Mordovian calendar-ritual folklore-ethnographic complex of Siberian existence (spring-summer period).pdf Мордва, являясь наиболее многочисленным финно-угорским этносом России, расселена на ее территории чрезвычайно дисперсно - только треть мордовского населения страны проживает в Республике Мордовия. Компактные переселенческие группы мордвы есть в Поволжье, Заволжье, Приуралье, Сибири и на Дальнем Востоке. К первым письменным записям фольклора сибирской мордвы относится фиксация поэтических текстов мордовских песен Алтайского и Красноярского краев, Кемеровской и Томской областей, которую осуществил историк, этнограф и фольклорист И. С. Поздяев (Сибиряк) с 1924 по 1960 г. Первые аудиозаписи сибирского фольклора мордвы были сделаны участницей комплексной экспедиции Э. Н. Таракиной 1 (1975) и руководителем музыкально-фольклорных экспедиций В. Б. Русяйкиным 2 (1983, 1986). В конце 1990-х - начале 2000-х гг. мате 1 Таракина Э. Н. Фольклорный материал, собранный летом 1975 года в селах Залесовского района Алтайского края // Архив Научно-исследовательского института при Правительстве республики Мордовия. Ед. хр. Л-517. 65 л. 2 Русяйкин В. Б. Фольклорный материал, собранный во время фольклорно-музыкаль-ных экспедиций (1983-1986 гг.) в мордовские населенные пункты Сибири: В 2 ч. // Ар- риальная и духовная культура мордвы Сибири становится объектом историкоэтнографических исследований сибирских (Т. К. Щеглова, М. А. Овчарова) и мордовских (Л. И. Никонова, Л. Н. Щанкина, М. С. Волкова) ученых. С 2007 г. новосибирские фольклористы под руководством крупного исследователя в области изучения сибирских переселенцев Н. В. Леоновой [Леонова, 1999, с. 179] при участии автора статьи совершили ряд экспедиций в сибирские села 3, в которых проживают мордва-эрзя и мордва-мокша. Экспедиционные маршруты во многом повторяли путь исследователей последней трети XX в., давая возможность проведения диахронических сравнений. Собранный полевой материал 4 и названные архивные источники легли в основу кандидатской диссертации [Шахов, 2015], а также настоящей статьи, задачами которой является обобщение разновременных источников, содержащих сведения о народном календаре мордвы Сибири, сопоставление и сравнение различных элементов весенне-летнего календарного комплекса в локальных сибирско-мордовских традициях 5. Язык традиционной культуры имеет веками сложившуюся форму, систему выражения, которая в процессе развития цивилизации постоянно изменяется, дополнятся новыми элементами и значениями. Любой сегмент этнической традиции многосоставен, многослоен и имеет несколько планов выражения, которые, действуя синхронно или последовательно, усиливают друг друга. Народный календарь православной мордвы как кодовая система представляет собой органичный симбиоз православно-христианского и дохристианского земледельческого календаря и рассматривается в настоящей работе сквозь призму этнической терминологии и различных обрядовых параметров (временного, пространственного, персонального, акционального, атрибутивного, вербальногоимузыкального). Весенне-летний период календарно-обрядового комплекса сибирской мордвы открывается повсеместным празднованием Масленицы за неделю перед Великим постом (Сырная седмица). Сибирская мордва-эрзя именует этот праздник Мáстя (Нов., Пав., Бор.), мокша - Мáсланьце (Н. Куж.) или Мáсла (М. К.). Практически во всех селах ее также называют Мáсленкой или просто по-русски Маслени-ца (Инд.). Акциональный ряд Масленой недели сибирско-мордовского населения весьма разнообразен - катались на санях (Бор., Пав.), при этом кони были ряженые как на свадьбу с колокольчиками (М. К.), катались с горы (Бор., М. К., Нов., Пав., Ал.) 6, дети играли «в борьбу за крепость» (М. К.), взрослые мужчины ездили хив Научно-исследовательского института при Правительстве республики Мордовия. Ед. хр. Л-837. Ч. 1. 152 л.; Ед. хр. Л-836. Ч. 2. 128 л. 3 Экспедиции 2007-2009, 2011 гг. осуществлялись при финансовой поддержке РГНФ (проекты № 07-04-18033е, 08-04-18040е, 09-04-18020е, 11-04-18046е, 12-04-18035). 4 Мордовские коллекции сибирских музыкально-этнографических экспедиций // Архив традиционной музыки Новосибирской государственной консерватории имени М. И. Глинки. Ед. хр. №А0234, А0235, А0236, А0243, А0250, А0251, А0252. 5 Этнические термины, представленные в статье, выделены курсивом. Принятые в тексте работы сокращения касаются обследованных населенных пунктов: Борисово (Бор.), Никольск (Ник.), Малый Калтай (М. К.), Пещёрка (Пещ.), Думчево (Дум.) Залесовского района Алтайского края; Николаевка (Н.) Чебулинского района, Новорождественка (Нов.), Индустрия (Инд.) Прокопьевского района, Кочкуровка (Коч.), Сосновка (Сос.) Гурьевского района, Павловка (Пав.), Родниковский (Род.), Чусовитино (Чус.) Ленинск-Кузнецкого района Кемеровской области; Большая Ничка (Б. Н.), Жерлык (Жер.), Верхняя Коя (В. К.) Минусинского района, Нижний Кужебар (Н. Куж.), Алексеевка (Ал.), Верхний Кужебар (В. Куж.) Каратузского района Красноярскогокрая. 