A complex edition of the folk songs of Tatars the Kryashens (Almeeva N. Yu. The songs of Tatars the Kryashens / Ed. by I.pdf В последние годы фольклористика пришла к пониманию того, что издавать записанные материалы, особенно зафиксированные в экспедициях конца ХХ - начала XXI вв., необходимо в мультимедийном формате, комплексно. Во-первых, в эти годы, несмотря на стремительное исчезновение, буквально «таяние» многих народных культур, была возможность увидеть и услышать истинных носителей традиции, этнофоров, знающих фольклор в исконном, аутентичном виде, захватить живое бытование жанров, готовых уйти из фольклорной жизни. Во-вторых, в это время в полевых исследованиях стала применяться бытовая и полупрофессиональная звуко-и видеозаписывающая аппаратура нового поколения, позволяющая в приемлемом качестве запечатлеть исполнение сказок и песен, проведение обрядов и праздников. К сожалению, с каждым годом технических возможностейстановится всебольше, авозможностей услышать - всеменьше. Фольклористы, этномузыкологи, стремясь дополнить письменную условную фиксацию, какой являются и запись текста, и нотная графика, публикуют свои материалы в книгах, оснащенных приложениями на компакт-дисках, либо вовсе переходят на электронные версии изданий. Другое дело, что публикаций действительно комплексных, представляющих фольклорные произведения в словесной и нотной записи, в звуке, визуально, с атрибуцией и комментариями, не так много. Пожалуй, самое масштабное комплексное издание такого рода - многотомная академическая серия «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» 1. Уместно вспомнить также публикации музыкального фольклора Вологодской области [Народная традиционная культура…, 2005], песен украинских переселенцев Омской области [«Куды, доню…», 2007], песен старообрядцев Алтая [Щуров, 2009], якутского эпоса [УолДугуй…, 2014]. Издание «Песни татар-кряшен» находится в русле эдиционных тенденций современной фольклористики, в том числе фольклористики музыкальной. Перед нами - научное издание, представляющее кряшенский песенный фольклор в звукозаписях, нотировках, текстах, фото-и видеоиллюстрациях, рассказах информантов, сопровождаемый этномузыковедческими комментариями и исследовательскими статьями. Автор публикации - известный этномузыковед, кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник сектора фольклора Российского института истории искусств Наиля Юнисовна Альмеева. Как следует из предисловия, в перспективе запланирована целая серия томов 2 музыкального фольклора девяти локальных групп татар-кряшен, записанного в ходе музыкально-этно-графических экспедиций 1978-1999 гг. Автор, судя по масштабам сборов и расшифрованных записей, - опытный полевик, прекрасно знающий и понимающий исследуемую культуру. Свои подходы к сбору материала и представления о системе жанров и стилевых пластах в музыкальном фольклоре кряшен она последовательно воплощает в экспедиционной работе и эдиционной практике. Оба вышедшие тома серии об этом наглядно свидетельствуют. Рассуждения автора, касающиеся жанрового состава музыкального фольклора кряшен, методов сбора и отбора материала для публикации, принципов нотирования, сосредоточены в основном в первом томе (в предисловии и в статье о пестречинской традиции) и отчасти - во втором. Попытаемся вкратце изложить их суть, останавливаясь на самых существенных моментах позицииавтора. Музыкальный фольклор татар-кряшен, исповедующих православие, несмотря на давние и постоянные контакты с культурами татар и других поволжских народов, сохранил самобытность и демонстрирует единство жанровой системы, репер 1 Серия «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» готовится в Институте филологии СО РАН, выходит с 1990 г. За периодс 1992 по 2014 г. вышло из печати 33 тома. См. подробнее: http://www.philology.nsc.ru/departments/folklor/books/index.php (дата обращения 05.02.2015). 