Literary and dialect variants of the lexical-semantic field of “vred” (harm): comparative aspect.pdf Проблемой представленности понятия «вред» в русском языке интересовался ряд лингвистов [Хорошунова, 2002; Погорелова, 2002; Азылбекова, 2011; Савель-ева, 2014]. Но эта проблема не рассматривалась с точки зрения мотивационно-генетической характеристики лексического поля, и не привлекался материал диа-лектов русского языка. Мы раньше уже обращались к анализу мотивационно-генетических связей рус. вред и лексико-семантического поля «Вред» на материа-ле литературного языка, а также рассматривали диалектное субполе «Сглаз, пор-ча» [Дронова, Лю, 2016; 2017; Лю, 2018]. Данная статья посвящена следующему этапу анализа, сопоставительному: анализу представления о вреде как фрагменте национального русского сознания, общему и различному в структурировании и мотивационной характеристике этого понятия у носителей литературного язы- ка и носителей традиционной культуры. Сбор материала литературного языка велся по синонимическим и толковым словарям (Большой академический словарь русского языка, 2004-2018 (БАС); Малый академический словарь русского языка, 1981-1984 (МАС); Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка в 4 т., 1994) с использованием дефиниционного анализа, диалектный материал получен методом сплошной выборки из Словаря русских народных говоров (49 выпусков) и из других диалектных словарей. Пред-ставленность понятия «вред» в литературном языке и диалектах различается в количественном отношении (около 200 и 600 единиц соответственно), что свя-зано с большей степенью детализации семантического пространства поля в диа-лектах, с особенностями существования лексического континуума диалектов. 1. Сопоставление семантической структуры поля «Вред» в русском литературном языке и диалектах 1.1. Структурирование поля на субполя в литературном языке и диалектах как отражение структуры понятия «вред» Максимально полно в литературном языке понятие «вред» как признак пред-ставляет прилагательное вредный, как субстанцию - существительное вред, как процесс, действие - вредить. Анализ семантической структуры этих лексем в толковых словарях позволяет определять структуру языкового поля «Вред» - ядро и три субполя: «вред для здоровья субъекта», «вред для материального со-стояния субъекта», «вред для жизни субъекта и общества (в целом)». Границы поля «Вред» открытые, нечеткие, что обусловлено самим характером семантических отношений в лексической системе языка, соответственно, и грани-цы между субполями зыбкие, размытые. В целом рассматриваемое лексико-се- мантическое поле представляют в литературном языке ок. 200 лексем. В результа-те того, что одна лексема способна выражать больше, чем один аспект понятия, отдельные лексемы в разных своих значениях могут присутствовать в разных субполях. Вследствие этого, если говорить о лексической представленности поля с учетом трех субполей, в целом к полю относятся ок. 250 лексических единиц: в субполе «Вред для здоровья субъекта» - ок. 100 слов, в субполе «Вред для мате-риального состояния субъекта» - ок. 90 слов, «Вред для жизни субъекта и обще-ства (в целом)» - ок. 60 слов. В лексико-семантическом поле «Вред» в диалектах также выделены три суб-поля, как и в литературном языке, что предполагает общее основание, общую структуру представления о вреде на уровне национального сознания. Но из-за представленности в субполе «Вред для здоровья субъекта» двух разных способов осмысления понятия вреда для здоровья субъекта в сознании носителей традици-онной культуры и многочисленности этой лексики (ок. 290 лексем) это субполе разделили на две части (сегмента) - «лексика, обозначающая вред для здоровья в результате болезни, нанесения телесного повреждения» (ок. 100 лексем) и «лек-сика, обозначающая вред для здоровья в