The image of an arrow in the Shor heroic epics.pdf Одним из основных видов оружий богатыря-алыпа в шорских героических сказаниях (алыптыг ныбак) является стрела, которую он вместе с воинскими доспехами иногда получал сразу же после имянаречения еще в младенчестве. В описаниях богатырских состязаний стрельба из лука в алыптыг ныбак встречается редко, однакостреле отведена особаяроль. Как показали наши наблюдения, стрелами могут обладать, помимо алыпов Среднего мира, божественные небожители-чайачы, пускающие их для того, чтобы помочь алыпу из Среднего мира, находящемуся в беде, либо для испытания силы богатырского коня на выносливость во время его участия в конных состязаниях. Также обладателями стрел являются отрицательные персонажи эпического мира, например, стрелок Кандавата, пускающий с высокой горы стрелу для поражения положительного героя-богатырялибо его коня. В шорских героических сказаниях стрелы, именуемые кайчи синонимичными словами: оқ/қоста/cоған чаще наделяются эпитетами, обозначающими цвет: ‘черная’ (қара), ‘желтая’ (сарығ), ‘синяя’/‘голубая’ (кӧк); материал: ‘золотая’ (алтын), реже ‘медная’/’железная’ (чес/тебир), иногда кайчи пользуется описательным эпитетом ‘колючая/шипастая’ (қазығ). Обычно стрела имеет от трех до девяти глаз: здесь имеется в виду наконечник стрелы с отверстиями в количестве от трех до девяти, при полете издающий угрожающий гул или свист. У древних тюрков и монголоязычных народов такие стрелы, известные по письменным источникам иархеологическимнаходкам, назывались «свистящими» [Липец, 1984, с. 72]. По всей вероятности, стрелы с разными наконечниками отличались своим целевым назначением. Известна стрела оқ (слово архаичное, известное из рунических надписей), это «свистящая» или «поющая» стрела, соответствующая стрелам в эпосе с тремя, с семью или с девятью глазами. При использовании она оказывала психологическое воздействие, внушая страх, парализуя волю. Другая стрела - қоста, именуемая от глагола кастарға ‘расщеплять, разрывать’. Видимо, наконечник стрелы был с острыми зубцами и при попадании в цель могл производить разрывающее действие. Напротив, стрела соған (от слова сок соғарға ‘бить’), возможно, имела тупой наконечник и использовалась для добычи мелкого зверя (белок, соболей, бурундуков) или в спортивных состязаниях. Возможно, эта стрела моглаоказывать на человека или животных оглушающий эффект. Стрела может иметь ‘живую душу’ (тириг тыннығ); воронье оперение: ‘Золотая стрела с вороньим оперением’ (қусқун чӱглӱг алтын оқ); ‘девять перьев’ (тоғус чӱглӱг). В сказании «Кан Мерген, имеющий старшую сестру Кан Ар-го» упоминается черный роговой лук (қара мӱӱс чачақ) [Дыренкова, 1940, с. 132- 133]. В сказании «Ачазы қул атпа тунмазы қул ат» говорится о неведомо откуда появившейся ‘колючей стреле’ (қазығ оқ), которая подцепила двухголового Челбегена (Ийги паштығ Алып Челбеген) и понесла: ‘То ли из черной земли вышла, - сказал, - / То ли с хана небес спустилась? / Эта колючая стрела, - тедир, - / В мою широкую грудь вцепилась, - тедир. - / Подхваченный этой колючей стрелой, поднимаюсь’ (Қара чердеӊ шықты ба, - тедир, - / Тегри қаанаң тӱшти ба? / Қазығ от, - тедир, - / Чазы-тӧжӱнге кел қазалқал, - тедир, - / Ноо, қазығ оқка қаптыр шықчам). То же самое происходит с другим непобедимым, опасным противником: Алыпом Кюрелдеем (Алып Кӱрелдей). Подняв кверху огромного алыпа, стрела опускает вниз: ‘…Два плеча его, как две горы лежали, / Где упал, там же умер’ (Ийги чардығы ийги тайға шени чаткелип,/ Аш