On the plots and motives of the Slave Folk Bible in the in the hand-written books.pdf Фольклорные версии библейских легенд обнаруживают разные варианты от-ношений между книжностью и фольклором при оформлении того или иного сю-жета. Даже один и тот же сюжет может быть представлен в устной традиции как в форме явно восходящей к книжному источнику, так и в формах более фолькло-ризованных. Различные уровни и глубина фольклоризации как способа освоения фольклорной традицией книжного по происхождению повествования ранее были подробно рассмотрены нами на примере текстов об Иосифе Прекрасном [Кузне-цова, 2010]. Разновидности фольклорных «библейских» повествований становят-ся результатом процессов фольклорных дополнений и замещений, которые составляют основу механизма адаптации фольклорной традицией книжно-биб- лейских повествований. Исследование сюжетов, бытование которых отмечено и в устной, и в рукописной форме, выявило, что процессы дополнения и замеще-ния книжных составляющих повествования фольклорными обнаруживаются не только в устной традиции таких сюжетов, но и в рукописной. Одним из примеров дополнения книжных составляющих фольклорными по происхождению элементами в рукописной традиции - может служить судьба повествования о Соломоне в аду. Книжно-апокрифический рассказ о том, что библейский царь Соломон во время сошествия Христа в ад для освобождения то-мившихся там душ праведников был оставлен Христом в аду, устные легенды дополняют хорошо известным в устной традиции сюжетом-эпизодом о том, как Соломон вышел из ада1. Фольклорной традицией библейскому царю Соломону были приписаны многие мотивы повествований, которые никакого отношения к библейским историям о нем не имели, но были приурочены к его имени, осно-ванием чему послужила хитроумность библейского царя. В результате Соломон из народных повествований строит свой храм в аду, пугая чертей. Позднее эпизод оказался использован в расширенных народно-христианских повествованиях о сошествии Христа в ад для спасения душ праведников, а в подредактированном виде (мотив второго пришествия Христа вместо строительства церкви) - в пас-хальных драме и вирше. Уже в таком виде - с эпизодом о Соломоне в аду, ставшем результатом проникновения элементов народного языка и народных ве-рований в сферу религиозно-письменной традиции, сюжет оказывается зафикси-рованным в письменной форме, пример - рассказ из рукописного сборника попа Стефана Теслевцьового «Як Соломон iз пекла вимудрувався» [Франко, 1896, с. 293-294]. Подробнее об отношениях устной и письменной версий повествова-ний о Соломоне в аду см.: [Кузнецова, 2010а]. 1 АаТh 803 Цепь Сатаны: Христос освобождает из ада грешников, но оставляет там царя Соломона, СУС 803; АаТh 804В Соломон в аду: пугает чертей тем, тем, что построит церковь, и таким образом спасается из ада, СУС 804В=АА804*. Упомянутая рукопись, которая содержит письменный прозаический пересказ духовной вирши - единственный известный и узко локализованный пример пись-менной фиксации данного сюжета. Но, несмотря на единичность, этот прецедент очень важен и показателен с точки зрения возможностей и механизмов проникно-вения сюжетов и мотивов устного происхождения в область рукописной книжно-сти. Дополненный фольклорным эпизодом рассказ о Соломоне в аду является примером перехода устной фольклорной легенды к письменной форме ее бытова-ния и позволяет наблюдать процесс перехода сюжета от устной к письменной традиции, когда фольклорное дополнение библейской темы фиксируется в пись-менной форме. Важно, что результаты дополнений и замещений книжно-библейских эле-ментов повествования фольклорными обнаруживаются в рукописном бытовании не только в единичных случаях, мы находим их и в стабильно закрепившихся в книжно-рукописной традиции текстах. Именно эти сюжетно-мотивные формы и являются предметом данного рассмотрения. Примерами замещения книжных элементов повествования фольклорными, отмеченными не только в устной, но и в книжно-рукописной традиции, являются некоторые эпизоды космогонического повествования. Это рассказы о сотворении суши Богом из песка, поднятого со дна моря