Ritual folklore of the Tuvans of China in a comparative perspective: genre signs.pdf Произведения обрядового фольклора, входящие в структуру календарных, се-мейно-бытовых, промысловых, окказиональных обрядов тувинцев, имеют четкую привязку к определенным этапам ритуала, придают им осмысленность, сакраль-ность и функциональную направленность. По утверждению А. К. Байбурина, «особенность текстов, входящих в структуру ритуала, - их принадлежность сразу двум системам: фольклору и ритуалу. Будучи фольклорным текстом, он подчиня-ется законам жанра, и - шире - фольклора. Будучи элементом ритуала, он, как и всякое ритуальное действие, подчиняется ходу ритуала и в этом отношении ни-чем не отличается от других форм ритуального поведения» [Байбурин, 1993, с. 210]. Цель статьи - проанализировать жанровые признаки обрядовых текстов, вхо-дящих в структуру семейных, календарных, промысловых ритуалов у разных тувинских этнолокальных групп, проживающих на территории Китая, России и Монголии; показать народную терминологию обрядовых произведений; проана-лизировать в обрядовой лексике устойчивые словосочетания и модели; выявить мотивы благопожеланий детского и свадебного циклов; рассмотреть функцио-нальную роль обрядовых жанров в составе ритуала: определить роль вербального компонента в обряде; выявить взаимосвязь акционального и вербального элемен-тов ритуала. В тувинском обществе ни одно значимое событие в жизни человека, семьи или народа не проходит без соответствующих обрядов с исполнением благопожела-ний. В обрядовом фольклоре разнообразна тематика благопожеланий с положи-тельной семантикой, обращенных к конкретному человеку с пожеланиями добра, наставлениями и советами на будущее. Можно констатировать, что благопожела-ния остаются самыми востребованными и любимыми произведениями в обрядо-вом фольклоре тувинцев. В них до сих пор сохраняются традиционные каноны: санкционируются определенные нормы поведения, утверждается этническая система ценностей, устойчивая формульность художественно-изобразительных средств. Обрядовые жанры тувинцев имеют ряд общих признаков: вера в магию слова, исполнение во время ритуала, способы достижения цели - с помощью поэтиче-ского слова и действий, свободная стихотворная форма, определенный набор общефольклорных изобразительных средств, использование устойчивых тради-ционных формул и импровизационность. Вместе с тем каждый обрядовый жанр различается по функциональному назначению, композиционной структуре и ад-ресной направленности. В народной терминологии китайских тувинцев благопожелание обозначается словами алгыш, йөрээл; кроме того, производные от этих слов используют в гла-гольных формах алгаар, йөрээр, имеющих одинаковое значение ‘благословение, напутствие’ и ‘благословить, напутствовать’ и использующихся носителями язы-какактождественные. Укитайских тувинцев наиболееупотребительным является глагол алгаар, имеющий это же значение ‘дать благословение, напутствие’. В об-рядовой лексике локальной традиции закрепились следующие словосочетания: уруг алгаар ‘благословить невесту’, кудээ алгаар ‘благословить зятя’, бөөдей ал-гаар ‘благословить новую юрту’. В то же время у носителей традиции в одина-ковом значении свободно используются слова алгыш и йөрээл, а также глагольная форма йөрээр, образованная от слова йөрээл, например: бөөдей алгыжы ‘благо-пожелание новой юрты’, келин алгыжы ‘благопожелание невесты’, өг йөрээри ‘благопожелание юрты’, ат йөрээри ‘восхваление скакуна’. В нашей работе мы будем использоватьэти слова как синонимичные, выражающиеоднопонятие. Глагол чалбарыыр в тувинском языке имеет значение ‘молиться, просить ми-лости, благополучия’. Это слово используется для обозначения ритуальных дей-ствий и словесного обращения к высшим силам, для выражения просьбы адреса-та. В языке китайских тувинцев глагол чалбарыыр форму существительного не имеет, поэтому употребляется только глагольная форма. Этот же глагол в мате-ринской традиции имеет идентичное значение. Однако у