Hydrographic terms with the meaning ‘spring’ in Mongolian languages.pdf Монгольские языки отличаются развитой гидрографической терминологией, что объясняется необходимостью подробно и точно обозначать основные водные объекты в связи с кочевым образом жизни монгольских народов. Согласно миро-воззрению монгольских народов, от облика ландшафта, в частности гидрографи-ческого объекта, близ которого происходит перекочевка, зависит их судьба. Именно ключевая вода наиболее пригодна для питья. Нами зафиксирован ряд лексем для обозначения родников, наиболее распро-страненной из которых является п.-монг. bulaγ ‘ключ, источник’ [Kowalewsky, 1844, p. 1186]. Согласно словарю О. М. Ковалевского, лексема также выступает в значениях ‘ручей’ и ‘поток’: bičiqan bulaγ ‘маленький ручеёк’, türgen bulaγ ‘бы-стрый поток’ [Kowalewsky, 1844, p. 1186]. В «Тайной истории монголов» она за-фиксирована в форме bulaq в составе гидронима Ölegei bulaq ‘колыбель-родник’, в монгольском переводе «Субхашитаратнанидхи», относящемся к рубежу XIII-XIV вв., встречается в форме bulaγ [Tumurtogoo, 2004, p. 240, 245, 249]. В совре-менных монгольских языках: монг. булаг имеет значения ‘родник, ключ, источ-ник; перен. источник’ [БАМРС, I, с. 283], бур. булаг ‘ключ, родник; барг. топкое место’ [БРС, I, с. 150], калм. булг ‘источник, родник’ [КРС, 1977, с. 117]. Термин булақ широко представлен в тюркских языках в значениях ‘родник; фонтан; ручей; канал, арык; водоём; лужа, болото; замёрзшая наледь у родника; горная долина’. «М. Рясянен и Г. Дёрфер производят булақ от глагола була- ‘течь, вытекать’ и квалифицируют монг. bulag как тюркизм. Монг. булаг заимствовано в эвенк. болак ~ булак ‘родник; ключ’» [ЭСТЯ, 1978, с. 257-258]. В «Этимологи-ческом словаре алтайских языков» также указывается, что прототюрк. *bulak ‘источник, колодец’ перешло в п.-монг. bulaγ, при это прототюркская форма со-поставляется с прототунг. *b[ü]lkü- ‘смочить, намочить; плескаться, бить ключом’ и протомонг. *bul(ka)-, *bilka- ‘мочить; вытекать из земли (о воде); переливаться, литься через край’. Последняя форма восстановлена на основе монг. булха- ‘оку-нать, погружать в воду’, бялха- ‘переливаться, литься, выступать через край’; бур. булха- ‘полоскать рот’, билха- ‘выступать из берегов’, калм. булх- ‘окунуться’ [EDAL 362]. Л. В. Дмитриева предполагает, что лексема bulag / bulaq является тюрко-монгольской или же очень древним монгольским заимствованием в тюркские языки. Автор с натяжкой принимает предложенную В. М. Иллич-Свитычем ност-ратическую праформу *bul ‘влажный осадок; муть’ и ее составляющие праформы [Дмитриева, 1984, с. 161]. По мнению Е. В. Сундуевой, термин булаг имеет звуко-подражательную природу и связан с глаголом булги- (> бул-бул гэ-) ‘бить ключом (о роднике)’, бур. булги- ‘выпрыгивать из воды, играть (о рыбе)’ (ср. рус. буль-кать) [2010, с. 44]. В работе В. А. Казакевича встречается вариант п.