The Prophecy of Alyonka and Other Themes: Cinema Allusions in the V. Shukshin’s Works.pdf Рассказ тракториста Источником кинореминисценций писателю и режиссеру Шукшину служили фильмы, в которых исполнял роли, главные или эпизодические, Шукшин-актер. Сибирскийфилологический журнал. 2014. № 3 © В. В. Десятов, 2014 Например, герои опубликованного в 1963 г. рассказа «Классный водитель» (и со-ответственно фильма «Живет такой парень», 1964) - пижонистый трепач Пашка, деревенская девушка и городской инженер, отношения между ними были во мно-гом подсказаны комедией Юрия Егорова «Командировка» (1962) 1, где Шукшин сыграл маленькую роль. Как, возможно, и персонажи рассказа «Дебил» (1971). Но сейчас нас будут интересовать более значительные, чем комедия Ю. Егорова, произведения советского киноискусства. Молодому Шукшину довелось сыграть в одном из лучших фильмов Бориса Барнета «Аленка» (1962). Сценаристом «Аленки» был писатель Сергей Антонов, творчество которого Шукшин ценил и даже написал по мотивам его расска-зов сценарий «Иван Степанович» (1971). Ситуации той части фильма, в которой был занят Шукшин, отозвались в ряде его произведений. Скажем, трактористу Степану, сыгранному Шукшиным, однажды пришлось во время сильного бурана искать свою замерзающую жену: «Ездил я, ездил и до того доездился, что трактор стал. Копаюсь в моторе - руки к железу примерзают. Ну, шут с ними, думаю, с руками, лишь бы спасти живую душу». Эту ситуацию Шукшин перенес в рассказ «Начальник» (1967), где тракторист Колька также во время бурана спас товарища: «- Нет, я-то ведь тоже чуть дуба не дал! - вспомнил Колька. Он добавил к выпитому дорогой, и его заметно развезло. - Туда ехал, у меня заглохло. Ясчас, наверно, возился... Руки поморозил» [Шукшин, 2009, т. 3, с. 63]. К «Аленке», вероятно, восходит и противопоставление в сказке «До третьих петухов» «средневековых представлений Ивана о стыдливости» [Шукшин, 2009, т. 7, с. 218] бесстыдному Возрождению. Жена Степана повесила на стену репродукцию картины Рубенса, и эта «голая баба» настолько шокировала тракто-риста, что он выпалил в нее из ружья. Оправдания жены, разговоры об «уюте» Степан решительно отметает: «А я ей объясняю, что это не уют - развешивать по стенам голых мужиков да баб. Ты, говорю, голышом сядешь - это тоже уют?». Придет или не придет? Основная интрига финала «Аленки» - увидится ли вновь тракторист-целин-ник Степан со своей женой. Он едет ее встречать, а спутница Василиса Петровна убеждает его, что женщина на целинуне вернется: «- Вы-то хотьрасписаны? - А что? Думаешь, не вернется? - Тебе видней... Так тытолком скажи, расписаны иль не расписаны? - Да у нас загса там нету еще - где расписываться-то?.. А чё, думаешь, не приедет, што ль? - И не думай, парень, ине сомневайся: не приедет. - Чего вы его, Василиса Петровна, расстраиваете? - вмешивается в разговор девятилетняя Аленка. - Вот увидите - хотьна спор - приедет! - А ты молчи!.. Чего она тут не видела?» - обрывает девочку Василиса Петровна. Основания для сомнений у Степана есть: его «нерасписанная» жена Лида - культурная девушка из Москвы, с трудом находящая общий язык с трактористом. Вспоминается ранний обличительный рассказ Шукшина «Лида приехала», глав-ной героиней которого стала мещанка-москвичка, радостно и навсегда вернув-шаяся домой с целины. Финал фильма Барнета подтверждает мнение Аленки: же-на Степана Лида вернулась кмужу на целину. 