Types and functions of the appellative identifiers (based on the literary texts of Tartar literature).pdf Для обозначения апеллятива в сочетаниях типа девочка Маша в лингвистической литературе встречаются выражения «идентификатор», «квалификатор», «детерминатив», «категориальное существительное». Вдальнейшем изложении мы будем пользоваться термином идентификатор. Ссинтаксической точки зрения речь идет о приложении – разновидности определения, когда в отношении определяющего и определяемого вступают имена существительные. Согласуемое существительное в этом случае может определять другое существительное с разных сторон: по названию (город Москва, месяц март), по функции, назначению (судно-холодильник) ит.п. [Русская грамматика, 1980, с. 57]. Интересующие нас имена собственные, т.е. «названия городов, деревень, гор, рек, озер, пристаней, станций, газет, гостиниц, магазинов, учреждений» в Русской грамматике-80 однозначно относятся к приложениям. Кним же относятся все определения – названия лица собственным именем: девочка Оля, тетя Катя, моя соседка Петренко» [Там же, с. 59]. Кроме того, отмечается, что личные и фамильные имена могут присоединяться копределяемому слову при помощи специальных сочетаний: по имени, по фамилии, по прозванию, по кличке, под именем, под фамилией, под названием. Для нарицательных существительных, сопровождающих имена собственные (ИС) в тексте, можно также предложить термин апеллятивный конвой (по аналогии с выражениями литературный конвой, эпистолярный конвой). Апеллятивов может быть один или несколько, располагаться они могут как слева (девочка Маша), так и справа (Ленин, вождь мирового пролетариата), а также окружать ИС с обеих сторон (гражданкаГолубева, зубной врач). Рассмотрим некоторые типы и функции апеллятивного конвоя при ИС в тексте. Литературными источниками послужили произведения классиков татарской литературыА. Еники, Ф. Хусни и М. Амира. Этнонимы Этнонимы как тип идентификаторов (русский Иван, немец Шульц) интересны тем, что их роль в сочетании с ИС полностью раскрывается только в тексте. Так, этноним в препозиции к ИС несет дополнительную информацию и участвует в идентифицировании предмета речи. Наряду с такой нейтральной информативноидентификационной функцией, для этнонимов при ИС в зависимости от типа текста можно обнаружить еще некоторые другие функции, связанные с преодолением как нейтральности, таки прямойинформативности. Этноним при ИС может выступать в роли аргументативного контрапункта1 при соответствующем развертывании текста. В речевую партию персонажа этноним вводится не для информирования читателя о национальной принадлежности того, о ком идет речь, но для лаконичного и исчерпывающего выражения аргументации с точки зрения этого персонажа. Для сравнения: «Русча акцент белəнрəк сөйлəве аны шундук ачып салды: һəрхəлдə, рус кызы түгел иде ул...Əйе, без ялгышмаганбыз: Чуваш педагогия институты студенткасы, чуаш кызы Əлмия...» (Ее речь с русским акцентом тут же выдала ее, во всяком случае она не была русской... Да, мы не ошиблись: студентка Чувашского пед. иститута, чувашская девушка Альмия) [Хусни, 2002, с. 73]. «Тик урыны һаман анын белəн янəшə туры килүче чуаш егете Яков кына аңа шактый үз булып китə алды» (Только лишь чувашский парень Яков, с которым их места всегда оказывались рядом, пришелся ему по душе) [Амир, 1987, с. 103]. «Тик участок зоотехнигы, бик яхшы татарча белүче яшь чуаш кызы Настя Шубина гына... матур гына бер чыгыш ясады»(Довольно хорошо выступила лишь зоотехник участка, свободно говорившая на татарском языке молоденькая чувашская девушка Настя Шубина) [Еники, 2001, с. 26]. «Мордва бае Польдяев монда таштан ике катлы итеп, ике зур йорт салдырган» (Мордвийский богач Польдяев построил здесь два больших двухэтажных каменных дома) [Еники, 2003, с. 34]. Этноним в сочетании с ИС может выступать как инструмент риторического приема амплификации – избыточной развернутости выражения, который используется для усиления речевого воздействия. В роли амплифицирующего средства этнонимов должно быть много, т.