анда аш ӧлӱбӱсти). Как оказалось, чтобы спасти старшего брата - Ачазы қул ат, в этих огромных алыпов стрелялего младший брат - Туӊмазы қул ат (Ачазы қул, 2001). Другого отрицательного персонажа в образе новорожденной девочки (Азайлығ чаштығ қысчағашты) рассекла напополам колючая стрела, тогда алыпы увидели, что вместо девочки оказалась девушка из Нижнего мира Сарыг Шайбан (Сарығ Шайбан қыс). Иногда в героических сказаниях трехглазая черная стрела (Ӱш қарақтығ қара соған) может преследовать алыпа, пытающегося увернуться от нее: ‘куда алып повернет, стрела за ним следует…’ (қайаға ла парза, аға келип...) (Алып Қарачын Қыс, 1996). Золотую стрелу с вороньим оперением (қусқун чӱглӱг алтын оғум) в сказании «Сарыг Кан» можно заговорить: ‘…Пусть руки, державшие иглу, не скрючиваются, - сказал. - Пусть руки, державшие наперсток, не отсохнут, - сказал. Отсюда пущенная золотая стрела с вороньим опереньем, - сказал, - Пусть Алтын Кылышбрата не тронув, / Своим вороньим опереньем его плеч коснувшись, / Пусть дальше улетит!’ (…Инге тутқан қолум илинмезин, - тедир, - / Қурчы тутқан қолум қурулбазын, - тедир. - / Мынаң атқан қусқун чӱглӱг, алтын оғум, - тедир, - / Алтын Қылыш туңмамға тегбен,/ Ноо, қускун чӱгӱбе чардызын шапкел,/ Парысқай-но!). После заговора золотая стрела, своим вороньим оперением коснувшись правого плеча алыпа, улетела, не погубив его (Сарығ Қаан, 1997). Заговором алып воспользовался для того, чтобы, выполнив волю творцов, написанную ими в Книге Судеб, предотвратить убийство своего брата. В вышеприведенном примере две первые строки, видимо, принадлежали богатырке-женщине, так как в них говорится исключительно о женском рукоделии и о предметах шитья: игле (инге); наперстке (қурчы). И возможно, эта формула могла употребляться в жанре проклятия, так как до сих в бытовом общении шорцев сохранились такие проклятия: ‘пусть твои руки отсохнут!’ (қолуң қурпарзың); ‘пусть твоя черная голова высохнет!’ (қара пажың қурпарзын). По мнению Р. С. Липец, в огузском эпосе при стрельбе из лука произносят благопожелание своим джигитам («Да будет (сильна) твоя рука!»), а его противников проклинают: «Да засохнет твоя рука…» [Липец, 1984, с. 77]. В записи сказания Н. П. Дыренковой «Кан Мерген, имеющий старшую сестру Кан Арго» чайачы-творец во время имянаречения малыша заклинает: ‘Из-под земли вышедшая трехглазая стрела тебя насквозь не пронзит!’ (Чер алтынаң шыққан ӱш қарақтығ қара соған сени ӧттӱре ойлап парбазын) [Дыренкова, 1940, с. 132-133]. В сказании «Октемеш Мёке» девятиглазая желтая стрела с живой душой (тоғус қарақтыг тириг тыңныг сарығ қоста), появившись внезапно, уничтожает захватчиков Қара Қырчық и улетает. Как оказалось, эту заговоренную стрелу когда-то пустил брат Октемеш Мёке - Кара Кылыш, сражавшийся с девушкой из Нижнего мира Килин Кыс. Если эту стрелу из рода Октемеш Мёке (Ӧктемеш Мӧке тӧлӱ) догнать и опоясаться ею, то род их продлится до девятого колена (орансалған алып пистиң тӧлдең тоғус тӧлге чажарға), в противном случае он должен прерваться: ‘Если желтая стрела попадет в руки чужого алыпа, / Тогда наш род оборвется’ (сарығ қоста пашка алыптың колунға кирпарза,/ Анда ноо пистиң тӧл ӱсӱлча). Главный герой Октемеш Мёке, догоняющий желтую стрелу, увидел ее у золотого крыльца, воткнувшуюся и качающуюся из стороны в сторону, не подпускющую к себе никого. Октемеш Мёке, наблюдая эту сцену, увидел двух конных алыпов, пытавшихся завладеть этой стрелой, но, сраженные ею, они погибли вместе со своими конями: ‘…желтая стрела, как