Review of the book by Nikonova N.E. «V.A. Zhukovsky and his German friends: New data on the Russian-German cross-cultura.pdf Все книги, очевидно, можно разделить на те, что стоит читать, и те, что нужно изучать. Традиционно считается, что научное издание не предназначено создания эстетического впечатления. Более того, даже если монография и вызы-вает предкатарсическое состояние, то оценка все равно дается осторожно, с ог-лядкой на каноны так называемого трудного чтения, как будто значимые идеи можно высказывать только схоластическим языком! Отсюда и возникшее в нашей науке не вчера стремление молодых авторов к максимальной сложности форму-лировок, к терминологическому затемнению смыслов. Не случайно поэтому, что многие современные издания напоминают труды толкователей Библии, вечно об-ложенных словарями и справочниками, вечно тщащихся постичь смысл, а не кра-соту Божественного слова. Думается, что знакомство с монографией Н.Е. Никоновой «В.А. Жуковский и его немецкие друзья: новые факты из истории российско-германского межкуль-турного взаимодействия первой половины XIX века», изданной в 2012 году при финансовой поддержке гранта Президента РФ и РГНФ, вызовет даже у подготов-ленного к восприятию научного дискурса читателя смешанное ощущение сдер-жанной терминологической простоты, с какой она написана, и гармонической сложности, с каковой сцеплены воедино биографические, культурологические и переводоведческие наблюдения и находки молодого ученого. Являясь достойным представителем всемирно известной томской школы А.С. Янушкевича, в своей книге Н.Е. Никонова придает имиджу первого русского романтика черты почти домашней простоты и естественности за счет проникно-вения, диктуемого самим временем и уникальностью объекта исследования, в малоизвестные факты биографии, через анализ публицистического и беллетри-стического наследия, путевых заметок и впечатлений, через создание портретов немецких друзей и знакомцев В.А. Жуковского, их переписку и воспоминания, образующих сложную и разветвленную концептосферу, называемую автором мо-нографии «немецким миром Жуковского». Определяя сверхзадачу своего исследования как создание «научной биогра-фии В.А. Жуковского, не отделимой от немецкого мира», Н.Е. Никонова последо-вательно расширяет круг своих интерпретаций посредством обращения к дерпт-скому и веймарскому периодам жизни писателя, не забывая о его многочислен-ных контактах с интеллектуальной и светской элитой Германии. Значительное количество материалов, на которые опирается автор в своей книге, до сих пор не были известны широкому кругу отечественных исследователей. Но не только в этом ее ценность. Читая страницы, посвященные, например, отношениям В.А. Жуковского и К.К. Зейдлица, невольно доверяешься эпистолярному дискурсу давно умерших друзей, которые и называли-то друг друга как-то особенно – нежно и с иронией: «мой милый Зейдлиц» – «lieber Joukoffsky», «мой почтенный друг и брат» – «mein teurer Joukoffsky und записной кум!», «мой милый, превосходный и превосходитель-ный Зейдлиц» – «mein lieber alter Freund», «Мой безумный Зейдлиц» – «mein teurer Freund Joukoffsky». Эта манера обращения, к сожалению, совершенно утраченная в наше время, позволяет судить о степени благородства и взаимопонимания друзей-соперников, между судьбами которых была «какая-то таинственная связь». Трудно представить полный психологический портрет В.А. Жуковского и без поэтической переписки с дерптским поэтом и педагогом Мартином Асмусом, за-частую очень личной и не предназначавшейся для публикации. Отмечая, что «по-слания Асмуса прочитываются как метапереводы поэзии Жуковского 1810-х гг.», автор монографии, потративший немало времени и усилий на подстрочный пере-вод, подчеркивает их огромное влияние на все творчество «Коломба русского романтизма». Не менее увлекательна и вторая глава монографии Н.Е. Никоновой – «Веймар-ский след В.А. Жуковского», в которой обозначается множество адресатов русско-го поэта в столице Саксен-Веймар-Эйзенахского княжества: начиная от великого Гете, немецкой поэтессы Г. фон Штейн, директора Института изящных искусств И.К.Л.