-монг. bilgiki, монг. билгих ‘источник, ключ, вытекающий в нескольких местах’ с пометой «Центр. Гоби» [1934, с. 16]. Термин не упоминается в БАМРС и, по всей видимости, является фонетической модификацией лексемы булаг, также восходящей к звукоподража-тельному глаголу bil gekü / bul gekü ‘бурлить’. В халха-монгольском языке функ-ционирует глагол бялцрах ‘пузыриться, бить ключом’, в котором можно выделить схожий звукоподражательный корень *bilč. В Южногобийском аймаке представ-лены топонимы Билгэх, Талын билгэх ‘степной родник’ и Замын билгэх ‘придо-рожный родник’. В монгольском языке термин булаг часто сочетается с орографическим тер-мином шанд ‘впадина, ложбина, где подпочвенная вода находится очень близко к поверхности земли’, образуя сложное слово булаг шанд ‘ключ в ложбине’ [БАМРС, IV, с. 340]. Вероятно, в булаг шанд значение ‘ключ, родник’ развилось в результате метонимического переноса на базе ‘ложбина как место действия’. Терминами шанд и баянбүрд ‘оазис’ обозначается вода, накопившаяся после сте-кания с близлежащих гор или холмов в местах с близким залеганием подводных течений и образующая небольшие ручьи, родники, болота и озера. Подобные яв-ления не характерны для Восточногобийского и Южногобийского аймаков, по-скольку там ровная местность, однако встречаются в изобилии на южных и се-верных склонах отрогов Алтайского хребта. Некоторые образования подобного рода со временем превращаются в солончаки. В монг. шанд ундраа ‘бьющая из-под земли вода, первые струи воды из ис-точника’ [Там же, с. 340] второй компонент образован от глагола ундрах ‘бить ключом, кипучей неиссякаемой струёй; кипеть, клокотать’ (ундран гарах ‘выбиваться на поверхность, бить фонтаном (об источнике)’; ундран оргилох ‘бить фон-таном, кипеть, клокотать’) с помощью словообразовательного суффикса -аа. Со-гласно Большому академическому монгольско-русскому словарю, монг. ундраа имеет значения: 1) ‘способность вновь накоплять воду (о колодце)’; 2) ‘стекло, из которого льют табакерки’ [БАМРС, III, с. 334]. Как видно, значения ‘родник, источник’ не представлено, однако приведен-ное во второй словарной статье словосочетание эрдэнэсийн ундраа мэт ‘как из рога изобилия’ (досл. ‘как родник драгоценностей’) свидетельствует о том, что ундраа всё же может выступать в значении ‘источник, родник’. Глагольная основа ундра- также выступает в качестве производящей в терминах ундрал, ундарга ‘де-бит воды источника (объем воды, поступающий в источник в единицу времени)’. Лексема ундрал также обладает переносным значением ‘неиссякаемый источник’: соёлын ундрал ‘неиссякаемый источник культуры’ [Там же]. Следующий термин - п.-монг. rasiyan ‘питьё бессмертия, святая вода; мине-ральные, целебные воды’ [Kowalewsky, 1844, p. 2658], монг. рашаан ‘аршан, це-лебная вода, минеральная вода; целебный минеральный источник; уст. святая, живая вода’ [БАМРС, III, с. 58], бур. аршаан - id. [БРС, I, с. 83], калм. аршан - id. [КРС, 1977, с. 52], который в халха-монгольском языке часто сочетается с преды-дущим термином: монг. рашаан булаг, булаг рашаан. В бурятском языке сочета-ние аршаан булаг ‘минеральный источник’ встречается не так часто: …мүнөөхи арюухан уһатай аршаан булагай дэргэдэ эжытэйгээ амтатайхан сай уужа һууна хэбэртэйбди (Ц. Шагжин). Чаще используется сложное слово монг. рашаан ус, в то время как в бурятском языке аршаан уһан не встречается. Термин рашаан применим к минеральной воде со степенью минерализации более 1 грамма на литр, пресной водой (цэнгэг ус) считается вода со степенью минерализации менее 1 грамма на литр. Различия по температуре воды дают сле-дующие двух- и трехкомпонентные термины: 1) хэт хүйтэн рашаан ‘очень холодный аршан’ (< 0 °С); 2) хүйтэн