Personal and personal-reflexive pronouns as means of expressing the category of personality.pdf Одним из центральных средств категории лица в якутском языке являются личные и лично-возвратные местоимения. Наряду с личными глагольными фор-мами эти местоимения в функции подлежащего образуют ядро, центр функцио-нально-семантической категории персональности [Теория функциональной грам-матики, 1991, с. 5]. По мнению исследователей глагольно-местоименный грамма-тический центр со сложной бинарной структурой представляет одну и ту же грамматическую категорию лица. Личные местоимения в якутском языке также как и в других тюркских языках тесно связаны с категорией лица глагола. Они исторически могут быть прародителями личных аффиксов сказуемости [Бетлингк, 1990; Гузев, 1987; Меметов, 2004; Севортян, 1956; Щербак, 1981 и др.]. Например, О.Н. Бетлингк исходил из того, что «предикат и мыслимый в зависимости пред-мет обозначены так, что они спереди и сзади охвачены местоимением, оказываю-щемся в иерархическом отношении» [Бетлингк, 1990, с. 373]. Таким образом, по его мнению, например, из мин аҕа мин «я отец я» возникло мин аҕабын «я отец», из мин ылар мин «я возмущий я» возникло мин ылабын «я беру». Также интересен тот факт, что в тувинском языке личные местоимения при именных сказуемых до сих пор не перешли в разряд аффиксов и сохранили за собой звуковой состав, не имеют никаких фонетических вариантов. Ср.: Мен студент мен «Я студент» [Гаджиахмедов, 1998, с. 29]. В настоящем изложении предлагается функционально-семантическое описание употребления этих лексем (и их производных) в раз-личных синтаксических контекстах на материале якутского языка. Личные местоимения в современном якутском языке являются первичными, исконными местоимениями и характеризуются как обозначающие предмет «пу-тем указания лица» [Харитонов, 1947; Грамматика..., 1982]. Замена названия пу-тем указания на лицо – главное отличие личных местоимений от других [Данило-ва, 1991, с. 29]. Они указывают на участников речевого акта: мин «я», обозначают говорящего, биһиги «мы» – группу лиц, в составе в котором находится говоря-щий, эн «ты» – собеседника или адресата, эһиги «вы» – адресатов, кини «он», ки-нилэр «они» – не участника и не участников акта речи. Местоимения 1-го и 2-го лица как и в других языках используются только при указании на людей, за ис-ключением случаев персонофикации неодушевленных предметов, абстрактных понятий. Местоимения 3-го лица грамматически противопоставляются местоиме-ниям первых двух лиц, что в языковедческой литературе отмечалось издавна. Они по содержанию разнообразней, обладая заместительной функцией, могут содер-жать в себе различные понятия, названия. Кроме обозначения людей, личные ме-стоимения в 3-м л. иногда указывают на названия не одушевленных предметов, абстрактных понятий, т.е. на «не-лица»: Глазунья дии, кини итинник оҥоһуллар, – официант быһааран көрөр [Кѳрдѳѳх кэпсээннэр, 2011, с. 50]. «Это ведь глазунья, она так делается». Предметное значение местоимения 3-го лица находится на пе-риферии категории лица, так как оно противопоставлено «миру лиц» (включая третьи лица). Интересно, что вместо местоимения кини «он» в якутском языке редко может использоваться указательное местомение ол «тот» в значении он. Итэҕэли кэспит киһи – буруйдаах ол. «Человек нарушивший доверие – виноватый он» [Данилов, 1996, с. 137]. Различают «единственное число», «двойственное число» и «множественное число» личных местоимений. Единственное число местоимений кроме того, что выражает единичность участника речи, может выражать и обобщенное лицо. Двойственное число представляют в якутском языке специальные двойственно-собирательные местоимения, которые являются производными формами и обра-зуются путем сочетания местоимений 1-го и 2-го лица мн. ч. и числительного ик-ки «два» – биһикки «мы вдвоем», эһикки «вы вдвоем». Они употребляются в соче-тании с местоимениями 2-го и 3-го лица и существительными: эн биһикки «мы с тобой», кини биһикки «он со мной», ийэң эһикки «ты с матерью» и т.