Authorisation and addressing as means of popularisation of scientific content (a case study of a popular scientific arti.pdf Данная статья написана в рамках разрабатываемого автором жанрово-сферного подхода к научно-популярным текстам, основной идеей которого является обусловленность содержания и языкового оформления научно-популярных текстов их жанровыми характеристиками и спецификой научно-популярной сферы общения. Таким образом, на организацию научно-популярной статьи влияет не только его жанр, но и охватывающая этот жанр сфера общения, сущностные свойства которой формируют базовые условия общения и ставят перед автором типовые коммуникативные задачи. В этом аспекте обнаруживается важность отражения в научно-популярной статье позиций автора и адресата, которые преломляются в речежанровых понятиях образа автора и образа адресата [Шмелёва, 1990] и языковых категориях авторизации иадресации. Термин «авторизация» в значении ‘указание на источник информации, субъекта точки зрения’ 1 введен в рамках функционального синтаксиса в 1973 г. Г. А. Золотовой как «способ взаимодействия моделей предложения», средство, делящее предложение на план «информации об объективной действительности» и план указания на субъекта, предоставляющего эту информацию [Золотова, 1973, с. 263]. Г. А. Золотова подробно описала систему средств выражения этого явления, охватив, однако, лишь его эксплицированные случаи. Т. В. Шмелёва [1994, с. 32-33] рассматривает авторизацию как квалификативную категорию модуса (наряду с персуазивностью), означающую указание на источник информации и способ ее получения. Она расширяет сферу применимости этой категории, обнаруживая ее во всех высказываниях и отмечая необязательность ее показателей в ряде случаев. К последним относятся высказывания «от себя» (что принято в языке «по умолчанию»), высказывания с тем же источником информации, который был указан ранее («принцип авторизационного ключа») и высказывания с «жесткимсоответствиемдиктумногосодержанияихарактераегополучения». Адресация - более молодой термин, заимствованный в конце 1980-х - начале 1990-х гг. из технических наук, где он означает «осуществить ссылку [обращение] к устройству или элементу данных по его адресу» [Вычислительная техника, 1989, с. 12], однако в лингвистике обозначаемое им понятие было разработано ранее. Н. Д. Арутюнова в работе «Фактор адресата» [Арутюнова, 1981] утверждает обязательность параметризованной модели адресата для любого речевого акта. К параметрам модели относится социальный статус адресата, пол, возраст и т. п., причем коррелирующий с параметрами автора (например, учитель и ученик, отец и сын) и социальной ситуацией, в которую включены коммуниканты [Там же, с. 357-358]. Таким образом, авторизация и адресация являются текстовым отражением позиций автора и адресата в коммуникативной ситуации того или иного типа. Тип ситуации определяется, во-первых, ее включенностью в определенную деятельность, а значит сферу общения, а во-вторых, более конкретной целевой направленностью и более жестким ограничением условий общения, а значит принадлежностью текстак тому или иномуречевомужанру. Ситуация научно-популярной коммуникации имеет целью сообщить научное знание неспециалисту и сделать это содержание интересным для него. Состав и соотношение этих функций - информативной и воздействующей - определялись в лингвистике неоднозначно. Авторы работ, посвященных стилистике научнопопулярного текста, как правило, формулируют цель, учитывая только языковую способность адресата (М. Н. Кожина: научно-популярные тексты «популяризуют научные знания в широкой аудитории», отсюда простота изложения, экспрессивность и образность [Кожина и др., 2008, с. 310-311]; Г. Я. Солганик: цель - «передать научные знания» [Солганик, Дроняева, 2005, с. 13]) и вынося за скобки его собственные цели, интересы и то воздействие, которое оказывает на него текст. Авторы, исследующие научно-популярную литературу в коммуникативном и лингвопрагматическом аспекте или, по крайней мере, учитывающие этот аспект, выделяют наряду с функцией сообщения функцию воздействия на адресата (В. Г. Костомаров, Л. К. Граудина, Е. Н. Ширяев, И. И. Баранова), иногда подчеркивая преобладание последней. Взаимодействие этих функций «формирует коммуникативную стратегию создателя научно-популярного текста» [Баранова, 1995, с. 34], обеспечивая передачу информации «наиболее оптимальным образом» [Ужахова, 2003, с. 156]. 