е. должна иметь место операция перечисления. В данном фрагменте текста этнонимы семантически привязаны к словосочетанию с географическим смыслом. Если мы попытаемся убрать из перечисления этнонимы, то фигура амплификации исчезнет, а останется лишь не обладающее никаким риторическим эффектом банальное перечисление исторических ИС. Вот строки из произведения А. Еники «Без дə солдатлар идек» («Мы тоже были солдатами»): «...Болар “картлар”, башта ук нестроевой хезмəткə алынган солдатлар: мəсəлəн, казакълардан Өметбаев белəн Байəхмэтов, үзбəк Ишмəмəт, яки менə руслардан Шумилов... Шулай ук безнен арада, алгы сызыкта булып, сугыш эченнəн шактый өтелеп чыкканнар да бар. Шундыйлардан менə Хафиз Акшалов, Дорды Ходайбирдин (икесе дə казакълар), минем якташлардан Төхфəт абзый белəн чуаш Емелькин... Командирлары да миңа яхшы таныш кыргыз егете – Нугайбəк Кулибаев дигэн лейтенант» («Это “старики”, солдаты, которые изначально были призваны для нестроевой службы. Например, из казахов Уметбаев с Баяхметовым, узбек Ишмамат, или вот из русских Шумилов... Также среди нас есть и такие, которые побывали на передовой. Из таких вот Хафиз Акшалов, Дорды Ходайбирдин (оба казахи), из моих земляков Тухфат абзый ичувашин Емелькин... И командир их хорошо мне знакомый киргизский парень – лейтенант НугайбекКулибаев») [Еники, 2003, с. 247]. Подобное явление наблюдается и в другой повести А. Еники («Вөҗдан» – «Совесть»). Однако в данном примере прием амплификации достигается путем 1 Термин Н.В. Васильевой. перечисления не этнонимов, а антропонимов. «...Тагын иң кызыгы шунда, бу белгечлəрнең күпчелеге, бигрəк тə бөтен каракүлчелəр Мəскəү, Ленинград тирəсеннəн табып, чакыртып китерелгəн мишəрлəр иде... Маматов, Байтирəков, Ишмаметов, Ширинский кебек ничектер ихтыярсыздан ихтирам уята торган фамилиялəр» («Самое интересное ещё и втом, что большинство их, особенно все специалисты по каракулю, были мишарами, специально приглашенные из окрестностей Москвы и Ленинграда... Маматов, Байтираков, Ишмаметов, Ширинский – фамилии, которые уже подсознательно вызывают уважение») [Еники, 2002, с. 211]. Такое же явление наблюдается ив воспоминаниях А. Еники «Страницы прошлого»: «Бу ашлыкны җыеп озатучылар арасында зур рус байларын күрəбез: Лашков, Тимофеев, Косториннар...»(Среди работников элеватора мы видим известных русских богачей – Лашкова, Тимофеева, Косторина...) [Еники, 2003, с. 36]. Кроме вышеуказанных случаев, исследователи отмечают еще одну функцию этнонимов в данном сочетании. Этноним может сочетаться с «неподходящими» ИС, т.е. происходит намеренная актуализация этнонима при очевидном несоответствии его и сопровождаемого им собственного имени принятой культурноязыковой норме [Васильева, 2009, с. 41]. Отправитель сообщения подчеркивает, таким образом, свое знание нормы и радуется произведенному эффекту. Ср.: швед Ибрагимов, немец Иван, англичанин Ганс и др. Однако в исследуемых нами произведениях таких примеров обнаружено не было. Таким образом, для этнонимов как партнеров собственных имен, помимо нейтральной информативно-идентификационной функции можно назвать, по крайней мере, еще три, которые – подчеркнем это, обнаруживаются только в тексте. Апеллятив + ИС как комплексный знак Как комплексный идентифицирующий знак «апеллятив + ИС» выступает в нескольких случаях. Прежде всего, это номинации в военной среде, т.