Душа как объект оценки и субъект нормы в русской языковой картине мира.pdf Исследованию концепта «душа» посвящено уже несколько лингвистических работ, в которых это понятие рассматривается в сопоставлении с концептами «дух» и «сердце», а также с точки зрения особенностей его образного представле-ния в языке [Михеев, 1999; Степанов, 2001; Шмелев, 2002 и др.]. Целью данной статьи является анализ содержания концепта «душа» в аспекте тех норм, отноше-ние к которым выражают обозначающие его языковые единицы. При этом норма понимается нами как разновидность оценки, т.е. как «частный случай ценностно-го отношения между мыслью и действительностью», который включает следую-щие части или компоненты. «Субъект оценки - лицо (или группа лиц), приписы-вающее ценность некоторому объекту; предмет оценки - объект, которому при-писывается ценность; основание оценки - явление или предмет, с точки зрения которого производится оценивание» [Ивин, 1997, с. 163, 167]. Исследование про-водится на материале производных слов, фразеологизмов и паремий, в которых компонент душа обозначает предмет оценки; отраженные в семантике этих еди-ниц «частнооценочные значения релятивизированы к нормам бытия объекта и создают ценностную картину мира данного языкового коллектива» [Телия, 1996, с. 109], выступающего в роли субъекта нормативной оценки. Основным содер-жанием статьи стал анализ оснований оценки, т.е. тех представлений о нормах проявления и состояния души, которые отражены в русской языковой картине мира. В энциклопедических описаниях душа характеризуется как внутренний пси-хический мир человека, содержанием которого является «обширный комплекс душевной продукции», включая восприятия (напр.: воспринять всей душой), чув-ства и ощущения (душа не на месте, с души воротит), мысли и помыслы (вына-шивать /лелеять в душе), желания и стремления (душа горит, стремиться всей душой), пристрастия и привычки (прикипеть /прирасти душой к чему-л.), вкусы (ср.: прийтись по душе и душа не лежит к чему-л.), реакции (душевный отклик), волевые усилия (положить душу на что-л.) и многое другое [Свешников, 2001, с. 98]. Лингвисты неоднократно отмечали, что «душа в наивно-языковом пред-ставлении воспринимается как …невидимый орган, “заведующий” внутренней жизнью человека» [Шмелев, 2002, с. 21]. Другой особенностью души является разнообразие выполняемых ею функций по установлению и регулированию от-ношений с социумом и всем материальным и идеальным миром, а также опреде-ление характера психической деятельности человека, его внутреннего состояния и настроений. Как и функционирование любого органа, деятельность души может оцени-ваться с точки зрения нормы. При этом качественное разнообразие нормативных оценок этой деятельности, нашедших отражение в семантике русских языковых единиц, обусловлено сложностью и дифференцированностью ее функций и со-стояний в представлении носителей языка. В самых общих чертах эти функции могут быть охарактеризованы: 1) как деятельность по установлению и регулированию межличностных от-ношений; 2) как разнообразные реакции на внешние воздействия и внутренние потреб-ности; 3) как взаимоотношения с некоторыми явлениями нематериального мира; 4) как функция оценки и определения нормы во взаимодействии человека и предметного мира. 1. Роль души в регулировании межличностных отношений По мнению носителей русского языка, одна из основных функций души со-стоит в установлении и регулировании отношений между ее обладателем и дру-гими членами коллектива. Именно участие души обеспечивает согласие в мыслях и чувствах разных людей, обозначенное словом единодушие: Душа душу и знает; Душа с душой беседует. Особенно близкие душевные контакты устанавливаются между членами одной семьи (Муж да жена одна душа; Жить душа в душу), по-этому под оборотом родная душа обычно понимают близкого родственника. Од-нако родство душ может возникнуть и между людьми, не связанными семейными отношениями, но обладающими единством во мнениях и оценках каких-либо важных для них явлений. Кроме того, душа участвует в менее тесных и продолжительных, чем родст-венные или семейные, контактах с другими членами социума. Именно в таких отношениях проявляются обычно те свойства личности, которые обозначены в языке как душевные качества. Душевные качества - это положительные лично-стные свойства и позитивно оцениваемые в коллективе черты характера, наличие или недостаток которых определяет отношение их носителей к другим людям и к окружающему миру вообще. Как и другие свойства человека, душевные