1 Здесь и далее в круглых скобках указывается год выхода фильма на экран или год публикации литературного произведения. Простоватый сельский парень, надеющийся на возвращение городской образованной девушки, изображен в шукшинском рассказе «Гринька Малюгин» (1963). Шофер Гринька влюбляется в журналистку из Ленинграда, которая обеща-ет прийти кнемув больницу ещераз, хотяраньшесказала, что завтра уезжает. «- Думаешь, онапридет? - спросилбелобрысыйГриньку. - Придет, - уверенно сказалГринька. - Замнойне такие бегали. - Знаю я этих корреспондентов. Им лишь бы расспросить. А. Сильченко не пришла. Гринька ждал ее два дня, потом понял: не придет» [Шукшин, 2009, т. 1, с. 139-140]. Рассказ «Гринька Малюгин» был использован автором при создании сце-нария фильма «Живет такой парень». Однако в этом фильме тема ожидания раз-вивается несколько иначе, становясь ближе к своему источнику. Сосед по палате, как и в рассказе, выражает сомнение, но однозначного утверждения, что коррес-пондентка не пришла, в фильме нет. Более того, Пашка видит сон, в котором Настя рассказывает емупро Любовь, странствующую по земле. Пашка говорит: «- Хоть быразочек увидеть ее. - Увидишь. Она придет ктебе. - А если не придет? Ведь нельзя же сидеть и ждать, что придет кто-нибудь инаучит, какдобиться счастья». Интересно, что роль Насти исполнила актриса Лидия Александрова, ставшая женой Шукшина. В общем, волнуются шукшинские герои напрасно. Аленка пра-ва. Лида придет. И даже не одна. Отцовские чувства Популярным сюжетом в советском кино рубежа 1950-х - 1960-х гг. было усыновление / удочерение: «Судьба человека» (Сергей Бондарчук, 1959), «Два Федора» (Марлен Хуциев, 1959), «Чужие дети» (Тенгиз Абуладзе, 1959), «Сережа» (Георгий Данелия, Игорь Таланкин, 1960), «Когда деревья были большими» (Лев Кулиджанов, 1962), «Мы, двое мужчин» (Юрий Лысенко, 1963)... В трех фильмах этого ряда снимался Шукшин. Известно, что работой Юрия Лысенко Шукшин был доволен. В июле 1963 г. он писал своей матери: «Фильм “Мы, двое мужчин” выдвинули на Международ-ный фестиваль. 17-го будут показывать в Кремле, пойду и я туда. Очень хороший фильм получился...» [Шукшин, 2009, т. 8, с. 226]. Основное отличие «Двух муж-чин» от «Двух Федоров» в том, что теперь герой Шукшина, шофер Михаил Гор-лов - далеко не столь положительный персонаж, особенно в начале истории. Эхо фильма слышится в рассказе Шукшина «Космос, нервная система и шмат сала» (1966). «Мы, двое мужчин» и этот рассказ - произведения о том, как зарождаются дружеские чувства между мальчиком по имени Юрка и «несознательным» взрослым мужчиной, меняющимся в лучшую сторону благодаря общению с маль-чиком. Рассказ Шукшина «Приезжий», написанный в 1969 г. [Аннинский, Федо-сеева-Шукшина, 1992, с. 554], воспроизводит сюжет одной из лучших советских мелодрам, до сих пор любимой отечественным зрителем, - фильма Льва Кулид-жанова «Когда деревья были большими»: в деревню приезжает немолодой «пью-щий» мужчина и, встретившись с некой девушкой, говорит ей, что он ее отец. Кроме того, как в фильме, так и в рассказе есть эпизод встречи «приезжего» с председателем колхоза. Именно роль председателя колхоза исполнил в мело-драме Кулиджанова Шукшин, и в начале рассказа читатель смотрит на «приезже-го» глазами председателя. Однако в центре внимания Шукшина-прозаика - не удочерение, а, напротив, возвращение настоящего отца. Писатель как бы задается вопросом: что если девушку, поверившую герою Юрия Никулина, все-таки разыщет настоящий отец? Корни «Калины красной» Фильм Марка Осепьяна «Три дня Виктора Чернышева» (1968) современные кинокритики считают этапным, обозначившим рубеж между «оттепелью» и «за-стоем». Такая оценка обусловлена и новой для советского кино остротой социаль-ного анализа, и нетипичным, не внушающим оптимизма финалом, и судьбой фильма, который в год выхода на экран был снят с проката. Шукшин исполнил здесь небольшую, но запоминающуюся роль бригадира Василия Кравченко. Са-мому Шукшину, видимо, запомнился один из приемов Осепьяна. Среди профес-сиональных актеров в титрах «Трех дней...» указана «колхозница Д. Е. Ша-рап» 2. Поведение этой деревенской бабушки перед камерой резко отличается