1 В отличие от значения ‘установление авторства текста’, в котором термин применяется, например, в юрислингвистике. Характеристики субъектов научно-популярной сферы общения вариативны, однако общим является следующие. Автор научно-популярного текста, стремящийся передать широкой аудитории научное знание, - это ученый или журналист, в некоторой степени овладевший научным знанием. Адресат - неспециалист, либо вообще не знакомый с объектом излагаемого знания, либо знакомый с ним в общих чертах или фрагментарно. Коммуникативная установка адресата может быть различной: от ситуативного интереса до настойчивой потребности разобраться в предмете. Эти особенности, а также особенности жанра научно-популярной статьи - печатная фактура, однонаправленность коммуникации (отсутствие непосредственной обратной связи) - создают ряд трудностей при написании. Во-первых, это проблема трансформации сложного и узкоспециального содержания в представление, понятное неспециалисту, причем «перевод» должен быть выполнен корректно «с первого раза» (у адресата нет возможности задать вопрос). При этом автор должен учитывать и когнитивный, и лингвистический аспекты «перевода» (представления и термины). Во-вторых, для того чтобы состоялась коммуникация, текст должен быть не только информативным, но и интересным. Это предполагает учет возможных целей имотивовчитателя. Неопределенность характеристик адресата и разная степень сложности предлагаемого лингвистического материала позволяют сформулировать отправной тезис исследования: соотношение функций сообщения и убеждения в конкретном тексте может быть разным (в зависимости от темы, от личной интенции автора, от средовых воздействий, например факторов актуальности темы), при этом, поскольку они обе задают направленность текста, следует рассматривать их в комплексе. Иными словами, нецелесообразно квалифицировать те или иные средства как реализующие только одну функцию. Для понимания функционального эффекта языковых средств имеет смысл, напротив, рассматривать поведение каждого из них в ситуации конкретного текста, своей структурой реализующих цель коммуникации. Цель данной работы - описать механизмы реализации функций сообщения и воздействия в лингвистической научно-популярной статье средствами авторизации и адресации как средствами сокращения когнитивного и целевого разрыва междуавтором иадресатом. В ряде рассматриваемых текстов сообщение информации о лингвистическом объекте происходит в двух режимах: субъект-объектном, когда язык представлен как объект ментально-речевой активности автора текста, и субъект-субъектном, когда язык описывается через действия, совершаемые над ним различными субъектами в рамках конкретной социально-речевой ситуации. В первом случае язык и речь представлены отвлеченно от ситуации общения; во втором - язык может быть представлен как инструмент носителя, речь - как процесс его деятельности, язык и речь - как объект исследования лингвиста и т. п. В последней ситуации становится возможна идентификация автора и адресата с позициями этих субъектов. Поэтому по нашей версии во втором случае автор способствует более эффективному пониманию при сохранении интереса, искусственно сближая или заостряявмикросюжетах текстапозиции, занимаемые им самим иадресатом. Для терминологического удобства будем обозначать фрагменты с субъект-объ-ектным представлением лингвистического объекта фрагментами текста с прагматической ситуацией (ПрС), поскольку такая ситуация изоморфна ситуации научно-популярной коммуникации, являясь ее моделью в представлении автора. Фрагменты с субъект-субъектным представлением знаний, вводящие объект через микросюжеты с действующими лицами, - фрагментами с событийной ситуацией (СС). Они «вложены» в ПрС, являясь средством достижения прагматической цели. При этом действующие лица каждой СС могут иметь интенции, не связанные с коммуникативной ситуацией (например, носитель языка хочет выбрать необходимые языковые средства, а лингвист - исследовать этот выбор) или являющиеся частной задачей коммуникативной цели (например, лингвист хочет привести в пример случай из своей исследовательской деятельности, а носитель языка - продемонстрировать свои наивные представления о языке). Для выявления того спектра средств, с помощью которого будут определяться позиции, потенциально занимаемые в коммуникативной ситуации автором и читателем, требуется ввести понятие точки зрения. Данное понятие появилось прежде всего в исследованиях художественной литературы (М. М. Бахтин, В. В. Виноградов и др.), что выразилось, в частности, в различении речи повествователя