Symbolic features of somatic concepts.pdf Тело человека издревле является источником познания и осмысления мира: знания и наблюдения человека о себе самом переносятся на окружающую дейст-вительность. Наименования частей человеческого тела, специфичные для них свойства, характеристики, которые, помимо «называния», несут в себе значимые для культуры смыслы, и образуют соматический код культуры. За единицу изучаемого кода культуры мы принимаем соматический кон-цепт. Стоит отметить, что концепт - знак не только языка, но и культуры - во-площает в себе и транслирует символьные смыслы, эталонные и стереотипные представления. «Концепт - архетип культуры, первосмысл, первообраз, который постоянно возобновляет духовные запасы народной ментальности. Концепты также реальны, как реальны элементарные частицы, которых никто не видел, как гены, которые видят опосредованно. Опосредованно мы знаем и концепт, кото-рый явлен в своих содержательных формах: в образе, в понятии, символе» [Коле-сов, 2004, с. 19]. Таким образом, в нашем исследовании, соматический концепт понимается как культурный знак в рамках соматического кода. Для анализа соматических концептов мы используем методику концептуаль-ного анализа, принятой Кемеровской школой концептуальных исследований. Данный анализ проводится в несколько этапов: анализ внутренней формы слова-репрезентанта концепта, исследование концептуальных метафор и метонимий (образных признаков концепта), описание способов категоризации концепта через поиск функциональных и ценностно-оценочных признаков, анализ лексического значения слова-репрезентанта концепта и описание синонимического ряда лексе-мы-репрезентанта концепта, выявление символических признаков и исследование сценариев (подробнее см.: [Пименова, 2003]). В данной статье речь пойдет о выявлении символических признаков сомати-ческих концептов. Материалом исследования послужили конструкции с лексема-ми, обозначающими различные соматические объекты, собранными из авторитет-ных английских и русских словарей и национальных корпусов русского и английского языков. В работе используется метод концептуального анализа, дистрибутивный метод, сравнительный и сопоставительный методы, метод анали-за словарных дефиниций. Символ - это продукт человеческого сознания. С древнейших времен чело-век прибегал к символизации окружающего его мира, таким образом, символ вы-ступает специфическим элементом кодирования культурного пространства. Буду-чи бесконечно воспроизводимым в речи, означенный в языке символ наиболее эффективно осуществляет мнемоническую функцию культуры, воспроизводя в речи некий культурный смысл, не давая ему исчезнуть, развивая и обогащая его теми или иными оттенками значения в различных речевых практиках. Языковые символы имеют архетипическую природу. Они объединяют раз-ные планы реальности в единое целое в процессе семантической деятельности в той или иной культуре [Маслова, 2001]. Образный аспект, или внутренняя фор-ма слова, согласно В. Фон Гумбольдту, высвобождает из границ формализован-ный языковой смысл и оживляет значение слова. Содержательной основой знака в языке является значение, а содержательной основой символа - образ; увидеть и понять образ можно лишь отвлекшись от языкового значения, выйдя в культур-ный контекст. У символа богатый импликационал и бесконечность границ смысловой ин-терпретации. Перспективность видения символа в контексте оборачивается широ-той смыслового варьирования. По словам М. Л. Ковшовой, «символы - это знаки, избранные в процессе мировосприятия и осознания мира для устойчивого, регу-лярного воплощения в них ценностного содержания культуры, ее основных кате-горий, ее смыслов [2013, с. 216]. Кодирование культурного пространства посредством символов человек на-чинает с самого себя, поэтому различные соматизмы выполняют функцию сим- волов. Изучение символьных значений соматизмов началось с описания жестовой символики. В работе Г. Е. Крейдлина жесты, имеющие самостоятельное лексиче-ское значение и способные передавать смысл независимо от вербального контекста, называются эмблемами, или эмблематическими кинемами. Среди них выде-ляются символичесие жесты, или символы [2001, с. 198]. Г. Е. Крейдлин полагает, что по аналогии с тем, как незнаковое поведение может стать знаковым в процессе