2 Здесь и далее мы будем говорить о томах, что более соответствует формату и объему издания, хотя автор скромно называет их нотными сборниками, а в выходных данных значится «выпуски». туара, музыкальной стилистики. Его важнейшие характеристики - многоголосие (гетерофонное или бурдонное) и особое тембровое интонирование обрядовых напевов - календарных исвадебных. Всем локальным традициям кряшенского фольклора свойственно пение, приуроченное к календарным праздникам, которые в основном совпадают с праздниками православного церковного календаря. Самые архаичные напевы с напряженным тембром поются во время Нардуган - зимних святок с ряженьем и гаданиями и во время Масленицы. Пик песенной активности - летние хороводы от Семика до Петрова дня, когда звучит коллективное гетерофонное пение. В последующиемесяцы вплоть до Рождества исполняются только гостевыенапевы. К семейно-обрядовому фольклору относятся свадебные напевы (темброво выделенные, часто гетерофонные, отмечающие особые моменты драматургии), а также пение православных молитв на поминках ирекрутские напевы. Характерными чертами песенной традиции кряшен в целом, по мнению автора, являются: наличие «музыкальной доминанты» - хороводных песен Пасхи, Троицы, Петрова дня, общность обрядово-формульных интонационных пластов, коллективность исполнения. Как сущностное музыкальное свойство кряшенской обрядовой мелодики автор выделяет тембр, говоря о нем как о «ярком», «зычном», «пронзительном». Указание на тембровую специфику красной нитью проходит через все исследовательские разделы работы. Поддерживая идею автора о чрезвычайно важной роли тембра в архаичных обрядовых напевах, стоит, однако, добавить, что о тембре можно и нужно говорить не только то, каким он получается, но и за счет чего это происходит, какие органы задействованы в артикуляции. Хотя, конечно, исследование тембра - особая и трудная задача, для выполнения которой потребуется совместная работа с лингвистами. Полевые записи проводились исходя из изложенного выше представления об устройствепесенной традиции в фольклоре татар-кряшен: при сборе материала исследователь ориентировался на два главных репрезентанта стиля - календарный и семейно-обрядовый фольклор, тщательно выявляя в каждой деревне напевы этих двух слоев. Находка полевой работы - фраза, на которую адекватно реагировали информанты, переключаясь с татарских песен на родные: «Это не кряшенское пение. Спойте по-кряшенски» [Альмеева, 2007, с. 10]. Таким образом были обследованы все локальные песенные традиции кряшен и собран богатый аутентичныйматериалдляпубликации. Какими же принципами руководствуется составитель при подготовке этого издания? Подача материала в томе осуществляется по «локально-географическому принципу, который дает возможность представить локальную песенную традицию как этномузыкальную целостность, имеющую свои исторические особенности формирования» [Там же, с. 5]. Иначе говоря, каждая локальная традиция представлена через стилеобразующие жанры, записанные во всех населенных пунктах данной локальной группы. Так, в первом томе серии опубликованы напевы пестречинской группы татар-кряшен, во втором - молькеевской, причем материал расположен строго по населенным пунктам: сначала образцы всех жанров, бытующих воднойдеревне, затем - в другой ит. д. Для показа многоголосного пения избраны двух-и трехголосные образцы, поскольку они представляют минимум голосов и в то же время достаточно репрезентативны для кряшенского многоголосия, так как позволяют увидеть мелодическую линию каждого голоса. В реальной певческой практике, как отмечает автор, может быть гораздо большее количество голосов, но существенного влияния на вид многоголосияони не оказывают. В записи словесного текста сохранены все особенности, возникшие при трансформации слов в пении, поскольку расшифровщик преследует цель «отразить спетый текст наиболее приближенно к его звучанию» [Альмеева, 2012, с. 19-20]. Соответственно, записанный текст отличается от норм литературного языка. Названия текстов, вопреки принятому в фольклорных сборниках правилу именовать песни по первым строчкам, даны автором по функциональному принципу. Так они определяются и самими информантами: например, не жатвенная, а «Возвращаясь с жатвы», так как их поют не во время жатвы, а только по дороге с поля. Нотная расшифровка, как заявляет автор, выполнена на слух с магнитофонной записи, при этом не использовались возможности компьютера, не было даже замедления записи на магнитофоне. Это достаточно серьезный момент. С одной стороны, указанный способ расшифровки обедняет нотацию, лишая ее нюансов, трудноразличимых на слух, с другой - оберегает от излишней детализации, мешающей понять истинный мелодический смысл напева. Здесь все зависит от задачи, которую ставит перед собой нотировщик: если нужно установить закономерности микроритмики и микроинтонирования, то необходима максимально детализированная нотировка с порой неуловимыми на слух нюансами. Нередко такие нотировки с тщательно выписанной мелизматикой, обилием знаков микроальтерации выглядят неудобочитаемыми, вплоть до неузнаваемости основной мелодической линии. В данном издании, думаю, задача донести мелодический смысл превалирует, поэтому