и речи персонажа. Впоследствии данное различение было детализировано и перенесено на тексты других функциональных стилей в трудах Ю. Д. Апресяна, Б. А. Успенского, Е. В. Падучевой и др. Первичный субъект говорения (находящийся в «канонической речевой ситуации» - непосредственно контактирующий с адресатом) и различные типы вторичных субъектов (представленный в тексте «образ автора») были противопоставлены в трех аспектах: пространственно-временном (субъект дейксиса и субъект восприятия), в аспекте семантики речевых актов (субъект речи), в когнитивном, эмоциональном и волюнтивном аспекте (субъект сознания) [Падучева, 2010, с. 262-265]. Каждый из аспектов находит свое выражение в тексте - с той или иной степенью однозначности - в модальных, дейктических, оценочных элементах, предикатах со значением сходства и подобия, обобщающих врезках, словах с оценочным значением и др. ([Апресян, 1986; Падучева, 2010, с. 266-291] идр.). Работая с научно-популярной статьей, мы имеем дело с вторичными субъектами говорения, и в аспекте различения субъект-объектного и субъект-субъектного способов донесения информации существенно выделение экзегетического (повествователя, «не входящего во внутренний мир текста») и диегетического (рассказчика, «принадлежащего миру текста») авторов. В качестве примера первого типа Е. В. Падучева приводит повествователя в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (повествователь - субъект оценок и т. п.), а второго - повествователя в «Выстреле» А. С. Пушкина (повествователь - один из персонажей) [Падучева, 2010, с. 203 идалее]. Соответствующие средства выражения оценки или дейксиса эксплицируют, как правило, наличие СС, тогда как ПрС таких показателей чаще всего не имеет. Исключение можетсоставлять прямоеобращение к читателю. Предмет указанных исследований - средства выражения только авторского голоса. Однако, поскольку в нашей модели текстовые позиции автора и адресата имеют равный статус и, более того, могут накладываться друг на друга, будет корректно расширить сферу применимости «субъектного» анализа и до позиций, занимаемых адресатом. Продемонстрируем предложенную методику на примере анализа статьи Б. Иомдина «Как взаимодействуют язык бытовой и язык официальный?» 2. Содержание работы связано с двумя функциональными разновидностями русского языка - бытовой и официально-деловой, носителями которых является и автор, и читатель (хотя последнее и небезусловно), при этом и тот и другой имеют большой опыт использования бытовой разновидности и меньший - официальноделовой. Автор статьи, Б. Иомдин, - профессиональный лингвист, и более того - специалист именно в области бытовой лексики, значит, он стремится рассказать не просто об известных ему свойствах языка, но и о продукте собственной исследовательскойдеятельности. 2 Иомдин Б. Как взаимодействуют язык бытовой и язык официальный? URL: http:// postnauka.ru/faq/34828 (дата обращения 24.10.2015). Исходя из этого, можно выделить следующие позиции в СС, потенциально занимаемыекоммуникантами (см. таблицу). Потенциальные соотношения коммуникантов ипозиций событийных ситуаций научно-популярнойстатьилингвистической тематики Позиция Позиция в событийной ситуации в коммуникативной ситуации Лингвистисследователь Объект исследования Носитель языка Автор + + Адресат + + Разработанная нами процедура анализа механизмов авторизации и адресации включает три этапа: на материале содержания статьи (1) выявляется объект, по поводу которого происходит взаимодействие коммуникантов; (2) обозначаются позиции реального автора и реального адресата по отношению к объекту (отсюда становится ясным разрыв в знаниях и интересе, который автор стремится преодолеть с помощью текста); на материале языковых средств (3) описываются ситуации взаимодействия автора и адресата (прагматические и событийные ситуации) через выявление их текстовыхролей. Выявление объекта описания. Из синтаксического анализа заголовка Как взаимодействуют язык бытовой и язык официальный? вытекает, что тема статьи - характер взаимодействия двух функциональных стилей языка. Подзаголовок Лингвист Борис Иомдин об активном словарном запасе, языковых изменениях и текстах официальных документов выделяет из этого тематического поля три аспекта. Активный словарный запас является параметром носителя языка, и в зависимости от профессионального и социального статуса его стилистическое наполнение может быть различным. Дальнейшее содержание текста (например, бытовая лексика - самая частотная и общеупотребительная