык зәхмәте (زحمتى قزمق دم) ʻзаболевание удушьемʼ (досл. перекрывание ды- хания), йүдәл )زحمتى يودال) / йүтәл (زحمتى يوتال) зәхмәте ʻстрадание кашлемʼ (юталь, юткюрюк ʻкашельʼ (СРТ, 1804, с. 227)), күк йүтәл ʻкоклюшʼ (хвалынский говор мишарского диалекта) (ТТЗДС, 2009, с. 260)), сидеке тодылу (زحمتى تودولو سيديكى) зәхмәте ʻболезнь задержки мочеиспусканияʼ, тир (تر) зәхмәте / тир сыркау (تيرسرقاۋ) зәхмәте ʻпотная болезнь, лихорадкаʼ. 3. Записи, содержащие название какого-либо изменения (внутреннего или внешнего) в организме / новообразования на теле: зәңгелә зәхмәте (زحمتى زنكله) ʻцингаʼ (< перс. зaнг′āр ʻголубойʼ), җуҗу (جوجو) зәхмәте ʻсахарный диабетʼ (в тоболо-иртышском диалекте цөцө ʻсладкийʼ, цөцө аwыру ʻсахарный диабетʼ), кәл (كل) ʻзаразное кожное заболеваниеʼ (досл. кәл ʻпаршаʼ), кутур (قوتور) / кудур (قودور) зәхмәте ʻкоростаʼ (общетюрк. қотур; кудыр, котур ʻкоростаʼ (СРТ, 1804, с. 244); в тобольском говоре кутыр ʻзолотухаʼ [Рамазанова, 2013, с. 304]), кы- зылчә зәхмәте (زحمتى قزولجه) ʻкорьʼ (досл. красная болезнь; кызылца ʻкорь болезньʼ (СРТ, 1804, с. 245)), сарык (صارق) зәхмәте ʻгепатитʼ (< общекипчакское сары < древнетюркское sarıγ, sariγ ʻжелтыйʼ (ТТЭС, 2015, II, с. 145)), тәмүр дәрү (تموردارو) зәхмәте ʻлишай, летучий огонь (у детей)ʼ (ССТТН, 1869, с. 377) (тәмүр дәрү / тимер дәре (тире) - досл. железная кожа; в тобольском говоре тимрәү ʻдиатезʼ), чәчәк (ججك / ججاك) / җәҗәк / сәчәк зәхмәте ʻоспаʼ (в тобольском говоре цицәк ʻоспаʼ), шеш (شيش) зәхмәте ʻопухольʼ (шиш ʻопухольʼ (СРТ, 1804, с. 341)). 4. Наименования болезней, отсылающие к религиозному мировосприятию: җен (جن) зәхмәте ʻджинн + болезньʼ (< араб. җинн «джинн, черт, нечистый»), йил (يل) зәхмәте ʻсумасшествиеʼ (йелле - тронутый нечистой силой (ТТЗДС, 2009, с. 247)). В говорах тоболо-иртышских татар используется сочетание йенгә / йелгә суғылу (досл. удариться о черта / ветер) ʻстать бесноватымʼ. Кроме того, по представлениям мусульман, человеку отмерено определенное время, по истечении которого наступает смертный час - әҗәл (اجل) зәхмәте ʻстрадание смертьюʼ (< араб. aҗaл ʻсмерть, преставление, смертный часʼ). Необходимо отметить, что некоторые названия приобрели статус медицинских терминов в современном татарском литературном языке. Например, зәңгелә, зәң- гелә авыруы ʻцингаʼ, чәчәк (авыру) ʻоспаʼ. Большинство названий болезней отсылают лишь к симптому. Нередко, ввиду отсутствия в сельской местности меди- цинских работников, поставить точный диагноз не представлялось возможным. В «Статистическом обзоре Тобольской губернии за 1897 г.» отмечается, что в Туринском и Тобольском округах «7 врачей (19 % общ. числа), но число жите- лей для врачебной помощи простирается до 50,507 чел., причем на каждого врача приходится по 44 селения, разбросанных на пространстве в 49,903 кв. версты. Од- накож, эти исчисления показывают положение дела только при полном введении реформы; для отчетнаго же года они представляются неточными, так как в этом году из числа принятых таблицей за норму 36 врачей не было на лицо 9 врачей, вакансии которых оставались незамещенными по недостатку кандидатов» (СОТГ, 1898, с. 57). Отдельную группу составляют названия болезней, заимствованные из (по- средством) русского языка: астма (استمه) / азумә зәхмәте ʻастмаʼ (< греч. asthma (СИС, 1910); ср.: иситма ʻлихорадкаʼ (ССТТН, 1869, с. 43)); чикутка (جيكوتكه) зәхмәте ʻчахоткаʼ (< рус. чахотка; в записях также используются диалектные