качнувшись, ударила: / Потомок алыпов на лунно-кауром / Вместе с конем напополам разрубленные, упали’ (…сарығ қоста шағана кел шабылыза пергени: / ай қор ат мӱнген алып тӧлу / ады позубоқ каморта чароқ шабыл тӱшпардылар) (Октемеш Мёке, 2000). Когда в третий раз сам Октемеш Мёке подошел к стреле, пестрый волк предупредил его, чтобы он, перед тем как вытащить стрелу, обязательно проговорил нужные слова. Таким образом, Октемешу Мёке с помощью другого заговора, удалось ее вытащить: ‘…Из рода-семени Кан Кылыша, / Я, Октемеш Мёке, тебя возьму! - cказав, / Когда правую руку он протянул, / Желтая стрела тихо встала’ (…Ӧктемеш Мӧкенин ноо, ӱрен тӧлӱ қапчарым! - тепкел,/ Оң қолун сунғағанда - / Сарығ қоста чуқка турубусты) (Октемеш Мёке, 2000). Когда герою Октемеш Мёке удалось, вытащив стрелу, опоясаться ею, то и все потомки алыпов признали силу этого богатыря, прокричав: ‘…оказывается, есть алыпы сумевшие / Желтую стрелу вытащив, / Опоясаться ею!’ (…Тоғус қарақтыг / Сарығ қостаны шығара тартыпкелип,/ Пелинге курчанчын алып пароқ / Полтур-но!..). Усмирив и овладев этой стрелой, Октемеш Мёке продемонстрировал свою исключительную силу, которую признали не только алыпы, приехавшие в землю захватчиков Старшего-Младшего Қан Қыйғанов, но и сами захватчики, попросившиеся к нему в друзья. В этом же сказании девятиглазая золотая стрела выполняет волшебную роль для безболезненного изъятия внутренних органов ‘легких-сердца’ (ӧкпе-чӱрегин) бессмертного алыпа Ақ Салғына (Ӧлбес-парбас Ақ Салғын). Дочь Ак Салгына, обмыв внутренности больного отца чудодейственным раствором, возвратила ему здоровье, силу и душу (ада чашқа эреленнер эдим, - тедир, - / Арығ тыңым алдын…) (Октемеш Мёке, 2000). Полет пущенной стрелы описывается кайчи традиционной эпической формулой: ‘Свистящая стрела свистит, / Дно Вселенной раскачивается. / Оперенная стрела гудит - / Дно степи раскалывается’ (Тӱплек табыжы тӱплепча,/ Тӱбен қорай қыйбрашча. / Чачақ табыжы таплашча,/Чазы тӱбӱ чарылча) [Фольклор шорцев, 2010, стб. 541-544]. Стрела может пронзать не только алыпов, но и богатырских коней, участвующих в конных состязаниях. В героическом сказании «Ак Кан» назван отрицательный стрелок, именуемый ‘Имя потерявший стрелок Кандавата’ (Ады читкен, адығчыда Қандавата), который пустил в одного из коней стрелу [Фольклор шорцев, 2010]. Светло-каурый конь, увидевший это, говорит своему кроваво-каурому коню-сопернику, чтобы он не боялся этой стрелы, так как она пущена именно в него: ‘Имя потерявший стрелок Кандавата, - он говорил, - / В меня прицелившись, выстрелил, - [так] говорил. / На вершину с девяноста перевалами / Золотой горы вверх поднявшись, / Затем, прицелившись, выстрелил…’ (Ады читкен, адығчыда Қандавата, - тедир. - / Мени кӧстепкел, атты, - тедир. - / Ӱстӱнгӱзе тоғузон ашқымнығ / Алтын тайғаның ӱстӱнге шықкелип,/ Анаң кӧстепкел атты…) [Там же, стк. 567-571]. В результате пущенной Кандаватом стрелы светло-каурый конь вынужден состязаться в силе и скорости еще и со стрелой, стремящейся его поразить. Однако конь, прыгнув выше нагоняющей его стрелы, становится победителем и в конных состязаниях. Гиперболическое описание состязаний между богатырскими конями и синей стрелой с девятью перьями (тоғус чӱглӱг кӧк соған), пущенной ‘девятью творцами’ (тоғус чайан), есть в сказании «Алтын Сырык» в записи А. И. Чудоякова. От бесконечных и изматывающих скачек у одного из коней стираются все четыре копыта, а второй едва не погибает: ‘ на тоненькой нитке душа держалась, На тоненькой нитке дыхание