The cyclic organization of a bilingual collection of stories illustrated by the book of L. N. Arbachakova «Onzas Cherim».pdf Современным литературоведением накоплена обширная теоретическая база, посвящённая вопросам циклизации в лирическом и прозаическом тексте, однако границы данного явления исследователиопределяютпо-разному. В. И. Сапогов, одним из первых поставивший вопрос о жанровой природе форм лирической циклизации, считал лирический цикл «новым жанровым образованием со специфическими приёмами композиции и особыми формами развития лирического сюжета» [1966, с. 16]. И. В. Фоменко рассматривал цикл как «вторичное жанровое образование по отношению к первичности жанрово-видовых признаков отдельных стихотворений» [Фоменко, 1992, с. 18-20], сближая природу циклического образования с лироэпическим родом литературы: «Циклическое образование - это и лирика и не лирика одновременно. Даже если единство сформировано из “чисто” лирических стихотворений, то, оставаясь по первичным своим признакам лирикой, оно приближается к самой границе эпоса, обогащаясь его объективностью. Оно “обречено” быть лироэпосом уже в силу целей, которых стремится достигнуть поэт, обращаяськ циклизации» [Там же, с. 22]. По мнению М. Н. Дарвина, цикл можно считать «не столько жанром, сколько сверхжанровым единством или такой художественной системой, в которой составляющие ее элементы (отдельные произведения), сохраняя свою целостность, могут давать различный и непредсказуемый с точки зрения одного жанра художественный эффект» [1997, с. 14]. Также Дарвин развил теорию монтажной композиции, основанную на работах С. М. Эйзенштейна, предположив, что монтаж выполняет функцию сюжета в лирическом цикле: «связь частей (отдельных, допустим, стихотворных произведений) в цикле, по-видимому, качественно отличается от связей частей в самостоятельном литературном произведении еще и потому, что она не носит “готового” вида (нарративной последовательности), но существует лишь как возможность (иногда и скрытая), реализовать которую можеттолько в своем восприятии читатель» [Тамже, с. 24]. На сегодняшний день теория циклизации продолжает развиваться в историческом и теоретическом аспекте, расширяется сфера применения понятия циклизации, появляются новые гипотезы о цикле в системе жанров, но основные признаки цикла остаются относительно неизменными. Исчерпывающий набор этих признаков предлагает Л. Е. Ляпина в работе «Проблема целостности лирического цикла» [1977, с. 165]: 1) авторская заданность композиции; 2) самостоятельность входящих в лирический цикл стихотворений; 3) центростремительность композиции лирическогоцикла; 4) лирическийхарактерсцепления стихотворений в лирическомцикле; 5) лирическийпринцип изображения». Добавим к этим признакам ещё стилистическое и тематическое единство, формирующее не только сюжетную и смысловую, но и языковую целостность. В данной статье лирический цикл будет рассматриваться как самостоятельная сверхжанровая форма межстихового единства, возникающая при объединении относительно самостоятельных лирических стихотворений в целое более высокого порядка и соответствующая обозначенным выше признакам. Теория циклизации ранее не применялась по отношению к литературам коренных малочисленных народов, а поэзия Л. Н. Арбачаковой ещё не вошла в парадигму научных исследований. Целью данной статьи является расширение сферы применения литературоведческого аппарата и введение в научный оборот ранеенеисследованных текстов. Любовь Никитовна Арбачакова - современный шорский художник 1, поэт и учёный, специалист по шорскому фольклору 2, автор трёх поэтических книг: «Оңзас черим// Тернии души//» (Новокузнецк, 2001), «Колыбель любви» (Новокузнецк, 2004), «Песни шориянки» (Новокузнецк, 2011). Стихи и прозу Арбачакова пишет на шорском и русском языках, осуществляя связь между двумя различ 1 О художественном творчестве Арбачаковой см.: Мир духов и снов Любови Арбачаковой // Наука в Сибири. 