российских тувинцев в обрядовой терминологии присутствует образованное от глагола чалбарыыр су-ществительное чалбарыг ‘заклинание’. Возможно, у китайских тувинцев сохрани-лась первоначальная семантика этого понятия, связанная с процессом моления, совершения определенных ритуальных умилостивительных действий, в ходе ко-торых выражается просьба к высшим силам о милости, благополучии и покрови-тельстве. Для употребления слова чалбарыыр в обрядовой лексике китайских тувинцев характерны следующие устойчивые модели. Первая модель свойственна вербальному компоненту календарных обрядов «указание места + совершение моления». Например: Оваада чалбарыыр (букв.: ‘молиться на обо’), Шагаада чалбарыыр (букв.: ‘молиться во время Шагаа’). Вто-рая устойчивая модель имеет значение «субъект, совершающий действие + со-вершение моления». Например: аңчы чалбарыыр (букв.: ‘охотникмолится’). В тувинской фольклорной традиции, включая все этнолокальные группы, в от-личие от остальных тюркских народов, бытует жанр восхвалений, что обуслов-лено несомненным влиянием близких историко-культурных связей с монголь-скими народами. У китайских тувинцев для восхваления скакунов и борцов, победивших в национальных состязаниях, также используется многозначное сло-во алгаар, которое выступает во втором значении ‘прославлять, хвалить, чест-вовать кого-либо’. Существуют устоявшиеся словосочетания: ат 1 алгаар ‘благо-словить коня-скакуна’, бөге 2 алгаар ‘благословить борца по национальной борь-бе’. В материнской традиции, в отличие от китайских тувинцев, для прославления победивших в состязаниях борцов и скакунов используется заимствованное мон-гольское слово мактал, имеющее значение ‘хвала, похвала, одобрение, благодар-ность’ [Тувинско-русский словарь, с. 275]. В народной терминологии российских тувинцев произведения обрядового фольклора, несмотря на разное содержание, объединены общим многозначным понятием алгыш-йөрээл, имеющим значение ‘благословение, напутствие’. К это-му же понятию относят и мактал-восхваление, и чалбарыг-заклинание, хотя последнее не соответствует семантическому содержанию этого слова. В фольклорной традиции китайских тувинцев существует выражение алгыш бээр ‘дать благословение кому-либо’, когда добрые пожелания мыслятся как что-то конкретное и материализованное. Например, о произнесении благопожеланий носители традиции говорят: Алгаарда, улуг-улуг кижилер төөзү бир-биринен мын-чап дизинип олуруп алгаштан алгыш бээр ‘Благословляя, все пожилые люди сидят рядом друг с другом, и дают свое благословение’; Дой чазаарда келин уруга алгыш бээр ‘На свадьбе невесте дают благословение’. Для восхваления коней и борцов словосочетание алгыш бээр не используется, вместо него употребляется словосочетание ат алгаар ‘восхвалять коня’: Ат ал-гаары бурун мончакча турган ‘Раньшевосхваляли коня на тувинскомязыке’. В локальной и материнской тувинской традиции, как и у других тюрко-мон-голов, благопожелание (алгаар) представляет собой поэтический текст с поже-ланием добра, наставлениями и советами на будущее, обращенный к конкретному человеку. Основной целью йорээл-благопожеланий является призывание счастья, предсказание будущих благ, высказывание наставлений, мудрых советов адре-сату. В благопожеланиях человек чувствует себя способным силой слова осчаст-ливить другого, предречь ему удачливое будущее, пожелать всего того, что по понятиям тувинцев должно быть в жизни счастливого человека [Юша, 2015]. Кроме этого, как и в славянской традиции, у китайских тувинцев «ритуал бла-гопожелания может быть представлен как коммуникативный акт, в процессе кото-рого партнеры обмениваются между собой определенными ценностями» [Агап-кина, Виноградова, 1994, с. 170], то есть добрыми пожеланиями, адресованными друг другу. В зависимости от включенности благопожеланий в структуру ритуалов, их можно разделить на семейные и календарные. В свою очередь, благопожела-ния семейного цикла включают в себя свадебные и родинные благопожелания. По композиционной структуре алгаар состоит из одного компонента - благосло-вения и изложения напутствия. 