семиотизации, так и эмблематические жесты могут переходить в другой класс под воздействием процесса символизации, пре-вращаясь в жесты-иконы, жесты-индексы и жесты-сиволы. Данный процесс полу-чает свое отражение в языке, например во фразеологических единицах, которые имеют значение, производное от значения того или иного жест, и символьную функцию, приобретенную жестом в процессе культурной эволюции; например, ломать руки; стоять с протянутой рукой; приложить палец к губам; wring your hands; throw one's hands up; come / go cap in hand. Символическая функция кинетических фразеологизмов связана с символиза-цией денотата, когда «переведенный на язык вербальных знаков дест символизи-рует определенное состояние или действие лица [Черданцева, 1988, с. 84]. По мнению Т. З. Черданцевой, «специфика языкового символа состоит в мо-тивации языкового знака, связанной не с переносом значения, как то характерно для тропов, а с картиной мира, фоновыми знаниями, прагматикой в широком смысле слова» [1988, с. 83]. По мысли автора, «в семантически нейтральном сло-ве-компоненте образуется некое потенциальное значение, которое мы назвали символом, а ранее фразеологически обусловленным значением, поскольку оно реализуется во фразеологических единицах. Такого рода символы можно было бы назвать потенциальными значениями слов. Так, например, фразеологизмы с соматизмом кровь Т. З. Черданцева рас-сматривает как средство описания внутренних процессов организма человека, связанных с внешними раздражителями. Символизация заключается в декодиро-вании внешних симптомов (цвет лица, в частности) в пространстве культурного знания [1988]. Важнейшим критерием символьности компонента идиомы Н. И. Черкасова считает его участие в смысловой парадигме: не покладая рук, чужими руками, набивать руку, руки отваливаются, приложить руку, иметь руку, связывать ру-ки, протянуть руку, руки прочь, руки коротки, держать себя в руках, прибрать к рукам и др. «Компонент с символьным прочтением избирает средой парадигму, обретая свойства символа sui generis»[1991, с. 96]. И. Н. Черкасова пишет о воз-можности вырастания символа из ключевой метафоры (образ, лежащий в основе такой идиомы, схематизируется, связь со значением делается менее органичной) и указывает на пример парадигмы с компонентом нос как символом малого рас-стояния: не видеть дальше своего носа, перед носом, под носом, из-под носа [Там же, с. 97]. Части тела, играя символическую роль в мифопоэтической картине мира, выступают как эталонные носители тех или иных качеств человека, отражают опыт народа, говорящего на данном языке. Так, актуальное для русского ментали-тета переносное значение лексемы-репрезентанта концепта «спина» (и ее синони-мов «горб» и «хребет») как символа труда и физической энергии зафиксировано в целом ряде пословиц и устойчивых выражений: Работать не разгибая спины. Горбить спину. Ломать спину. Добывай всяк своим горбом. Живи всяк своим доб-ром, да своим горбом. Достают хлеб горбом, достают и горлом. Горбок, а гор-бок, подай денег в оброк! От работы (от сохи) не будешь богат, а будешь горбат. Мужик не живет богат, а живет горбат. Всё вынес на своем хребте [Даль]. Спина «принимает мзду» за провинности человека: Руки виноваты, а спина отвечает. Была бы спина, найдется и вина. Вор не бывает богат, а бывает гор-бат. Спина-то наша, а воля-то ваша. Спина чешется. Нет мошны, так есть спина (о мерах против неисправимых должников). Какова широка спина есть, столько ремня и ляжет [Даль]. Для русской языковой картины характерно наличие устойчивых выражений, характеризующих поведение человека, занимающего в обществе зависимое поло-жение, типа: гнуть спину, хребет (перед кем) - унижаться, заискивать, раболепст-вовать; Тело Государево, душа Божья, а спина барская. У меня уж хрящи срос-лись, хребет не гнется, о поклонах. Барин говорит горлом, а мужик горбом, работает, кланяется, а его бьют [Даль]. Нередко спина у русского человека болит: от работы (спина отваливается), от побоев (Хотя спинушка набита, Дак сударушка нажита; Хотя спинушка бо-лит, Сударушка говорит, Вечерком ходить велит), на погоду (Спина болит, погоду сулит), от поклонов (Она за батюшку Богу молилася, Она сто поклон по-ложила; Отъ того у нее спинушка заболела, Головушка заломила), от пьянства (С пива и вина болит