6 Катались на корыте (Бор., Нов.); на обработанной навозом и водой доске или корзине, которую называли лотóк, гóрнома (М. К.), ледя́нка (Пав.), завóзня (для катания до 20 человек) (Нов.); напростойдоскедля катания сéдяв (М. К.). на лошадях «наперегонки» от города до деревни (Нов.) 7, жгли костры на горе во время проводов Масленицы (М. К.). На проводы Масленицы на горе делали соломенное чучело ростом около метра (мáсленка, кýкла), которое наряжали как женщину «всяким старьем», тряпками, после чего сжигали на костре или даже скатывали ее на санках под гору (М. К.) 8. Проводы Масленицы в некоторых мордовских селах позже превратились в «проводы русской зимы» (Нов., В. К., Пав.). Также в течение недели «ходили по домам» (Пав., Жер.) 9 с самогоном, пивом или квасом (М. К.); в гости приходили крестные (крёснай тедéй, крёснай аляй) с подарками (Жер.). Непременная масленичная еда во всех селах - блины (М. К., Нов., Жер., В. Куж., Пав.); кроме этого, готовили рыбу (налим, чебак) (М. К.), стрýжни, вафли (Нов.) и пéште (орешки) (Бор., Пав.) 10. Последний день Масленицы - Прощеное воскресенье 11 - прощáльный день (Нов., Ал.) или прощёная нéдля чи (Нов.) - отмечали, собираясь у родителей за столом. В Новорождественке к этому дню специально готовили печенье теште-кофт ‘звезды-месяц’, кислые блины чапамо пачалксить 12, яйца. После застолья просили у родителей прощенья. На следующий день начинался Великий пост, поэтомуостатки со столахранились в корзине до Пасхи. Во время празднования Масленицы песни исполнялись при разных обстоятельствах: когда девушки ходили по улице поперек дороги, взявшись за руки, исполняя любую песню, например «В селе жила-была Анюта» (Пав.) 13; пели песни, когда делали чучело Масленки из соломы, и пели вокруг костра, когда провожали Масленку (М. К.); пели и плясали на «прощальном вечере» в доме родителей (Нов.). Исполняли как русские (Бор.), так и мордовские (Нов.) песни. Интересно отметить, что эрзянская песня «Сезяка, сезяка», записанная в 1975 г. в Пещерке, названа собирательницей Э. Н. Таракиной «детской песенкой» 14, а в систематизированном издании «Устно-поэтическое творчество мордовского народа» она относится к разряду масленичных песен. В экспедиции 2011 г. в Борисово зафиксированы два варианта этой песни, которые информанты называли «стишком, похожим на частушку» («гармошка играет - вот выйди и пляши и спой»). Первый борисовский вариант по образному строю (диалог с сорокой) и форме поэтического стиха близок пещёрскому: - Сезяка, сезяка, - Сорока, сорока, Мекс пулынеть кувака? Почему хвостик длинный? - Од уряжым максызе, - Молодая невестка дала, Од уряжым казизе Молодая невестка положила. (Пещ., зап. 1975 г. от А. И. Редниковой, 1937 г. р.). 7 Наперегонки ездили от Прокопьевска до Кини (Новорождественки), после чего тот, кто проиграетна скачках, накрывает стол (Нов.). 8 Кочнева Н. М. (М. К., 2008): «А когда на сáнку пасáдят кýклу и сажгýт и пракáтяца пóд гару». 9 В соседней д. Новороссийка все гуляли в одном доме. В Павловке с пятницы начинается «густая масленица», «гульбá»: 5-6 семей гуляюту каждого по очереди. 10 Орешкитакжепекли в мордовских селахна новогодние праздники. 11 В Алексеевке на Прощеное воскресенье, обращаясь друг к другу, говорили: Простя мак ‘Прости меня’ (Н. Куж.). 12 Пачалго в пер. с эрзянского - сковородка. 13 Павловка - деревня водну улицу. 14 Таракина Э. Н. Фольклорныйматериал… Л. 45. - А, сезяка, сезяка, - А, сорока, сорока, Мекс пулынеть кувака? Почему хвостик длинный? - Тетям авам рамизи, - Отецматери купил, Покштям бабам казизе Старым бабам подарил. (Бор., зап. 2011 г. от А. Н. Понятайкиной, 1926 г. р.). Первые два стиха - обращение к сороке с вопросом. Следующее двустишие является ответом в шутливой форме. Второй борисовский вариант 2011 г. поэтического текста имеет развернутую форму ответас непристойным окончанием: - А, сезяка, сезяка, Мекс пулынеть кувака? Уху патей, апатей, Сак банясо парямо! Ашо реве ведь ганды, Раужо реве баня ушты. Сак банясо парямо! Чурцян, сернян банязыт, Цилкцят мукур варязот! (Бор., зап. 2011 г. от З. И. ной, 1939 г. р.) Камагайки - А, сорока, сорока, Почему хвостик длинный? Ух, старшая сестра, старшая сестра, Приходи в бане париться! Белая овца воду несет, Чернаяовца баню затопит. Приходи в бане париться! Нассу, насру на твою баню, Пропищув дыру твоей задницы! В Малом Калтае во время