степень подробности нотировок надо признать достаточной. При нотировании автор соблюдает аналитическое ранжирование, пытаясь передать структуру «длинной» строки (10 + 9). Группировка нот произведена в соответствии с особенностями распевания стиха. Некоторые нотировки даны в нескольких куплетах - для того, чтобы наблюдать процесс интонационного развития, что совершенно правильно. Интересно было бы посмотреть и на всю композицию напева, все куплеты (строфы), проследить формообразование в динамике, однако мы лишены такой возможности, по-видимому, из-за нехватки места в публикации. Структура томов идентична: сначала даются исследовательские статьи на русском и английском языках, затем песенные образцы в нотных записях и словесных текстах на татарском и русском, далее - комментарии составителя к публикуемым записям и приложения с рассказами информантов на татарском языке и в переводе на русский. В приложениях помещены также таблицы так называемых ритмических клише (термин предложен Н. Ю. Альмеевой в кандидатской диссертации 1986 г.) для всех песенныхжанровданнойлокальнойтрадиции. Первый том 3 представляет песенный фольклор пестречинской (примёшинской) группы татар-кряшен. Здесь изданы материалы экспедиций 1992 и 1999 гг., при этом в коллекции оказалось значительно меньше образцов с архаическим обрядовым интонированием, что может быть связано с меньшим числом информантов пожилого возраста, с территориальной близостью к столице Татарии и, следовательно, влиянием позднего слоя фольклора. В пестречинской группе традиционное пение праздника Нардуган со специфическим интонированием не зафиксировано, равно как и приуроченные масленичные напевы. Хороводные песни и близкие к ним в функциональном и стилевом отношении луговые, лесные напевы записаны в достаточном количестве, по музыкальным признакам они находятся в русле общекряшенской традиции. Записаны также игровые песни, более поздние по происхождению, близкие татарской народноймузыке. 3 Первый том песенного двухтомника вышел в 2007 г., и остается лишь посетовать, что публикации, в которых заинтересованы сибиряки, не всегда доводится увидеть сразу. Поэтому ичерезнескольколет после выхода в свет длянас эта книга - новинка. Свадьба у примёшинцев насыщена пением, особенно много застольных песенных диалогов, возникающих между роднящимися родами, при этом в каждой деревне используется свой напев. Автор отмечает усиление развлекательных моментов и ослабление мотива печали по поводу отделения невесты от своего рода. В этой группе, как и у других кряшен, за исключением молькеевцев, свадебные причитания отсутствуют. Все рекрутские песни исполняются на два напева - старинный и новый. Старинный напев, как установлено исследователем, по квантитативному ритмическому клише, длинному стиху и мелодическим интонациям имеет значительное сходство собрядовыми свадебными игостевыминапевами. Наложение народного православия на языческие представления в пестречинском ареале демонстрирует обряд вызывания дождя, во время которого кряшены идут с крестом к роднику, совершают коллективное моление с напевами «Отче наш» и «Пресвятая Богородица», освящают воду крестом, а затем разбрызгивают ее в поле или на сухом месте [Альмеева, 2007, с. 92-93, 273, 295]. С фольклористической точки зрения, безусловно, очень важен факт публикации образцов, являющихся вариантами, записанными в разных деревнях. Составитель считает, что это один напев, хотя, по-видимому, такое явление может быть названо типовым напевом, широко распространенным в разных культурах, в том числе соседних с кряшенами тюркских и финно-угорских. Сопоставление вариантов, близких по мелодике и стиху, может дать интересные результаты и музыковедам, и филологам. Особый вес первому тому придает приложение, содержащее, помимо упомянутых выше рассказов информантов и таблиц с ритмическими клише, также и комментарии к публикуемым образцам. Комментирование включает не просто данные о записи и описание ситуаций исполнения, но подробный и основательный музыковедческий анализ нотировок на предмет ладовой, ритмической организации, формообразования. Кроме того, приведены варианты каждого напева, зафиксированные автором или опубликованные в других изданиях, что обрисовывает ареал распространения напева и свидетельствует о фольклористической состоятельностиисследования. Второй том посвящен песенной традиции молькеевских кряшен - локальной группы, в формировании которой участвовали татары-мишари, низовые чуваши, поволжские финно-угры и кыпчаки. Деревни этого ареала и сейчас находятся в зоне