качества подвергаются в социуме оценке с точки зрения нормы, причем эта оценка может выражаться в языке разными способами. Анализ семантики производных слов, фразеологизмов и паремий с компо-нентом душа позволяет предположить, что к числу душевных качеств носители русского языка относят доброту (ср.: добродушие, благодушный и злая, черная душа), отзывчивость и чуткость (ср.: душевный человек, добрая душа и собачья душа, очерстветь душой), щедрость (ср.: широта души и мелкая душонка), прав-дивость и искренность (ср.: прямодушие, душа нараспашку и кривить душой, двоедушие), благородство и снисходительность к другим (великодушие), а также стойкость и мужество, отсутствие которых обозначается словами малодушие, сла-бодушие и оборотами заячья душа, соломенная душа и т.д. Главными из этих свойств русский человек считает доброту и отзывчивость, поскольку именно их недостаток обозначается в русском языке как отсутствие души - бездушие, в то время как обладание этими свойствами в большей, чем обычно, степени позволяет назвать человека душевным. Высшее проявление душевных качеств - величие ду-ши - предполагает реализацию этих свойств в максимально высокой степени, вплоть до самопожертвования. Лексикографы прошлых веков отмечали у слова великодушный значение «Устар. Жертвующий своими личными интересами ради других; самоотверженный» [ССРЛЯ, 1991], а у слова благодушие - значение «доб-лесть, мужество на пользу ближнего; самоотвержение» (В.И. Даль). Недостаток у человека того или иного душевого качества чаще всего обозна-чается путем указания на малые размеры души или ее неправильную форму (низ-кая, мелкая душонка, малодушие, измельчать душой, криводушие, а также: У нем-ца (француза) ножки тоненьки, душа коротенька). Напротив, проявление в чело-веке некоторых душевных качеств в большей, чем у других людей, степени выра-жается при помощи слов и корней со значением «больше нормы» (широта души, величие души, человек большой души, великодушие), а также указывающих на пра-вильную форму души (прямодушие) или выражающих ее положительную оценку (добродушие, благодушие). Сделанные наблюдения позволяют предположить, что в русском социуме имеются представления о своеобразной норме проявления душевных качеств, недостижение которой всегда получает в нем отрицательную оценку, в то время как ее превышение оценивается в большинстве случаев положительно. Эти пред-ставления в известной степени условны, относительны, и это является одной из причин того, что нормальная (средняя) степень проявления того или иного ду-шевного качества не обозначена специальными языковыми единицами, но опре-деляется при сопоставлении отраженных в языке ситуаций недостижения и пре-вышения нормы. Так, например, бездушный человек бесчувствен и неотзывчив, однако душевным назовут только того, кому чуткость и отзывчивость свойствен-ны в большей, чем другим людям, степени. Человек широкой души - «это велико-душный человек», чьи «щедрость и хлебосольство иногда могут переходить в нерасчетливость и расточительность» [Шмелев, 2002, с. 87], превышая норму; вместе с тем «мелочность безусловно осуждается, и сочетание мелочный человек звучит как приговор» [Там же], как и оценка мелкая душонка. Свойства, приписы-ваемые человеку низкой души, воспринимаются в социуме как аномалия, вместе с тем и на проявление великодушия по отношению к другим людям способен не каждый, поскольку обозначенная этим словом степень благородства и снисходи-тельности к чужим недостаткам превышает обычную норму. «Верхняя» и «нижняя» границы нормальной реализации душевных свойств качественно различны. В то время как превышение нормы означает проявление того или иного душевного свойства в большей степени по сравнению с необходи-мым и достаточным для установления и сохранения отношений с другими члена-ми коллектива, недостижение нормы может свидетельствовать об отсутствии это-го свойства у его субъекта. В связи с этим ситуации превышения нормы проявле-ния душевных качеств обозначаются чаще всего при помощи непредельных па-раметрических прилагательных (в смысле [Апресян, 1995, с. 66-67]), называющих признак, способный проявляться с любой интенсивностью, причем носитель при-знака - душа - при максимальной его реализации качественно не изменяется, со-храняя свои определяющие свойства (высоту, широту, величие и т.п.). Напротив, недостижение нормы проявления душевных качеств обозначается, как правило, предельными прилагательными. Эти слова обозначают «такое гра-дуируемое свойство, для которого возможна максимальная степень» проявления [Там же, с. 66], когда предмет приобретает иные, чем обозначенные данными прилагательными, свойства, т.