результате использования магии» (ок. 190 лексем). Заметной особенностью поля «Вред» в диалектах является от-сутствие лексемы веред / вред и ее производных во второй части субполя «Вред для здоровья» («Вред для здоровья в результате использования колдовства, ма-гии»). Лексико-семантическое поле «Вред» в диалектах значительно превосходит та-кое поле в литературном языке. Выделяются те же субполя, что в литературном, и соотношение наполняемости субполей тоже похожее: некоторое преимущество субполя «Вред для здоровья субъекта» (ок. 290 единиц) по сравнению с субполем «Вред для материального состояния субъекта» (ок. 270 единиц) и значительное количественное превосходство этих двух субполей по сравнению с третьим - «Вред для жизни субъекта и общества (в целом)» (ок. 65 единиц). Как мы уже от-метили относительно семантической структуры поля в литературном языке, такое соотношение лексической представленности субполей свидетельствует об особой значимости именно двух конкретных и в равной степени осознаваемых важными и требующими дискретной номинации аспектах представления о вреде, о соз-дающих его причинах / действиях у носителей литературного русского языка и диалектов. Выявленное сходство понятийной основы членения поля на субполя в литера-турном языке и диалектах свидетельствует об общей в целом структуре рассмат-риваемого фрагмента языковой картины мира в национальном сознании. 1.2. Структурирование по степени семантической близости лексики к ядру поля «Вред» как отражение этапов формирования понятия «вред» Определение центральной части (ядерной и околоядерной) в литературном языке лексико-семантического поля «Вред» произведено на основе дефиницион-ного анализа лексем, данных синонимических и частотных словарей, словаря сочетаемости и данных Национального корпуса русского языка (НКРЯ). Ядро представляет лексема вред и ближайшие ее производные вредить, вредный, око-лоядерную зону - лексемы портить, ущерб, убыток. Семантика лексики субполей в разной степени связана с понятием «вред», по-этому мы выделяем ближнюю и дальнюю периферию: к ближней периферии от-носится лексика, основным значением связанная с каким-то аспектом (аспектами) понятия «вред», ср. общеупотребительные лексемы истереть, наколоть, обжечь, переиграть, подшибить, разбить и т. п., разговорные, просторечные и устарев-шие лексемы - ломать ‘калечить, увечить’, отстукать ‘утомить, повредить ходьбой; отбить’, переработать ‘поработав слишком много, причинить себе вред’, разворотить ‘повредить, исковеркав, изуродовав (какую-л. часть тела)’, разре зать ‘повредить чем-л. режущим, острым; порезать’, тронуть ‘причинить некоторый ущерб своим воздействием, слегка испортить, повредить’ (Лицо, тро-нутое оспой) (МАС, т. 2, с. 198, 713; т. 3, с. 90, 595, 629; т. 4, с. 415) и др. Даль-нюю периферию представляют лексемы, основное значение которых прямо не связано с понятием «вред», ср. надорвать ‘повредить что-л. от чрезмерного уси-лия, напряжения’ (Надорвать голос. Надорвать здоровье), подкосить ‘лишить силы, бодрости и т. п.’, подсечь ‘подорвать, причинить большой вред чему-л.’ (МАС, т. 2, с. 346; т. 3, с. 193, 217) и т. д. При определении прямого / переносного значения мы опирались на пометы в лексикографических источниках литератур-ного языка. В периферийной части субполя «Вред для здоровья субъекта» представлены как лексемы со значением вреда, полученного в связи с болезнью, ранением, по-вреждением (калечить, измять, ранить, увечить, уродовать и др.), так и лексе-мы, обозначающие некоторое конкретное действие, наносящее вред здоровью человека (изъесть, истереть, наколоть, начесать, терять и др.). В целом на пе-риферии поля преобладает общеупотребительная лексика (ок. 60 единиц), хотя разговорная и просторечная лексика составляет значительную часть этого субпо-ля (ок. 40 единиц). На ближней периферии