спина), от праздности (Тит, поди молотить! - Спина бо- лит. - Тит, поди вино пить! - Дай кафтанишко захватить! - Тит, поди моло-тить! - Брюхо болит. - Тит, пойдем пить! - Бабенка, подай шубенку!) [Даль, ФЭБ]. В английской лингвокультуре спина символизирует терпение, усердие и тру-доспособность: put their back into it, break one's back, have a broad back [AHDEL]. Этноспецифичным для английского языка является представление о спине как об области осознания долга и собственных недостатков: be on sb's back, get sb off your back, a monkey on sb's back [AHDEL]. Во многих английских идиомах упоминается уязвимость спины: watch one's back, with one's back up against the wall, stab one in the back, cover your back. Спина также связана с представлением о неискренности отношений, что зафиксировано в большой группе фразеологизмов английского языка: be glad/happy/pleased etc. to see the back of sb/sth, behind sb's back, turn your back on sb, when/while sb's back is turned, break sb’s back [AHDEL] (ср. с рус. За спиной у кого-л. (чьей-л.) делать что-л., нож, удар в спину, повернуться спиной к кому-, чему-л.). Спина, а точнее, хребет - опора, суть, а также символ храбрости и твердости характера в обоих языках: He could never have been a great man for his character was destitute of backbone (ср. бесхребетный, становой хребет). В обеих лингво-культурах спина воспринимается как надежная зашита: Жить (или сидеть, быть и т. п.) за чьей-л. спиной, за спиною, что за стеною; to back, to back up (I'll back you up in your demands). Соматизм «лопатка», будучи частью спины, несет культурный смысл уязви-мости. «Противопоставление переда и зада, будущего и прошлого, зрелости и от-сталости, прогресса и регресса подтверждает превосходство передней стороны (взгляд, движение, инициатива, смелость) над презираемой и смущающей душу тыльной стороной - слепой, всеми покинутой и забытой» [Энниг, 2006, с. 149]. Класть (положить) на обе лопатки означает положить на спину плашмя (в борьбе) (Увидите, что я его через три минуты положу на обе лопатки. Ку-прин); и в переносном смысле - принудить кого-л. признать себя побежденным. (Теперь же всему району видно, что я Рагулина опережаю, можно сказать, кладу этого скрягу на обе лопатки. Бабаев) [НКРЯ]. В отличие от русского, в англий-ском языке лопатки не получили сколько-нибудь заметных культурных коннота-ций. Однако семантика принуждения может быть передана другими соматизмами: stack one's opponent on his shoulders и be flat on one’s back. Благодаря свойству сгибаться, клониться выя (шея) часто символизирует гордость, упрямство (Но они и отцы наши упрямствовали, и шею свою держали упруго, и не слушали заповедей Твоих (Неем. 9:16) [БЭБ]), или подчинение: «Скло-нять / склонить, сгибать / согнуть и т. п. выю перед кем-л. - покоряться, подчи-няться кому-л.» (Перед сатрапом горделивым Израиль выи не склонил. Пушкин). Гнуть шею (перед кем-л.) - унижаться, раболепствовать; угождать, заискивать. - Неволя заставила его жениться, неволя заставила гнуть шею перед батюшкою, перед всем приходом (Гл. Успенский) [Фразеолгия.ру]. Лексема хомут, т. е. надеваемая на шею часть конской упряжи, строго гово-ря, не является синонимом шеи, но в своем переносном значении употребляется для обозначения обузы, неприятных забот (у него хомут на шее; как хомут на шее; надел на себя хомут). С данным культурным смыслом связан ряд посло-виц и фразеологизмов с компонентом шея: навязать (посадить и т. п.) на шею (чью-л., кому-л.); навязаться на шею (чью-л., кому-л.); сесть на чью-л. шею, ко- му-л. на шею; сесть на чью-л. шею, кому-л. на шею; сидеть, быть и т. п. на шее у кого-л., на чьей-л. шее; сбросить (сбыть и т. п.) с шеи кого-л., что-л.; на свою шею (брать, взять и т. п.); надеть петлю на себя (или на шею кому); гиря (на шее); камень (жернов) на шее. Согласно Библейской энциклопедии Брокгауза, ярмо, которое «возлагалось» на шею или на затылок, было символом подчинения (Втор. 28:48; Иер. 27:2; 28:14; Деян. 15:10): Ср.: Ведь если ставить это дело по-промышленному - огромные капиталы нужны. Вот и выходит, что найдем мы с тобой золото, а воспользу-ется нашей находкой какой-нибудь богатый промышленник, вроде Кузьмина, да нам же на шею ярмо и повесит (Г. М. Марков) [НКРЯ]. Концепт шея фигурирует в пословице о супружестве: Муж - голова, жена - шея, куда захочет, туда и повернет. Это означает, что хотя муж есть глава дома, хозяйкою его обыкновенно бывает жена. Куда шея (жена) захочет, туда голова (муж) и поворачивается, гласит народная мудрость. Шея участвует во многих поведенческих актах и различных действиях чело-века. Например, фразеологизм вешаться, бросаться и т. п. на шею кому-л.; вис-нуть, висеть и т. п. на шее у кого-л. означает 1) «бросаться в объятия, крепко обнимать кого-л. (обычно за шею)». 