е. качественно изменяется. Подобно тому, как низ-кий предмет при определенной степени проявления этого признака перестает на-зываться низким, но получает иное наименование (ср: низкий цилиндр и плоский или широкий диск), так и слово душа, определяемое предельными прилагатель-ными низкий, мелкий и т.д., отражает тенденцию обозначенного им объекта к ка-чественному перерождению или полному исчезновению (бездушию). Примени-тельно к анализируемой нами ситуации это означает, что душа как особый орган не выполняет своих коммуникативных функций. Особое место в ряду душевных качеств занимают правдивость и искрен-ность. Эти свойства, как правило, положительно оцениваются в любом коллекти-ве как одно из условий получения объективной информации, в то время как про-тивопоставленные им криводушие и двоедушие порицаются не только как причи-на искажения истины, но и потому, что являются нарушением моральных норм. По мнению носителей русского языка, лживость как свойство характера изобли-чает в человеке душевный изъян, сопоставимый с физическим недостатком (ср.: криводушный и кривобокий, а также Молодец красив, да на душу крив и Хоть гла-зами кос, да душою прям). Напротив, правдивость и искренность отражают такое важное свойство души, как цельность. Двоедушие неискреннего человека не обо-гащает его обладанием двумя или несколькими душами, но означает разделение первоначально единой души на несколько ущербных частей: Семь в тебе душ, а ни в одной пути нет. Кроме того, неискренность двоедушного человека нивели-рует в глазах остальных людей проявленные им другие душевные качества, пре-вращая доброту в прекраснодушную сентиментальность, а великодушие - в по-казное великодушничанье. Вместе с тем следует заметить, что нормальная степень правдивости и ис-кренности допускает возможность при определенных обстоятельствах незначи-тельно исказить истину или скрыть ее (покривить душой или затаить в душе что-л.), поэтому прямодушие всегда правдивого и искреннего человека превышает эту норму. Однако в то время как прямодушие того, кто сознательно избегает лжи, воспринимается в социуме с уважением, неумение сохранить тайну, свойственное простодушному (душа нараспашку) человеку, заслуживает порицания: Простота хуже воровства, причем отрицательную оценку получает в данном случае не ду-ша, а интеллект человека. В идеале способности человека к реализации своих душевных качеств не имеют предела, о чем свидетельствует и обозначение их непредельными прилага-тельными. В действительности же представление о нормальной степени проявле-ния этих качеств связано с пониманием того, что их реализация может быть свя-зана с физическими или материальными затратами, а также с расходованием пси-хической энергии (так называемых душевных сил). Такое понимание связано с особенностями русской этической традиции, которая могла потребовать от чело-века действовать в ущерб своим интересам ради столь же актуальных или более насущных потребностей других людей: заложить за кого-л. душу (ручаться в важном деле), взять на душу ответственность за другого человека (принеся клят-ву, присягу) и даже положить душу за кого-л., жертвуя жизнью. Эта традиция во многом способствовала формированию представлений о «верхней» и «нижней» границах нормы проявления душевных качеств. В свою очередь, такие представ-ления стали одним из инструментов регулирования отношений внутри коллекти-ва, поскольку, с одной стороны, они ставят каждого из его членов перед необхо-димостью соблюсти названные нормы, вынуждая его в своем поведении реализо-вать заложенные в них моральные принципы. С другой стороны, представления о «верхней» границе нормы проявления душевных качеств снижают уровень притя-заний членов коллектива друг к другу, мешая использовать чьи-либо душевные свойства в своекорыстных интересах и во вред дающему. Так, например, в рус-ском социуме порицается поведение того, кто так в душу и вьется, лестью и хит-ростью добиваясь расположения и участия; недопустимо также злоупотреблять чьей-либо откровенностью с целью выведать чужие тайны (без сальца (мыла) в душу влезать) или использовать такую откровенность для того, чтобы оскорбить чувства другого человека (плюнуть в душу). 