от актерского, поэтому в сцене с участием Дарьи Емельяновны возникает особен-ный эффект достоверности - такой же, как в сцене беседы Любы Байкаловой с матерью Егора Прокудина (фильм «Калина красная», 1974). Беседа происходит в избе крестьянки, где камерой отмечается красный угол с иконами. Соответ-ствующая беседа в тексте одноименной шукшинской киноповести (1973) не толь-ко ситуативно, но и содержательно близка к эпизоду из «Трех дней Виктора Чернышева». Когда Люба спрашивает Куделиху, где ее дети, та отвечает: «трое в городах», азатем интересуется: «- Сама-то не из крестьян? - Из крестьян, откуда же» [Шукшин, 2009, т. 6, с. 244-245]. Диалоггорожанина сДарьей Емельяновной в фильме Осепьяна: «- Ну, а в совхозе сейчас кто у вас работает? - Да никто. Я поработала, довольно, теперь надо на отдых идти... - Ну а молодежь-то? - А дети все пошли в производство работать... А вы сами-то не деревенский были? - Деревенский». Шукшин планировал пригласить на роль матери Егора «кого-нибудь из очень больших актрис» и обратился к В. П. Марецкой. Когда Марецкая заболела, «дерз-нули попробовать отыскать реальную судьбу, сходную с той, которая нам была нужна Мы засняли документальную беседу именно с такой матерью, у кото-рой война отняла всех сыновей. Зритель безошибочно ощутил подлинность, мгновенно почувствовал, что здесь - сама жизнь, не “подредактированная” актер-ским опытом» [Шукшин, 2009, т. 8, с. 134]. Создается впечатление, что первоначально режиссер «Калины красной» хотел сослаться на фильм Осепьяна содержательно, а в итоге сослался с помощью приема. «Три дня Виктора Чернышева» актуализировались потому, что произве-дения Осепьяна и Шукшина близки тематически. Во-первых, их героев «тянет к земле» (как признается Дарье Емельяновне приехавший «на картошку» пожилой горожанин, выходец из деревни). Во-вторых, Виктор Чернышев - это вроде бы не имеющий дурных наклонностей молодой человек, который оказывается на «кри-вой дорожке». Таков же Егор Прокудин. И Шукшин несколько раз подчеркивал, что «Калиной красной» он обращается в первую очередь к молодым людям. В 1973 г. Шукшин в беседе с киноведом В. Ивановой говорил о человеческих качествах, возможностях и мастерстве многих актеров. Пожалуй, самые проник-новенные слова он сказал о Серго Закариадзе: «до боли ясный, светлый грузин, 2 Фильм сохранился в обрезанном по краямвиде. бесконечно дорогой мне, русскому человеку» [Шукшин, 2009, т. 8, с. 127]. Обра-щает на себя внимание цитата из цикла Александра Блока «На поле Куликовом»: «О, Русь моя! Жена моя! До боли / Нам ясен долгий путь!» [Блок, 1980, с. 85]. Эти строки Блока произносит герой Шукшина Василий Черных в фильме Сергея Гера-симова «У озера» (1970). Главная кинороль в жизни Серго Закариадзе, роль, которая принесла ему не-сколько премий, всесоюзную и международную известность, любовь зрителей, - старик-крестьянин Георгий Махарашвили в фильме Резо Чхеидзе «Отец солдата» (1965). Георгий во время Великой Отечественной войны отправляется навестить в госпитале сына. Позднее, уже сам став солдатом, отвоевав много месяцев, Геор-гий идет по дороге и неожиданно видит посадки винограда. Он бросается к гряд-кам, ходит между побегов, приговаривая: «Ты откуда взялась здесь, лоза люби-мая? Как обрадовала меня, родимая!» Вероятно, многие зрители помнят похожую сцену в начале «Калины красной»: Егор Прокудин замечает с дороги березовую рощу, подходит к деревьям, которых он долгое время не видел, обра-щается к ним с ласковыми словами. Едва ли совпадением является тот факт, что Прокудин - тезка Махарашвили, ведь Егор - народная форма имени Георгий. Для создателей того и другого фильма важно, что означает это имя «земледелец» [Петровский, 1996, с. 128]: оба Георгия - крестьяне, оторванные от любимого об-раза жизни суровыми обстоятельствами (войной, послевоенным голодом). Вспом-ним, как Шукшин объяснял судьбу Прокудина: «...