1 Ат - диалектное слово китайских тувинцев, произносимое без фарингализации. Ли-тературная форма слова аът произносится сфарингализацией. 2 Бөге - диалектное словокитайских тувинцев, литературнаяформа мөге. Вербальные формулы, входящие в структуру семейных ритуалов китайских тувинцев, в большей степени адресованы конкретным людям (новорожденному, молодоженам) с пожеланием личного благополучия на будущее, на всю жизнь. В этих же обрядовых текстах реализуются традиционные морально-этические ценности, принятые в тувинском обществе, а также народные представления о благополучии человека. Вербальный компонент, являясь одним из главных со-ставляющих ритуала, функционирует от начала и до завершения обряда. Особен-но это заметно в ритуалах детского цикла, когда «ритуал благопожелания зани-мает практически все обрядовое время, благопожелательные тексты при этом являются практически единственной формой вербального поведения его участни-ков» [Агапкина, Виноградова, 1994, с. 206]. В свадебной же обрядности китай-ских тувинцев большинство благопожеланий произносятся в наиболее значимые моменты ритуала. Например, когда невеста находится за свадебной занавесью, все собравшиеся гости пожилого возраста благословляют ее по кругу, по ходу солнца. В структуре семейных и календарных обрядов время воздействия обрядового слова различается. Так, в благопожеланиях семейного цикла, когда адресатом вы-ступает человек, время нацелено на будущую жизнь адресата до окончания его жизненного пути. В календарных ритуалах вербальный код по времени рассчитан сроком только на год, как и действие самого ритуала, который должен повторить-ся через год. У китайских тувинцев мотивы обрядовых текстов включают в себя в сжатом и лаконичном виде множество культурных символов, мифологических образов, выражений и понятий. Для свадебных благопожеланий характерными являются десять мотивов: мотивы гостеприимства, многодетности, многочисленности ско-та, достатка еды, богатства, необычной посуды, блаженного состояния, укрепле-ния силы духа, благополучной семьи, благословения жилища. В большинстве случаев несколько мотивов могут быть объединены в единый обрядовый текст. Однако встречаются случаи, когда каждый из перечисленных мотивов изложен в разных текстах. Это условие зависит от мастерства исполнителя, насколько умело иэстетически красиво можетонсоединить в одномтекстеэтимотивы. В обрядах детского цикла благопожелания, произносимые участниками ритуа-лов, состоят из двенадцати мотивов: долголетия, блаженного состояния, судьбы, уважения, образования, укрепления силы духа, жизненной силы, физических ка-честв, физической выносливости, служения родине, наличия родственников и в зависимости от пола ребенка обретения им мастерства и умения. Как и в сва-дебных благопожеланиях, разные мотивы могут переплетаться в одном обрядо-вом тексте. Отличительной особенностью локальной фольклорной традиции китайских тувинцев является и то, что в благопожеланиях в отношении адресата может ис-пользоваться специфическая поэтическая формула, не характерная для материн-ской традиции. Она не является обязательным элементом в составе благопожела-ния и исполнителями может опускаться. Формула состоит из двух элементов: 1) высказывание определенного пожелания адресату; 2) добавление устойчивой формулы - «благословеньем пусть это будет», которая является «закрепкой» для исполнения высказанного пожелания. В составе обрядового текста схемати-чески эту формулу можно представитьтак: «доброе пожелание + благословеньем/ напутствием пусть это будет». Например, в детском цикле участник обряда про-износит ребенку: Баатыр бооп чоруурунуң белээ болзун! ‘Баатыром чтобы стал - благословеньем пусть это будет!’; на свадьбе молодоженам посвящают: Эки өреге бооп чоруурунуң оруу болзун! ‘Хорошей семьей чтобы стали - напутствием 3 это пусть будет!’ По структурной организации некоторые тексты благопожеланий, произноси-мые в семейной обрядности, могут содержать «свернутые тексты», в которых дается иносказательная характеристика желаемого предмета. Например, молодо-женам желают иметь много детей и скота следующей краткой формулой: Көжерде доозуннуг болзун! ‘При перекочевке пусть пыль поднимают!’ Для благопожеланий (алгаар), произносимых в календарной обрядности, ха-рактерна в основном скотоводческая тематика, но также имеет место и благополу-чие человека. Как отмечалось выше, важнейшей характерной особенностью ка-лендарных ритуалов и сопровождающих их вербальных компонентов является то, что обрядовые действия и пожелания рассчитаны до следующего проведения обряда. Это связано с тем обстоятельством, что, в отличие от обрядов перехода, календарные ритуалы проводятся ежегодно с целью умилостивления духов-хозяев. У китайских тувинцев для произнесения благопожеланий большое значение придают возрасту благословителя: важно, чтобы их произносил пожилой человек (улуг кижи), умудренный жизненным опытом. Считается, что его слова очень действенны и имеют сакральное значение. Этому обстоятельству придается важ-ное значение особенно на свадьбе. Человек, произносящий благопожелание моло-доженам, должен быть старше их по возрасту, в противном случае он не имеет права благословлять молодоженов. Подобные воззрения имеются в материнской традиции и у тувинцев Монголии. Так, благословителями (йорээлчи) могли вы-ступать люди среднего и пожилого возраста, уже имеющие собственный жизнен-ный опыт. Аналогичное представление имелось у хакасов: «Согласно народной традиции, алгысы имел право выразить только зрелый человек, перешагнувший 40-летний возраст» [Бутанаев, 1996, с. 189]. Если для благопожеланий семейного цикла характерны «свернутые тексты», то композиционная структура календарных благопожеланий состоит из «развер-нутых текстов». В них в перечислительном порядке подробно описываются желаемые блага (благополучие детей, плодовитость скота, хороший травостой) на определенноевремя. В большинстве случаев исполнение благопожеланий в семейно-бытовых и ка-лендарных обрядах сопровождается разными ритуально-магическими действия-ми, призванными усилить действенность благопожеланий, их исполнение в бу-дущем. Например, в обрядах перехода (рождение, свадьба) благословитель держит в руках пиалу, в которую положены лучшие куски мяса, можжевельник и налито молоко. У тувинцев города Алтай имеется и другой вариант: благосло-витель держит чашу с топленым маслом и перед высказыванием благопожелания мажет им себе губы. Эти жесты символизируют благие и «чистые» намере-ния говорящего, веру в магическую силу слова. У славянских народов, как счи-тают исследователи, также «удельный вес обрядового слова в той или иной си-туации непосредственно зависит от ритуального действия. Ритуально-магическое действие, как правило, несет на себе основную смысловую нагрузку и “хроноло-гически” предшествует слову, его сопровождающему» [Агапкина, Виноградова, 1994, с. 185]. В тувинской фольклорной традиции восхваление борцов и скакунов представ-ляет собой поэтический текст, прославляющий определенные достоинства и каче-ства победителей состязаний с целью вознаградить за успех. Восхваление состоит из двух тематических групп: прославление борцов и прославление скакунов. По композиции восхваление, независимо от того, кому он посвящается (борцу 3 Букв.: ‘дорогой пусть это будет’. или скакуну), включает только один семантический компонент - текст восхвале-ния [Юша, 2009, с. 38]. По воспоминаниям информантов, до недавнего времени пожилые люди восхваления скакунам произносили на тувинском языке, но с ухо-дом этих людей они произносятся в настоящее время только на монгольском. Это объясняется тем, что во многих монгольских книгах даны тексты традиционных восхвалений, которые, как правило, заучиваются тувинцами, чтобы произносить их в соответствующих случаях. Обрядовой функцией заклинаний (чалбарыыр) является испрашивание мило-сти и покровительства, удачи и счастья