2) «навязываться мужчине, настойчиво доби-ваться его расположения, любви (о женщине)». Будучи связанным метонимически с такими частями тела, как шея и спина, затылок также наделяется культурной семантикой уязвимости: ударить по за-тылку, стрелять в затылок, пуля в затылок. В лагерях их встречали оркестром и перво-наперво вели в баню, на медосмотр к квалифицированным специалистам, которые поодиночке стреляли им в затылок (Василь Быков. Бедные люди (1998)) [НКРЯ]. Английский язык зафиксировал представление о затылке как об уязвимой части тела во фразеологизме by the back of the neck. He grabbed me by the nape of the neck and told me not to turn around if I valued my life. I stood very still. If you do that again, I'll pick you up by the nape of the neck and throw you out the door [BNC]. Сравните: русские фразеологизмы, в которых фигурируют синонимы слова «за-тылок», - схватить за шкирку (за загривок), в которых присутствуют зооморф-ные признаки. Образ фразеологизма в затылке или затылок чесать основан на символиза-ции жеста: человек, чешущий в затылке, как правило, испытывает затруднитель-ное положение, либо выражает недоумение, озадаченность. Крепко затылки чесали они: каждый подрядчику должен остался (Некрасов). Братья молча по-стояли / Да в затылке почесали. / - Спрос не грех. / Прости ты нас, / - Старший молвил, поклонясь (Пушкин) [НКРЯ]. «Большой словарь русских поговорок» фиксирует несколько ироничных употреблений данного соматизма: Искать на затылке вши (старательно, но без-результатно искать что-л. Врозь затылком (в разные стороны (пойти)). Стирать затылком наволочки (бездельничать, лежать в постели). Бить по затылку бутыл-ку за бутылкой (о длительной, интенсивной выпивке). Показывать / показать затылок (уходить, убегать откуда-л.) [БСРП]. Пуп человека, при своей кажущейся незначительности, также оброс целым рядом культурных ассоциаций и символических значений. Древние считали пу-пок центром человеческого тела, его серединой. Так, например, Витрувианский человек - рисунок, нарисованный Леонардо да Винчи, представляет собой тело человека, списанное в круг и квадрат, с центром в пупе. Представления о Земле как о теле привели к появлению понятия Пуп земли - космологического понятия центра мира в различных религиозно-мифологических традициях. Иерусалим есть пуп земли [Даль]. В ироническом смысле идиома пуп земли употребляется о ком-л., о чём-л., являющемся (а чаще - считающем себя) центром, средоточием чего-л., самым важным на свете [БСРП]. Переносное зна-чение «центр» лексемы «пуп» зафиксировано во многих языках мира, включая английский и русский. Основные группы культурных смыслов, носителем которых являются сома-тизмы зубы и teeth, связаны с возрастом, понятием жизненной силы. Так, напри-мер, в обоих языках есть пословицы и идиомы, в которых прослеживается ассо-циативная связь «зубы - возраст»: молочные зубы, milk tooth - юный возраст; to be long in the tooth, Съела бабушка зубы, а остались язык да губы. У него еще зубы не сменились - говорят о ребенке, которому еще нет 5-7 лет; у него уже давно сменились зубы - значит, это уже не дитя, а мальчик или девочка. Старый же че-ловек, лишившийся зубов, утрачивал силу и считался «слабым», как младенец, ср. рус. фразеологизмы поглядеть кому в зубы, т. е. узнать его лета; мы на этом зубы съели, т. е. пожили и приобрели жизненный опыт. Для русского менталитета характерно употребление переносного значения зубов как жизненного опыта, приобретения знаний, навыков, мнений. Оно моти-вировано и обусловлено универсальным, вероятно, архетипическим метафориче-ским уподоблением восприятия информации и поглощения пищи, ср.: впитывать знания, грызть гранит науки, пуд соли съесть, собаку съесть и др. Указанное значение представлено в различных фразеологизмах: пробовать на зуб, по зубам, не