Biblical phraseology and language game.pdf Во фразеологии христиан немало фразеологических единиц (ФЕ), восходя-щих к Священному Писанию. Связь одних с Книгой книг бесспорна; «другие же не являются собственно библеизмами, они не связаны непосредственно с библей-скими сюжетами, а лишь обнаруживают библейские реминисценции» [Трофим-кина, 2003, c. 23]. Но именно «эти единицы показывают радиус действия Библии, глубину ее проникновения в ткань языка и мышления данного этноса, иллюстри-руют его отношение к миру прошлого и настоящего» [Сhlebda, 1997, s. 69–70]. Библейские фразеологизмы (БФ) делят на цитатные, имплицитные, эксплицитные и псевдобиблеизмы. Последние не имеют прямых связей с сюжетами Библии, ти-пичны для народной речи, часто ироничны: рус. Евин зуд ‘о любопытстве’ [МЛТ, с. 229; 513]; Христос гогочет ‘об обильном угощении, большом количестве пи-щи’ [Ник, с. 127]; пол. to stary kawał, Adam Ewie w raju go opowiadał ‘анекдот с бородой’ [NKP, 2, s. 48]; венг. meginná a Kristus köntösét /пропил бы плащ Христа/ [Ujv., s. 335]. Вопрос об отнесении ФЕ двух последних групп к библейской фра-зеологии спорен, но «в единицах такого рода содержатся “национальные вариа-ции на библейскую тему”, и с познавательной, культурной точки зрения исклю-чить их из корпуса библеизмов нельзя» [Сhlebda, 1996, с. 143]. Из-за разного по-нимания объекта библейской фразеологии и ее границ существует несколько де-финиций БФ. Мы относим к ним ФЕ, «деривационно связанные с Ветхим и Но-вым Заветом или апокрифическими (неканоническими) христианскими текстами» [Івченко, 1999, с. 190], так как семантика части из них восходит к христианским легендам и фольклору на библейские мотивы. Значительный пласт БФ составляют обороты с персонажами Книги книг, к которым относятся как люди, так и представители фауны (Валаамова ослица, пёсьи мухи), сам Бог (Иегова, Саваоф) и сверхъестественные существа, служащие Творцу или являющиеся его противниками (ангел, диавол). В статье не рассмат-риваются БФ двух последних групп. Обширный пласт БФ – устойчивые сравнения (УС). Многие УС обладают иронией на языковом уровне: в.-луж. spěwać kaž twarcy babylonskeho tórma ‘петь нескладно, не в лад’ [Wjela, s. 429]; пол. biedny jak indyk Hioba [Kom., s. 144]1; слвц. utekať ako Adam z raja ‘быстро убегать, уносить ноги’ [Zát., s. 274]; чеш. šultruje kvér jako Mojžíš desatero /вскидывает ружье как Моисей скрижали/ ‘нерас-торопно’ [Zaor., s. 486]; венг. olyan, mint Pilátus macskája /такой, как кошка Пилата/ ‘грустный’; sovány, mint a Pilátus macskája ‘худой’2; fényes, mint a kis Jézuska bal szeme /яркий как левый глаз молодого Иисуса/; úgy fogja a puskát, mint Szűz Mária a liliomot /он держит ружье как дева Мария лилию/ [Nagy, s. 317; 467]. 1 БФ является заимствованием из английского языка (as poor as Job’s turkey – см. в [Бетехтина, 1999, c. 87]). 2 Информант Й.А. Балажи (Будапешт). 3 Укр. вовк в овечiй шкурi; болг. вълк в овча кожа; в.-луж. wjelk we wowčej koži (wowčim kožuchu); кашуб. wilk w owczi skórze; пол. wilk w owczej (baraniej, jagnięcej) skórze; хорв. vuk u ovčjoj (janjećej) koži; слвц. vlk v ovčom rúchu (v ovčej koži); чеш. vlk v rouše ovčím (rouše (rouchu) beránčím); нем. Wolf im Schafpelz; нидерл. Een wolf in schaapskiieren /волк в овечьих одеждах/ и т.д. Выражение встречается в Новом Завете (Мат 7: 15-16). 