птицей-Сатаной, а также о происхо-ждении ангелов и демонов из искр, высекаемых из камня Богом и Сатаной, рас-сказы о свержении Сатаны с небес и творении первого человека. Некоторые из них будут представлены ниже. Так, если библейский текст повествует о монотеистическом сотворении ми-ра, суши: В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и дух Божий носился над водою И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твер-дью. И стало так. И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй. И сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собра-ние вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо (Быт 1: 1-2, 6-10), - то в фольклорной традиции легенды о сотворении мира представлены преимуще-ственно повествованиями о совместном творении мира Богом и Сатаной из земли, поднятой со дна моря Сатаной. Подобные легенды хорошо известны в фольклор-ной традиции восточных и южных славян, подробнее [Кузнецова, 1998] 2. Пред-ставлены они и в сибирском корпусе легенд славянской фольклорной Библии: около 30 выявленных нами текстов содержат повествования о сотворении мира, которые рассказывают либо об одном из фрагментов творения, либо передают несколько сюжетов-эпизодов этой космогонической легенды. В устной традиции библейский рассказ о сотворении мира оказался, таким образом, замещен дуали-стическим повествованием о сотворении суши Богом и Сатаной. 2 Ранее нами было выявлено свыше 150 русских текстов, около 30 белорусских и бо-лее 70 украинских, а также записи сербские и болгарские; эти материалы являлись предме-том отдельного нашего изучения [Кузнецова, 1998]. О славянских версиях дуалистических легенд о сотворении мира см. также: [Афанасьев, 1994, с. 458-469; Веселовский, 1889; 1890; 1891; Раденковић, 1997; Кузнецова 1998а; Jhons, 2005]. 3 Для сравнения, в легендах о сотворении суши южной версии оба участника творе-ния выступают исключительно как неорнитоморфные существа. Наряду с этим, северная и южная версии по-разному распределяют свое внимание между эпизодами и мотивами сюжета. Если варианты северной версии акцентируют внимание на мотиве ныряния, то южная версия проявляет больший интерес к той части повествования, которая рассказыва-ет непосредственно о творении суши. Этот фрагмент расширен здесь за счет мотивов и эпизодов, известных в южной традиции, но не представленных в северной: усыпление Сатаны на время творения суши (Ус.), попытка Сатаны утопить Бога (Ут.). Сюжетная схе-ма рассказа о творении в южной версии такова: ныряет за материалом для творения Сата-на, произнося слова стабильной формулы наказа-благословения: «Не я беру, а Бог берет»; творение суши Богом часто сопровождается усыплением (на время творения) Сатаны; уве-личивается земля до настоящих размеров в результате попытки Сатаны утопить спящего Бога: после сотворения суши Бог ложится отдохнуть, Сатана пытается его утопить - толка-ет или носит Бога от берега к берегу, но земля перед ним все время «убегает», растет, и Сатана не может достичь ее края - такой большой она становится. Перечень славянских вариантов южной версии сюжета о сотворении суши см. [Кузнецова, 1998, с. 171-173]. Варианты по мотиву «Бог напускает сон на Сатану на время творения земли» см.: [Кузне-цова, Указатель, 1998, с. 147 (Ус)]. 4 В приводимых примерах сохранено обозначение, принятое для этих текстов в Ука-зателе сюжетов и исследовании [Кузнецова, 1998], в квадратных скобках после примера дана расшифровка обозначения. В устной традиции рассказ о дуалистическом сотворении суши известен в двух разновидностях сюжета - северной и южной (подробнее о локальных вер-сиях сюжета [Там же, с. 68-74]). Повествования северной версии рассказывают, что ныряют за землей на дно моря оба творца / птица, посланная Богом / Сатана в облике птицы / Сатана в неорнитоморфном облике; в творении суши участвуют оба демиурга либо независимо друг от друга, либо совместно: Бог создает ровную землю, а Сатана - неудобья на ней, главным образом из утаенной им при нырянии земли 3. Пример такого повествования - рассказ из Костромской губернии: [Костр.2] 4 Как Бог творил мир, была сначала везде все