фон Шорна и заканчивая дипломатами и переводчиками русской литературы баронами Аполлонием и Францем фон Мальтицами, графинями Каролиной и Юли-ей Эглоффштейн. Здесь оказывается представленным корпус документов, позво-ляющих взглянуть на жизнь и творчество русского поэта глазами его немецких корреспондентов, собрание писем, дневниковых и альбомных записей, связанных с общеизвестными произведениями Жуковского и обладающих тем большей ценно-стью для читателя, чем шире отражаются в них потаенные механизмы создания ше-девров великого мастера русского художественного слова. Специфическое положе-ние Жуковского в качестве воспитателя наследника русского престола отражено в его деловой переписке с великой княгиней и герцогиней Марией Павловной и канцлером Веймарского двора Фридрихом фон Мюллером, который на правах знатока и ценителя искусств помогал в определении маршрута цесаревича Алек-сандра в его поездке по Европе, а после женитьбы Василия Андреевича и переез-да в Германию стал его близким другом. Смерть этого удивительного человека, последовавшая довольно быстро после революционных событий 1848 года в Гер-мании, оставила в душе Жуковского ощущение неизгладимой утраты! Наибольшее расширение художественно-документального пространства про-исходит в, пожалуй, одной из самых проникновенных, глав монографии – «В.А. Жуковский и немецкие литераторы». По дарственным надписям немецких друзей поэта можно писать историю интеллектуальной и художественной мысли Германии и России в XIX веке. «С назначением на новую должность воспитателя наследника, великого князя Александра Николаевича, в феврале 1826 г., – как отмечается в этой главе, – Жуковский приобретает и новые связи с представите-лями “немецкой учености”…» Его библиотека пополняется учебниками геогра-фии К.Г. Горншу, книгами И.А. Бюшинга, Г. фон Шези, Х.А. Тидге, А. Штерн-берга, Л. Тика, Ю. Кернера, Ф.В. Шадова, Г.А. Кестнера, К. Шнаазе, наконец – трудами Фихте, ставшими «одним из немногочисленных источников изучения немецкой философии». За каждым инскриптом скрывается особенная история, частью отраженная в пометах Жуковского-читателя и в ряде случаев продолжен-ная Жуковским-писателем. Эпистолярные сюжеты нарратива «Художники и ученые Германии» привле-кают анализом малоизученного наследия Жуковского-живописца и его контактов с художниками-назарейцами, описанием сорокалетней дружбы поэта с семьей Аделунгов, дружеских отношений с А. фон Гумбольдтом и И.М. фон Радовицем. Судьба последнего, имевшая схожесть с его собственной (Радовиц был не только политиком, но и учителем кронпринца Альбрехта), побудила Жуковского к напи-санию биографического очерка с целью защитить честь и достоинство человека, не претендовавшего, и это доказывается эпистолярием генерала, на почести и на-грады. Не остановила искреннего друга и почитателя талантов опального полити-ка даже опасность быть самому подвергнутым остракизму и оказаться непонятым близкими людьми, такими, как, например, Фарнгаген фон Энзе, который прекра-тил свое общение с русским поэтом и отказался от публикации статьи о нем «из-за брошюры о генерале». Но не к тем, «которые словом и делом оболгали Радови-ца, кто из личной вражды к нему поверили лжи и распространяли ее далее», апеллировал Василий Андреевич в своем предисловии к немецкому изданию очерка, а к истине о выдающемся ученом и благородном человеке. Этот неожиданный взгляд на взаимоотношения Радовица и Жуковского за-ставляет читателя переосмыслить свои школьные познания и задуматься над сис-темой навязанных стереотипов. Книги Радовица с пометами Жуковского, по мне-нию автора монографии, свидетельствуют о том, что русский поэт многому нау-чился у своего младшего товарища. Новую страницу немецкого мира Жуковского представляют и материалы его многолетних контактов с Фридрихом и Николаем Аделунгами, открывающие «целую палитру чувств и настроений партнеров по переписке и широкую картину русско-немецких контактов в лицах». В жанре рецензии трудно перечислить все имена и факты, изложенные в мо-нографии Н.Е. Никоновой. Да этого и не требуется, если исходить из установки на ее художественную познавательность и искреннее желание рецензента не лишать читателя возможности самому познакомиться с этой замечательной книгой. На правах просто читателя позволю себе лишь отметить, что по всей монографии рас-сыпаны очень интересные свидетельства времени и судеб: меня, например, заинте-ресовало, что некоторые письма Жуковского «из-за болезни глаз писаны ка-рандашом с помощью печатной машинки, которую он сам изготовил», что первое в Европе издание русских народных сказок в немецком переводе А. Дитриха вы-шло с предисловием самого Я. Грима, что именно Жуковский первым задумал грандиозный проект по собранию коллекции живописи для престолонаследника и что копия знаменитого полотна И.Ф. Овербека «Триумф религии в искусствах» попала в коллекцию русского императорского двора благодаря его стараниям. Надеюсь, что и каждый из читателей сможет найти в этой книге близкий ему сюжет.

Скачать электронную версию публикации