послевоенные годы. Кто по-взрослее, тот помнит эти голодные годы... Большие семьи. Я не знаю, как у вас это было. У нас, в Сибири, это было страшно. Люди расходились из деревень, попада-ли на большиедороги» [Шукшин, 2009, т. 8, с. 153-154]. Гайдай почти не виден Леонид Гайдай и Василий Шукшин - художники настолько разные, что срав-нивать их произведения, кажется, никому в голову не приходило. Между тем Шукшин, добиваясь юмористического или сатирического эффекта, неоднократно ссылался на фильмы Гайдая - используя, например, лицо или фамилию гайдаев-ских актеров, крылатую фразу. В «Калине красной» на несколько мгновений появ-ляется актриса Наталья Крачковская: ее лицо возникает первым в галерее гостей, собранных для «разврата». Роли, сделавшие Наталью Крачковскую популярной - страстная мадам Грицацуева в гайдаевской экранизации (1971) романа И. Ильфа иЕ. Петрова «Двенадцать стульев» и жена Бунши (ничего не имеющая против второго мужа) в комедии «Иван Васильевич меняет профессию», снятой Гайдаем в 1973 г. по мотивам пьесы М. Булгакова. Фактура другого гайдаевского актера (но фактура похожая) обыгрывается в шукшинской сказке «До третьих петухов»: «Помнишь, у Моргуновых: она напялила на себя желтое блестящее платье, копну сена, что ли, символизировала?» [Шукшин, 2009, т. 7, c. 212]. Эта фамилия помо-гает читателю представить себе людей определенной комплекции: понятно, что копну сена легче «символизировать» человеку, похожемуна Е. Моргунова. Источник завязки комедийного сюжета фильма «Печки-лавочки» (В. Шук-шин, 1972) - гайдаевская «Бриллиантовая рука» (1969). Обе комедии начинаются с того, что главный герой (Семен Горбунков, Иван Расторгуев) впервые отправля-ется в далекое путешествие, оставив дома двоих детей. В дороге он знакомится с обаятельным проходимцем, деля с ним каюту или купе (персонажи Андрея Миронова и Георгия Буркова). В результате у главных героев оказываются пред-меты, заставляющие их нервничать (контрабандные бриллианты, краденая коф-точка). Тревога усугубляется случайными встречами с подозрительными борода-тыми субъектами в темных очках, не принимающими в дальнейшем развитии действия никакого участия (пожалуй, наиболее очевидная отсылка к «Бриллианто-вой руке»). В этом же эпизоде «Печек-лавочек» звучит музыкальная темав испол-нении мужского голоса с характерными джазовыми модуляциями - такими же, какими Андрей Мироновзавершает песню «ОстровНевезения». Сам главный герой в обоих фильмах простодушен, наивен, порой смешон, но симпатичен: выпив и начав «выступать», он имеет услушателейуспех. Горбунков выступает в ресторане, Расторгуев - перед студентками в соседнем купе, причем в обоих «выступлениях» возникает тема покоса. Наконец, поимка нарушителей закона в обеих комедиях сравнивается с рыбной ловлей («Бриллиантовая рука»: «на живца»; «Печки-лавочки»: «Какого налима-то выпустили, а?»). Спустя не-сколько месяцев после выхода «Печек-лавочек» на экран Шукшин в рассказе «Владимир Семеныч из мягкой секции», написанном в начале 1973 г. [Аннин-ский, 1993, с. 599], процитировал «Бриллиантовую руку» уже вполне очевидным образом: «- А-а, тут я не виноват! “Не виновата я!”» [Шукшин, 2009, т. 6, с. 147]. Эта цитата была отмеченакомментатором [Куляпин, 2009, с. 333]. Предыдущий фильм Шукшина («Странные люди», 1970) не имел успеха в прокате, что могло побудить режиссера обратить внимание на опыт своего успешного коллеги. В целом же, перед нами ситуация, характерная для эпохи постмодерна: художник, ставящий перед собой серьезные задачи, пользуется эле-ментами поп-культуры (жанровыми, сюжетными), чтобы донести свое послание до максимально широкого круга зрителей.

Скачать электронную версию публикации