2011. № 9 (2794). С. 12. 2 Арбачакова Л. Н. Текстология шорского героического эпоса (на примере материалов Н. П. Дыренковой и А. И. Чудоякова). Новосибирск, 2001. ными культурами, вступившими в активное взаимодействие в начале прошлого века. Отличительной особенностью поэтики Арбачаковой является тесная связь между стихотворениями, написанными на разных языках, что не позволяет рассматривать их отдельно друг от друга. В аннотации к первому сборнику Л. Н. Арбачаковой «Оңзас черим// Тернии души//» сообщается, что книга выходит с параллельными текстами на шорском и русском языках, а в содержании пометкой «пер.» обозначены только тексты Г. В. Косточакова, который специально для этого сборника перевёл 39 шорских стихотворений Арбачаковой. Русские и шорские стихотворения Арбачаковой вступают друг с другом в иные отношения, чем оригинал и перевод, связь между ними, согласно термину В. И. Тюпы, развивающего идеи М. Н. Дарвина, можно назвать монтажной композицией: «…вне строго заданного контекста лирическое высказывание воспринимается неполноценно или превратно - как незаконченное произведение, однако законченность свою обретает не в себе самом, а лишь в смежном, композиционно сопряженном с ним тексте» [Тюпа, 2009, с. 160]. Двуязычный сборник Арбачаковой полностью составлен из билингвальных «двойчаток», обнаруживая тенденцию к циклизации. Это позволяет сделать предположение, что книга Л. Н. Арбачаковой является произведением сверхжанровой формы межстихового единства в которой основное художественное содержание вынесено за рамки отдельных произведений и формируется засчёт особыхмежтекстовых циклообразующих связей. Поэзия Арбачаковой отличается единством стиля и, хотя между шорскими и русскими стихотворениями есть принципиальные различия, обусловленные национальными и языковыми особенностями, помимо тематики их объединяют общие формальные признаки: небольшой объём (от 3 до 12 строк) и минимализм в использовании художественных средств (при многочисленных ритмических вариациях). По утверждению В. М. Жирмунского, «тюркский народный стих построен на принципах силлабики, т. е. его структура определяется в основном числом слогов в стихе» [1968], шорские стихотворения Арбачаковой также основаны на силлабическом принципе (5-12 слогов в строке с широким диапазоном каденций), что сближает поэзию Арбачаковой с жанром шорской песни «сарын», как правило, состоящей из четырех 8-10-сложных строк [Фольклор шорцев, 2010, с. 397-419]. Приведём пример для сравнения: ҚОМУСӰНӰНУҚСЫТАБЫП ЗВУКИКОМУСАУСЛЫШАВ Қомус ӱнӱн уқсы табып, Звукикомусауслышав, Тур серкенин пилбедим. Не заметила, как в пляс пошла. Қадығ сӧсӱн уқсы табып, Долгожданное слово услышав, Сӧс пергиненпилбедим. Не заметила, как слово дала. [Фольклор шорцев, 2010, с. 418; 429]. * * * * * * Шажымға қартӱжибодурча, В косымои Чӱрегимтезеқомус чилепойнапча: нить серебра вплелась, Маға улуғ кӧӧленгеним келди. А сердце кай-комусом взыграло: Великая любовь ко мне пришла. [Арбачакова, 2001. С. 120-121] На первый взгляд заметна общая структура этих стихотворений: лаконичность, небольшой объём, синтаксический параллелизм, являющийся характерным признаком фольклорного текста. Но, если в народной песне параллелизм достигает абсолютного изосиллабизма (в первой и третьей строке - 8 слогов, во второй и четвёртой - 7), рифма образована идентичными глагольными формами, что полностью отражено в практически дословном переводе, то Арбачакова модифицирует жанр народной песни, редуцируя четверостишие до трёхстишия и усложняя силлабическоестроение текста (первая строка - 9 слогов, вторая - 12, третья - 11). Стихотворение больше похоже на верлибр со случайной рифмой, обусловленной исключительно агглютинативным строением языка. Помимо формальных различий в двух текстах Арбачаковой есть и важное содержательноерасхождение. Буквально шорскийтекстможно перевести