2. Оценка душевного состояния с точки зрения нормы Способность души участвовать в сложных межличностных отношениях, реа-лизуя то или иное из своих качеств, обусловлена необычайной восприимчивостью этого «невидимого органа чувств и предчувствий» [НОСС, 1997, с. 89]. На разно-образные внешние воздействия или внутренние конфликты душа реагирует опре-деленными душевными состояниями, гамма которых очень богата. Это является одной из причин того, что значительная часть русских фразеологизмов и устойчи-вых выражений с компонентом душа характеризует разнообразные эмоциональ-но-психологические состояния человека: легко / тяжело на душе, душа ушла в пятки, бальзам на душу и т.д. Наиболее нейтральными из душевных состояний - своего рода психологиче-ской нормой - являются состояния, обозначенные сочетаниями душевное равно-весие и душевный покой, а также оборотами душа на месте (о том, кто совершен-но спокоен, ничем не встревожен), душа стала на место (о человеке, который успокоился, пришел в себя) и легко на душе (т.е. спокойно и весело). Оборот душа на месте (т.е. там, где ей в норме и надлежит быть) обозначает ситуацию, когда человек находится в состоянии душевного равновесия, он споко-ен и сохраняет контроль над собой, в то время как потеря душевного равновесия означает утрату такого контроля под воздействием сильных, но, как правило, не-продолжительных эмоций. Такими эмоциями могут быть внезапный испуг, страх, когда душа ушла в пятки, радость, от которой душа взыграла, острая жалость и сострадание, пронзающие душу или вызывающие ощущение того, что душа пере-вернулась, а также сильное возбуждение, волнение или острое желание, при кото-рых душа загорелась, душа горит. Такие эмоции представляют собой первичную реакцию на внезапное и сильное воздействие и обозначаются в языке чаще всего при помощи однократных глаголов совершенного вида либо глаголов, обозна-чающих интенсивное начало действия или активное деструктивное воздействие (перевернулась, взыграла, загорелась, пронзать, горит). Все названные ими со-стояния находятся за пределами эмоциональной нормы, но оказываются непро-должительными, поскольку человек, лишенный душевного равновесия, вскоре восстанавливает способность к самоконтролю даже в тех случаях, когда первич-ная причина его негативного состояния (например, источник страха) не устране-на. Душевный покой является, по-видимому, более стабильным состоянием, чем душевное равновесие, и его утрата бывает вызвана более продолжительными влияниями внешних или внутренних факторов. Отсутствие душевного покоя обычно связывается с состояниями тоски и тревоги, от которых душа не на месте, она болит, надрывается, ноет, рвется на части (ср. также: на душе кошки скре-бут и ад (кромешный) в /на душе). Длительность и неразрешимость таких состоя-ний подчеркивается использованием для их обозначения назывных предложений и глаголов несовершенного вида, которые в составе перечисленных фразеологиз-мов не могут иметь видовой пары (ноет, болит, надрывается). Для того чтобы душа стала на место, необходимо разрешение травмирующей ее ситуации, т.е. устранение причин тревоги и тоски. В тех же случаях, когда причина душевных страданий неустранима, преодолеть их помогает время, по истечении которого человек может переболеть душой и успокоиться - отдохнуть душой. Носители русского языка одной из функций души считают реагирование на внешние воздействия или внутренние потребности, побуждающие человека к действию. Так, например, душа, пронзенная состраданием или перевернувшаяся от жалости, заставляет человека оказать помощь другому; душа, ушедшая в пят-ки, для того, чтобы вернуться в нормальное состояние, должна потребовать от человека заботы о собственной безопасности; душе, загоревшейся желанием, не-обходимо удовлетворить его прежде других. Вместе с тем в русском социуме порицаются внешние воздействия на душу с целью ухудшить эмоциональное состояние человека. Например, отрицательную оценку получает действие, имеющее целью оскорбить лучшие чувства человека - плюнуть в душу. Так же негативно оцениваются длительные эмоциональные воз-действия на психику человека обстоятельств, которые он не может изменить и которые поэтому вызывают у него душевные страдания тем более мучительные, чем более длительно такое воздействие. В оборотах мотать, травить, тянуть, вытягивать, бередить, надрывать душу, а также торчать /висеть над душой с общим значением «надоедать, мучить назойливыми приставаниями или чем-либо неприятным» негативное воздействие обозначается глаголами несовершенного вида, обозначающими непрерывное длительное действие. Употребление в составе этих оборотов глаголов совершенного вида (вымотать /вытянуть (всю) душу, вытрясти душу из кого-л.) метафорически указывает на лишение человека души, а значит и жизни. Подвергаясь негативному психологическому воздействию, че-ловек вправе попытаться прервать его, обратившись к его источнику с просьбой не стоять над душой (ср. также: Не стой надо мной, как черт над душой) или отпустить душу на покаяние (шутл. «оставить в покое»). Нормальное душевное состояние человека обозначается не только фразеоло-гизмом душа на месте, но также и оборотом легко на душе со значением «спокоен и весел» (В.