для себя (при индивидуальных обрядах) или для сородичей (при коллективных обрядах). Заклинание, в отличие от других обрядовых жанров, сопровождается обязательным подношением дара (жертво-приношения/ угощения) духам-хозяевам. Это делается перед произнесением или во время произнесения заклинаний. Такое обязательное подношение можно объ-яснить тем, что, во-первых, простой смертный человек ведет диалог с могущест-венными духами, а во-вторых, здесь ярко проявляется древний обычай дарообме-на, который представлялся «одним из наиболее приемлемых способов общения человека с богами (в основном при помощи дара-жертвы)» [Агапкина, Виногра-дова, 1994, с. 169]. По композиционной структуре чалбарыыр может состоять из трех смысловых блоков: обращения/ восхваления - описания угощения/ жерт-воприношения - просьбы к духам-хозяевам. Смысловые блоки не имеют строгой последовательности: некоторые из них могут меняться местами или вовсе отсут-ствовать. Обязательным, устойчивым смысловым блоком для всех заклинаний является изложение просьбы [Юша, 2009, с. 32]. В некоторых случаях, особенно при индивидуальных обрядах, заклинания могут проговариваться мысленно. Заклинания являются одним из обязательных вербальных элементов в семей-ных, календарных и промысловых обрядах и соответственно этому подразде-ляются на следующие тематические группы: семейные, календарные и про-мысловые. В одних случаях отправителем обряда совершаются определенные ритуально-магические действия, которые в текстах не описываются. Например, ритуальное окропление молоком, чаем или аракой четырех сторон света, которое подразуме-вает угощение духов-хозяев местностей. В других - наблюдается ситуативный и вариативный характер совершения обрядовых действ. В этом случае в текстах заклинаний последовательно описываются ритуальные действия, которые отпра-вителем обряда реально не совершаются в силу сложившихся обстоятельств, но при этом магический смысл обряда не меняется. Например, в промысловых чалбарыыр-заклинаниях, охотник, придерживаясь заведенной традиции, про себя перечисляет угощение-жертвоприношение, подносимое духу-хозяину Алтая Ак-Огбену, но при этом не совершает ритуальных действий. Видимо, в обрядовой культуре китайских тувинцев словесное описание ритуальных действий равняется совершенным действиям, в чем отчетливо проявляется вера в магию произне-сенного слова. В отличие от других обрядовых жанров для заклинаний (чалбарыыр), произ-носимых в индивидуальных обрядах, характерна некая «закрытость» или «ин-тимность», обусловленная тем, что человек для достижения желаемого обраща-ется с определенной просьбой к сверхъестественным силам, при этом сам выступая только в роли пассивного просителя; по этим же причинам в языке за-клинаний встречаются слова высокого стиля, не характерные для благопожеланий (алгаар). Отмечается сакральное и уважительное отношение к обрядовому слову. Например, в свадебной обрядности заклинания, обращенные к духу-хозяину домашнего очага, произносимые невестой или женихом, ни в коем случае не проговаривают другим людям, в противном случае считается, что заклинание-чалбарыыр может потерять свою магическую силу. С точки зрения семантической направленности вербальные элементы в струк-туре тувинских обрядов всех этнолокальных групп условно можно разделить на двегруппы. Первую группу составляют обязательные словесные формулы, сопровождаю-щие семейные и календарные обряды: алгаар, или алгыш-йөрээл (благопожела-ние), чалбарыыр (заклинание), у российских и монгольских тувинцев произносит-ся в огласовке чалбарыг. Тексты этого типа образуют сложное единое целое, имеют стихотворную форму, соотносятся с главной идеей ритуала, а в некоторых случаях поэтически интерпретируют ритуальные действа исполнителей. Как от-мечал А. К. Байбурин, если словесный текст в ритуале в первом случае определяется своими внешними связями, то во втором случае «семантика текста реализу-ется только в соответствии с ритуалом, понимаемым не в узко синтагматическом