празднования Масленой недели мордвой-мокшей исполнялись короткие песни, называемые иногда «частушками» с конечным припевом «Кивась!» (или «Кива!»). Тексты припевок с таким окончанием пелись только в двух случаях - на свадьбе и Масленице и интонировались на один мотив, который всегда координировался с корильными поэтическими текстами, содержащими ненормативную лексику. Някудáтнекóста сáйхть? Някудáтне кóста сáйхть? Лóткова, пáндова, Кáфтапáдаёткова. Кива! Някудáтнечýдатне, Някудáтне чýдатне. Э́льдень пáдонь гýбатне. Кивась! Свадебная песня (М. К., зап. 2008 г.) Мáсиньци трáньце, Масиньци траньце, Áвань пáда кáльце. Кивась! Сти́рень вáряга, Сти́реньвáряга, Вáрьжаманьза áряда. Кивась! Масленичная песня (М. К., зап. 2011 г.) Этисватыоткуда едут? Эти сватыоткуда едут? По оврагам, по буграм, Между двумя п… Кива! Этисваты чудаки, Эти сватычудаки. Губы, как у кобылы п… Кивась! Масленица тёс, Масленица тёс, Женщинып… - варежка, «шýбенка» Кивась! Девушкиварежку, Девушки варежку Проверим пойдем. Кивась! После Масленицы в Чистый понедельник по улицам уже никто не ходил (Пав.), так как наступало время Великого поста, во время которого песни не пели (Н. Куж., Ал.). Только в эрзя-мордовских поселениях в это время исполняли специальные песни с припевом «Позяра!» (зафиксированы от жителей сел Борисово, Пещёрка, колхоза «7-й съезд Советов»). Песни «Позяра» называли тундунь моротне (весенние песни) или «постные песни» (Бор.). Их исполняли «четыре девки на крыше, когда вечерýют» (Бор., 2008) или «на пригон залезут, где талое место» (Пещ., 2011), после чего садились прясть и ткать (Бор.) 15. Представленный ниже фрагмент поэтического текста с переводом записан в 1986 г. В. Б. Русяйкиным в Борисово 16. Позяра! Сурка пандысьпижелгадсь, Позяра! Сурочья гора зазеленела, Позяра! Сурка пандысьмазылгадсь. Позяра! Сурочья гора принарядилась. Позяра! Лись баряка - порнезе, ды, Позяра! Вышел барашек - (траву) выщипал, ды, Позяра! Лись одерьва - панизе, ды. Позяра! Вышла молодка - прогнала его, ды. Позяра! Одирьванть ваесьпильгизы, Позяра! Умолодкиутонула нога, ды. ды, Позяра! Листь, атявтым, таргамак Позяра! Выйди, свекор, вытащи (Бор., зап. в 1986 г. отА. А. Кеняйкиной, (меня). 1912 г. р. иИ. Т. Долговой, 1909 г. р.). В это же время от Масленицы до Пасхи на «материнской» территории мордва-эрзя исполняли так называемые песни примет весны (тундонь редямат [Памятники 1988, с. 26; Устно-поэтическое творчество…, 1981, с. 282]; тундонь редямот [Бояркина, 2011, с. 121]), которые являются разновидностью жанра весенних закликаний [Устно-поэтическое творчество…, 1981, с. 282]. В исследовательской литературе описаны поволжские и заволжские варианты песен примет весны различных форм (пять форм поэтического стиха, различное строение мелострофы), которые родственны по ладово-мелодическому строю лирическим песням [Там же, с. 284]. В настоящее время эти песни вошли в репертуар художественной самодеятельности [Там же]. В сибирских коллекциях имеется только поэтический текст песни данного жанра (опубликованный, однако, как текст мифологической песни) «Мезде тундось неяви» («Как весна узнается»), записанный И. С. Поздяевым в 1940 г. вг. Норильске Красноярского края [Устно-поэтическое творчество…, 1982, № 3]. На день весеннего равноденствия приходится праздник народного календаря Сороки (22 марта), который приурочен к церковному дню памяти Сорока Севастийских мучеников (9 марта по старому стилю) 17. У мордовского населения Сибири этот праздник зафиксирован только у мокши и имел следующие названия: Сóраки (Н. Куж), Жáваранки (Жер.), Жаварóнки (Сос.), Сóрак свиты́ х (В. К.), Сóрак свéте (Ал.). Во всех населенных пунктах в мокша-мордовских семьях, а также у русского населения этих сел (В. К., Ал.) делали из теста печенье в виде птиц, которое называли нáрмоне (Ал., Н. Куж.). Оно предназначалось для детей, которые бегали с ним по улице и бросали через крышу (Жер.), к небу (В. К.) или просто показывали птицам (Н. Куж., Ал.). Русские женщины в мордовских селах иногда клали 15 Мордовская молодежь Зубовополянского района Мордовии после Масленицы по вечерамсобираласьводиндом заниматься рукоделием (Жер.). 16 Русяйкин В. Б. Фольклорныйматериал… Ч. 1. Л. 25-26. 