вода; вот Бог и по-слал доставить земли со дна морьскова птицу. Два раза она опускалась на дно, брала земли в лапу, да не могла удержать покуда поднималась наверх - водой-то землю-то у ней, вишь, вымывало; в третий раз взяла землю в рот и вынесла наверх. Вот Бог и велит ей выхаркнуть землю: «да смотри, ничего не утаивай»; она выхаркнула и стала везде ровная земля. Только немножко она во рту утаила. И почала у ней та земля во рту расти, растет и растет. Она и взмолилась Богу: «Осподи, ведь я земли-то утаила, не всю выхаркнула». - Ну, не ладно это ты сделала, делать нечево, выхаркивай остальную. - Она выхаркнула. И сделались от того горы по всей земле. А если бы она не утаила, дак не было бы и гор [Ширский, 1923, с. 6, № 1]. Перечень славянских вариантов северной версии легенд о сотворении суши см.: [Кузнецова, 1998, с. 169-173]. Заметим, что русские сибирские записи легенд с эпизодом о сотворении суши 5 принадлежат преимущественно северной версии этого сюжета. 5 О некоторых сибирских вариантах сюжета, см.: [Кузнецова, 1994]. 6 Нам известно около 30 списков апокрифа, датируемых XVII-XVIII веками; некото-рые из этих списков указаны [Кузнецова, 1998, с. 192-198]. Подробнее об апокрифе о Ти-вериадском море, его редакциях, отношении к другим сочинениям древнерусской пись-менности и к устным повествованиям о дуалистическом миротворении, см.: [Кузнецова, 1998, с. 29-53; 74-75; 83-85; 90-95; 106-109; 132-135]. 7 Е. В. Барсов относил публикуемую им рукопись к XVI веку [Барсов, 1886/2, с. 3], другие исследователи датируют сборник Е. В. Барсова более поздним временем - концом XVII века, см., например: [Ромодановская, 1985, с. 246]. а Испр., в ркп. єнïи. Представленное в легендах о сотворении суши повествование о дуалистиче-ском миротворении в русской письменности находим в составе апокрифа о Тиве-риадском море 6, в начальной его части. Вот фрагмент с рассказом о сотворении суши этого апокрифа по наиболее раннему его списку из собрания Е. В. Барсова 7 (ГИМ, собр. Е.В. Барсова, № 1418; список известен по публикации [Барсов, 1886/2, с. 5-8]): Егда не бысть неба, ни земли, и тогда бысть одно море Тивириадское, а бе-регов у него не было. И сниде Господь по воздуху на море Тивириадское и ви-де Господь на мори гоголя пловуща. А тот гоголь - Сотанаил, зарос во [п]ениа морской. И рече Господь Сотанаилу, аки не ведая его: - Кто еси? И рече Сотанаил: - Аз есми Бог. - А меня како наречеши? И отвеща Сотанаил: - А ты Бог Богом и Господь господствующем. Аще бы Сотонаил не то слово рек Господу, и Господь бы его тут же искоренил на мори Тивириадском. И рече Господь: - Сотонаиле! Понырися в море и вынеси мне земли и кремень. Сотонаил же послуша Господа и понырися в море, и вынеси земли и кремень. И взя Господь землю и песок, разсея по морю Тивириадскому и ре-че: «Буди на море земля толъста и пространна». [Барсов, 1886/2, с. 5]. Ср. также отрывок соответствующего фрагмента списка другой редакции апокрифа о Тивериадском море - из рукописи собрания В. И. Григоровича (ОГНБ, собр. В. И. Григоровича, № 448 (№ 56)), найденной им в Чебоксарах и вошедшей в научный оборот с этим определением - Чебоксарская рукопись; этот список, датируемый XVIII веком, известен по публикации [Мочульский, 1887, с. 237-241]: И рече Господь: «Будите тридесят три кита на море Тивириадском, на во-дах, и буди на тех китех земля». И разсея Господь землю на них: «Буди земля толста, широка и пространна…» [Мочульский, 1887, с. 238]. Сравнение фольклорных версий повествования о сотворении суши с руко-писной его версией (подробнее см.: [Кузнецова, 1998, с. 74-75]) указывает на то, что книжно-рукописная редакция рассказа о сотворении суши в апокрифе о Тиве-риадском море содержит северную версию этого сюжета - Сатана, появившийся из пены морской и назвавший себя царем царей, ныря-ет (посланный Богом) за землей в облике птицы гоголя и приносит песок и камень-кремень в руках; Бог рассевает землю по воде со словами: «Буди зем-ля широка и пространна» и устраивает ее на рыбах-китах. Таким образом, данный эпизод в составе апокрифа о Тивериадском море стал результатом замещения книжного элемента