так: Волосы снегом покрыло, А сердце заиграло как комус: Ко мневеликая любовьпришла. Кардинально меняется возраст лирической героини: в шорском стихотворе-нии она становится значительно старше, к тому же в словосочетании «улуғ кööленгиним» присутствует скрытая игра слов - шорский глагол «улуг-кööлен» означает «гордиться», «чваниться» (иногда употребляется с оттенком сожаления), что придаёт дополнительный психологический оттенок лирической ситуации. Перед нами два разных портрета: стареющей женщины, гордящейся тем, что она ещё может испытывать сентиментальные переживания, но, возможно, осознающей бесплодность этого начинания; и молодой девушки, впервые задумавшейся о старости, но радующейсятому, что время любви ещё не прошло. С формальной точки зрения шорскую поэзию Арбачаковой сближает с национальной художественной традицией «ритмико-синтаксический параллелизм при относительно свободном подсчёте слогов» [Жирмунский, 1968], а также горизонтальная и вертикальная аллитерация 3, обусловленная фольклорным принципом повтора и законом внутрислогового сингармонизма, характерным для языков агглютинативного типа. В этих языках конечная рифма заменяется единообразными постфиксами, присоединяемыми к основе слова, вследствие чего рифма уходит «вглубь», и корни слов становятся её основными носителями. Кроме того ситуацию с рифмовкой в тюркских языках осложняет фиксированное ударение, часто приходящеесяна последний слог. Поэтому можно сказать, что в стихах Арбачаковой рифмы как таковой нет, она полностью заменена аллитерацией и ритмико-синтаксическим параллелизмом. Особенности шорского стихосложения также влияют на русскоязычную часть сборника, где основным средством художественной выразительности является ритмическая организация текста, не имеющая отношения к традиционной силлаботонической системе: в сборнике не встречается постоянных стихотворных размеров, в очень редких случаях появляется глагольная рифма. Переводы Г. В. Косточакова также следуют этому принципу, хотя они более объёмны и лексически разнообразны. Тематическое единство сборника также обусловлено связью с национальной традицией. Шорская часть названия «Оңзас черим» переводится как «земля Анзасса» (посёлок, в котором родилась Л. Н. Арбачакова), что объединяет последующие тексты общей темой родной земли, характерной для всех национальных литератур. Первый раздел сборника «Моя земля - великая земля» развивает амбивалентный мотив гордости / страха за родную землю, причём положительный взгляд на историю своего народа присутствует только в первом и последнем стихотворениях раздела, остальные тексты полны трагических коннотаций, наиболее 3 Подробнее см.: Щербак А. М. Соотношение аллитерации в тюркском стихосложе-нии // Народы Азии и Африки. 1961. № 2. ярко выраженных в стихотворении «Плач по Анзассу», стилизованном под фольклорный жанр «сығыт» (плач), в котором родная земля Анзасса постепенно умирает и превращается в «Эски чурт» (заброшенное селение, где живут души умерших) [Арбачакова, 2001, С. 19]. В другом стихотворении этого раздела аналогичную метаморфозупереживает душачеловека: Душамоя, пока ты не превратилась в «узют» 4, Достигни моего родного Анзасса И ждименя там, родная! [Арбачакова, 2001, С. 17]. Второй раздел сборника «Двадцатый век был моим» посвящён теме культуры и памяти. В нём осмысляется роль шорского народа в мировой истории и культурная миссия поэта-художника, который должен сохранить и запечатлеть память своего народав веках: Сердце моё встрепенулось: Причитаниянарода послышались, Это значит, Что время стихов наступило. [Арбачакова, 2001, С. 35]. В этом же разделеразвивается мотивфилософского самосознания, рефлексии по поводусобственной судьбы ипройденного жизненного пути: На долгом моём пути, Еслимне повезёт, Я, как алып 5, почти достигаю Ульгена, Но чаще - я просто Шимельдейка 6. [Арбачакова, 2001, С. 41]. Третий тематический раздел сборника «Любит - не любит…» представлен любовной лирикой. Стихи здесь полны бытовых подробностей и сложных психологических переживаний, в них в полной мере раскрывается характер лирической героини Арбачаковой, представляющей собой обобщённый образ шорской женщины ХХ в., переживающей различные градации любовного чувства и осмысляющейсебяна фоне ключевых жизненных событий. Завершаетсясборник своеобразнымобращением кчитателю: Я душу своювамоткрыла. Люди - мои сотворцы. Душаже - такая колдунья, Что саманикакне пойму, Как сумела Столько словя сплести! [Арбачакова, 2001, С. 139]. 