по зубам. В английском языке встречается употребление концепта «зуб» в сходном значении: cut one's eyeteeth on. Наиболее очевидна связь зубов со смехом: смеясь, человек обнажает зубы, отсюда - Полно зубы скалить! (насмехаться); И волк зубоскалит, да не смеется. Поднять кого на зубки. Попасть кому на зубы. На долгие зубы не натянешь ко-роткую губу (о пересмешнике). И в английском, и в русском языке зубы выступают, как символ агрессии вы-ступают как оружие нападения или защиты. Вероятно, здесь следует говорить об универсальной зооморфной метафоре, при которой поведение человека упо-добляется поведению животных, а в животном мире именно зубы являются глав-ным оружием: gnash one's teeth, to show/bare teeth, to fight tooth and nail; показать зубы, иметь зуб на кого-то, точить зубы на кого-то, вооружен до зубов. Кстати, зубы часто выступают в качестве эталона измерения (как, например, в последнем фразеологизме). Эта особенность является универсальной, ср., например, в анг-лийском языке: to be armed to the teeth, fed up to the teeth, dressed to the teeth. Соматизм «зуб» упоминается в принципе талиона (библейском принципе на-значения наказания за преступление, согласно которому мера наказания должна воспроизводить вред, причиненный преступлением): «око за око, зуб за зуб»; «An eye for an eye and a tooth for a tooth». Ценность зубов более актуальна для анг-лийского менталитета, что подчеркивается в выражении give one's eyeteeth (букв. «все отдать ради чего-то»). В английском языке зубы связываются с образом силы, как человеческой, так и неодушевленной: например, выражение ‘grit one's teeth’ означает буквально «стиснуть зубы», то есть собрать все силы для преодоления неприятной ситуации. Или ‘give teeth to sth’ - сделать что-либо эффективным, сильным. Образ разруши-тельной силы представлен, например, в метафорическом выражении teeth of the blizzard. В целом, параметры эстетической оценки зубов человека универсальны, вме-сте с тем, в зависимости от эталонных представлений, в разных культурах могут по-разному оцениваться. В норме зубы человека должны иметь белый цвет, ров-ную, без изъянов, поверхность, симметричную форму и пропорциональный раз-мер: У нее были большие серо-голубые глаза и чудесные ровные белые зубы, кото-рые делали ее улыбку необычайно привлекательной (Н. Берберова) [НКРЯ]. His smile was attractive, Morton thought, with his full mouth and white even teeth (R. Harrison) [BNC]. Таким образом, соматические символы (образы, эталоны) в английском и русском языках, выступая стимулятором эмоциональной реакции, являясь осно-вой экспрессивного значения языковой единицы, отражают особенности коллек-тивного сознания народов, т. е. являются этноспецифичными. В зеркале символи-ческих признаков соматических концептов отражается духовная сфера: человек и его нравственная сущность, волевые, эмоциональные, интеллектуальные дейст-вия и состояния, черты характера, отношение к другим людям, к себе, к вещам. Сходства в области коннотации соматических символов в разных языках свидетельствует о частичной общности образного фонда сравниваемых культур, а также об определенной содержательной константе сопоставляемых языков. Различие в области коннотации анализируемых признаков соматических концептов свидетельствует о различии путей, по которым развивались сравни-ваемые культуры. Специфический набор признаков, отражающих образное пере-осмысление лексики, называющей части тела, в каждом языке своеобразен. Несовпадение соматических символов в сопоставляемых языках является следст-вием несхожести экстралингвистичесх факторов (истории, культуры, религий, географии), что подтверждает независимое развитие каждой из сравниваемых лингвокультур. Как показало исследование, русская и английская картины мира отражают особенности мировосприятия русского и английского народов, обусловленные, с одной стороны, экстралингвистическими факторами: специфическими чертами исторического развития каждого народа, особенностями материальной и народ-ной духовной культуры (мифы, поверья, обряды, обычаи, стереотипы мышления, национальная психология) русских и англичан, с другой стороны, особенностями русского и английского языков, по-разному категоризирующих одну и ту же объ-ективную действительность.

Скачать электронную версию публикации