4 Укр. у костюмi (вбраннi) Адама (Єви); бел. ў касцюмах Адама i Евы; ў касцюме Адама (Евы); болг. в [дядово] адамово одеяние (облекло); в адамов (евин) костюм; в евино одеяние (облекло); появявам се в Евино одеяние (облекло); серб. у Евином костиму; хорв. U Adamovu (Evinu, Evinom) kostimu; слвн. [biti] v Adamovem (Evinem) kostimu (kostumu); je v Adamovi (Evini) obleki; пол. w adamowym (ojca Adama) stroju; кашуб. [bёc] w stroju Jewё (Ewy) (w Jewich ruchnach); чеш. je (být) v Adamově (Evině) rouše (rouchu, šatě); [být] v rouše Adamově; v Adamově kostýmu; слвц. v Adamových šatách; [byť] v Adamovom (Evinom) rúchu (úbore); нем. im Adamkostüm (Evakostüm) sein (erscheinen); нидерл. in Adams kostuum и т.д. Семантика ФЕ восходит к строкам Ветхого Завета: «И оба были наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Бт 2: 25). Часть ФЕ на базе библейского антропономастикона основана на языковой игре (ЯИ). Интерес к феномену ЯИ связан с разными ее проявлениями в художе-ственной литературе, разговорной речи, текстах рекламы, языке СМИ. Изучается ЯИ и в мини-текстах ФЕ, где она базируется на алогизме или на абсурде. «Разгра-ничение алогизма как нарушения законов логики и абсурда как гиперболизиро-ванного алогизма позволяет различать и их языковое выражение, закрепленное внутренней формой ФЕ: алогизм передается сочетанием семантически не связан-ных слов, абсурд – сочетанием семантически соотносимых слов» [Кашина, 2011, с. 138]; ФЕ абсурдного характера можно считать каламбурными, ФЕ-алогизмы «выразительны не благодаря языковым средствам, а в результате отражения логи-ческой несовместимости называемых явлений» [Кашина, 2011, с. 141]. Многим языкам известны БФ абсурдного характера волк в овечьей шкуре3; в костюме (одежде) Адама ([праматери] Евы, Адама и Евы)4, в которых содер-жатся контекстуальные слова-антонимы. Метафорический оксюморон волк в овечьей шкуре основан на противопоставлении внешности и манеры поведения; во втором случае контрастируют райская нагота первого человека и одежда (ее вид). Эти ФЕ непосредственно связаны с Библией. Вторичные БФ отдаленно свя-заны со Священным Писанием: фр. le peigne d’Adam; la fourchette d’Adam; le mouchoire d’Adam /гребешок, вилка, носовой платок Адама/ обозначают руку; они развивают первичное значение оборота в костюме Адама, хотя в Библии не гово-рится, что Адам (Ева) ели или причесывались руками [Гак, 1998, с. 736] – ср. с рус. Адамова ложка ‘горсть’; Адамова вилка ‘пальцы’ [Д., с. 13]; слвц. je Adamovými vidličkami ‘ест пальцами’ [Zát., s. 579]. С наготой прародителя челове-чества связаны и УС с семантикой ‘дрожать от холода’: укр. як Адам тремтить [увесь]; пол. drze jak Adam [NKP, 1, s. 5]. На базе первичного значения у БФ гол как Адам появляется вторичное – ‘быть без имущества, не иметь денег, быть бедным’, что связано с полисемией прилагательного в основании сравнения: рус. У меня ведь даже паспорта нет. Ни-чего нет. Гол как Адам [Волков А. Ликвидаторы. 2001]; укр. «Ми давно живемо, як у раю». – «Що, усе є?» – «Та ні, як Адам та Єва голі й босі!» [15.01.10. – http://www.pravda.com.ua/]. Для восточных славян это значение фразеологически инновационно. В лемковских говорах восточной Словакии и некоторых западно-славянских языках оно закреплено узусом и зафиксировано словарями: лемк. зус-тати як Адам [ВI, с. 18]; чеш. nahý jako Adam [SČF, s. 31]; пол. goły jak Adam [Kom., s. 25]1. Следовательно, можно отметить развитие новых значений у уже существующих ФЕ. 1 Подробнее об УС с компонентами Адам и Ева на языковом и речевом уровне см. в [Кузнецова, 2012]. 2 ФЕ образована на основе известной многим языкам структурно-семантической мо-дели (ССМ) «на день несуществующего святого = ‘никогда’», в которой одно из варьируе-мых имен – Адам: бел. на святэй (святый) Адам (Юр., c. 135); пол. na święty Adam (NKP, 1, s. 7). К представлениям об Адаме как прародителе рода человеческого восходят в.