варианты нәҗикә نجيكه / нәчәгә / нәчикә (نجهكه) зәхмәте (ср.: ецка ауру ʻчахоткаʼ (СРТ, 1804, с. 650) и осун (اوسون) / озун (اوزون) зәхмәте ʻтуберкулезʼ, в тоболь- ском говоре осон ауру ʻтуберкулезʼ (ТТЗДС, 2009, с. 506)); франҗус (فرانجوس) зәхмәте ʻфранцузская болезнь, сифилисʼ. Л. К. Байрамова пишет, что «в русском и английском языках отражен взгляд на эту [французскую] болезнь как на болезнь французского происхождения: французская болезнь - сифилис; англ. French ache(s) - сифилис (букв. французская болезнь); French fever - (букв. французская лихорадка, жар); French mole (букв. французская родинка); French рох (букв. французская оспа)» [Байрамова, 2016, с. 119]. Отражение в мечетных книгах эпидемиологической ситуации в сельской местности Западной Сибири в XIX веке Материал мечетных книг является ценнейшим источником для изучения эпи- демиологической ситуации в сельской местности Западной Сибири. По данным рукописных книг, смертность жителей нередко зависела от различных инфек- ционных болезней. В качестве примера рассмотрим статистические данные, собранные за 42 года из Кайнаульских мечетных книг, в период с 1831 по 1873 г. Необходимо отметить, что в Кайнаульских мечетных книгах содержится инфор- мация по трем населенным пунктам: Кайнавыл (Кайнаульские юрты при Ир- тыше), Тайлак (Тайлацкие юрты), Туйлукан (Тюлюганские юрты). Следовательно, в статье приводятся сводные статистические сведения по трем населенным пунктам. По сведениям за 1868-1969 гг., в юртах Кайнаульских (при реке Иртыш, ныне деревня Кайнаул Усть-Ишимского района Омской области) проживало 139 чело- век: 74 мужского и 65 женского пола; в Тайлацких юртах - 69 человек: соответ- ственно 35 и 34; по Тюлюганским юртам информация отсутствует (СНМ, 1871). В XX в. деревни Тайлак и Тюлюган исчезли (местные жители переехали в близ- лежащие населенные пункты). На рис. 1 отмечены 3 пика смертности, которые приходятся на 1839 г. (31 чел.), 1848 г. (33 чел.), 1865 г. (30 чел.). В эти годы население убавлялось приблизи- тельно на 11-12 %. В 1839 г. случилась вспышка оспы среди детей; в 1848 г. - вспышка болезни живота (вероятно, дизентерия, кровавый понос), от которой умерло 29 чел. в возрасте от 1 года до 88 лет; в 1865 г. - вспышка дизентерии и оспы. Смертность от инфекционных болезней составляет 73,1 % от общего количе- ства умерших. Наиболее распространенные болезни: дизентерия - 43,9 %, оспа - 20,8, коклюш - 10,8, туберкулез - 4,8, лихорадка - 4,2, корь - 3,8, кожные забо- левания - 2,6 %. Согласно статистическим сведениям, в 1861 г. в Тобольской гу- бернии дизентерией страдало 527 чел. (ДС, 1886). Для сравнения: в 1861 г. в рас- сматриваемых юртах умерло от дизентерии 14 чел. (а в 1848 г. - 28 чел. (!)), т. е. 2,6 % от общего количества заболевших в губернии. 05101520253035 Рис. 1. Динамика смертности населения юрт Кайнаульских, Тайлацких и Тюлюганских Fig. 1. Mortality dynamics of population of Kaynaul, Tailatsk and Tyulyugan yurts По официальным данным, в Тобольской губернии с 1865 по 1911 г. было за- фиксировано: больных тифом - 57,5 %, дизентерией - 11,9, натуральной оспой - 11,2, сибирской язвой - 3,6, корью - 10,9, скарлатиной - 4,9 %. Смертность со- ставила: от тифа - 10,1 %, кровавого поноса - 18,5, натуральной оспы - 19,0, сибирской язвы - 6,5, кори - 15,5, скарлатины - 22,9 % (ДПО, 1897). Необходимо отметить, что в официальных источниках приводятся статистические данные больниц, в