повествования фольклорным и в рукописной версии рассказа о сотворении мира. Другим случаем замещения книжного элемента повествования фольклорным являются рассказы о сотворении ангелов и демонов, которые продолжают повест-вование о дуалистическом миротворении в устных легендах. В восточнославянском фольклоре известны две версии сюжета о творении ангелов и демонов. Признак, по которому различаются версии 8 - способ творения демиургами своих помощников: южная версия сообщает, что ангелы и демоны появляются из водных брызг при стряхивании капель воды с рук, северная рас-сказывает об их происхождении из искр, высекаемых из камня; при этом Бог тво-рит ангелов, а Сатана - демонов. Пример такого рассказа северной версии, запи-санный в Олонецкой губернии: 8 О восточнославянских версиях сюжета см.: [Кузнецова, 1998, с. 80-85], перечень известных восточнославянских фольклорных вариантов и распределение их по версиям: [Там же, с. 174-175; Кузнецова, Указатель, 1998, с. 151-153]; см. также: [Кузнецова, 1996, с. 9-11]. [Олон.2] «…И ударил Господь молотком в камень - и создал силы небесные, ударил Сатана в камень молотком - и создал свое воинство» [Рыбников, 1864, с. 192]. Ср. сибирскую запись со слов крестьян с. Сенного на реке Бухтарме: Стали бить молотами: Господь ударит молотом по железу - явится ангел; сатана ударит молотом по земле - явится нечистый дух… [Гераси-мов, 1911, с. 77]. Эта же версия сюжета зафиксирована и у В. И. Даля: Бог ударил кремнем о кремень - посыпались ангелы, архангелы, херувимы, серафимы. Черт ударил кремень о кремень - посыпались лешие, домовые, русалки, яги-бабы [Даль, Пословицы 2, с. 348]. Другие варианты сюжета см.: [Кузнецова. Указатель, 1998, с. 151] (Т/Сев.Б/С). Представленные в русских сибирских записях легенды о творении ангелов и де-монов передают также северную версию этого сюжета. Северная версия повествований о творении ангелов и демонов представлена и в письменной традиции сюжета - в апокрифе о Тивериадском море: И възя Господь у Сотонаила кремень и преломи его наполы. И в правой руке остави Господь у себя, а в левой отдал Господь Сотонаилу. И взя Господь посох и нача бити кремень. И рече: «Вылети из него, кремени, ангели и ар-хангели по образу моему и по подобию и безплотнии». И почали от того кремени вылетати силы огненъныя. И сотвори Господь ангелы и архангелы и вся девять чинов. И виде Сотонаил, что сотворил Господь, и почал тот кремень бити, что дал ему Господь из левыя руки. И почали у Сотонаилу вы-летати ангелы его, Сотонаиловы, себе сотвори силу великую. И сотвори Господь (Михаила) началником надо всеми чиньми ангельскими… [Барсов, 1886/2, с. 5]. Дуалистический мотив творения каждым из демиургов себе товарищей и мо-тив творения их из искр, высекаемых из камня (равно как и из водных брызг), в книжных источниках не обнаруживаются. В книге Бытия о сотворении ангелов не сказано ничего. В Палеях в рассказе о первом дне творения сообщается о со-творении ангелов Богом. Например, в одном из северных списков - в Палее конца XVI - начала XVII века библиотеки Соловецкого монастыря читаем: Бог прежде всех век, ни начала имея, ни конца. Яко Бог силен, первое сотво-ри ангелы - своя духи, слуги своя, огнь пламенен [Порфирьев, 1877, с. 83]. Способ творения при этом не уточняется или говорится о творении словом Господним, например: О ангелех же пишет, яко и тии в 1 день с небесем и с землею (сотворены) быша глаголом силы творца Бога… [Порфирьев, 1877, с. 84]. Таким образом, книжность, даже апокрифическая, не знает подробностей и мотивов рассматриваемого эпизода устной легенды и Тивериадского апокрифа, и потому не могла послужить источником для апокрифа о Тивериадском море во фрагменте творения ангелов и демонов Богом и Сатанаилом. Соотнесение рассмотренных книжных версий с фольклорным фоном позво-ляет утверждать, что данный фрагмент апокрифа восходит к фольклорным источ-никам и, так же, как эпизод о сотворении суши, является примером дополнения с замещением книжного элемента повествования (версии Палеи) фольклорным элементом, отразившимся в книжно-рукописной традиции.

Скачать электронную версию публикации