и как без специального образования понять такой [официальный] текст?) свидетельствует о том, что бытовой язык формирует активный словарный запас любого носителя, а владение официальным стилем варьирует в зависимости от сферы и степени социализации человека. Таким образом, рассуждает автор, взаимодействие этих разновидностей языка будет в большей степени неравноправным с большей открытостью первой из них для носителей языка. Аспект языковых изменений актуализирует динамический фокус рассмотрения языка: часть изменений в языке связана с влиянием бытового и официального языков друг на друга. Тексты официальных документов являются речевым проявлением официального языка; их можетпорождать иихвынужден понимать носитель языка. Содержание других «сильных позиций» (элементы текста, в которых смысловые компоненты «особенно психологически заметны» [Арнольд, 1990, с. 46]) самого текста, а именно начала и конца, а также, в меньшей степени, начала абзацев или микротем, вводит в тематику статьи еще один аспект - деятельность лингвистов по упрощению взаимодействия между бытовым иофициальным языком. Обозначение реальных позиций коммуникантов. «По умолчанию» (то, что Т. В. Шмелёва назвала принятым в языке стандартом [Шмелёва, 1994, с. 32]) позиции автора и адресата в научно-популярной статье имеют следующие (жанровые) характеристики. Автор - лингвист, он знает об объекте и о том, как объект исследуется в лингвистике, больше, чем читатель, и считает важным говорить об объекте вне научной сферы общения. В применении к анализируемой статье это означает, что автор знает специфику взаимодействия бытового и официального языков, каким уровнем их владения характеризуется рядовой носитель, как взаимодействие этих двух разновидностей меняет их и в каких речевых формах существуют та и другая. Читатель же - не специалист, он знает меньше или ничего обобъектеи, возможно, имеет к немуменьший интерес. В статье находим показатели того, что автор исходит именно из вышеперечисленных «жанровых» характеристик; приведем самые яркие примеры: Может показаться, что изучение и описание таких слов нетрудно и малоинтересно… (предикат ментального состояния, оценочные предикаты); лингвисту, который ее исследует, приходится тяжело: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение, какой предмет как называется, и составить из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь, очень трудно (оценочные предикаты, оценочное наречие и прилагательное единственно правильное, номинация субъективной «чужой» точки зрения собственное твердое мнение); Приведу примеры проблем, возникающих при работе над словарем бытовой лексики, которым я занимаюсь со своими коллегами и учениками (личное и возвратное местоимения, личные формы глаголов, метатекстовый предикат приведу примеры). Видно, что, с одной стороны, носитель имеет «неправильные» (ср. единственно правильное [мнение] для лингвиста) представления о языковом факте и о его исследовании (два элемента объекта обсуждения) - нетрудно - и отношение к его обсуждению (малоинтересно). С другой стороны, автор, лично исследующий объект (я занимаюсь), имеет более точные знания о языке (есть единственно правильное мнение), отношение к его исследованию (тяжело, очень трудно) и выносит квалификацию представлениям носителя (есть только один правильный вариант). Указанные языковые средства, описывающие представления тех позиций, в которые попадают автор и читатель (лингвист и носитель языка; рассказчик и читатель), находятся в разных планах текста. В первом фрагменте текста автор имитирует полемику с читателем, вводя от третьего лица СС, в которой сталкиваются мнения лингвиста и носителя языка, пытающегося занять позицию лингвиста. «Спор» происходит по поводу выбора предмета для исследования - это взаимодействие представлений о языке. Во втором фрагменте автор вводит другую СС, в которой лингвист, изучающий действия носителей языка, испытывает трудности в связи с разнообразием языковых привычек носителей. Это оценка уже не по поводу языка, а по поводу действий исследователя и носителя языка. В обеих ситуациях мы опознаем текстовые роли по прямым номинациям (лингвист и носитель языка) и по тем языковым средствам, которые невозможно употребить в ПрС (например, средства выражения оценки), т. е. при отчужденном, объектном описании свойств языка, а возможно только из определенных позиций в СС. В третьем фрагменте автор, как специалист в данной области лингвистики, от первого лица рассказывает читателю об опыте своей деятельности, и здесь мы говорим об СС с «диегетическим повествователем», занимающим позицию лингвиста. Эти ситуации взаимодействия - ПрС и вложенные в нее СС с закрепленными ролями, которые могут исполнять автор и читатель, - и являются единицей следующего шаганашего анализа. 