-луж. Hadam (Adam) je kmótr był někomu /Адам был крестным отцом кому/ [IW, с. 70]; хорв. диал. Adamu mijenjati pelene /Адаму менять пеленки/ [Menac, s. 362] с семантикой ‘быть очень старым’, а также ФЕ to je taký kabát, ako čo Adam v raji nosil ‘о старомодной одежде’ [Zát., s. 309; HK, s. 30]. «Видимо, с древностью, к которой восходит генеалогия Адама, связан и оборот адамова голова» [Мокиен-ко, 1998, с. 18] – ‘мертвая голова, т.е. человеческий череп’ [Д., с. 13]. ФЕ имеет и семантику ‘лысый человек’ [Род., с. 125]. В БФ встречаются различные способы реализации ЯИ с помощью средств, соотносимых с определенным уровнем системы языка. Так, на фонетическом уровне приемы ЯИ в паремиях часто основаны на разного рода звуковом повторе, рифме: рус. Даниила в рове убоялись львове; Хлеб да мякина – Самсона сила; укр. На мiсяцi Кавиль Вавиля убив та й на вила настромив; Не утнеш Каїн Абля, бо тупая шабля; в.-луж. Judašowska duša – na šibjeńcu słuša и т.д. Паронимическая аттракция (столкновение сходнозвучных слов с разными корнями) не характерна для других типов ФЕ: укр. юдит на мене як той Юда Скарiотський (Скарiоцький) ‘о клеветнике’ [зафиксировал И. Франко, цит-ся по: Гром, c. 83; Савка, c. 143]. На применении словообразовательного средства (корневом повто-ре) базируются сиб. Аноху аношить ‘бездельничать, валять дурака’; как на Хри-сте христом ‘очень плохо’ [ФСС, c. 3; 214]. На лексическом уровне это каламбу-ры, связанные с парадигматическими отношениями – чаще полисемией, омони-мией, оксюмороном, антитезой. Так, противопоставление планов выражения и содержания мы видим в рус. [родня] чуть не по Адаму [Мих., 2, c. 237]; родст-венники от Адама; родня по Адаму и Еве [Шагинян М.С. Перемена. 1923; Логуно-ва Е. Хижина тети Томы. 2007]; пол. krewny po Adamie [i Ewie] [Sk., s. 356; NKP, 1, s. 6]; кашуб. krevny po Jadamie i Jewie [Sy., II, s. 254]; чеш. je příbuzný po Adamu [Zaor., s. 653]; слвц. rodina po Adamovi [a Eve] [Zát., s. 71; SSN, s. 54] – ‘об очень дальнем родственнике или вовсе не родне’, чеш. na svatého Adama udělat co2 ‘не сделать чего-л. никогда’ (Ouř., s. 19); явление паронимии – в рус. Адам сто лет жил и всё говорил: я отдам. На синтаксическом уровне ЯИ проявляется в транс-формации БФ. Расширение состава ФЕ пойти к Аврааму ‘умереть; отправиться к праотцам’ мы видим в его вариантах, образованных по двум ССМ: лемк. пiтi Абрагамовi козы пастi [ВI, с. 18]; бел. авечкi пасвiць да Абрагама пайсцi [Сан., № 1024]; слвц. šiel k Abrahámovi morky /= индюшки/ (húsky, ovce) pásť [Zát., s. 117; HK, s. 123] и бел. да Абрагама на пiва паехаць (пайсцi) [Сан., № 1024]; пол. и ка-шуб. iść (póiść) do Abrama na piwo [Tr., c. 131]. Ввод обстоятельства привносит оттенок иронии. В рамках ФЕ приемы ЯИ часто сочетаются: рус. Адам грех со-творил – рай затворил; оренб. христарай-сурай ‘нищий, бедный человек, шалтай-болтай’ [Род., с. 132]; укр. врода як в Iрода ‘внешняя непривлекательность’ [Тим., с. 107] (одно- и разнокоренные слова + рифма); в бел. аддам на святы Адам [Сан., № 271] ЯИ поддерживается на лексическом, синтаксическом и фонетическом уровне (паронимы + эксплицирование + рифма). Языковая шутка играет немалую роль в адаптации имен героев Библии, пе-реключая библейский ономастический прототип в иные, порою совершенно не-ожиданные регистры [Мокиенко, 1998, с. 24]. Так, по ССМ «звать + персонаж Библии1» = ‘кого-л. тошнит, рвет’ образованы в.