И. Даль). Такому состоянию противопоставлено тягостное, гнетущее чувство, обозначенное фразеологизмами тяжело на душе, свинец (камень) на ду-ше. Это ощущение может быть вызвано заботами, волнениями, переживаниями, а также нечистой совестью. При этом освобождение от забот и волнений сравнива-ется с избавлением от тяжелого груза: как камень с души свалился. В тех случаях, когда причиной тяжести на душе являются какие-либо пере-живания, облегчить душу помогает общение. Его цель состоит не в том, чтобы отвлечься от своих проблем или получить эмоциональную разрядку (отвести душу), а в том, чтобы излить душу: рассчитывая на сочувствие, откровенно рас-сказать о том, что волнует, беспокоит, наболело. При этом искренний и откровен-ный разговор по душам поможет получить облегчение только в том случае, если рассказчик будет чистосердечен, реализуя присущую душе исповедальность и связанное с ней свойство правдивости. Русский язык особенно богат образными обозначениями предельно искреннего, откровенного рассказа о себе: открыть /выкладывать кому-л. душу, раскрыть перед кем-л. душу, изливать душу, выво-рачивать перед кем-л. душу наизнанку и т.д. Такой рассказ, как правило, не тре-бует от человека каких-либо усилий, это крик души, нуждающейся в исповеди. Со своей стороны, слушатель в этой ситуации должен проявить отзывчивость и чут-кость, способность заглянуть в душу собеседнику, чтобы разобраться в его по-мыслах и чувствах. В ситуации задушевного разговора взаимодействие душевных качеств и душевных состояний проявляется наиболее полно: достижение положи-тельно оцениваемого (нормального) душевного состояния становится возможным только в том случае, если участники ситуации в достаточной степени реализуют определенные душевные качества (правдивости с одной стороны и отзывчиво-сти - с другой). Вместе с тем в задушевном разговоре в максимальной степени реализуется важная для души функция регулирования межличностных отноше-ний. Несмотря на то что выполняемые душой функции общения и эмоционально-го реагирования представлены в языке разностороннее и полнее, чем другие виды ее деятельности, значимость этих функций не следует преувеличивать. Облегчая адаптацию человека к общественным и физическим условиям его бытия, соци-альные контакты и эмоциональные реакции не должны ограничивать деятель-ность души в других областях, поскольку это может сделать душу ущербной. Од-на из форм такой ущербности состоит в склонности «сосредотачиваться на ощу-щении своей боли или бесконечно припоминать свои чувства при каком-то доро-гом событии и во внутреннем смысле только эти переживания и осознавать как самые ценные», «что на святоотеческом языке называется душевность» [Свеш-ников, 2001, с. 97-98]. 3. Духовная деятельность души Деятельность души в значительной степени определяется ее собственными духовными интересами или духовностью. При этом, в отличие от потребности в общении и чувственном реагировании на внешние воздействия, духовность не обусловлена внешними обстоятельствами бытия человека, но имманентна его душе. От внешних контактов и эмоциональных реакций духовная деятельность отличается также и тем, что недоступна наблюдению извне. Возможно, этим объ-ясняется тот факт, что ее наименования в языке немногочисленны, в то время как сам скрытый характер такой деятельности отмечен множеством пословиц: Чужая душа - потемки; Чужая душа - темный лес; С рожи - снаружи, а с души - снутри; Человека видим, а души его не видим; Как в кремне огонь невидим, так в человеке душа; В чужую душу не влезешь. Хотя нашим современникам свойственно связывать представления о душе в основном с иррациональными психическими реакциями человека, в русском язы-ке имеются свидетельства взаимодействия души также и с интеллектуальной, рас-судочной сферой сознания. Так, например, термин душевное заболевание (душев-ная болезнь) используется для обозначения тяжелых психических расстройств, связанных с утратой рассудка, но представляет их как результат нарушения неко-торых функций души. При оценке роли души в интеллектуальной деятельности человека следует принимать во внимание то, что процессы и результаты этой деятельности весьма разнообразны и включают, например, усвоение знаний, формирование мнений, выработку суждений, возникновение идей и т.