жизни удерживалось, оказывается’ (Чип че тыны шықпандыр, Чип че позуңың тыны қалған полтур) [Шорские героические сказания, 1998, стк. 1765-1766]. Иногда железная стрела может выполнять функцию временной коновязи в местах большого скопления алыпов, приехавших на своих конях, например, по случаю выдачи замуж девушки этого ханства. Как правило, стрелы используются в тех случаях, когда по прибытии к месту сбора богатырей с разных концов света, коней так много, что некуда их привязать: ‘Со всего света алыпы вошли. / Их коням у коновязи мест не хватило, / Тогда они железные стрелы в черную землю / Воткнув, к ним коней привязали’ (Чер эбире алып кирген полтур. / Аттары алтын шарчынға шыңыспан / Тебир оқтарын қара черге / Падыра паскелип, пағлап партырлар)(Чылан Тоочый, 1999). Подобные описания встречаются и в других сказаниях (…Қара оқтарын қара черге падыра паскел, пағлап парғаннар полтур)(Алтын Тайчы, 1998). В героическом сказании «Чаш Салгын» главный герой сражается с девятиглазой золотой стрелой, имеющей живую душу (тоғус қарақтығ алтын ноо, тириг тыннығ Алтын оқ), прилетевшей сверху с семидесяти небес (Ӱстӱнгӱзе четтон тегри ӱстӱнең). Девятиглазая золотая стрела, подхватив сидевшего алыпа-Чаш Салгына за грудки (Тоғус қарақтығ алтын оқ / Чазы-тӧшке қазалкелип, қапкелип), уносит его на вершину желтой горы, где они сражаются: ‘С девятиглазой золотой стрелою, имеющей живую душу, стал он сражаться’ (Тоғус қарақтығ тириг тыннын алтын оқпа анда кел қабышча). В данном случае стрела выполняет функцию богатыря, ведя борьбу с главным героем. Наблюдавший за их сражением конь Чаш Салгына увидел, что его хозяин расправился со стрелой, как с алыпом-противником: ‘Девятиглазую золотую стрелу / С широкой своей груди снял. / На части ее разломав, закопал в землю’ (Тоғус қарақтығ алтын оқта / Чазы-тӧжӱнең - шура кел тарты. / Сыы-сыы паскелип, кел кӱребизе перди). Алып увидев своего коня, заплакал: ‘- Эзе, мой молодой саврасый конь, - сказал, - Причитая, чистая душа едва не вышла, - сказал. - Весь поизносился…’ (- Эзе, чаш қул адым, - тедир, - / Ақтап-пайлап арығ тыным шықты, - тедир. - / Пожа таштап пардым…) (Чаш Салғын, 2001). То есть стрела, имеющая живую душу, сражалась с ним каксильный и достойный противник. К сожалению, в шорских героических сказаниях нет подробного красочного описания стрелы, как в эпосе других народов, например в тувинских сказаниях или в якутском олонхо: ‘…[Ты, лук,] из крепкого дерева страны кимиэн-имиэн / выточен ведь, / из березы страны хаман-имээн / выструган ведь, / берестой страны туман-имээн / обернут ведь…’ (…Кимиэн-имиэн дойду / Киилэ киилэммитин буолуоҕа,/ Хааман-имээн дойду / Хатыҥа хатыҥнаммытыҥ буолуо,/ Тумаанимээн дойду / Туоhа туостаммытыҥ буолуо…) [Якутский героический эпос…, 1996, стб. 674-679]. О красоте и силе шорской стрелы можно догадываться по реакции окружающей среды и всей Вселенной на ее полет: ‘…Дно Вселенной раскачивается. / Оперенная стрела гудит - / Дно степи раскалывается’. Таким образом, стрела в шорском героическом эпосе, кроме своей основной функции поражать цель (противников и коней), участвует в конных состязаниях и в богатырских сражениях. Помимо этого, стрела играет роль оберега, хранящего богатырское семя-род девяти поколений; в быту она может служить алыпу в качестве коновязи; она способна поддаваться заклинанию своего хозяина-богатыря. Шорцы бережно относились к стрелам, которым находилось применение и в быту, ив боевых сражениях, ина охоте.

Скачать электронную версию публикации