д. Место-имение 3-го лица не имеет двойственно-собирательной формы. Посредством этих местоимений могут образоваться следующие комбинации: 1-е лицо, двойствен-ный инклюзив, т.е. «я+ты»; 1-е лицо, двойственный эксклюзив, т.е. «я+он, но не ты»; 2-е лицо, двойственный инклюзив, т.е. «ты+он, но не я». Кроме употребле-ния двойственно-собирательных местоимений значение двойственного числа мо-жет достигаться и посредством личных местоимений вместе с именами в совме-стном падеже, с союзами уонна, буолан «и, также». Множественное число личных местоимений обозначает некоторую совокупность референтов (касается 1-го ли-ца, и отчасти 2-го лица) и множественность референтов (касается 3-го лица и от-части 2-го лица). Такое разграничение исходит из того, что «значение несингу-лярных личных местоимений может быть несимметричным: оно устроено не по принципу «X в количестве n», а по принципу «группа из лица X и других лиц в количестве n» [Плунгян, 2003, с. 256]. Грамматическому значению числа соот-ветствует лишь местоимение 3-го лица: кинилэр «они» означает всегда только кини+кини+кини+… «он+он+он…». Что касается 2-го числа, то оно в некоторых контекстах вполне может соответствовать стандартному значению множествен-ного числа эһиги «вы» = эн+эн+эн… «ты+ты+ты…». В якутском языке в большинстве высказываний лицо эксплицировано в гла-гольной форме, в силу этого в таких случаях личные местоимения употребляются факультативно и не несут функциональной нагрузки с грамматической точки зрения, например как в русском языке. А в русском языке многочисленные исследо-ватели семантики и функций местоимений в языке и речи (З.М. Мурыгина [1970], Е.В. Падучева [1985], М.А. Шелякин [2001], О.Н. Селиверстова [2004] и др.) вы-двигают идею о не менее значительной, чем у личных форм глагола, роли место-имений в выражении лица. Это обусловлено тем, что в русском языке личные ме-стоимения в грамматической трактовке признают полностью грамматикализован-ными лексемами, образующими замкнутый класс [Плунгян, 2003, с. 255]. В со-временном русском языке грамматическая структура категории лица складывает-ся из простых (синтетических) и сложных (аналитических) форм [Никитевич, 1961, с. 204]: с одной стороны, на отношение к лицу указывает специальный аф-фикс вед-у, вед-ешь, вед-ет, вед-е-м, вед-е-те, вед-ут), с другой, личное место-имение, которое здесь выступает уже как служебная морфема – «личный пре-фикс» (я вел, ты вел, вы вели). С этой точки зрения, местоимение мы в формах лица прош. времени (мы вели) функционально не отличается от окончания -м в формах настоящего времени веде-м. Таким образом, местоимения вместе с гла-голами в прошедшем времени «я (ты, он) сделал», глаголом в сослагательном наклонении «я (ты, он) сделал бы», причастиями «я сделавший», именами «вино-ватый я» и т.д. имеет в русском языке ядерное содержания в выражении катего-рии лица, определяющий субъект данных высказываний. А в якутском языке если действие, состояние выражено финитной формой глагола, то личные местоимения используются в высказывании для логического подчеркивания лица действия или состояния, а также в стилистически окрашенных высказываниях. Но личное ме-стоимение способно вступать «в синтагматическое координативное соединение» [Химик, 1990, с. 28] с широким классом слов – с именами, причастиями, деепри-частиями, частицами и т.