17 Вэтотдень тюркские ииранские народы отмечают праздник новогогода Навруз. такое печенье во дворе дома на забор или на столб (Ал.). Дети при этом кричали по-русски или по-мордовски. Русский вариант: Жаварóнку прилети́, Крáсный лéту принеси́, Нам здарóвья… (Жер., зап. в 2009 г. отП. П. Нюхаевой, 1925 г. р.) Мокшнский вариант: Нармыне! Птички! Нармыне! Птички! Саты тязы! Прилетайтесюда! Саты тязы! Прилетайтесюда! Тутасть каресай! Весна скорейнаступит! Тутасть каресай! Весна скорейнаступит! (Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Подсадниковой, 1930 г. р.) Отмечая 25 марта церковный праздник «Благавещéние», варили из теста «прасви́рки» 18 (Пав.). В субботу накануне Вербного воскресенья (Вирма - Н. Куж.) в домах делали уборку (Нов.), ходили в тальник или «согру» за вербой (Бор., Пав.). В воскресенье готовили рыбу (Жер.). Утром мать новой вербой будила детей, произнося следующие слова: Стямá давай! Вставайдавай! Верьба корьцк, Верба колет, Верьба корьцк, Верба колет, Верьба корьцк! Верба колет! Штобы сила улизы! Чтобы сила была! (Бор., зап. в 2008 г. от М. Н. Ёргиной, 1946 г. р.) Вербу наряжали «фантиками», ставили к «боженьке» и хранили до следующего года (Нов.). Старой вербой выгоняли на пастбище скот, приговаривая кудув сакшнык ‘возвращайся домой’ (Бор.). Прошлогоднюю вербу помещали в стайку или грядку (Пав.). Помимо обычной словесной формулы, которую произносила мать, поднимая утром детей, в мокшанском с. Алексеевка также зафиксирован музыкально-вербальный образец. Маскайкина Е. И. (Ал.): «Когдáýтром встáнишь, напримéр, ребятишек и своегó, котóрый лежи́т - и бьёшь: “Вирмась кишти, Вирмась морай, Вирмать аватсь аварди” (‘Верба пляшет, Верба поет, Верба-мать плачет’), а теперь живу, нéкава похлестáть». Коров тоже хлестали «вéрбачкой», выгоняя на пастбище (при этом ничего не говорили). В тексте представленной формулы упоминается один из мифологических персонажей мордовского пантеона - Верба-мать (Вирмава). В этнографической литературе описывается, бытовавший ранее на автохтонной мордовской территории 18 «Из сдобного теста сперва большой такой клубочек сделаешь, патом сверху по-меньше иваришь» (Пав.). дохристианский обряд, связанный с культом покровительницы весеннего ветра Вармавы (варма ‘ветер’, ава ‘женщина, мать’), приуроченный к Вербному воскресенью 19 [Бояркин, 1983, с. 60]. На Вербное воскресенье продолжался Великий пост, в связи с чем петь песни не разрешалось (Н. Куж., Ал.). Этот запрет усиливался накануне Пасхи, когда гулять на улице и петь песни считалось грехом (шайтáн поймает) (Н. Куж.) 20. Перед Пасхой мать запирала детей дома, не пускала на репетиции в клуб (Сос.). Накануне также усиливались ограничения в питании: в первую и последнюю неделю Великого поста ели только картошку и капусту (Бор., Сос.). Утром в день Пасхи до обеда совсем не ели (М. К.). Тем не менее пост не распространялся на трудовую деятельность: «Господь за руки не берет» (Бор.). Также накануне праздника в субботу ходили в баню (Бор.). Еще за месяц до Пасхи девушки собирали по домам конопляное волокно (по горсти) для того, чтобы вить веревки для качелей, а парни готовили жерди, копали ямки (Ал., Н. Куж.). В субботу на том месте, где раньше растает снег, привязывали качýлю, что считалось «истори́ческим приведéнием» (Бор.), то естьисстаризаведенным. Праздник Пасхи очень почитался в мордовской среде и назывался мордвойэрзей (Бор., Нов., Пав.) И́ нечи (досл. ине чи ‘великий день’), мордвой-мокшей (Н. Куж., М. К.) - Óчижи (оцю ши ‘большой день’). Особое отношение выражалось в повышенном аксиологическом статусе Пасхи - «светлейший праздник, праздников праздник, самый честный и хороший» (Ал.), которую очень редко называли официально Пасхой (Инд.), а говорили просто «Пáска». Всю ночь перед Пасхой в доме горел свет (Ал., Пав.). В это время готовили паньджякай (ватрушки) (Бор., Сос.), пельмени, сюкурушки (булочки) (Бор., Чус.), «паски», куличи (Бор., Нов., Жер.), блины пáчат (М. К., Жер., Чус.), шаньги (Пок., Род.), сладкие пироги с ягодой (мокши М. К.; Сос., Бор.), пироги из кишки, иногда пирог из мяса (Бор.), вареники (эрзя М. К.), стружни, «вахли» (Нов.) и, конечно, красили яйца (Нов., Бор., Жер.). Ночью также шили детям новые платья «чтобы яички собирать» (Бор., М. К., Н. Куж., Ал.), а также длинную рубаху для взрослых алéнь пáнар (Ал.), «светлую кофту» (Инд.), «льняную наволочку» (Ал., Н. Куж.), а молодые при этом вышивали (Ал.). На ночь перед Пасхой также делали из соломы или камыша «кади́лы» (Ник., Нов., М. К., Сос.). Такое украшение иногда называли по-мордовски ню́ ди (М. К.) и вешали ночью к потолку возле икон, гдеонокружилосьвтечение всейследующей недели. У жителей мокши в Алексеевке сохранились интересные сведения о предпасхальном цикле. Вечером перед Пасхой, как стемнеет, взрослые и старшие дети совершали обрядовый обход двора с внешней стороны изгороди, внутри двора, в стайках. Остальные при этом стояли дома и молились. С собой брали икону, хлеб с солью или свечку с ножом 21. Во время обхода двора обращались к Богу, просили сохранить двор, постройки, животныхи людей: 19 По сведениям XIX в. в канун Вербного воскресенья устраивали моление (озкс), где молодежь веселилась, пела песни и играла в «соблазнительные игры». Песни кануна Верб-ного воскресенья на этнической территории мордвы пока записать не удалось [Памятники 1981, с. 14]. 