рашаан ‘холодный аршан’ (4-20 °С); 3) хүйтэвтэр рашаан ‘довольно холодный аршан’ (0-4 °С); 4) бүлээн рашаан ‘тёплый аршан’ (20-37 °С); 5) халуун рашаан ‘горячий аршан’ (37-42 °С); 6) хэт халуун рашаан ‘очень горячий аршан’ (> 42 °С) [Монгол байгалийн газарзүй]. В тюркских языках функционируют каз. арасан ‘минеральный источник’, алт. аржан ‘источник, горячий ключ’, тув. аржаан ‘целебный источник, мине-ральная целебная вода’, кирг. арашан ‘минеральный источник, серный источник, тёплый ключ’ [ЭСТЯ, 1974, с. 168]. Как отмечает Э. В. Севортян, тюрк. арашан - заимствование из санскрита: rasāyana, «проникшего в часть старотюркских диа-лектов, в дальнейшем вошедших в состав северо-западных и северо-восточных тюркских языков, возможно, через монгольский. Из монгольских языков слово проникло также в маньчжурский язык: арашан ‘целебная вода’» [Там же, с. 168]. Как видно, максимально приближена к источнику халха-монгольская форма ра-шаан, сохранившая согласный р в нехарактерной для монгольских языков пози-ции в начале слова. Данное явление как раз характерно для санскрита, тибетского языка (например, равдан ‘весьма прочный’, рагчаа ‘гений-хранитель’, рэгзэн ‘ум-ный’ и пр.). Первым значением монг. цээл выступает ‘ключ, источник, родник (постоян-но бьющий из-под земли)’, далее идут ‘мочажина, сырое место, где вода никогда не высыхает; озерко, питаемое подземными водами; омут, пучина, глубокое место в воде’ [БАМРС, IV, с. 295]. В бурятском языке лексема сээл имеет гидрографиче-ские значения ‘омут, пучина, глубь’ [БРС, II, с. 213]: …гэнтын аюулай ушарбал, энэ доронь ногообтор хүхэ шэлдэл ялалзагша оёоргүй сээл руу шэнгэшэхэ гээшэ гүбди? (С. Цырендоржиев) ‘…если вдруг возникнет опасность, неужели придётся нам прыгнуть в бездонный омут, переливающийся как сине-зеленое стекло?’ П.-монг. čegel ‘место, обильное ключами’, čegel usun ‘ключевая вода’, čegel ču usun-iyar dügürbei ‘водянистая (низменная) же страна наполнилась водою’, čegeltü ‘богатый ключами’ [Kowalewsky, 1844, p. 2124]. Термин трижды встреча-ется в «Тайной истории монголов» в форме ce’el в составе устойчивого выраже-ния [Rachewiltz, 2004, p. 18, 66, 142; Козин, 1990; Сокровенное…, 1990, с. 30, 93, 184]: §ТИМ Пример Перевод И. Рахевильца Перевод С. А. Козина Перевод П. А. Дарваева §72 ce’el usun niduralu’a ceügen cilawun cewurelu’a Глубокая вода пересохла, блестящий камень раз-рушен Тут ключевые воды пропа-ли, бел-камень трес-нул Когда светлая вода долбит, то и белый камень колется §147 ce’el usun-i hoqturu ceügen cilawun ceürü Чтобы рас-сечь глубокую воду, Чтоб сокру-шить блестя-щий камень Трясины и топи пройду, с налёту бел-камень про-бью пока плёс не пересохнет, пока белый камень не раз-рушится §209 ceügen cila’un-i cewülün ce’el usun-i nitulun Вы сокрушае-те блестящие камни, вы рассекаете глубокие воды Бел-камень с налёту про-бьют, тряси-ны и топи пройдут прокалывая белый камень, переплывая половодье Примеры показывают, что для лексемы цээл наиболее характерно значение ‘глубоководье’. Очевидно, мотив номинации в цээл ‘омут, пучина’ схож с цээл ‘обширный, необъятный, просторный’ [БАМРС, III, с. 295], бур. сээл дано как существительное ‘перен. просторы’: Сэлэнгэ гэжэ мүрэн сээл Байгалда оронол ‘река Селенга впадает в просторы Байкала’ [БРС, II, с. 213], хотя в приведенном предложении