д.. В безглагольных высказываниях типа: Дьэ мин эмтэ-нии бөҕө [Кѳрдѳѳх кэпсээннэр, 2001, с. 45] «Ну, я и сильно начал лечиться» (букв. Ну, я лечение много) личное местоимение так же как в русском языке, служит ядерным средством выражения категории лица. Рассмотрим случаи, когда употребление личного местоимения обязательно с грамматической точки зрения. Грамматическое употребление носит обязатель-ный характер, поскольку оно является «единственным синтаксическим средством отнесения предиката к определенному грамматическому лицу, когда оно не имеет морфологического выражения лица» [Шелякин, 2001, с. 60], т.е. в безглагольных предложениях: Оҕолортон эрэ маара таҥастаахтара кини, оҕолортон эрэ үөрэҕэр мөлтөх кини [Чолбон, 2013, с. 46]. При предложениях с именным сказуемым на-личие местоимения тоже может быть обязательным. Так как личные аффиксы сказуемости при именных сказуемых присутствуют только в 1-м и 2-м лицах ед. и множ. числах, например, учууталбын «я учитель», учууталгын «ты учитель», то в третьем лице в виду отсутствия аффикса сказуемости, только местоимение кини «он» определяет лицо деятеля: кини учуутал «он учитель». В этих случаях личное местоимение выполняет роль аналитического способа выражения лица. При про-тивопоставлении действия субъекта с действием других участников речи, несмот-ря на присутствие личной глагольной формы, семантика высказывания может не пониматься без употребления личных местоимений. В таком случае наличие ме-стоимения тоже является обязательным. Например: Мин буолбатах, эн барыахта-аххын. «Не я, а ты должен идти». Рассмотрим некоторые случаи, когда присутствие в высказывании личных местоимений преследует разные стилистические цели. Итак, личные местоимения употребляются: 1) с целью особого выделения субъекта действия, когда в предложении лич-ное местоимение употребляется несколько раз: Эн, чопчу эн баар буолбутуҥ сүдү, дьикти, хатыламмат [Петрова, 2009, с. 158]. «чудно, неповторимо то, что ты, именно ты родился на свет». 2) при эмоционально окрашенном предложении, когда говорящий отзывает-ся о собеседнике или третьем лице с негативной окраской: Аньыы даҕаны, хата, бэйэҥ уунэ-тэһиинэ суох тыллаһан бардыҥ дии. Халдьаайылаах ээ, кини ѳссѳ [Та-таринова, 2011, с. 107]. «Ой, не говори так, ты сама начала говорить всякую чушь. Она еще говорит о южном склоне» (букв. У нее еще есть южный склон). 3) в диалоге, когда говорящий обращается к собеседнику, отвечая на его реп-лики, противопоставляя его действия к своим действиям, которое всегда носит резкий и пренебрежительный характер: Аа, эн тургэнник суурэр үһүгүн дуо. «А, разве ты бегаешь быстрее (чем я)?». При этом в интонации произношения предложения ударение падает на личное местоимение. Личные местоимения в якутском языке имеют производные формы, которые образуются присоединением словообразующих аффиксов к падежной основе ме-стоимений: миигинньик, эйигинньик, биһигинньик, эһигинньик. Формы на -ник в основном имеют уничижительное значение [Данилова, 1991, с. 40], передают снисходительное отношение говорящего к себе или адресату и не редко употреб-ляются в сочетании с глагольными формами в 3-м лице ед. и множ. ч.: Миигиннь-иктэр Сири быыһыыһылар дуу, Күнү көмүскэһииһилэр дуу [Петрова, 2009, с. 59]. «Подобные мне не спасут Землю, не защитят Солнце». Но они могут принимать и уподобительный оттенок: Эйигинньик улуу ойуун санаатын уурдар эрэ – чолбо-ну тоҕо кыайан кэппэт буолуоҕай! – диэн көрдөһө олорбута эбитэ үһү [Ойууну-скай, 1993, с. 18]. «Подобный тебе великий шаман, если приложит старания – почему бы не смог бы разрубить полярную звезду! – так он просил (шамана)». При уничижительной