субполя «Вред для материального состояния субъек-та» определяется незначительное преобладание общеупотребительной лексики (убыль ‘то, что убыло; убыток’ (Возместить убыль), урон ‘потеря, ущерб, убыль’, коверкать ‘портить, ломать, резко нарушая форму предмета’, паскудить ‘делать негодным, скверным; портить’, проиграть ‘утратить что-л., лишиться каких-л. выгод, преимуществ или потерпеть ущерб от чего-л.’, терять ‘лишаться ка- ких-л. выгод, преимуществ, терпеть ущерб, убытки’, ‘тратить, расходовать попус-ту, нецелесообразно’ (МАС, т. 2, с. 65; т. 3, с. 28, 488; т. 4, с. 360, 447, 513) по сравнению с разговорной и просторечной (гадить ‘делать пакости, скрытно вре-дить’ (В этом деле кто-то нам гадит), гробить ‘уничтожать, губить’ (Гробить дело), нарушить ‘разрушить, повредить’, обидеть ‘нанести ущерб кому-л. в делах (обычно денежных), дать меньше, чем следует’ (Обидеть деньгами), шкода ‘убы-ток, изъян, вред, порча’, ‘тот, кто наносит вред, убыток злонамеренно или из озорства’ (МАС, т. 1, с. 296, 348; т. 2, с. 391, 533; т. 4, с. 721). К дальней перифе-рии отнесены лексемы, у которых значение ‘вред’ является переносным - изга-дить ‘испортить’, нагреть ‘обманом, хитростью и т. п. ввести в убыток’ (нагреть руки), нажечь ‘обманув, причинить кому-л. материальный ущерб, убыток’, почи-нить ‘повредить, разбить’ (МАС, т. 1, с. 296; т. 2, с. 340, 352; т. 3, с. 344) и т. д. Преобладание глагольной и префиксально аспектированной лексики объясняется осознанием носителей языка необходимости обозначить действия, наносящие вред, ущерб для материального состояния человека. Лексика периферии субполя «Вред для жизни субъекта и общества (в целом)» по своему составу демонстрирует пересечение с лексикой двух других субполей, отличаясь от них целеполаганием действия и сферой проявления действия, нано-сящего вред субъекту / объекту, т. е. это лексика с семантикой вреда, который воздействует на разные стороны жизни человека (избаловать ‘испортить излиш-ним баловством’, извратить ‘оказать дурное влияние; испортить’ (Воспитание извратило его ум и сердце), заразить ‘увлечь кого-н. чем-н., внушить кому-н. что-н., передать кому-н. какую-н. склонность (дурную или хорошую)’ (Заразить страстью к картам), коверкать, заучить ‘устать, причинить себе вред чрезмер-ными занятиями; переучиться’ (МАС, т. 1, с. 635, 640, 589; Ушаков, т. 1, с. 1017-1018), набаловать ‘испортить излишним баловством; избаловать’ (Набаловать ребенка), пакостить ‘делать пакости, вредить’ (Пакостить своему соседу), под-гадить ‘сделать плохим, неприятным; испортить’, разладить ‘помешать осуще-ствлению чего-л.; расстроить’ (Разладить дело) (МАС, т. 2, с. 324; т. 3, с. 11, 181, 609) и т. д.). Таким образом, оценивая лексическую наполненность субполей с точки зре-ния семантической близости к ядру, выделения ближней и дальней периферии, можно отметить незначительное преимущество в количественном отношении субполя «Вред для здоровья субъекта» по сравнению с субполем «Вред для мате-риального состояния субъекта» и значительное количественное превосходство этих двух субполей по сравнению с третьим - «Вред для жизни субъекта и обще-ства (в целом)». В диалектной лексике применен иной способ выделения ядра и периферии по-ля, чем в литературном языке, и это обусловлено объективными причинами: спе-цификой существования самого объекта - диалектного лексического континуума как системы многих лексических подсистем, территориально ограниченных вари-антов общей диалектной системы национального языка, и тем, что при анализе диалектного материала имеем дело не с собственно синонимией, а с изосемией. Обусловлено это и степенью лексикографической проработки лексики диалек- тов - отсутствием синонимических словарей отдельных диалектов (где для сино-нимического ряда выделяется доминанта), отсутствием частотных словарей для