3. Описание ситуаций взаимодействия автора и адресата через выявление их ролей в разных СС и ПрС. Текст статьи был разделен на фрагменты - единицы анализа, после чего были определены ПрС и, при наличии, вложенные в них СС, которые описывались с учетом текстовых субъектов. В связи с тем, что текст линеен, анализируемые фрагменты выделялись также линейно, даже в тех случаях, когда фрагмент с СС2 разрывает фрагмент с СС1 или ПрС на две части, как, например, в предложении А между тем лингвисты знают, что многие слова (СС1), которые сейчас нам кажутся абсолютно нейтральными (СС2), когда-то тоже были уменьшительными (ПрС). О наличии в высказывании двух разных типов событийных ситуаций свидетельствует следующие признаки. В СС1 субъект-«лингвист», позицию которого занимает автор, выражается через констатацию лингвистического знания (хоть и в «неточном», «популярном» виде, на что указывает местоимение когда-то) и через метатекстовый элемент а между тем выстраивающий логику доказательства. В СС2 местоимение 1-го лица нам и неопределенное местоимение многие обозначают позицию носителя языка, ее также и в том числе занимает автор со своим языковым восприятием и языковыми привычками. Позиции читателя менее разнообразны. В предложении Многие образованные люди сейчас возмущаются обилием уменьшительных, особенно в речи официантов, продавцов или, например, парикмахеров: Салатики нести? Вот эту модельку показать? Височки подровнять? - читатель может отождествить себя с ролью «образованного человека», рефлектирующего носителя языка. В СС2 эта роль у читателя сохраняется: как и автор, читатель здесь, являясь носителем языка, имеет сформированноемнение о стилистическойокраскенекоторыхслов. Во фрагменте когда-то тоже были уменьшительными отсутствуют маркеры текстовых субъектов, следовательно, мы определяем его как ПрС. Эта квалификация подтверждается и наличием неопределенного местоимения когда-то: в ситуации научно-популярной коммуникации научное содержание может сообщаться в упрощенном виде, хотя автором является ученый. В данном предложении мы выделяем не две, а три ситуации (хотя ПрС могла бы быть квалифицирована как продолжение СС1), поскольку во время чтения читатель «проживает» свое нахождение в них последовательно. Диспозиция автор - лингвист, читатель - носитель языка прослеживается в ряде различных СС. Продемонстрируем это на следующих примерах: (а) пример фрагмента с отсутствующим планом выражения авторизации и адресации: Многие образованные люди сейчас возмущаются обилием уменьшительных… СС имеет значение ‘носители имеют определенное отношение к речевым фактам’; дальнейший контекст, демонстрируя иное отношение лингвиста (А между тем лингвисты знают, что…), в позицию которого встает автор, отделяет автора от «многих образованных людей». Прямых показателей соотнесенности читателя с образованными носителями языка нет, однако читатель может соотнести себя с этими носителями или, по меньшей мере, с носителями, которые часто сталкиваются с указанными примерами в речи (это можно подтвердить предшествующим …названия разных бытовых предметов - тех, с которыми мы сталкиваемся каждый день, где читательвместе савтором включен в мы); (б) пример фрагмента с показателями позиционной принадлежности коммуникантов: У каждого носителя языка свое мнение о значении слов, и лингвистам порой трудно выбрать из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь. В СС носитель имеет определенные представления об элементах языка, а лингвист, работая с ними, испытывает затруднения в связи с множественностью этих представлений. Средствами различной номинации и отдельных предикаций разграничены позиции лингвиста и носителя языка. Оценочное наречие трудно является субъективной квалификацией исследовательских действий, которую может дать только лингвист. Следовательно, в приведенном фрагменте автор занимает текстовую позицию лингвиста. Однозначных маркеров принадлежности читателя к данной позиции носителя языка не наблюдается, но, как и в предыдущем примере, онможет соотнести себя сносителем. Очевидное проявление соотношения читатель - носитель языка наблюдается в уже процитированном ранее в усеченном виде фрагменте. Отрывок представляет собой СС, включенную в микросюжет «диалог лингвиста с оппонентом - носителем языка». Этот микросюжет содержит пять фрагментов - две СС и три ПрС. Приведемегополностью. Может показаться, что изучение и описание таких слов нетрудно и малоинтересно - то ли дело, например, названия животных и растений, всевозможные оттенки цветов или юридические термины, в которых сам черт ногу сломит (СС1 или ПрС1: читатель - носитель языка пытается занять позицию лингвиста). Однако именно потому, что бытовая лексика - самая частотная и общеупотребительная (ПрС2: автор-лингвист вводит аргумент, основанный на научных данных), лингвисту, который ее исследует, приходится тяжело: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение, какой предмет как называется, и составить из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в словарь, очень трудно (СС2: лингвист испытывает исследовательские затруднения в связи с действиями носителя). По-разному говорят представители различных профессий, люди разных возрастов и интересов, жители разных городов. Кроме того, язык постоянно меняется, и быт - сфера наиболее интенсивных изменений: то и дело появляются новые предметы, рождаются новые названия, старые слова меняют свои значения (ПрС3: автор сообщает научные сведения и научные оценки), и возникает неуправляемый хаос (СС3: лингвист дает эмоциональную оценку состоянию языка). В первом фрагменте чужаяречь (из последующего Однако… мыпонимаем, что приведенный отрывок содержит именно чужую речь) обрамлена вводной конструкцией - предикатом со значением ментального состояния может показаться, далее следуют оценочные слова категории состояния нетрудно и малоинтересно, а после с помощью несобственно-прямой речи, усиленной разговорными элементами (то ли дело, сам черт ногу сломит), развивается содержание «оппонирующей» точки зрения. Поскольку далее следует разворачивание опровержения от лица лингвиста (эта позиция вводится в ПрС2, затем в СС2 разворачивается с помощью средств, аналогичных средствам СС1/ПрС1 - приходится тяжело, очень трудно, - но без маркеров неуверенности или предположительности, и далее сохраняется в ПрС3 с помощью введения научных сведений), мы опознаем, что позицию оппонента занимает адресат в соответствии со своими социологическими характеристиками (носитель языка, имеющий наивные представления о лингвистическом исследовании). Это позиция носителя языка, «примеряющего на себя» роль лингвиста. Однако прямых показателей соотнесенности читателя с этой точкой зрения нет (ее может принимать и не читатель), поэтому констатируем неопределенность субъекта и, соответственно, типа ситуации. Ситуации, в которых автор соотносится с лингвистом, а читатель - с носителем, неоднородны не только по степени выраженности этих соотношений, но и по тому, какую из функций выполняет субъект в данных позициях. Выше уже были обозначены две разновидности лингвиста в функции популяризато-ра - транслятора знаний: лингвист, только владеющий научным знанием об объекте - языковых и речевых явлениях и способах их исследования (не обязательно изучающий описываемые языковые явления), и лингвист, занимающийся имен-но ихисследованием. В другой функции - функции популяризатора-эксперта (популяризатора отношения к знаниям) - лингвист выступает в последнем предложении текста, от-носящемся к ПрС: Составление толкового словаря без непоследовательностей, основанного на принципе системности, - одна из самых актуальных… задач современной лингвистики. Квалификация одна из самых актуальных [задач] может быть дана лингвистом, оценивающим и обдумывающим современное состояние науки. Другая позиция, в которую встает автор, - позиция носителя языка. Она выражается, прежде всего, местоимениями 1-го лица и соответствующими глагольными формами и во вторую очередь - показателями модальности и оценки: Заметную часть нашего активного словарного запаса составляют названия разных бытовых предметов - тех, с которыми мы сталкиваемся каждый день; …слова, которые сейчас нам кажутся абсолютно нейтральными…; …[предметы называютсяили описываютсяв ГОСТах] не так, как нам привычно ит. п. 3 Особый интерес представляют отрывки, в которых граница между событийными ситуациями проходит внутри предложения: Многие образованные люди сейчас возмущаются… А между тем лингвисты знают, что многие слова (СС1: автор - лингвист), которые сейчас нам кажутся абсолютно нейтральными (СС2: автор - носитель языка); Мы и теперь наблюдаем такие изменения (СС1: автор - носитель языка): в современном языке говорят не «шнуры для ботинок», а «шнурки», не «ремень для часов», а «ремешок», не «шапка для душа», а «шапочка» (СС2 или ПрС - см. следующий абзац) - и это, кажется, никого не раздражает, а значит, должно быть включено в словарь как нейтральная лексика (СС2: автор - лингвист). Встречаются и случаи (один из них приведен выше), в которых невозможно точно установить позицию автора и даже само наличие СС внутри ПрС: Мы и теперь наблюдаем такие изменения: в современном языке говорят не «шнуры для ботинок», а «шнурки», не «ремень для часов», а «ремешок», не «шапка для душа», а «шапочка»… (СС: автор - лингвист / ПрС); Читать ГОСТы часто довольно трудно. Как без специального образования понять такой текст: «Допускается изготовлять чемоданы без пуклей длиной не более 40 см; с применением наружного профилированного кедера по ботану корпуса и крышки; с другими деталями, выполняющими назначение пуклей»?.. (автор - лингвист или носитель языка). Позиции, которые занимает читатель, отличаются меньшим разнообразием. Кроме того, маркированность такого позиционирования гораздо слабее и, следовательно, менеедостоверна, чем маркированность позиций автора. Читатель может находиться в роли носителя языка. Пример с ярким показателем такой отнесенности (вводящий «полемику» лингвиста с носителем) уже обсуждался выше: Может показаться, что изучение и описание таких слов нетрудно и малоинтересно - то ли дело, например, названия животных и растений, всевозможные оттенки цветов или юридические термины, в которых сам черт ногу сломи. (ПрС или СС1, активирующая позицию носителя, пытающегося встать на место лингвиста). Однако именно потому, что бытовая лексика - самая частотная и общеупотребительная, лингвисту, который ее исследует, приходится тяжело: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение… (СС2: автор - лингвист, читатель - носитель языка). Выше мы выяснили, что в ПрС/СС1 позицию носителя языка может занимать читатель. Показатели этой соотнесенности включают несобственно-прямую речь; предикат ментального состояния, не совпадающий с характером последующего изложения точки зрения лингвиста; противопоставительную конструкцию то ли дело. Другой ряд примеров связан с употреблением, в частности, местоимений 1-го лица мн. ч., референт которых включает как автора, так и адресата (см. приведенные выше примеры типа Заметную часть нашего активного словарного запаса…). Такую соотнесенность мы тоже относим к однозначным. Менее достоверна 3 Такие ситуации мы отличаем от других, в которых местоимение 1-го лица имеет другую референцию, например: Для наших исследований мы работаем с юридическими текстами… где мы это ‘я со своими коллегами и учениками’. Это сообщество лингвистов, к которомупринадлежит реальный авториккоторому присоединяется автортекстовый. отнесенность коммуникантов к текстовым ролям в тех СС, в которых позиция носителя языка введена в третьем лице и где читатель может (но не обязан) поставить себя на его место: каждый носитель языка имеет собственное твердое мнение, какой предмет как называется; по-разному говорят представители различных профессий, люди разных возрастов и интересов, жители разных городов; итальянское borsetta (небольшая сумочка) дало русское слово «борсетка», которое все больше людей предпочитают писать через «а» ит. п. (СС: автор - лингвист, читатель - носитель языка / ПрС с проявленным авторомлингвистом). Еще слабее позиции без прямой номинации субъекта с неопределенно-личным типом сказуемого: по нашим исследованиям, «барсетка» пишут как минимум в десять раз чаще, чем «борсетка»; в современном языке говорят не «шнуры для ботинок», а «шнурки», не «ремень для часов», а «ремешок», не «шапка для душа», а «шапочка» - и позиции с субъектом, выраженным неопределенным местоимением в роли дополнения: и это… никого не раздражает. При анализе статьи выделяется подтип этой позиции - образованный носитель языка, или рефлектирующий носитель. Последний пример может быть отнесен именно к этой группе, ср. с аналогичными: Многие образованные люди сейчас возмущаются обилием уменьшительных…; Назовем ли мы сейчас «верхней одеждой», вход в которой в театр запрещен, брюки и рубашку? А пиджак? (Отметим, что в первом примере соотнесенность читателей с «образованными людьми» менее достоверна, чемво втором.) Наличие только ПрС без вложенной СС связано, как правило, с введением лингвистической информации, научных рассуждений или квалификаций языковых и речевых фактов без указания на носителей языка и их действия: Определения ГОСТов предельно точны: «Книга - книжное