семантике говорящий объективирует свои действия для создания особой экспрессии. В уподобительном употреблении говорящий дис-танцируется от адресата по причине, того, что адресат может превосходить его в чем-либо. По этой причине используются производные местоимения, и глагол ставится в 3-м лице в некатегориальной функции. Так как в таких высказываниях действие субъекта выражено глагольной формой 3-го лица, отнесенность дейст-вия к 1-му или 2-му лицу определяется с помощью производного личного место-имения. Таким образом, эти местоимения в таком употреблении тоже являются аналитическим средством выражения лица. Лично-возвратные местоимения входят в разряд вторичных местоимений, которые перешли из других частей речи. Они представлены лексемами бэйэм «я сам, мой собственный», бэйэҥ «ты сам, твой собственный», бэйэбит «мы сами, наш собственный», бэйэҕит «вы сами, ваш собственный», бэйэтэ «он сам», бэйэ-лэрэ «они сами». Эти местоимения состоят из основы бэйэ, восходящей к мон-гольской бие «тело, организм, особа, личность, рост, сам», с аффиксами принад-лежности [Грамматика…, 1982, с. 203]: -м, -н, -тэ, -бит, -ҕит, -лэрэ и замещают участников речи: говорящего, собеседника и на 3-е лицо. В них притяжательные аффиксы превратились в показатель категории лица, что и отражено в их назва-нии [Там же, с. 203]. Таким образом, они обладают теми же функциями как и личные местоимения и имеют те же характеристики. В возвратном значении данные местоимения выступают в форме косвенных падежей и сочетаются с воз-вратным залогом, указывают на отношение действия к самому производителю действия, который является одновременно и субъектом и объектом, соответствуя русскому возвратному местоимению себя. Имея в своей семантике понятие возвратности, лично-возвратные местоиме-ния употребляются в речи всегда с особыми модальными оттенками значения и характеризуются богатством частных значений. Рассмотрим некоторые значе-ния из них в различных контекстах. Итак, лично-возвратное местоимение упот-ребляется в следующих значениях: 1) вместе с частицей тус или с числительным биир «один» в значении «я сам лично», «я в частности» т.е. при отображении отношения субъекта к данному действию со своей точки зрения: Биир бэйэм туох да куһаҕаны оңорботоҕум, мин да табаарыстарым иэдээни оңорбуттара буолуо дии санаабаппын [Нехоруков, 2006, с. 34]. «Я сам не думаю, что сделал что-то плохое, также не думаю, что мои товарищи натворили беду». 2) для выражения совершения какого-либо действия без посторонней помо-щи, самостоятельно: Кинилэри кытта эн бэйэң билис, кинилэр хайдахтарын-туохтарын эйиэхэ бэйэлэрэ кѳрдѳрдүннэр [Данилов, 1996, с. 21]. «Ты с ними сам познакомься, они сами покажут тебе кто они». 3) вместе с частицей да при выражении действия, которого даже сам субъект не в состоянии совершить, знать и т.д.: Кини туохтан хараҕа суох буолбутун бэй-этэ да билбэт [Ойуунускай, 1993, с. 169]. «Он сам не знает, отчего ослеп». 4) в значении «реально сам» при выражении неожиданности от увиденного лица или факта узнавания о чем-либо о том лице, о котором идет речь. В этом случае лично-возвратное местоимение принимает посессивный аффикс и стоит в орудном падеже: Афоня дьик гынна – баарыан Чочур Мырааңңа олимпийскай чемпионкаҕа ситтэрбэтэх Туйаара илэ бэйэтинэн! [Неймохов, 2010, с. 162]. «Афоню передернуло – перед ним сама Туяра, которую давече в ЧочурМыране не обогнала олимпийская чемпионка». 5) в значении «сам из себя» при представлении о субъекте как о человеке с определенными качествами или материального положения: Бээ, доҕоор, оттон дьадаңыбын, турар бэйэм бу [Кѳрдѳѳх кэпсээннэр, 2011, с. 54].