20 С нарушением этого запрета связаны изменения ценностных нормативов традицион-ной культуры, которые имели местово времяВеликой Отечественной войны: «Матьпошла перед Пасхой в кино, повесила к иконам портреты Сталина и Ленина… Стала материться (если бы был Бог, разве позволил бы войне быть?)» (Н. Куж.); «Война сгубила нас, проклятый» (Бор.). 21 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «Вéчерам, тóлька стемнéло - идýтжéнщины, мáма шла уже, меня с сабóй брала как стáршую. Берет иконку, свечку, хлебушка, соли на хле-бушек и акружáют с улицы весь двор. И при этом гавари́т, к Богу абращáеца, штобы спаси́ и сахрани́, Гаспóдь, весь наш двор, все наши пастрóйки, всех животных, всех людей. Па Шкáень Гóрьневецке! Бог Всевышний! Спасайисахраня́й Спасайисохраняй Ю́ штонькай, кýдонькай, Двор, дом, Лапанянькай, лóманенькай, Пóлки, людей, Жáбанькай, áтенькай, Детей, пожилых, Симань, симань Семью, семью Спасайисохраняй Спасайисохраняй Отнечиставадуха, От нечистого духа, Злых людей, Злых людей, Хищных зверей Хищных зверей. (Н. Куж., Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Подсадниковой, 1930 г. р.). Эта традиция обхода двора сохранилась у некоторых жителей Алексеевки до настоящего времени (Н. Куж.), кроме того, она была распространена в Малом Калтае, где мужчина со свечой или «лáданкой» должен был трижды окружить домипригон (М. К.). Перед полуночью совершали «гадания слуховыми образами» (терм. В. Смирнова [Пропп, 1995, с. 117]), для этого выходили во двор к воротам или за деревню «слушать» (нужно было, чтобы пуговицы не были пришиты крестом) (Ал.) 22. Ровно в полночь с крыльца дома по всей деревне стреляли из ружей, заряженных солью, - «прогоняли нечистых духов», «стреляли чертей» 23. В этнографической исследовательской литературе также встречается акциональная ситуация стреляния из ружей в предпасхальный вечер, только происходило это после поминовения предков, когда выходили их «провожать» за околицу, стреляя им вслед, что очищало «путьотчертей» [Корнишина, 2004, с. 395]. В Сибири зафиксировано «христосование» на кладбище ночью (Ал.) или рано утром (Бор.), в обоих случаях это делали старые люди. Ночью взрослые также начинали ходить христосоваться по домам, собирая стряпню в сумку, а выпивку 24 в бидон (Пав.). Всю пасхальную неделю, начиная с воскресного утра, в основном дети (Сос., Пав., Чус., М. К., Род.) и молодежь (Нов.) ходили по домам собирать яйца («кóкушки»). Взрослые ходили христосоваться к родственникам и к тем, у кого были маленькие дети (М. К.). В течение всей недели ходили в гости (Бор.), мардóвски всё гаври́т. Пришли дамой, эта всё пастáвили на стол - булку хлеба целую и квас пастáвят. Накроют палатéнцем - эта все начýет здесь». 22 Гадания у сибирской мордвы были распространены не только в период от Сочель-ника до Крещения, но и в предпасхальный вечер. Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «Впóл-начь… близка к пóлночи нам дедушка… старые люди камáндывали всё… близка к пóлно- ́чи: “Ну, пайдёмтеслушать”. Выходим ва двор к варóтам. “Слушайте внима-а-ательна. Если услышите гдé-та плáчь в каком-то дварé, ýлице - мне патом скажите. Услышите, может дóсками гремят где-та ва дварáх - патóм мне скажите. У вас уши харóшие, харашó слы-шите”. Вот, мы слушаем. У сасéдей напротив доски загремели и как-бýдта плач у них же. “Ну, пáшли абрáтна. Ну, чё слушали?” Гаварю́ , вот напротив нас Слéсаревы жили - доски гремели ва дварé, а сестрёнка гавари́т: “Я плач какой-та немнóшка вроде слышала, негромкий плач слышала”. Он гавари́т: “Эта у них ктó-та умрёт в э́там гаду”. Итóчна, в э́тамгадý хазя́ин дóма умериплакали». 23 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «Рáньшэ в каждом доме бы́ла ружьё. Висит над дверя́ми… Впóлначь, рóвна в пóлначь ужэ́ заранее [дед] зариди́л ружьё солью. “Теперь пашли́ стреля́ть”. Выходим, на крылéчка станóвимся - дедушка стреляет. И везде слы́шишь стреляют, стреляют, стреляют везде. Ага, пастреля́ли, пришли дамóй. Эта нечистых духов атгаяня́лисадварóв». 