д. Участие души в этих процессах проявляется в разной степени и в неодинаковых формах. По нашим наблюдениям, среди разнообразных результатов интеллектуаль-ной деятельности душа наиболее восприимчива к идеям (иное мнение см.: [НОСС, 1997, с. 178]), т.е. к таким мыслям, которые занимают «определяющее положение в системе взглядов, воззрений» и предполагают «сознание цели и пер-спективы дальнейшего познания и практического преобразования» мира [МАС]. Поскольку «содержание идеи - это обычно способ решения какой-либо пробле-мы» [НОСС, 1997, с. 176], идеи относятся к миру ценностей. «При ценностном подходе исходной является оценка существующего положения вещей, и речь идет о том, чтобы преобразовать его в соответствии с этой оценкой» [Ивин, 1997, с. 161]. Положительно оцениваемая идея, способная стать высшей жизненной це-лью человека, обозначается словом «идеал». Хотя неоднократно отмечалось, что идеи вынашиваются в подсознании их создателей, основная функция души в этом процессе состоит не в создании, а в восприятии идеи. Идея, воспринятая всей душой, становится убеждением и спо-собна определять жизненные цели человека. При этом взаимодействие души и идеи (идеала) может принимать разные формы. Идея способна воодушевить че-ловека, вызывая в нем сильные положительные эмоции - душевный подъем и по-буждая к действию. Другой формой взаимодействия человека и идеи является преданность идее или ее носителю душой и телом, что означает не только полное согласие с идеей, но и готовность работать или приносить жертвы ради нее. Дея-тельность по реализации идеи или идеала может быть направлена во внешний мир с целью его преобразования, но может иметь целью совершенствование внутрен-него мира самого носителя идеи и в первую очередь его души, - таковы, напри-мер, религиозные идеалы. В отличие от идей, душевный контакт с которыми мо-жет быть непродолжительным, идеалы поселяются в душе человека навсегда или надолго, и их утрата тяжело им переживается; это делает идеалы необходимой составной частью любой идеологии. Изо всех идейных учений, знакомых русскому народу, наиболее полно была им воспринята идеология христианства, в которой душа характеризуется как главная составляющая человека: Душа - заветное дело; Душа всего дороже. Представления, связанные с христианским учением о душе, глубоко укоренены в сознании русского человека и находят отражение в некоторых производных сло-вах и устойчивых языковых выражениях. Согласно этим представлениям, душа имеется у каждого человека, в том числе и у некрещеного (И у цыгана душа не погана), поэтому каждого человека можно назвать живой душой. Однако человек, принявший крещение, обладает знанием того, что бессмертная душа дарована ему Богом (Жив Бог, жива душа моя). Сознание души как божьего дара дает христиа-нину право именоваться божьей душой. Важной составляющей идеологии христианства являются представления об идеальной природе души и о способности этого органа взаимодействовать с Бо-гом и явлениями нематериального мира. Эти свойства души представляются на-столько важными, что для ее обозначения в этом качестве нередко используется особый ЛСВ слова дух, напр.: воспрянуть духом; пасть духом; воспарять духом; блаженны нищие духом; дух бодр, да плоть немощна (ср. также: дух вон и душа вон). Дух представляется той стороной души человека, которой она обращена к миру абстрактных сущностей, включающему идеи и идеалы. В силу этого душа обладает собственными духовными потребностями. Особенностью христианства как религиозного учения является то, что в нем существование таких потребно-стей признается нормой, а их удовлетворение и развитие (в богословской терми-нологии - «духовное делание») вменяется в обязанность каждому человеку. Ос-новными средствами «духовного делания» в христианстве являются пост и мо-литва, и именно такое их понимание отражено в русских пословицах. Пост пред-полагает телесное воздержание, и тот, кто смиренен духом, да горд брюхом, на-рушает это установление. С другой стороны, «пост христианский нравственно содержателен лишь в связи со смиренно-покаянным переживанием» [Свешников, 2001, с. 445], и об этом напоминают пословицы: Чистота духовная паче телес-ной; Постись духом, а не брюхом. Молитва же дает человеку возможность всту-пить в непосредственное общение с Богом, когда не