«Ну, друг, я ведь бедный, сам из себя вот стою». Бэйэтэ кыраһыабай бѳҕѳ. «Собою она красива». 6) при выражении действия, которое всегда совершалось или никогда не со-вершалось данным субъектом, а также состояния или качества присущего данно-му лицу: Мин хаһан да суолга дьону мээнэ олордубат бэйэм, тоҕо эрэ аһара түһэн баран, оргууй аҕай тѳннѳн, ааммын аспытым [Сивцева, 2009, с. 144]. «Я сам, ко-торый в дороге обычно никогда не сажал людей, проехав, но потом, почему-то вернувшись, открыл дверь». Коллонтай, аҕыйах саңалаах бэйэтэ, кыргыттартан кыбыстан, эбии саңатыттан маппыт [Кѳрдѳѳх кэпсээннэр, 2011, с. 51]. «Коллон-тай, который сам молчаливый, постеснявшись от девушек, еще пуще стал молча-лив». Также как и личные местоимения, лично-возвратные местоимения могут ис-пользоваться во вторичных значениях. Например, лично-возвратные местоимения 2-го и 3-го лица могут соотноситься с говорящим лицом или с лицом от чьего имени ведется рассуждение: Бу иһэн, бэйэң да билбэккинэн, санаан тѳрѳѳбүт Дьо-куускайгар тиийэ охсон хаалар [Лугинов, 1980, с. 7]. «Вот так идя, и сам не зная, твои мысли доходят до родного Якутска». Кэлиңңинэн бэйэтэ да бутуллан барда. Били, массыына саахалыгар тубэһиэҕиттэн хас-хас эпирээссийэни ааста этэй? [Кыым, 2009, с. 8]. «В последнее время он (т.е. я) сам запутался. Сколько опера-ций перенес после аварии?». В обобщенно-личном значении лично-возвратное местоимение бэйэтэ «он сам» при сочетании с лексемой киһи «человек» в обоб-щенном понимании может выражать действие, которое относится к каждому: Киһи арыт бэйэтин бэйэтэ сэнэнэр, итэҕэммэт мүнүүтэлэрэ баар буолаллар [Да-нилов, 1996, с. 95]. «Бывают минуты, когда человек сам себе не верит, пренебре-гает собою». Лично-возвратные местоимения в якутском языке употребляются также как модальные частицы. В этой функции они превращаются в составное сказуемое, утрачивая свою местоименную функцию, но сохраняя способность представлять собою один из способов выражения персональности. При употреблении как мо-дальные частицы, эти лексемы указывают на действия или состояния выраженных инфинитной формой, т.е. причастием, а лицо действия определяется с помощью притяжательных аффиксов в составе этих лексем. Они употребляются в речи в следующих значениях: 1) означают, что действие, о котором идет речь, всегда совершалось или никогда не совершалось данным субъектом: Манныктан хаһан да куттамматах бэйэм «Я такого никогда не боялся»; 2) в сочетании причастий с частицами буолла, буоллага, дуу, ини, а также с аффиксом вопросительности -ый в вопросительных предложениях выражают недоумение, затруднение, нереши-тельность, сожаление: Уһугуннарыах бэйэм дуу? «Разбудить мне его, что ли?»; Барыах бэйэң буоллаҕа «Придется тебе идти»; Тугу гыныах бэйэм буолла? «Что же мне делать»? Ылыах бэйэтэ ини ылымыах бэйэтэ ини «взять ему ли не взять» [Якутско-русский словарь, 1972, с. 98]. При употреблении лично-возвратных ме-стоимений как модальных частиц используются также уменьшительные аффиксы: бэйэкэм, бэйэкэң, бэйэкэтэ, бэйэкэбит, бэйэкэҕит, бэйэкэлэрэ. Они выражают непонимание, недоумение с острым желанием узнать, выведать о действиях субъ-екта: Ээ, кэбис, догор! «Бэйи, оонньоомуум эрэ» диэн санаабат бэйэкэң дуу? [Мординов, 1994, с. 26]. «Э, брось, друг! Не думаешь ли ты сам «Ну, не буду-ка я так шутить?». Таким образом, личные и лично-возвратные местоимения играют важную роль при построении предложения, синтаксических конструкций, предикативно-сти предложения, являются аналитическим средством выражения категории лица. Лексическое значение местоимений реализующееся в контексте или в определен-ной речевой ситуации и имеет стилистически ориентированную функцию.

Скачать электронную версию публикации