активных культурных и брачных контактов с татарами и низовыми чувашами, поэтому жители одинаково свободно говорят на татарском и чувашском языках. Записи, публикуемые в этом томе, относятся к 1986, 1987, 2007 гг. Участники экспедиций успели застать информантов даже самого старшего возраста - 1904 и 1915 годов рождения. Но что поразительно (и для автора, и для читателя) - состояние традиции удивительно живое, и не только старшее поколение, но люди всех возрастов знают традиционные напевы, гостевые и календарные, исполняют обрядовые песни особым тембром. Замечательно иллюстрирует сказанное не только ноты и звукозаписи, но и видеоматериал, данный на DVD (деревня Старое Тябердино, исполнение застольного напева женщинами старшего и среднего возраста; к сожалению, данных об исполнителях нет). Исследователем выявлены основные черты молькеевской песенной традиции, отличающие ее от других кряшенских групп: 1) два хороводных напева - короткий и протяжный (поется особым голосом, в высоком регистре, «пронзительно»); 2) два вида напевов, приуроченных к Масленице, - также короткий и протяжный; 3) напев свадебного причитания (он есть только у молькеевских кряшен); 4) мужское исполнительство, тогда как в других традициях поют только женщины. Наличие свадебного причитания у кряшен молькеевской группы, а также общность хороводного репертуара у данной группы кряшен и у чувашей-анатри автор убедительно объясняет давними брачными связями этих этносов, приводя перечень выявленных ею общих мест для хороводов и гуляний молодежи из нескольких деревень (кряшенских ичувашских). Среди записей, показательных для традиции и очень интересных для этномузыковедов и филологов-фольклористов, стоит отметить одноголосные и двухтрехголосные варианты одних и тех же песен, спетых в каждой деревне; обычай пропевания тостов и пожеланий (гостевые напевы) во время застолий на Рождество, Троицу, Пасху, Покров; традицию исполнения рекрутских напевов мужчинами; напевы, связанные с жатвой, помочами, валянием сукна, православные молитвы в народном исполнении («Отче наш», Молитва Святому Духу, «Святый Боже», «Достойно есть»). В этом томе содержатся потрясающе красивые образцы многоголосного пения, в котором, как пишет Н. Ю. Альмеева, возникает специфическая фактура с «фиксированной вертикалью», образуя «линейно-кластерную гетерофонию» [Альмеева, 2012, с. 19]. Автор как будто оправдывается, что в томе много нотировок одного напева в вариантах - одно-и многоголосных: «Несомненно, эти образцы были спеты последними в этой местности носителями такого типа музыкального мышления. С этим связано размещение в настоящем собрании порой достаточно объемных (по количеству куплетов) нотировок с расщеплением фактуры» [Там же]. Думается, надо ценить эти образцы многоголосия не только за то, что они последние, но за аутентичность, полную запись и расшифровку, за наличие многих вариантов, подтверждающих не уникальность, а типичность, репрезентативность их для данной песенной традиции. Поэтому стремление автора показать большее число полных вариантов надо всяческиприветствовать. Посравнению спервым томом приложение немного «похудело»: комментарии здесь не содержат музыковедческих комментариев, они переместились в обобщенном виде в музыковедческую статью. Зато ко второму тому сделано более объемное и представительное приложение: вместо CD-ROM дан DVD, на котором стало возможным поместить не только большое количество аудиозаписей, но и видеоматериалы. Завершая обзор двух первых томов серии «Песни татар-кряшен», хочется подчеркнуть, что в научный обиход введены интереснейшие материалы по народномузыкальному творчеству татар-кряшен. Первая комплексная монографическая публикацией кряшенских песен, - безусловно, значимое событие для татарского ив целом российского этномузыкознания. Книга прекрасно издана. Альбомный формат, избранный ради удобства размещения нот, в то же время, сочетаясь с твердым переплетом нарядного бордового цвета и золотым тиснением, придает изданию подарочный лоск. Если добавить к этому наличие интересных рассказов носителей культуры, замечательных иллюстраций и дисков с аудио-и видеозаписями, перевод исследовательской части на английский язык, то становится понятным, что книга может быть адресована не только коллегам-ученым, но и широкому кругу читателей, включая зарубежных. Остается надеяться, что в скором времени и другие, пока еще неисследованные традиции самобытной песенной культуры татар-кряшен станут достоянием науки иобщественности вследующих томах серии.

Скачать электронную версию публикации