24 К Пасхе, как и к другим большим праздникам, готовили брагу (Пав., Нов.) или пиво (Сос., Б. Н.). гуляли «по домам» (Нов.), собирались по 12-14 домов (М. К.). Повсеместно христосование проходило по-русски. Качели ставили там, «где снег растает», в каждом крае села (Н.) или на традиционных местах сбора молодежи - на горе Песок пандо и Василень пандо, на поляне Верань озиме (Нов.). Качели называли в мокшанских селах кáчат (Сос.), нюрям (М. К., Дум., Жер.), урям (В. К.)25, в эрзянских - качýля (Бор., Ник.). На качелях качались как дети, так и старики. Парни-строители брали за качание плату яичками (Жер., Ал.). Если взрослые ходили гулять по домам, то дети ходили «по качелям» (М. К.). Ритуальные качания продолжались почти до Троицы (В. К.). В праздничную неделю дети играли на горе (Нов., М. К.) 26 и на качелях (Ал.) 27. Качели являются важным традиционным этнографическим атрибутом пасхального периода не только потому, что люди разного возраста (дети и старики) исоциального статуса 28 обязательно качались во время и после Пасхи, но еще и потому, что этот предмет-реалия маркировался музыкальным кодом. Известно, что когда только ставили качели, пели песню и водили хоровод «А мы просо сеяли» (Бор.), что вместе со значением, которое придавали старики 29, качаясь на качелях, создает определенное семантическое поле аграрного смысла. Именно возле качýли на Пасху начинался весенне-летний цикл хороводов - «где качались, там ихаравóдили». Так, собираясь возле качелей «все кому не лень» (мужчины, женщины, молодые и старые), брались за руки и проходили цепочкой до конца деревни хороводом типа «стрелы» и исполняли песню на русском языке, возвращаясь обратно, тоже вели хоровод (М. К.). Также играли в линейный игровой хоровод «нá два пóлка», исполняя песню «Бояры, да вы зачем пришли?» (Бор., Н., Пещ.), когда играющие парни и девушки шли линиями навстречу друг другу. Пение велось в виде диалогов в вопросно-ответной форме. В этот же хоровод играли на лугу или на поляне во время празднования Троицы (Бор., Пещ.). В Борисово также записана «круговая песня» «Наварю я пива» (1986), которая исполнялась в период от Пасхи до Троицы. Во время хождения по гостям пели «рáнешные песни», русские и мордовские - «Комолявка», «Тамв саду малина» (Н.). В последний день светлой недели (в воскресенье) собиралась группа девочек около семи человек возрастом 10-13 лет «провожать Паску» (Ал.). В отдаленном месте (в лесу или за огородами) к вечеру под деревьями девочки сооружали из досок детскую комнату со скамейками и столом, где устраивали небольшое застолье (блины, яйца, квас) 30. Подбрасывание яиц вверх с определенными словами обозначало проводыПасхи 31: 25 Дословно с мокшанского языка нюря́м переводится ‘колыбель, качели’ [Мокшанскорусский словарь, 1998, с. 425]. Пасхальныекачелиназывали большие нюрямы (М. К.). 26 Мальчики на горе или на могилках играли в чáрик нáлксема - один человек под-брасывал деревянный шарик, другой отбивал палкой (шаровкой), третий ловил и бросал обратно, чтобы тот, кто подбрасывал, положил шарик в лунку. Если успел положить, то потом он будет отбивать (М. К.). 27 Того, кто качается «шлёпали», чтобы сказал «кто твоя подруга». 28 В Алексеевке на Пасху на качелях качали невесту (А. Кукушкина, в девичестве Киршева), котораяпри этом причитала (А. И. Подсадникова, Н. Куж.). 29 Зорькина А. Г. (Бор.): «Маладёшь и старые сабирáлися. Старые сабирáлися тóжэ сади́лися: “Качни́те, штóбы лён павы́шэ вы́расла. Пакачáйте меня, штóбы лён павы́шэ вы́расла”. Тагдá ведь сеяликаждый себе, вотилёнсеяли». 30 В эрзянской деревне записана игра куды́ ньки, в которой девочки из четырех досок делали подобие избы, стол, готовили из листьев еду, делали из тряпок кукол, приглашали в гости детей из соседних кудынек, сами ходили в гости (Бор.). 31 Подсадникова А. И. (Н. Куж.): «К воскресенью последнему завади́ли блины́ апя́ть же, яйца красили, им памагáли, канéшна и стряпать и всё, девчонки… Пайдём за агарóды. Пихты раслиза агарóдами. В пихтачáх этих сделаем домики. Наладим как кóмнатку - ́́ Óчижи, Óчижи! Пасха, Пасха! Пек лáцыóтать! Хорошо прошла/отметили/праздновали! Сáйкис од тáксак! Через год опять приходи! (Н. Куж., Ал., зап. в 2009 г. от А. И. Подсадниковой, 1930 г. р.). В несколько другом акциональном плане проводы Пасхи проходили на территории Мордовии и Самарской области. В роли Пасхи выступала нарядно одетая девушка или парень на лошади светлой масти, которых непосредственно провожали всем селом, распивая пиво на улице [Корнишина, 2004, с. 395-396]. Во время обходов по дворам мордва эрзя и мокша, а также русские обследованных сел пели тропарь «Христос воскресе из мертвых» три или пять раз (Род., Пав., Бор., М. К., В. Куж., Н. Куж., Нов.) 32. После праздника молитву пели в любое время до Троицы (М. К.) или до Вознесения (Н. Куж., Ал.), в том числе на поминках, а также когда заходили в дом или просто общаясь по телефо-ну (М. К.). Следом за пасхальной неделей в мордовском традиционном календаре Сибири располагаются праздники, так или иначе связанные с земледелием. Это Егорьев день (6 мая), который зафиксирован только у кемеровской мордвы-эрзя. В этот день сеяли рассаду