е. номинативный блок «звание + фамилия», поскольку идентификация в данной социальной сфере не предполагает фамилии без звания и звания без фамилии (в отличии от неформального общения). Как показывает анализ исследуемых произведений, подобные конструкции встречаются довольно часто, причем не только в случае с персонажами-военными. Авторы регулярно используют сочетания апеллятивов, указывающих на род деятельности персонажей. Причем апеллятив может быть и в пре-и постпозиции: прокурор Мөхсинов, наводчик Субаев, комиссар Павленко, полковник Ромашкин, капитан Журавлёв, курсант Сидоркин [Амир, 1987, с. 46–58], көтүче (пастух) Сафа [Там же, с. 3], кибетче (продавец) Ярхəм, чана карамалаучы Сабиржан, тегүче (портной) Зариф [Хусни, 2002, с. 321], моторист Касыйм, бригадир Шəймəк, волкомол секретаре Идрисов, волком секретаре Батталов [Там же, с. 226], мəгариф бүлеге мөдире (начальник отдела образования) Касимова [Амир, 1987, с. 46]. Постпозиция: Шакир бай, Сафа купец, Хəйдəр мəзин, Хафиз хəлфə, Искəндəр ахун. К комплексным наименованиям в тексте можно отнести и маркеры категории вежливости, т.е. такие слова как господин, госпожа и т.д., которые также называются обращениями. В татарском языке подобных обращений много, и это отчетливо отражается в произведениях. К таким словам можно отнести такие обращения, как апа (апай), түти, абыстай, əби – обращение к женщине старшего возраста, абый (абзый), агай, бабай – обращение к мужчине старшего возраста, ханым, əфəнде – официальный вариант обращения к женщине и мужчине, туган, дус (дустым) – обращение к мужчине / женщине, которое несет в себе экспрессивную нагрузку (подчеркивает близость, непринужденность отношений), каениш – обращение к родственникам мужа, акыллым – обращение, которое чаще употребляется по отношению к людям младшего возраста, кияу, улым – обращение к молодым людям, кызым – обращение к дочери или женщине более молодого возраста, балам, балакай – обращение мужчине / женщине молодого возраста. После Октябрьской революции в лексику татар активно входит обращение иптəш («товарищ»), которое используется в официальном стиле. Вот лишь некоторые примеры из анализируемых произведений: Якуб абзый, Хупжамал абыстай, Баязит агай [Хусни, 2002, с. 32–35], Сəрби əби, Хəйри кияү, Фəрди улым [Там же, с. 96], Мөстəкыйм дус, Мəсрүрə түти [Там же, с. 115], иптəш Ибраһимова, иптəш Галлəмов, иптəш Карпов [Амир, 1987, с. 34], Патый əби [Там же, с. 11], Шəмсинур əби, Əхмəтвəли улым, Локман бабай, Зəйтүнə балакай, Батырҗан дускай [Еники, 2000, с. 89], Гайнүш ханым, Майбəдəр абыстай [Там же, с. 134], Гөлбикə кызым, Суфиян улым, Миңлебай бабай [Еники, 2002, с. 18] идр. Кроме того, в исследуемых текстах часто используется сочетание «күрше (“сосед, соседка”) + антропоним». Данная конструкция позволяет еще более конкретизировать персонажа, о котором идет речь, прослеживается уважение говорящего к нему. В результате мы имеем дело с апеллятивным конвоем, окружающим ИС с обеих сторон: «...Күршедəге Нурҗиһан əби дə шулай уйлый» (Соседка Нурджихан аби думает также); «...Тышта буран котыра, ... əллə нидə бер күрше Əхми абзыйларның эте өреп куя...»(На улице буран, ... только лишь изредка лает собака соседа Ахми абзый) [Хусни, 2002, с. 18]. «Мəсəлəн, безнең уң як күршебез Якуб абзыйларда беркөнне мондый хəл булган» (Например, у наших соседей справа, в семье Якуба абзый однажды случилось следующее...) [Там же, с. 31]. Хотелось бы также отметить, что помимо вышеперечисленных конструкций, очень часто используется сочетание ИС со словами атлы, исемле, дигəн («по имени»). В результате образуется следующая конструкция: ИС+исемле (атлы) + существительное (сам субъект высказывания). Ср.: «Сез минем Рəшит исемле малайны белмисездер əле»(Вы, наверное, еще не знаете моего сына по имени Рашид) [Хусни, 2002, с. 13]. «…Яшьлек тилелеге белэн Зөһрə атлы кызга өйлəндем» (По молодости женился на