диалектов, а также отсутствием лексикологических работ, системно анализирую-щих явление изосемии в диалектах. Вследствие этого критерием выделения ядер-ной, доминантной, части субполя являлось наличие в семантической структуре лексемы и ее дериватов, разноаспектного выражения понятия «вред» и широта представленности в разных диалектных зонах. По этим критериям мы не смогли выделить гипероним для поля, т. е. лексему, выражающую все аспекты понятия «вред», поэтому ядерную часть выбирали в пределах субполя. Различие, наблюдаемое во внутреннем структурировании поля на ядро и пе-риферию (ядерная лексем веред / вред и ее производные практически отсутствуют в части субполя «Вред для здоровья в результате использования колдовства, ма-гии»), позволяет предположить сохранение в традиционной культуре следов исходной дифференциации представлений о вреде (с двумя разными зонами ре-ференции). В среде носителей литературного языка подобная дифференциация не наблюдается. Ядро одной части субполя «Вред для здоровья субъекта» («Вред для здоровья субъекта, причиняемый в результате болезни, нанесения телесного повреждения») включает лексемы веред / вред, вередить / вредить и их производные. Близки по семантике к ядру лексемы порча, портить. Ср. по рченый ‘больной, нездоровый, поврежденный’ (сарат. Руки, ноги порченые), ‘потерявший свои качества (от ста-рости), неполноценный’ (костром. Кровь теперь уж порченая, старая), спо р- титься ‘повредиться, измениться к худшему (о лице, голосе и т. п.)’ (север., ни-жегор.) (СРНГ, вып. 30, с. 115; вып. 40, с. 233). Но функционально, по распро-страненности в диалектах портить и его производные в этой части субполя усту-пают ядерным лексемам, поэтому мы отнесли их к околоядерной зоне субполя. Сюда же включили более широко представленные лексемы, аналогичные по се-мантике литературным увечить, увечье, но образованные с другими префиксами от век- / веч-, ср. безве чить ‘наносить увечье кому-либо’ (олон., пск., твер.), ‘ли-шать чего-либо’ (нижегор.), уве ковать ‘калечить, увечить кого-л.’ (пск., твер.), укове чить ‘покалечить, изувечить’ (арх. Пьяной мужик кого хошь уковечит) (СРНГ, вып. 2, с. 182; вып. 46, с. 167; вып. 47, с. 72). Ядро второй части субполя «Вред для здоровья субъекта» («Вред для здоровья субъекта, причиняемый использованием колдовства, магии») наиболее полно представляет семантика лексем порча, портить, (с)глаз, (с)глазить, (из)урочить, урок и их производные. В околоядерную зону помещены лексемы семантически близкие к ядерным лексемам, но функционально, по распространенности усту-пающие им. Это производные с корнем рек- (вре ковать, вр ковать, вр к ‘болезнь или несчастье от колдовства, сглаза, чьих-либо слов и т. п.’, ‘порча, сглаз’ (пск.) и др.) и с корнем зев- и зеп- (озевать, озев / оз в ‘дурной глаз, сглаз’ (арх., твер., влад., КАССР, тамб., симб., вост., иркут., якут. Это с ним с озеву попритчилось), ‘болезнь, вызванная порчей, сглазом’ (арх., вят., киров., вост., новосиб., енис.), озепать, оз па ть, оз п / озе п ‘дурной глаз, вызывающий болезнь, неприятности’ (вост., иван., влад.), ‘болезнь от дурного глаза, порчи’, ‘порча от чрезмерной по-хвалы’ (влад., симб., яросл., новг. и др.), ‘что-л. плохое, случившееся от дурного глаза’ (влад.), ‘болезненное состояние: тяжесть в теле, головокружение’, ‘зависть с недоброжелательством, пожелание в мыслях чего-л. дурного кому-л.’ (яросл.) (СРНГ, вып. 5, с. 190; вып. 23, с. 87, 89) и др.). В семантике лексики со значением ‘смотреть, выражая эмоции’ обнаруживает-ся смежность понятий «смотреть» и «говорить» («словом, восклицанием выра-жать эмоции»): нашлось большое количество лексики со значением ‘сглаз, сгла-зить, навести порчу’, производной от лексем со значением ‘говорить, кричать, судить’. Большей частью это слова с корнями рек-, рок-, говор-, зык-, -суд- ( ро к ‘сглаз, причинение вреда кому-л. недобрым взглядом (дурным глазом)’ (вят., влад., яросл., костром., волог., нижегор., прикамье, оренб., урал., свердл., тобол., алт., том., енис., вост. сиб., иркут., зап., южн. сиб., бурят., амур. Я захворала с уроку) (СРНГ, вып. 47, с. 330), вр к ‘болезнь или несчастье от колдовства, сгла-за, чьих-либо слов и т. п.’, ‘порча, сглаз’ (пск.) (СРНГ, вып. 5, с. 190), оговори ть ‘словом причинять вред, навлекать беду, вызывать болезнь, порчу и т. п.’ (арх., новг., волог., яросл.) (СРНГ, вып. 22, с. 332), о зы к ‘наговор, сглаз, порча’ (волог., яросл. С озыку сталось, озык наслан) (СРНГ, вып. 23, с. 101), осу д, осу да, осу ды ‘болезнь, порча и т. п. от «дурного глаза» или слова; сглаз’ (пск., твер., новг.) (СРНГ, вып. 24, с. 95)). В субполе «Вред для материального состояния субъекта» ядро представлено лексемами веред / вред, вередить / вредить, быть ‘материальный ущерб, потеря, урон’ (пск., твер.), убыток, убы тка ‘материальный ущерб, потеря, урон’ (твер.) (СРНГ, вып. 46, с. 149-150), изубы тить ‘принести убыток кому-либо, оставить в убытке кого-либо’ (вят., перм., заурал.) (СРНГ, вып. 12, с. 171), пакость ‘потра-ва’ (арх., пск., твер., новг., петерб., ленингр., КАССР) (СРНГ, вып. 25, с. 160), по ка сти ть ‘наносить ущерб, причинять вред, портить что-л.’ (сев.-двин., волог., вят., орл., перм., тобол., свердл., ср. урал, сиб., южн. сиб.) (СРНГ, вып. 28, с. 369), широко распространенными и наиболее полно выражающими понятие «вред». Близкая по значению, но менее распространенная лексика в околоядерной части поля: портить, зо ри ть ‘разорять, расхищать, грабить; уничтожать, истреблять’ (арх., сев.-двин., север., волог., яросл., уфим., вят., костром., влад., самар., пенз., перм., калуж., урал., ср. урал, тюмен., южн.-сиб., забайк., якут., иркут., новосиб., том.) (СРНГ, вып. 11, с. 340-341), урон ‘спад, убыль’ (мурман.), на урон пойти ‘прийти в упадок, расстроиться (о хозяйстве)’ (волог.) (СРНГ, вып. 47, с. 349), изъян ‘убыток, ущерб’ (арх., сев.-двин., олон., север., твер., новг., вят., волог., ка-зан., нижегор., костром., влад., самар., ворон., перм., смол., Латв. ССР, Эст. ССР, оренб.), ‘расход’ (пск., петерб., новг., сарат.) (СРНГ, вып. 12, с. 177), прокуда ‘порча, вред, беда’ (перм.) (СРНГ, вып. 32, с. 165). В субполе «Вред для жизни субъекта и общества (в целом)» - сравнительно небольшом - выделили только ядерную часть - веред / вред, портить. Историческую глубину формирования представления о вредном у носителей традиционной культуры характеризует наличие архаической лексики, не сохра-нившейся в литературном (производные от рек- / реч-, рок- / роч-, век- / веч-, зев-, зеп- и др.). Выделение ближней и дальней периферии в диалектном лексико-семантиче- ском поле «Вред» имеет свои сложности по сравнению с лексико-семантическим полем «Вред» литературного языка. Это связано как с функциональными особен-ностями лексической системы диалектов, относительно поздней их зафиксиро-ванностью, активным разрушением под влиянием литературного языка, урбани-зации и проч., так и со степенью лексикографической обработанности. Мы пошли тем же путем, что и при определении центральной части субполя, взяв за крите-рий степень распространенности лексем по диалектам: к ближней периферии от-несли лексику, представленную больше чем в двух диалектах, соответственно к дальней периферии отнесена лексика, отмеченная в 1-2 диалектах: например, к ближней периферии субполя «Вред для здоровья субъекта» отнесены лексемы досажда ть, досади ть ‘ушибать, ударять, ранить кого-, что-либо’ (арх., олон., КАССР, новг., калуж.), нару ши ть ‘повредить здоровье; заболеть’ (арх., перм., зауралье, курган.), трави ть ‘повреждать, портить что-л.’ (новг., Низ. Печора, р. Урал), ‘портить, расстраивать желудок’ (пск., твер.), угро бить ‘губить, подры-вать здоровье кого-л. тяжелой работой’ (пск., ряз., Груз. ССР, р. Урал, новосиб., том.), ‘повредить, сломать что-л. (руку, ногу)’ (арх., карел.) (СРНГ, вып. 8, с. 138; вып. 20, с. 138; вып. 44, с. 337; вып. 46, с. 255) и др., к дальней - зауроди ть ‘по-вредить, ранить’ (смол.), изба вить ‘повредить, поранить’ (курск.), кази ть ‘портить, повреждать, искажать’ (ворон.), скази ть ‘испортить, изуродовать что-л.’ (арх.), перега дить ‘попортить, а также искалечить многое или многих’ (ряз.), убра ть ‘повредить, испортить здоровье’ (приамурье.), убра ть глаза (ноги и т. п.) ‘повредить глаза (ноги и т. п.) вследствие какой-л. работы’ (том.) (СРНГ, вып. 11, с. 134; вып. 12, с. 89, с. 319; вып. 26, с. 62; вып. 37, с. 365; вып. 46, с. 121) и др. Таким образом, ядро поля «Вред» в диалектах оказывается неоднородным: в отличие от литературного варианта поля, не удалось выделить гипероним, что объясняется сохранением в диалектах и литературном языке разных этапов осмысления понятия «вред». При сопоставлении полей выявлена лексика, общая для литературного и диалектного варианта поля, определена близость значитель-ной части лексики диалектов с разговорной и просторечной лексикой литератур-ного языка, что закономерно как следствие тесного взаимодействия двух куль-турных страт. Собственно диалектной лексики, не совпадающей в корневой части слова с литературной, разговорной, просторечной, обнаруживается около 20 %. 2. Сопоставление мотивационной характеристики поля «Вред» в русском литературном языке и диалектах Мотивационные связи лексических единиц отражают существующие в созна-нии носителей связи между явлениями окружающей действительности, и, следо-вательно, выявление мотивов номинации несет ценную информацию о менталь-ном мире человека, картине мира этноса. Более надежное представление этноса о мире определяет «ближняя» мотивация, реализованная в последнем словообра-зовательном акте, создавшем слово, определяющем его значение. Это относится к словам производным, с «прозрачной» внутренней формой, с осознаваемым но-сителем языка мотивировочным признаком. В исследованном нами лексико-се- мантическом поле подавляющее большинство лексики является производной, и значительная ее часть имеет прозрачную внутреннюю форму. Это синонимы к ядерной единице поля - к слову вред, они называют отдельные аспекты понятия «вред», структурируют понятие в языке (ущерб, урон, убыток, изъян, наклад, сглаз и др.). Иначе обстоит дело с лексемами неясной внутренней формы, с непроявлен-ным мотивировочным признаком (вред, портить, пакость и др.). В данном слу-чае речь идет о лексических единицах ядерной и околоядерной зоны и отдельных лексем периферии поля, что является закономерным следствием исторической глубины формирования понятия «вред». Для этих лексем потребовалась мотива-ционно-генетическая характеристика, применение историко-этимологического анализа. Такой анализ был сделан для лексем ядерной части поля (вред, портить, пакость), и его результаты учтены в мотивационно-генетической характеристике лексико-семантического поля «Вред» в литературном русском языке [Дронова, Лю, 2016]. Анализ мотивационно-генетической характеристики диалектного варианта лексико-семантического поля «Вред» выявил еще ряд непроизводных по своей структуре лексем, потребовавших реконструкции мотивировочного признака. Для лексем коверкать, паскудить, каверза / каверзить, ломать, губить родственная лексика позволила надежно установить мотивировочный признак, компенсируя утраченные словообразовательные звенья. Для слов пакость, ранить, калечить мы выбрали наиболее принятый в современных этимологических словарях вари-ант реконструкции [Дронова, Лю, 2017]. В результате в рассмотренной непроизводной лексике ядерной, околоядерной зоны и периферии выявлен ряд мотивиро-вочных признаков, ряд смыслов, определявших формирование