капусты (Нов., Инд.), а также «варили» яичницу (омлет), «чтобы куры неслись», ходили гулять на гору (Нов.). Обязательным считалось появление крови животного в этот день, в связи с чем метили овечек, обрезая ушко (Нов.) 33. Особенно отмечался праздник «День борозды», во время которого жители деревни устраивали народные гуляния - перетягивание каната, лазание на высокий столб за подарком (сапогами) (М. К.). В некоторых селах в советский период этот традиционный праздник трансформировался в «День красной борозды», который также устраивался после посевной (Нов., Коч.). Однако даже в советское время, когда сеяли пшено, обязательно обращались к мифологическим покровителям природы, культ которых весьма развит у мордвы, в том числе на территории Сибири 34. В мордовских (эрзянских и мокшанских) сибирских коллекциях только этнографическими сведениями представлен весенний церковный праздник Вознесе скамéечки-не скамеечки, адóстачки принесём и столик вроде бы наладим туда. Тря́пачек навешаем ещё туда, напривя́зываем, штóб краси́ва-та бы́ла. Квасу нальём в бутылки, яичек вазьмём, настря́панава вазьмём и идём. В апределённае времяназначим пад вéчер. Харашо, если мальчишки не узнали и не разари́ли наши домики. Придём, яички паэ́таваем… пакидáем, пакидáем - праважáем значит пáску… Пакидáем яички, сади́мся, квас пьём, едим… Матери и бабушки рассказывали». ́ 32 В селе Видоново, где проживали чалдоны, молитвы на Пасху не пели, как в соседней мордовской деревне Камышинка, а читали (М. К.). 33 Акциональный элемент жертвоприношения, выраженный в обязательном кровопус-кании, также зафиксирован у сибирской мордвы-эрзя на второй день свадьбы во время приготовления ритуального супа из петуха или курицы (Бор., Ник.). В автохтонной традиции приношение в жертву курицы - один из древнейших обычаев мокши и эрзя. Так, во время новоселья курице отрезали голову и орошали кровью порог нового дома: су-ществовало поверье, что без этой жертвы в доме счастья не будет, а Кудава (покровитель-ница дома) сама возьмет себе жертву из числа членов семьи [Памятники 1981, с. 14-15]. 34 Подсадникова А. И. (Н. Куж., Ал.): «Бог расти́тельности, имя-тане знают, а всё равнó [говорят] “Растéния шкáй”… Кидáютв зéмлю пшенó и гаваря́т: “Расти́, хлéбушэк высóк, кóрень глубóк, кóлас вели́к - Кáтада кши́ди, кóрьнеце óцю ýлеза, прéце тожэ óцю, стéбельце крéпкай” - вот так выгавáривали». ние, отмечаемый в четверг на сороковой день после Пасхи 35, неотъемлемым акционально-предметным рядом которого являлось приготовление печенья в форме лестницы, которое ели и ставили на «божни́чку» (Жер.). Это печенье, которое различалось по способу приготовления, называли по-разному - жóмки (Пав.) или кýцеманят (Жер.). На 50-й деньпосле Пасхиправославная церковь празднует день Троицы 36. Так называется сам праздничный день и период гуляний в большинстве мордовских сел Сибири, кроме Малого Калтая, где его именуют Трóйцяня. К празднику делали уборку дома (осокой набивали матрасы, натирали песком полы - Сос.). Дом украшали березовыми ветками - крыльцо с двух сторон (Бор.), наличники и ограду, делали березовую аллею от крыльца до ворот (М. К.). Сибирская мордва проводила гуляния на Троицу в лесу (Жер., Коч.), на горе (Инд., Нов.), на поляне (Пещ., Пав.) или просто ходили в лес за цветами, при этом столы ставили «в ограде» (М. К.). На природу шли всей деревней с 12 часов дня и гуляли до позднего вечера (Нов.) 37. На поляне расстилали холщовое покрывало, клали еду, «выпивку» (Пещ., Нов., Инд.). В некоторых селах девушки плели венки (Коч., Нов.) из березы, марьина корня (марья каряйни), а также из цветов огоньков (иногда сделанные венки оставляли «на могилках» - Бор.). Гадали также на цветочных венках, бросая их в воду (чей дальше уплывет, та нескоро «женится» - Жер.). Как девушки, так и парни плели плети из макушек березы, которые наряжали цветами («хóдишь и хлéщишь» - Нов.). Досуг молодежи был весьмаразнообразным - качаласьна качелях (Нов., Сос.), играли в лапту (Инд.; чикáса - М. К.), в разные игры, связанные с парами «парень-девушка»: третий лишний (Пав.; кувáка лáськинясь - М. К.), ручеек, кукареку яудо (Нов.). Последняя игра представляла собой хоровод-шествие 38. Парни с девушками начинали дружить благодаря подобным хороводным играм (М. К.) или «заставляли дружить» девчонок с ними - в случае отказа подговаривали ребятню забросать их воробьиными яичками (Пав.). Музыкальный код троицкого периода у сибирской мордвы представлен хороводами и хороводными песнями - женщины пели песню и водили хоровод «проходная разлука» (М. К., 2008); водили круговой хоровод под песню «Сабирались девки, да на ягару» (М. К., 2011); под песню «Тюлинушка, тялинушка», называвшуюся тюлинь моро, девушки водили круговой хоровод, в центре которого находились парни (Пав., 1983) 39; весенняя круговая песня «…на часовенке два голубя сидят, один голубь ничего не говорит, другой голубь разговаривает» (без уточнения обстоятельств исполнения - Бор., 1986); упомянутый выше линейный игровой хоровод и песня «Бояры, мы к вам пришли» (Н., 1975; Пещ., 1986; Бор., 2011; Пещ., 2011). 