которых была констатирована смерть. Следовательно, смертность сре- ди сельского населения (тем более инородцев) мало учитывалась. К примеру, в исторических источниках отмечается: «Приступая к составлению карты смерт- ности, мы, по необходимости, брали в расчет только одно православное население края на том основании, что для населения других вероисповеданий мы не имели никаких данных, на которыя бы можно было положиться без большой погреш- ности» (ПК, 1864, с. 303). Тем не менее общая тенденция усматривается. Наиболее трагично складывалась ситуация, связанная с детской смертностью, которая составляет 63,2 % (до 16 лет включительно). Детская смертность на- ступала вследствие неудачных родов, вспышки эпидемий оспы, кори, коклюша, болезней живота, туберкулеза, тифа и др. На рис. 2 приводится динамика наи- более распространенных инфекционных болезней среди детей, вследствие кото- рых наступала смерть. Выделяются годы вспышек оспы: 1835, 1839, 1842, 1846, 1852, 1860, 1865, 1872. С 1 января по 5 июня 1835 г. от оспы умерло 15 детей в возрасте от 14 дней до 6 лет, с 15 января по 27 декабря 1846 г. - 19 детей от 1 года до 7 лет, с 8 ноября по 13 декабря 1865 г. - 13 детей от 1 года до 6 лет, с 12 января по 4 мая 1871 г. - 13 детей от 1 года до 7 лет. Практически непрерывной линией представлен график, иллюстрирующий смертность детей от дизентерии. Необходимо отметить, что дизентерия была при- чиной гибели как взрослых, так и детей. Следовательно, в рассматриваемый пе- риод дизентерия имела устойчивый и распространенный характер. Рис. 2. Динамика детской смертности юрт Кайнаульских, Тайлацких и Тюлюганских (от оспы, кори, коклюша, дизентерии) Fig. 2. Child mortality dynamics of the population of the Kaynaul, Tailatsk and Tyulyugansk yurts (from smallpox, measles, whooping cough, dysentery) Диаграмма отражает неустойчивую ситуацию со смертностью от коклюша. Первая небольшая волна отмечена в 1831 г. В 1855-1856 гг. имеются единичные случаи, а с 1858 г. увеличивается количество умерших от коклюша. График детской смертности от кори выделяется менее остальных: наблюда- ются две вспышки кори. В 1837 г. зафиксированы 7 смертей детей в возрасте от 1 года до 10 лет, а в 1873 г. с 27 марта по 28 июля умерло 7 детей в возрасте от 1 года до 5 лет. Стоит обратить внимание на одновременное проявление нескольких болезней: 1837 г. - корь, дизентерия; 1839 г. - оспа, дизентерия; 1842 г. - оспа, дизентерия; 1859 г. - оспа, коклюш, дизентерия; 1865 г. - оспа, дизентерия; 1872 г. - коклюш, дизентерия, корь. Вместе с тем зафиксированы случаи долгожительства. Например, в записях 1847 г. сохранилась информация о двух долгожительницах: 2 февраля от болезней на 99-м году жизни скончалась женщина по имени Калбика, а 4 апреля - женщина по имени Азина на 95-м году. По сведениям 1861 г., 17 декабря в возрасте 102 го- да от дизентерии умерла женщина по имени Инаша. Причины возникновения и распространения инфекционных болезней были разные. Среди прочих выделяется санитарно-эпидемиологическое состояние исправительных учреждений, которое влияло на жизнь и здоровье всего населения. Уже с конца XVI в. Тобольск становится местом ссылки. В 1808 г. издается цар- ский указ «О постройке тюремных замков». В Тюмени открытие тюремного замка состоялось в 1786 г., а в Тобольске - в 1855 г. В исторических документах со- держатся сведения о высокой смертности от инфекционных болезней в тюремных замках