понятия «вред» на разных этапах русско-славянской истории. Это мотивировочные признаки (рекон-струированные, гипотетические даны со звездочкой *), реализующие семантиче-ские схемы образования слов со значением ‘вред / вредный / вредить (как резуль-тат определенного действия)’: 1) «действие / нечто, разрушающее целостность субъекта / объекта» (*вред / *веред, *вередить / *вредить, рана, ранить, ломать, калечить); 2) «действие / нечто, нарушающее / меняющее исходное состояние субъекта / объекта» (*портить, *порча, *губить, коверкать, ломать); 3) «действие, имеющее результатом нечто чрезмерно малое, неполноценное, по оценке субъекта» (убыток, ущерб, изъян, *паскудить); 4) «действие, совершенное (сознательно или несознательно) наоборот, вопре-ки, препятствовать, создавая помехи» (*пакость, *пакостить, каверза, кавер-зить); 5) «магическое действие, приводящее субъекта в болезненное, неестественное состояние дурным глазом (портить, порча); 6) «действие, направленное на то, чтобы портить, осквернив, изгадив; издева-ясь» (паскудить); 7) «действие, направленное к определенной цели, с сознательно или несозна-тельно получаемым отрицательным для объекта результатом» (шкода, шкодить); 8) «интенсивное действие, наносящее вред». Наибольшая историческая глубина формирования представления о вреде, вос-ходящая к праславянскому, выявлена у мотивировочных признаков «дейст-вие / нечто, разрушающее целостность субъекта» (*вред / *веред, *вередить / *вредить), «действие / нечто, нарушающее / меняющее исходное состояние субъ-екта / объекта» (*портить, *порча). Мы понимаем, что грань между этими при-знаками очень зыбкая: нарушение целостности - это и изменение исходного со-стояния, но совсем не обязательно, что изменение исходного состояния - это нарушение целостности. Кроме того, анализ и реконструированных, и современных мотивационных отношений в лексико-семантическом поле «Вред» показывает значительную сте-пень преемственности в культуре, сознании русского народа, той его части, кото-рая является носителем литературного языка (с учетом разговорной и простореч-ной лексики), в формировании понятия «вред», его понятийных компонентов. Эта преемственность в осмыслении понятия «вред» и отразилось в реализованных в литературном языке и диалектах одних и тех же мотивационных моделях номи-нации. Сопоставление полей в мотивационном отношении показало, что в лексико-семантическом поле «Вред» представлены мотивационные модели, различающие-ся в литературном языке и диалектах лексической представленностью субполей. Три из них соотносятся и по мотивационной активности: «вред» как 1) «дейст-вие / нечто, разрушающее целостность субъекта / объекта», 2) «действие / нечто, меняющее исходное состояние субъекта / объекта в худшую сторону», 3) «дейст-вие, имеющее результатом нечто чрезмерно малое / большое, неполноценное / плохое, по оценке субъекта». Эти три мотивационные модели оказались широко представлены как в русском литературном языке, так и в диалектах. Пять других выявленных моделей значительно менее продуктивны. Абсолютное превосходст-во по количественной реализации в диалектах по сравнению с литературным языком наблюдается у мотивационной модели «вред / вредный / вредить» ← «маги-ческое действие, приводящее субъекта в болезненное, неестественное состояние дурным глазом», что объясняется сохраняющимися следами языческого (в виде суеверий) мировидения носителей традиционной культуры. Сопоставление моделей номинации убедительно свидетельствует о мотиваци-онной стабильности поля, представляющей значимое для русской культуры поня-тие как структурно устойчивое с давних времен (вследствие генетических связей праславянского периода), так и обладающее определенной вариативностью в ми-ровидении носителей литературного языка и диалектов.

Скачать электронную версию публикации