35 Праздник Вознесения вПавловке называли Приплавлéние. 36 На Троицу сибирская мордва пела следующие православные молитвы («божествен-ные песни»): «Пресвятая Троица», «Святый Боже», «Отче наш», «Богородице, Дево, радуй-ся» (Бор.). 37 Наиболее популярны были лесные гуляния всем селом с послевоенного времени до 1980-х гг.: «если бызагорелся дом, товсядеревнясгорелабы» (Нов.). 38 Шелковникова А. К. (Нов.): «Па парам встаём, а один встаёт впереди и кричит: “Кукареку яуду!” “Кукареку” - эта петух спел, а “яуду” - дескать, разайди́тесь. И там двое [задняя пара] бегут - они далжны́ встрéтица, [а если тот, кто кричал] кого-то поймает - ани́ пáрай встают, а катóрый астаёца без пары - апя́ть кричит. Девчонка кричит - старáеца паймáть мальчишку, мальчишка кричит - старáеца паймáть девчонку, штóбпáрай встать». В этот хоровод играли уже поздно ночью. Расходились по домам, когда улица заканчивалась (Сарайкина Е. Л., Нов.). 39 Похожий тип хоровода водили в Борисово, исполняя русскую песню, только внутри круга стоял один парень, который «выбирал себе невесту» (Бор.). Как видно из приведенного списка, русские хороводные песни прочно вошли в календарный репертуар троицкого весенне-летнего периода сибирской мордвымокша и мордвы-эрзя. В настоящее время в некоторых сибирских регионах вовсе не сохранились никакие весенние песни, а в лесу на Троицу исполнялись только русские лирические песни «У родимой мамоньки», «Рябина», «Деревенька моя» (авторская), «Катя-Катерина, купеческая дочь», «Потеряла я колечко» (Инд.), «Под окном черемуха колышется» (Коч.). Специальные троицкие мордовские песни (тройцянь морот), которые на территории Мордовии составляют отдельную жанровую группу весенне-летнего периода [Бояркин, Бояркина, 2004, с. 726], в сибирских музыкально-этнографических экспедициях 2007-2011 гг. не зафиксированы - «троицань эрзянь моротнень не специальная, а гуляночная песня» (Бор.). Но в кемеровских записях 1983 г. обнаружены мордовские троицкие хороводные песни, связанные с обрядовой ситуацией проводов Весны. Эрзянская песня «А, слобода, слобода» (Коч., 1983) исполнялась группой девушек, идущих за «конём» во время шествия, сопровождающего проводы весны. За девушками шли женщины постарше. Конь представлял собой ряженое чучело, которое изготавливали в воскресенье после Троицы 40 и, видимо, проносили по деревне (Пав., 2011) 41. В. Б. Русяйкин высказывает предположение, что эта песня «из протяжной семейно-бытовой перешла в разряд хороводной» 42. В другой сибирской деревне исполнялась песня «Веснась ютась» (Чус., 1983), когда выносили «коня» за деревню для сожжения. На Алтае также сжиганию предавался другой трóичный атрибут - «кукла» из соломы и тряпок, которую надевали на палку, девочки ходили с ней по домам с песнями, собирая яйца, из которых позже в одном доме «варили яичницу». Соломенную куклу потом зажигали и бросали в реку (Бор., 2008). Кемеровская мордва называла «куклами» двух ряженых девушек, которые в воскресенье после Троицы плясали перед каждым домом, а остальные пели под гармошку. Хозяева при этом выносили вареные яйца, которые молодежь съедала в лесу. Такой праздник назывался просто - Весна (Чус., 2011), Веснань чи (Пав., 2011). Можно предположить, что хороводная песня «Тюлинушка, тялинушка» (тюлинь моро), упомянутая выше (Пав., 1983), исполнялась именно в день проводов Весны. Возможно также, что информация, записанная в Чусовитино с промежутком около 30 лет, - о сжигании «коня» (1983) и ряжении девушек-кукол (2011) - дополняет друг друга, создавая более целостную картину окончания праздника Троицы. В статье Л. Б. Бояркиной «Проводы весны» [Бояркина, 2011, с. 334-336] описывается традиционный мордовский праздник, приуроченный к последнему воскресенью троицкой недели, который проходил в три этапа: озкс (моление), Троицянь чувтонь мельга молема (поход за Троицким деревом) и карнавал тундонь ильтямо. К статье прилагается нотация одной строфы долгой песни «Илязо пува варма вирь ланга» (эрзя, «Пусть не дует ветер над лесом»), которая, видимо, была приурочена к третьему этапу проводов Весны. Можно предположить, что записанные в экспедициях 1975-2011 гг. на территории Кемеровской области (Чус., Пав., Коч.) и Красноярского края (В. К.) четыре в

Скачать электронную версию публикации