-луж. Hioba wołać [IW, s. 74]; слвц. na Adama vólať [SSN, s. 54]; чеш. volat Davida2; na Abrahama3 (Davida) volat [Zaor., s. 3; 40]. В ФЕ могут быть и глаголы с иной семантикой: слвц. Adama chválič; чеш. chválit (honit, vidět, světit) Davida [Zaor., s. 40], а семантический ряд дополняют ФЕ: орл. аредом4 вышло [Д., 21] и чеш. s Davidem se práti /с Давидом драться/ [Zaor., s. 40]. 1 В ССМ может быть имя святого: нем. den heiligen Ulrich rufen (anrufen); sankt Ulrich rufen. «Восходит оно к студенческой речи XV в., а имя Ульрих используется в выражении ономатопоэтически, как подражание звуку, производимому при рвоте» [Duden, s. 11, 152]. Влияние немецкого языка ощущается в словен. klikati Urha [na pomoč] [Мокиенко, 2012, с. 105]. Вероятно, имена Иова и Адама тоже использованы в ФЕ как звукоподражение. 2 ФЕ образована шутливой парафразеологизацией глагола davit ‘тошнить, рвать’ [Мо-киенко, 2012, с. 105]. 3 ФЕ имеет и семантику ‘просить о помощи, милости’ [Zaor., s. 3]. 4 Библейский патриарх Иаред, проживший 962 года. 5 БФ намекают на слова молитвы «Символ Веры» (= «Кредо»): «Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребена» и подчеркивают неуместность упоми-нания в ней имени наместника Иудеи. Напомним, что римский прокуратор мог предотвра-тить смерть Иисуса Христа («Пилат говорит Ему: … не знаешь ли, что я имею власть рас-пять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» – Ин 19: 10), но не сделал этого из трусости (Пилат предал Христа на распятие иудеям после угроз: «Если отпустишь его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» – Ин 19: 12; 16) либо из других соображений. 6 БФ отражает столкновения Иисуса с иудейскими ортодоксами и имеет синоним не-винен как Христос перед жидами (Я всё узнал, я могу сказать тебе верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. Толстой Л.Н. Война и мир. 1867–1869; Д.А. Медведев невинен, как Христос перед жидами. htpp://m-yu- В УС довольно часто ЯИ создается за счет антонимии планов содержания и выражения, когда компаративная часть (КЧ) нейтрализует значение основания сравнения (ОС): чеш. ten tam patří jako v Credo (kredo) Pontský (pontský) Pilát ‘ни к чему там, не относится к тому’ [Zaor. s. 508; 626]; пол. potrzebny jak Piłat w credo (w credzie) ‘вовсе не нужен’ [NKP, 2, s. 930]5. В итоге в смысловой структуре УС «создается модальность отрицания без каких-либо формальных средств “негации” (отрицательные частицы и т.д.)» [Ройзензон, 1971, с. 114]. Учитывая логические особенности соединения ОС и КЧ, в УС выделяют пять типов выражения отрица-ния формально не маркированными средствами [Ройзензон, 1971, с. 114–117]. Однако в УС с персонажами Библии встречаются не все из них. Так, среди УС на базе библейского антропономастикона нами не обнаружены ФЕ, в которых отри-цательный план выражения ОС трансформируется семантикой КЧ в позитивную модальность (типа рус. не любит как кот колбасу; укр. не хоче як коза сiна). В УС-библеизмах мы имеем дело в основном с двумя типами, когда отрицатель-ная модальность создается без формальных средств негации: 1) контекстуальные антонимы содержатся в КЧ («скрытая» антонимия): рус. виноват как Иисус Христос перед жидами [Мих., 1, c. 47]; укр. виноватий як Христос перед жидами [Ном., c. 205]6; кашуб. kochac /любить/ jak Judasz sokolov.livejournal.com/1008471.html. Предложенную нами этимологию УС см. в [БМС, 2005, с. 271]. 1 БФ отражает неблаговидный поступок Симона, нареченного Иисусом Петром (=‘камень’) (Мф 16: 18): Св. Петр из трусости предпочел при аресте Иисуса забыть о своем знакомстве с ним (Лк 22: 55–62). 