встанет свеча перед Богом, а встанет душа. Результатом такого общения становится духовное очищение и просветление: Свет в храмине от свечи, а в душе от молитвы. Духовное состояние человека как результат деятельности души может быть подвергнуто нормативной оценке. Согласно представлениям, существующим в религиозном обществе, адекватную оценку этому глубоко интимному состоянию может дать только Бог, поскольку только ему и открыта вполне душа. При таком подходе объектом нормативной оценки является духовное состояние человека, а в качестве ее субъекта выступает Бог. Члены человеческого коллектива могут оце-нить духовные качества человека только косвенно, например, отметив несоответ-ствие образа жизни и поведения субъекта религиозным или этическим нормам. В языке эта оценка выражается преимущественно при помощи так называемых имен некомплектных объектов, обозначающих отклонение от нормы путем указа-ния на отсутствие у оцениваемого объекта свойственного ему в норме необходи-мого атрибута: безбожие, беззаконие, безнравственность, бездуховность. Нормативная оценка духовного состояния личности и ее поведения может быть различной в зависимости от того, каким идеалам следует общество как субъ-ект оценки. В христианском коллективе основанием такой оценки являются рели-гиозные нормы, поэтому духовная ущербность воспринимается в нем как резуль-тат безбожия. При этом безбожник - это не просто неверующий человек, но «не-честивец, не знающий страха Божия, живущий заведомо во зле, во грехах», «бес-совестный, нечестивый, злодейный» (В.И. Даль). Причину такого состояния ве-рующий человек видит в беззаконии, т.е. в «неисполнении закона Божьего», по-ложенного в основание нормативной оценки. За нарушение этого закона человек должен будет отвечать перед Богом, люди же вправе лишь выразить неодобри-тельное отношение к его поведению. В отличие от безбожия, являющегося духовной характеристикой личности, безнравственность характеризует «противный нравственности и душевной чис-тоте, развратный, распутный» образ жизни человека (В.И. Даль). Объектом оцен-ки является в этом случае не внутренний мир, а поведение личности, нарушаю-щей общепринятые этические нормы, с позиций которых и производится оценка. Поскольку такое поведение может быть социально опасным, социум вправе ис-пользовать против нарушителя этических норм не только общественное порица-ние, но и другие виды наказания. В христианском обществе понятия «духовность» и «нравственность» четко различаются. Словом духовность обозначается «интеллектуальная природа, сущ-ность человека» (МАС), его ум и воля (В.И. Даль); духовность присуща каждому человеку в силу наличия у него бессмертной души. Что касается нравственности, то это свойство требует для своего развития особых условий - воспитания чело-века в духе определенных моральных норм. С точки зрения христианина, наибо-лее очевидной причиной безнравственности является безбожие (неверие в Бога) или беззаконие (непризнание норм христианской морали). Напротив, в социуме, лишенном христианских идеалов, различия в пред-ставлениях о духовности и нравственности неизбежно стираются. В языке это находит выражение в синонимичном употреблении слов духовный, нравственный и моральный при обозначении интеллектуально-волевых качеств человека. Так, согласно толкованию МАС, слово духовный означает «связанный с внутренним, нравственным миром человека», а слово нравственность имеет значение «мо-ральные качества». Существительное духовность в своем прежнем значении вы-шло из употребления, однако в 70-е - 80-е гг. двадцатого века в русской публици-стике стало активно использоваться слово бездуховность, выражающее отрица-тельную оценку духовного состояния личности, замкнутой на собственных эгои-стических и меркантильных интересах. Внутренняя форма этого слова представ-ляет обозначенное им качество как неспособность человека к восприятию ценно-стей высшего порядка в силу неразвитости его души. 4. Душа как субъект оценки и субъект нормы Как носитель духовного начала душа представляет собой относительно авто-номную часть человека, по своим потребностям противопоставленную телу: Телу простор - душе теснота (и наоборот); Что телу любо, то душе грубо; Душа про-хладу любит, а плоть пар; Душа на прохладу, а плоть в баню (просятся); Душа телу (плоти) спорница; Плоть душе враг; Грешное тело и душу съело; Душа и редечкой напитается, а тело вологу (т.