смысле, но шире - как особого рода действительность, описание которой так или иначе осуществляется словесной частью ритуала» [Байбурин, 1993, с. 210-211]. Характерной чертой первой группы является то, что в структуре ритуала каж-дый обрядовый жанр (чалбарыыр-заклинание, алгаар-благопожелание), преследуя разные цели, имеет устойчивую композиционную структуру, обрядовую функцию и адресную направленность. Чалбарыг-заклинание как словесный компонент об-ряда выражает испрашивание милости и покровительства, удачи и счастья для себя (в индивидуальных обрядах) или для всех сородичей (в коллективных обря-дах). Проводя определенный обряд, именно с помощью произнесения заклинаний, иногда через посредников - знатоков ритуала, люди устанавливали контакт с мо-гущественными духами-хозяевами, излагали им свои конкретные просьбы, рас-считывалинаих благорасположение и помощь. В ходе произнесения словесных формул особое внимание уделялось акцио-нальным элементам, свойственным определенным видам ритуала. К ним относят-ся: телодвижения, жесты и мимика исполнителя. Характерной позой исполнителя в индивидуальных или коллективных культовых и промысловых обрядах можно считать коленопреклоненную позу күдүк базар, или сөгүрүүр, в знак благодарно-сти и особой почтительности к божеству. Коленопреклонение является одним из основных жестов адорации у тувинцев, поскольку человек общается со сверхъ-естественной силой и выступает только в роли пассивного просителя. Особо можно отметить, что обрядовым жанрам соответствуют разные виды речевого поведения, которые зависят от степени сакральности текста. Так, в индиви-дуальных обрядах заклинания произносятся мысленно, шепотом или про себя, поскольку человек излагает свою просьбу, адресованную духам-хозяевам или бо-жеству. Благопожелания, в силу своей открытости, исполняются громко, торжествен-но-приподнятым тоном в присутствии участников обряда. При этом адресаты благопожеланий, должны держать ладони открытыми. По народным традициям, этот жест является одним из акциональных действий, символизирующих приня-тие адресатами благих пожеланий, чтобы доброе слово «впиталось» в самого че-ловека. Данный жест отличается от акциональных действий проклятий, когда ад-ресат-получатель проводит обряды противодействия, защищаясь от воздействия злоречений в свой адрес путем сплевывания, очищения можжевельником, а также с помощью словесных формул. Во вторую группу включаются реплики, возгласы или восклицания участ-ников ритуала во время или после произнесения обрядовых текстов знатоком тра-диций или обычным благословителем, с тем чтобы закрепить результат доброго пожелания, действенность магических слов. Эти словесные компоненты можно назвать вторичными, или контекстными обрядовыми текстами, так как отличи-тельным признаком речевых компонентов данной группы является то, что их се-мантика и прагматика выявляется только в связи с предыдущим обрядовым тек-стом. Например, после произнесения каждого благопожелания, его адресат, а также участники торжества вслух проговаривают обязательную традиционную фразу, доказывающую сопричастность других участников к сказанному слову благословителей, тем самым выказывая свое согласие и одобрение доброму по-желанию. Так, у китайских тувинцев участники обрядахором произносят: Чарлык өршээсин! ‘Пусть повеление свершится!’; Ындыг болсун! ‘Пусть будет так!’; Бур-ганның чарлыы болсун! ‘Повелением бургана пусть будет!’; Айытканыгар болзун! ‘Сказанное Вами слово пусть сбудется!’ У российских тувинцев эта же формула звучит так: Йөрээл доктаазын! ‘Пусть йорээл сбудется!’ (букв.: ‘пусть благопо-желание остановится’) или Ындыг-ла болзун ам! ‘Да будет так!’; у тувинцев Мон-голии: Чарлык доктаазын! ‘Пусть повеление свершится!’ (букв.: ‘пусть повеле-ние остановится’). В календарных ритуалах после исполнения заклинания, участники вслед за заклинателем троекратно произносят: Курай, курай, курай!, у китайских и мон-гольских тувинцев используют диалектный вариант этого же слова: Хүрэй, хүрэй, хүрэй!, обозначающего «обращение к божественным силам… призывание благ, милостей, счастья» [Татаринцев, 2004, с. 308]. Нередко заклинательные формулы у тувинцев России заканчиваются традиционной концовкой Өршээ ‘Помилуй’ или Өршээ, хайыракан! ‘Помилуй, хайыракан! 4’, которую вслух повторяли участ-ники коллективных ритуалов, где просили духа-хозяина определенной местности проявить к ним благосклонность. Эта же формула в материнской традиции может выступать как рефрен заклинательных формул. Подобная формульность не встре-чается в локальной традициикитайских тувинцев. Как видно из приведенных примеров, вторая группа текстов насыщена допол-нительной семантической нагрузкой, обладает завершающей обряд функциональ-ной направленностью. Эти тексты объясняют ритуальную подоплеку совер-шаемого обряда, в них закладывается сакральный смысл магического слова, утверждается желаемое и тем самым закрепляется значение не только вербально-го, но и акционального компонентов в проводимом ритуале. Для текстов второй группы характерна соподчиненность текстам первой группы, а также обязатель-ная последовательность произнесения, так как их семантика не может быть поня-табезвербальных формул первой группы. Благопожелания, в отличие от заклинаний (чалбарыыр), могут произноситься и во внеобрядовой ситуации. Они используются в повседневной жизни как ситуа-тивно-этикетные формулы, характерные для обычного речевого поведения: тра-диционные приветствия, хозяйственно-трудовые пожелания идр. Например, в традиционном приветствии гостем хозяев, а также в пожеланиях людям, заня-тым каким-либо делом, адресовались благопожелания удачной и легкой работы (во время стрижки овец, подготовки войлока). В свою очередь, заклинания могут произноситься не только во время календарных или семейных ритуалов, они ис-полняются ив окказиональныхобрядах. Таким образом, рассмотренный нами материал позволяет говорить о том, что произведения обрядового фольклора тувинцев, входящие в структуру ритуалов разных этнолокальных тувинских групп, представляют собой тексты, в которых сохранились многие мифологические представления и архаичные верования, свойственные и другим тюрко-монгольским народам. Общими признаками обря-довых жанров являются вера в магическую силу слова, их прагматическая на-правленность и соотнесенность с ритуалом. Жанры алгаар и чалбарыыр имеют разных адресатов, выполняют разные обрядовые функции, преследуют разные цели. В заклинании (чалбарыыр) просьба обращена к высшим силам, а результат направлен на самого отправителя обряда. В благопожелании (алгаар) содержится 4 Хайыракан - почтительное название духа-хозяина местности. доброе пожелание, программирование желаемых благ, в восхвалении - славосло-вие. В обрядовой лексике китайских тувинцев показано существование устойчи-вых словосочетаний и моделей, характеризующих локальную фольклорную традицию, отличную от традиции российских тувинцев. Выявлены мотивы благо-пожеланий детского и свадебного циклов, включающие в себя в сжатом и лако-ничном виде множество культурных символов, мифологических образов, выра-жений и понятий. Рассмотрена функциональная роль обрядовых жанров в составе ритуала; определена роль вербального компонента в обрядовой культуре, а так-же показана взаимосвязь акционального и вербального элементов для достижения основной цели проводимого ритуала. Отмечены случаи «вибрирования» обрядо-вых текстов, характерного явления для локальных черт в рамках общетувинской фольклорной традиции. У китайских тувинцев, в отличие от материнской тради-ции, в благопожеланиях присутствует специфическая формула, состоящая из двух элементов: высказывания определенного пожелания и добавления устойчивой формулы. Установлено, что вербальный компонент тувинских обрядов по семан-тической направленности образует две группы. В первую группу включаются обязательные словесные формулы, во вторую - реплики, возгласы или восклица-ния участниковритуала.

Скачать электронную версию публикации