2 БФ восходит к сюжету о предательстве Иуды своего учителя в Гефсиманском саду. 3 Информант Й.А. Балажи (Будапешт). Christusa ‘о лицемере’ [NKP, 1, s. 878]. Семантика формируется двухступенчато: антонимичны как компоненты КЧ, так и КЧ и ОС; 2) КЧ в свободном употреблении не содержит смыслового или логического противоречия, но «при столкновении с препозитивной частью постпозитивная часть получает экспрессивно-негативную коннотацию, которая и переводит ут-вердительный план препозитивного сообщения в отрицательный план» [Ройзен-зон, 1971, с. 115]. Отрицательная модальность возникает как следствие логиче-ской несовместимости КЧ и ОС: укр. смiливий як святий Петро ‘о трусе’1 [Ном., c. 593]; вiрний як Iуда в середу2 ‘о предателе’ [Добр., c. 25]; венг. úgy értik egymást, mint Bábel tornyánál /понимают друг друга как у вавилонской башни/ ‘совсем не понимают друг друга’ [Vöő, s. 83]; нем. so lang[e] wie (устар. als) Adam und Eva im Paradies /так долго, как Адам и Ева в раю/ ‘совсем недолго’ [WDV, S. 34]. Здесь частотны УС, не связанные с Библией и лишь маркированные именем библейского персонажа: чеш. bude v nebi platit jako valach pontského Piláta ‘вооб-ще ничего не будет платить; прохвост, грешник’ [Zaor., s. 546]. Особенно «повез-ло» в этом плане библейскому мудрецу. Наиболее активная характеристика Со-ломона – коннотации с его непревзойденным умом. По количеству производных сема очень продуктивна и является средством создания иронии. Иногда УС с именем израильского царя выражают одно понятие (прямо и в форме иронической негации): укр. дурний – розумний (гуц. мудрий) як Соломонiв патинок [Ном., c. 293; ММ, c. 79]; пол. głupi jak salomonowe portki – mądry jak salomonowe (salomona) portki (portki Salomona), chytry jak portki salomonowe [NKP, 3, s. 139; Kraj., s. 390]. Единичные ФЕ содержат «формулу невозможности» (основаны на реальной невозможности существования ситуации): чеш. chytrý, jako by snědl Šalomounův mozek [Zaor., s. 583]. Человека с отсутствием ума характеризуют и УС: чеш. mudruje jako Šalomounova řiť /= задница/; mluví, jako by snědl kus Šalomounova hovna (Šalomounovo hovno); vypadá (tváří se) jako by sežral Šalomounovo hovno [Zaor., s. 450; SČF, s. 120]; венг. olyan vagy, mint Salamon, kár, hogy nincs bölcsességed /ты такой, как Соломон, жалко, что у тебя нет мудрости/; bölcs vagy, mint Salamon, kár, hogy nincs szakállad /ты мудрый как Соломон, жалко, что у тебя нет бороды/3. Противоречие планов содержания и выражения проявляется и на речевом уровне. Так, УС умён как Соломон может употребляться со значительной долей сарказма. Однако лишь в некоторых словарях при БФ дана помета шутл. и ирон.: слвц. múdry ako Šalamún žart. i iron. [Sm., s. 244]. Энантиосемичные значения име-ет и нем. Er hat Salomos Pantoffeln geerbt /Он унаследовал домашние туфли Соло-мона/ [WDV, s. 249]. Книга книг – общий элемент духовной культуры христиан, но корпус БФ и ССМ, основанных на ЯИ, существенно отличаются: каждый народ по-своему адаптирует библейские образы и сюжеты. Полных межъязыковых БФ-эквивалентов с тождеством семантики, стилистики, экспрессии, структуры и приблизительно одинаковым составом компонентов немного: на ФЕ (единицы вторичного образования) влияют первичные системы – лексическая и грамматическая. Неполные эквиваленты имеют лексическое тождество при не-полном структурном: рус. костюм Евы, в.