издание объемом свыше 48 страниц»; «Свитер - трикотажная плечевая одежда с длинными рукавами, без застежки, с высоким воротником более 5 см»; В быту же язык не терпит такой точности; А значит, использовать официальные определения для анализа неофициальных текстов неправильно; Составление толкового словаря без непоследовательностей, основанного на принципе системности, - одна из самых актуальных, но и наиболее сложно выполнимых задач современной лингвистики и пр. Отметим в этих примерах элементы, характерные для научно-популярной коммуникативной ситуации и менее характерные для собственно научной: наречия с оценочной или усилительной семантикой предельно точны, сложно выполнимая; предикат субъективной оценки неправильно (ср. с более объективированными некорректно, неправомерно и пр.), олицетворение язык не терпит точности. Стоит сделать оговорку относительно некоторых случаев, похожих на приведенные абзацем выше, но имеющие содержательное отличие. Речь идет о фрагментах типа: прежде всего, нужно определить написание; ударения в письменном тексте не увидишь, нужно обрабатывать записи устной речи и проводить масштабные опросы; должно быть включено в словарь как нейтральная лексика; а значит, использовать официальные определения для анализа неофициальных текстов неправильно; надо учитывать и эти тексты ит. д. Субъект действий предикатов, осложненных семантикой долженствования, - лингвист, изучающий бытовую лексику (ср. в этом же ряду описания исследовательских действий: Для наших исследований мы работаем с юридическими текстами, с описаниями протоколов…), это, как мы отмечали, позиция, занимаемая автором. Однако модальность долженствования добавляет к характеристике коммуникативной ситуации оттенок инструктивности, то есть событийной ситуации, в которой лингвист инструктирует тех, кто может заняться исследованием бытовой лексики. В результате, если опустить семантические нюансы, мы имеем следующие позиции автораиадресата:  в прагматической ситуации автор - лингвист (в том числе узкий специалист), читатель - неспециалист, воспринимающий информацию;  в событийных ситуациях автор - лингвист и носитель языка, читатель - носитель языка. Взаимодействие автора и читателя происходит внутри СС посредством действий, а в ПрС - в рамках «речежанровых» параметров фрагмента, которые можно описать через понятия регистра и содержания. Так, в коммуникативном взаимодействии (ПрС) преобладает информативный регистр (автор сообщает читателю фрагмент лингвистического знания), а также имеет место информативный с вкраплениями волюнтивного (в отрывках, похожих на инструкцию исследователя) и реактивный (отрывки с квалификацией работы лингвиста и актуальности его задач). Взаимодействия внутри СС варьируют соответственно позициям, приписываемым автору ичитателю. Лингвист, позиционируемый как профессионал «широкого профиля», полемизирует с носителем (см. примеры выше) и исследует речевую деятельность носителя; при этом носитель затрудняет работу исследователя: У каждого носителя языка свое мнение о значении слов, и лингвистам порой трудно выбрать из этой палитры мнений то единственно правильное, которое надо поместить в сло-варь. Действия лингвиста как узкого специалиста частично пересекаются с действиями лингвиста «широкого профиля», но имеют свою специфику. Содержание сообщения может включать не только языковые и речевые факты (Орфография оригинала соблюдается далеко не всегда… и пр.), но и процедуру исследования, причем как в информативном регистре (в ПрС без СС: Чтобы определить тренды в орфографии, мы изучаем огромные объемы текстов…), так и в волюнтивном (Прежде всего, нужно определить написание; …это, кажется, никого не раздражает, а значит, должно быть включено в словарь как нейтральная лексика). Если первое соотносится с ситуацией, когда «автор рассказывает читателю об объекте», то во втором лингвист еще будто инструктирует начинающего коллегу, как исследовать бытовую лексику. Приведем пример, в котором этот «оттеночный» смысл особенно отчетлив: Прежде всего, нужно определить написание. А как быть, если слово только недавно было заимствовано из иностранного языка? Орфография оригинала соблюдается далеко не всегда… Невозможно однозначно установить, задан ли этот вопрос от лица будущего исследователя или лингвиста, демонстрирующего процесс исследования (во второй интерпретации взаимодействие коммуникативное, т. е. в ПрС). Такая неопределенностьработаетна сближение ролейавтораи читателя. Др

Скачать электронную версию публикации