его также можно перевести как ‘обширный’. Другой гидрографический термин монг. цувраа обладает двумя значениями: ‘невысыхающий, всегда наполняющийся водой колодец’ и ‘родник’ [БАМРС, IV, с. 272]. Он образован от глагольной основы монг. цувра- ‘течь беспрерывно, лить-ся’ с помощью словообразовательного суффикса -аа. В бурятском языке термин һубаряа(н) имеет орографическое значение ‘гряда, цепь’, мотивированное глаго-лом һубари- ‘следовать друг за другом, тянуться’. Отмечавшийся выше термин монг. баян бүрд ‘оазис’ состоит из прилага-тельного баян ‘богатый’ и существительного бүрд ‘озерко, образовавшееся от дождя; лужа, болотце; родник, колодец’. В. А. Казакевич отмечает характерное для Восточной Халхи значение бүрд ‘топкое место, просто грязь, ил’ [1934, с. 17]. Контаминацию значений ‘родник’ и ‘топкое место’ наблюдаем в бур. даабари ‘родник, подводный ключ’ [БРС, I, с. 245] и монг. даавар ‘болото’, даавар газар ‘топкое место’ [БАМРС, II, с. 1]. В лексемах монг. даавар, бур. даабари вряд ли возможна связь с глаголом даа- ‘быть в состоянии поднять что-л.’ (ср. омоним монг. даавар, бур. даабари ‘поручение, задание’), скорее, они связаны с п.-монг. tača ‘грязное, место, сырое’ [Kowalewsky, 1844, p. 1651], монг. даац ‘топкое, бо-лотистое место’ [БАМРС, II, с. 7], дац ‘сырое, топкое, болотистое место’ [Там же, с. 42], тац ‘трясина; зыбкое, болотистое место’ [БАМРС, III, с. 204]. В рассматриваемом значении в халха-монгольском языке функционирует монг. задгай ус ‘открытый водоём; родник, ключ; текучая вода’ [БАМРС, II, с. 197], где монг. задгай ‘открытый, раскрытый’, монг. ус ‘вода’. Подобное разви-тие значения, вероятно, обусловлено тем, что родник воспринимается как место, где земля «открывается» и выпускает свои воды наружу. Как известно, закрыты-ми водоёмами именуются озера, пруды, старицы рек и т. п. места, в которых от-сутствует естественное течение. Привлекает внимание грамматическое оформление сложного топонима Да-лан-Задгад (название центра Южно-Гобийского аймака Монголии). К югу от го-рода находится множество сильных родников, которые образуют речку и не пере-сыхают даже в самые сухие годы. Данный ойконим свидетельствует о том, что определение задгай без определяемого ус самостоятельно выступает в значе-нии ‘родник’ и при этом принимает как субстантив показатель множественного числа -д. В целом, как отмечает С. Дулам, числительное далан ‘семьдесят’ связано с землей: «Даваа бүгдээс нь далан эхтэй хүйтэн хар булаг ус нь горхилон урсаад байхад… давхар бүгдээс нь далан эхтэй даргар гөрөөс нь даржигнатал үргээд байхад…» ‘Когда из каждого перевала холодный черный родник с семьюдесятью истоками вытекал… когда из каждого слоя большой зверь с семьюдесятью голо-вами с треском бросался в сторону…’ [1999, с. 140]. Таким образом, нами рассмотрены как производные, так и непроизводные слова, обозначающие родник в монгольских языках. Эти термины обладают спо-собностью вступать в синтаксические связи с другими лексическими единицами, тем самым образуя большое количество составных гидрографических терминов. При этом одни лексемы обладают широкой амплитудой колебания значений, дру-гие устойчиво связаны со сравнительно узким кругом значений, т. е. имеют ми-нимальное количество звеньев семантической цепи.

Скачать электронную версию публикации