Тобольской губернии. В «Статистическом обзоре Тобольской губернии за 1878 г.» отмечается, что «в губернии эпидемически существовали: тиф, воз- вратная горячка, корь, оспа и скарлатина. Тиф встречался во всех округах губер- нии, но эпидемический характер он принимал только в тюрьмах Тюменской и Ялуторовской. Корь, в виде незначительной эпидемии, была также в Тюменском тюремном замке» (СОТГ, 1879, с. 14). А в обзоре за 1879 г. при- водятся следующие сведения: «В отчетном году в губернии существовали: тиф, дифтерит, оспа, корь, коклюш, кровавый понос, сифилис и скарлатина. Тиф. Бо- лезнь эта, как и в прошедшем году, встречалась во всех округах губернии и в различных степенях от единичных случаев до настоящей эпидемии; по пре- имуществу она гнездилась в тюрьмах, находящихся по тракту следования арес- тантов в Сибирь, начиная с Тюмени, а отсюда уже разносилась повсеместно. В городских тюремных больницах больных ею было 939, из которых умерло 139. Дифтерит, появляясь в губернии лишь отдельными случаями, эпидемиче- скаго характера нигде не принимал. В городских и тюремных больницах больных этою болезнию было 61, из которых умерло 45. К прекращению ея принимались должныя меры» (СОТГ, 1880, с. 14). Заключение Исследование названий болезней и смертности от них, сохранившихся в мет- рических записях об умерших, позволило прийти к следующим выводам. 1. Проанализированы 43 причины смерти, которые составляют следующие те- матические группы: смертный час (1 ед.), болезнь (38), несчастный случай (2), при родах (1), самоубийство (1). Выделены четыре основные лексико-семантиче- ские группы названий болезней: записи, содержащие название какой-либо части тела / органа (40 %); записи, содержащие название реакции / состояния организма (23 %); записи, содержащие название какого-либо изменения (внутреннего или внешнего) в организме / новообразования на теле (30 %); наименования болезней, отсылающие к религиозному мировосприятию (7 %). 2. В структурном отношении названия болезней состоят из двух-трех компо- нентов. Основная семантическая нагрузка заключается в первом слове. С этимо- логической точки зрения в 73,6 % случаях первый компонент имеет тюркскую основу, в 26,3 % - заимствованную. Заимствование происходило устным (непо- средственные контакты с русским населением) и письменным (влияние арабского и персидского языков) путем. Региональность языкового материала обусловлена использованием территориально ограниченных слов. 3. В мечетных книгах запечатлена точная статистическая картина смертности сельского населения, которая практически не учитывается в официальных ис- точниках. Основной причиной смертности сибирских татар в XIX в. выступают различные инфекционные заболевания. 4. Большинство лексем в современной огласовке (или форме) имеют широкое употребление как в татарском литературном языке, так и в говорах сибирских та- тар (76,7 %). Обращают внимание семантические диалектизмы үзәк (совр. үсәк), йил и нәҗикә (совр. йецгә), а также диалектная основа күкез (совр. глагол күксәү), которые находят распространение в современных говорах (9,3 %). В настоящее время лексемы җуҗу (совр. цөцө ʻсладкийʼ) и осун / озун (совр. оссон ʻдлинныйʼ) не обозначают названий болезней (4,7 %). Стоит отметить лексемы, которые ис- пользуются только в мечетных книгах: мәрәз, җәр, дәм, кәл, восходящие к ино- язычным корням - арабским или персидским (9,3 %).

Скачать электронную версию публикации