4 Узют - субстанция души послесмертичеловека передуходом навечно в мир мёртвых. 5 Алып - богатырь, герой шорских героическихсказаний. 6 Шимельдей - отрицательный персонаж шорского фольклора, рядовой представитель Нижнего мира. Метасюжетом книги Л. Н. Арбачаковой является слияние судьбы человека и народа, осмысление исторических событий через призму личной судьбы. Об этом говорит последовательность тематических разделов сборника, которую можно кратко представить так: народ - эпоха - человек. Макрокосм лирического субъекта вбирает в себя буквально всё: историческое время, географическое и метафизическое пространство, а также читателя-интерпертатора, участвующего в процессе «открытия души» и движущегося через «тернии» совместно с лирическим героем, являющимся оригинальной репрезентацией автора. Интересно, что в завершение другой, уже только русскоязычной, книги с характерным названием «Песни шориянки» (правда, по большей части состоящей из стихотворений сборника «Оңзас черим// Тернии души//») Л. Н. Арбачакова пишет: Ну вот ивсё, Вам оставлюна память автопортрет С наивно-восторженным взглядом. В жизни я такой не была. [Арбачакова, 2011, С. 80]. Лирический герой Л. Н. Арбачаковой, неизменно переходящий из книги в книгу, - это концентрация жизненного опыта, полученного и осмысленного в разном возрасте, в каждом стихотворении происходит переживание ключевых моментов жизни, чаще всего выраженное в форме воспоминания или размышления. Из множества микросюжетов, философических выводов, живописных и психологических зарисовок формируется образ автора, рассказывающего историю своей жизни с доверительными интонациями, но не стремящегося вступить в контакт с читателем. Арбачакова не пишет предисловий и послесловий, предоставляя право комментария друзьям и составителям, её стихи не полемичны и не дидактичны, они находятся словно в стороне от литературного процесса, не испытывают никаких сторонних влияний и не взаимодействуют с художественным языком других авторов и эпох. Можно сказать, что поэтика Л. Н. Арбачаковой совершенно самодостаточна, поэт творит свой собственный автобиографический миф, и всё, что попадает в поле зрения поэта, превращается в его часть. В этом отношении Арбачакованеожиданно становится наследницейБлока: «Блок - самая большая лирическая тема Блока. Это тема притягивает как тема романа еще новой, нерожденной (или неосознанной) формации. Об этом лирическом герое иговорят сейчас. Он был необходим, его уже окружает легенда, и не только теперь - она окружала его с самого начала, казалось даже, что она предшествовала самой поэзии Блока, что его поэзия только развилаидополнила постулированныйобраз. В образ этот персонифицируют все искусство Блока; когда говорят о его поэзии, почти всегда за поэзией невольно подставляют человеческое лицо - и все полюбили лицо, ане искусство»[Тынянов, 1977, с. 119]. Подводя итоги, можно сказать, что поэтика Л. Н. Арбачаковой обладает интенцией к циклообразованию, а поэтический сборник «Оңзас черим// Тернии души//» является сверхжанровым циклическим образованием, что подтверждается целостностью художественного стиля, развитой системой тематических и мотивных связей и единым лирическим героем, вокруг образа которого последовательно формируется автобиографическийметасюжет.

Скачать электронную версию публикации