девушке по имени Зухра). «Донор дигəннəре Мəдинə атлы яшь хатын булып чыкты» (Донором оказалась молодая женщина по имени Мадина). «Бераз үсə төшкəч, моңа Фəрит дигəн күрше малае өстəлде» (Немного повзрослев, к этому добавился и соседский мальчик по имени Фарид) [Там же, с. 178]. «…Садри дигəн егет гармоньда үзе чыгарган “Колхоз көен” уйнамакчы»(Молодой человек по имени Садри хотел сыграть на гармони «Мелодию колхоза» собственного сочинения) [Там же, с. 246]. «Мин 1931 елның көзендə Гөлсем исемле сылу гына кызга өйлəндем» (Осенью 1931-го года я женился на хорошенькой девушке по имени Гульсум) [Еники, 2003, с. 56]. «Менə шул Нурания атлы нечкə билгə ...тракторчы Галлəм килеп сырышкан» (Вот кэтой стройяшке по имени Нурания ... «прилип» тракторист Галлям) [Хусни, 2002, с. 78]. «Ул кызчык Сəлимə атлы булып чыкты» (Эту девчушку, оказывается, звалиСалима) [Там же, с. 201]. Также большой интерес представляют сочетания, в которых лицо, о котором идет речь, характеризуется посредством отношения к другим лицам. Они отражают какие-то родственные отношения, брачный союз ит. д. 1) Апеллятивный конвой, который представляет персонаж через его родителей: «Шул Əсма кызыдыр инде бу, кыланчык!» (Наверное, это дочка Асмы, кривляка!) [К.м.]. «...Күллетүбə авылының Харис малае Рифгать Котлыбаев профессор Баев булып йөри башлар» (...Сын Хариса из деревни Куллетуба Рифгат Кутлыбаев станет профессором Баевым) [Там же, с. 128]. «Кичэ Сабир кызы Хəдичəдəн хат алдым»(Вчера получил письмо от Хадичи, дочки Сабира) [Там же, с. 151]. «Җамалыйның уртанчы кызы Зөбəйдə» (средняя дочка Джамали) [Там же, с. 246]. 2) сочетания, в которых персонаж является чьим-то родителем «…кайдадыр шунда якында гына – Наилнең əтисе» (...где-то там недалеко – папа Наиля) [Хусни, 2002, с. 19]. «Юк, тагын бер кеше – Нураниянең əнисе Маһруйбикə түти булган икəн əле» (Нет, оказывается, был еще один человек – мама Нурании тетя Махруйбикэ) [Там же, с. 78]. «Һарун Хəйрулловичның анасы Майбəдəр карчыкка җитмеш яшь тула икəн»(Матери Харуна Хайруловича оказывается исполняется 70 лет) [Еники, 2000, с. 134]. 3) конструкции, в которых персонаж называется посредством супруги (супруга): а) «Хəтта Галиулланың карчыгы Əсхəпҗамал түти дə белмəмешкə салыша» (Даже старушка Галиуллы Асхапджамал притворяется ничего не знающей) [Хусни, 2002, с. 106]. «Председательгə чатта бөкре Хамматша хатыны Маһитап очрады» (На перекрестке председатель встретил жену горбатого Хамматши Махитап) [Там же, с. 287]. «Яшь мулла хатыны Гайшə абыстай шулай сөйлэп утырды»(Так рассказывала жена молодого муллы Гайша абыстай) [Там же, с. 404]. «Сания янында Сөлəйман белəн аның карчыгы Хафизə генə калды» (Рядом с Саниёй остались лишь Сулейман и его старушка Хафиза) [Амир, 1987, с. 58]. б) Случаи, когда герой представляется читателю супругой (супругом), используя категорию принадлежности. «Хатыным Саимэ белəн миңа таныш инде бу озынлык» [Хусни, 2002, с. 84]. «Мин аны, ирем Миркасыймны əйтүем, яратып чыктым»(Я по любви вышла за своего Миркасыма) [Там же, с. 65]. 4) Сочетания, дающие информацию о герое через его брата или сестру: «Гайшə апаның сеңлесе, доктор Үзбəковның балдызы була инде»(Младшая сестра Гайши ханум, свояченица доктора Узбекова) [Еники, 2000, с. 227] «Гыйниятулла абзыйның энесе Искəндəр абзый Мəскəүдə Бауман институтының профессоры иде» (Младший брат дяди Гиниятуллы Искандер был профессором института им. Баумана) [Еники, 2003, с. 48]. Подводя итог, отметим, что для многих типов апеллятивного конвоя при собственных именах их семантика и функции, а также семантика и функции именной группы в целом проявляются только в тексте. Текст выступает одновременно и пространством реализации функций указанных единиц, и средством их поддержки.

Скачать электронную версию публикации