е. скоромное) любит; Рада б душа посту, да тело бунтует; Душе с телом мука. Вместе с тем противопоставление души телу в русских пословицах сочетается с указаниями на их взаимодействие при удовлетворении человеческих нужд (Приняла б душа, а брюхо не прогневается) и на телесные потребности души как носителя жизненного начала в человеке: Душа не сосед: есть и пить просит; Голод не тётка, душа не сосед (не уйдешь); Жива душа калачика чает; Напитай, Господи, душу малым кусом! Как участник этого взаимодействия душа является объектом нормативной оценки со стороны членов языкового коллектива (субъекта оценки), которые со-поставляют все ее проявления с имеющимися в социуме представлениями о нор-ме. При этом особенностью представления души в русской языковой картине ми-ра является то, что, согласно ему, сама душа может быть не только объектом, но и субъектом нормативной оценки и, более того, обладает свойствами субъекта нор-мы. Вводимое здесь понятие субъекта нормы отличается от уже использованно-го выше термина «субъект нормативной оценки» по своему содержанию. В то время как субъект нормативной оценки обладает знаниями об определенной нор-ме и способен сопоставить с нею оцениваемый объект, субъект нормы, помимо этого, сам устанавливает или определяет границы нормы. Так, например, субъек-том моральных норм в представлении христианских народов является совесть (И. Кант). Душа же в русской языковой картине мира представляется как субъект индивидуальной нормы потребления (Душа меру знает; Душа всему мера; Сердце - вещун, а душа - мера) и личных вкусовых предпочтений (Рад бы сердцем, да душа не принимает; с души прет, скидывает). Потребности в пище, питье, сне и т.п. примерно одинаковы у разных людей и укладываются в общепринятые представления о норме, превышение которой обозначается словами обжорство, чревоугодие, пьянство и т.д. Однако наряду с этими общими представлениями у каждого человека имеется своя физиологиче-ская норма, обусловленная его индивидуальными потребностями и некоторыми внешними условиями жизни. Именно эту норму определяет душа, препятствуя ее превышению, например, в ситуациях, когда Душа не принимает, а глаза все больше просят. Установленная душой норма в основном совпадает с общепринятыми пред-ставлениями об обычных потребностях человека; поэтому пожелания есть, пить, спать и т.п. сколько душе угодно (ср. также: Свищи, душа, через нос! т.е. «спи вво-лю»), как и предложение чего душе угодно, не поощряют чьи-либо излишества и прихоти, но говорят лишь о полном удовлетворении той или иной потребности. Доверие социума к установленной душой норме потребления прежде основыва-лось на представлениях о непосредственном общении души с Богом, что отрази-лось, например, в шутливом определении икоты Душа с Богом беседует и в обо-роте как Бог на душу положит, а также в сравнении Как Христос босиком по ду-ше прошел, употребляемом при описании чувства удовлетворения от хорошей пищи, питья и т.п. Примером соответствия общепринятых представлений об ин-дивидуальной норме тем, которые определяются душой, может служить поговор-ка Сторонись, душа, оболью! (говорит пьяница, поднося чару ко рту), где отрица-тельная социальная оценка пьянства и неприятие его со стороны души, потребно-сти которой не учитывает пьяница, совпадают. Образ захлебнувшейся души в по-говорке Душа пузыри пускает (об отрыжке) также указывает на превышение нор-мы, контролируемой душой. Душа как субъект нормы определяет не только меру потребления, но также индивидуальные вкусы и предпочтения человека. При этом выражения прийтись по душе /не по душе, а также душа лежит /не лежит к чему-л. означают не про-сто «нравится» или «не нравится», но также и то, что предмет, который «человек видит и оценивает, он как бы сравнивает с неким эталоном» [Михеев, 1999, с. 148], т.е. с нормой. Эта норма индивидуальна, и поэтому каждый человек «саму рассматриваемую вещь (дело, создавшуюся ситуацию) примеривает на свою ду-шу, чтобы в результате получить возможность сказать: Вот это мне по душе» [Там же]. Одной из причин уважительного отношения социума к душевным склонно-стям личности является то, что такие склонности отличаются от обычных жела-ний или предпочтений относительным постоянством; они, как любая другая нор-ма, стабильны и объективны, т.е. не зависят от воли человека. Объективность этих норм проявляется в том, что человек, как правило, испытывает душевное распо-ложение к тому, что оценивается обществом положительно или нейтрально, и напротив, то, чего не принимает душа отдельного человека, от чего его с души воротит, редко вызывает положительное отношение со сто

Скачать электронную версию публикации