-луж. Jěwiny kostim, нем. Evakostüm; пол. ciekawa jak pierwsza Ewa [Kom., s. 118], чеш. [být] zvědavá (zvědavý) jako Eva ‘очень любопытный’ [SČF, s. 98] ‘очень любопытный’; укр. мудрий як штани Со-ломона [Фр., c. 492], кашуб. mądri jak Salamona buksё [Tr., s. 137] или тождество структуры при частичном сходстве компонентов, обычно относящихся к одной тематической группе: укр. мудрий (розумний) як Соломоновi штани (портки) [Фр., c. 492; Добр., c. 15]; розумний як Соломонiв папуць [ЮI, c. 109]; лемк. муд-рый як Соломоновы ногавицi (ґачi) [ВI, c. 92]; бел. razumny jak sałamonawyje portki [Fed., s. 271]; хітры як саламонавыя порткі [Высл., c. 408]; пол. mądry jak salomonowe spodnie [Sk., s. 430]; mądry jak Salomonowe patynki (papucie, pantofle); mądry jak salomonowa czapka; кашуб. modry (mądri) jak salomonowe (Salomonowé) buksё; mądri jak Salamónowé kurpё [NKP, 3, c. 139; Tr., s. 137]; чеш. moudrý jako šalomounové galaty (šalomounovy gatě, holenky); moudrý jako šalomounova košula [Zaor., s. 443; 448; 535]; слвц. múdry ako Šalomúnove nohavice (Šalomúnovo pudlo) [Sm., s. 244; Zát., s. 329]. УС объединяет абстрактная образная модель «умный + как + одежда (ее часть; обувь) Соломона» = ‘очень глупый’. Неполные эквивален-ты отличаются и объемом значений; одно из них может быть специфичным. Так, у чеш. nahá jako Eva сформировалась семантика ‘иметь небогатый, бедный гарде-роб (о женщине)’ [SČF, s. 98]. Нем. arm wie Hiob (Job; Lazarus), кроме семантики ‘очень бедный’ означает ‘иметь плохой набор карт (о картежнике)’ [WDV, s. 141–142; 187], в.-луж. zloto ćelo (кроме значения ‘деньги, богатство’) – ‘богатая, но глупая невеста’ [IW, s. 361]. Межъязыковые смысловые БФ-аналоги отличаются полной или частичной заменой образности: в.-луж. mudry kaž Salomonowy mót [IW, s. 197]; пол. mądry jak salomonowe kozy [NKP, 3, s. 179]; слвц. múdry ako Šalomúnove plundre [Zát., s. 329]; чеш. chytrý jako šalomounův knoflík u gatí; moudrý jako Šalomounova řiť [Zaor., 464; s. 583]; dělá jako by sežral Šalomounovo hovno; [dělá] jako by snědl Šalomounův mozek [SČF, s. 120; 346; Zaor., s. 488]. Иногда семантика, сочетаемость и стилистика внешне тождественных БФ различается: ср. межъязыковые омонимы рус. иерихонская труба (книжн. и шутл.) ‘кто-, что-л. громогласное; оглушительный голос’ и слвц. jerichovská trúba ‘отпетый дурак’ [KSSJ, s. 144]. ФЕ дочь Евы есть в разных языках, но различается оттенками семантики: с рус. Евина дочка ‘истинная женщина со всеми свойственными ей качествами’ [МЛТ, c. 188] совпадает серб. Евина кћи [СРФС, с. 102]; в.-луж. wćipna Jěwa имеет значение ‘любопытный человек (обычно о женщине, девушке)’ [IW, s. 125]; слвц. Evina dcéra – ‘женщина’ [KSSJ, s. 106]. Нем. шутл.-ирон. jmd. ist eine [echte /настоящая/] Tochter Evas (eine Evastochter) ‘молодая кокетливая женщина; секса-пильная, привлекательная женщина’ характеризует внешность и сексапильность представительниц прекрасного пола, восходит к мотиву соблазнения Адама Евой, активно употребляется в речи; «оборот в русском языке не только устарел, но и употребляется в несколько ином значении – ´о женщине, обладающей какими-л. качествами, считающимися чисто женскими (особенно любопытством)´ [БМС, 2005, с. 102]. Учитывая это (пусть и небольшое) семантическое и стилистическое различие, можно считать нем. Evastochter и рус. дочь Евы частичными ложными друзьями переводчика» [Вальтер, 2013, с. 69]. БФ, фиксируемые в дву- и полиязычных словарях, не всегда дают сведения о мере их тождества и характере расхождений между ними, а знание подобных нюансов нужно в практике перевода и обучения языку.

Скачать электронную версию публикации