Turkic-Mongolian parallels among terms of consanguinity and connection in Mongolian languages.pdf Проблема тюрко-монгольской языковой общности давно уже волнует умы как западных, так и отечественных компаративистов. Возникнув свыше 300 лет тому назад в недрах сравнительно-исторического языкознания в Западной Европе, гипотеза о генетическом родстве тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языков была подхвачена лингвистами и стала усиленно развиваться как алтайская гипотеза. Причем в процессе сравнительно-сопоставительного изучения этих язы ков было замечено, что наибольшая близость существует между тюркскими и монгольскими языками. Это послужило основанием разрабатывать отдельно проблему тюрко-монгольской языковой общности и даже пытаться восстанавливать гипотетический тюрко-монгольский праязык. Так, например, один из классиков алтаистики В. Л. Котвич подсчитал, что тюркские и монгольские языки имеют около 50 % общих грамматических элементов и 25 % общей лексики [Котвич, 1962, с. 351]. Поскольку В. Л. Котвич не привел перечня этой общей тюрко-мон-гольской лексики, интересно выяснить, насколько он был прав. Особенно актуально установить, в каких тематических группах содержится наибольшее количество общей лексики, какие пласты лексики более проницаемы для иноязычных заимствований, а какие почти не проницаемы. При этом особый интерес вызывает происхождение этой общей лексики: является ли она действительно исконной тюрко-монгольской, наследницей тюрко-монгольского праязыка, или это результат иноязычного влияния, например, тюркского, происходившего в разные периоды истории монгольских племен в процессе контактирования монгольского этноса с тюркским и начавшегося еще в доисторическую эпоху на уровне монгольского итюркскогопраязыков. В статье мы ставим задачу проанализировать лексику монгольских языков, относящуюся к терминам кровного родства и родства по браку, так называемым терминам свойства, на предмет выявления среди них тюркских соответствий. При этом материал по древнетюркскому языку взят нами из «Древнетюркского словаря» [1969], кроме того, данные по древнетюркским, средневековым и современным тюркским языкам, а также архетипы тюркских лексем были нами взяты из «Сравнительно-исторической грамматики тюркских языков. Лексика» [СИГТЯ]. При необходимости привлекались и имеющиеся словари современных тюркских языков. Данные по монгольским языкам были почерпнуты из старомонголь-ских словарей О. Ковалевского [1844-1849], К. Ф. Голстунского [1893-1895] и Дополнения к нему [Голстунский, 1896], Ф. Лессинга [Lessing, 1960], из четырехтомного «Большого академического монгольско-русского словаря» [2001- 2002], двухтомного «Бурятско-русского словаря» [Шагдаров, Черемисов, 2010], «Калмыцко-русского словаря» [1977] икалмыцко-немецкого словаря Г. И. Рамстедта [Ramstedt, 1935], что обеспечило достаточную полноту и объективность сопоставляемого материала. В результате проведенного сопоставления в данной лексико-семантической группе удалось выявитьряд явных тюрко-монгольскихсоответствий. Аав, ав (х.-монг.), abu (стп.-монг.) ‘папа, папенька, папаша, батя; отец, родитель’; аба (бур.) ‘отец, папа, батюшка’; аав [аавӑ] (калм.) ‘1) отец, папа, 2) дед, дедушка’; соответствуют тюрк.: др.-тюрк. aba, apa ‘отец’; aba ‘мать’; apa ‘1) старшая родственница, старшая сестра, 2) мать’; aba ‘прародитель; предки’. Атаабай (окин.-бур.) ‘дед’, слово представляет собой фонетическое сращение слов ата и баабай с дальнейшей гаплологией. Оба эти слова тюркского происхождения: ср. др.-тюрк. ata ‘отец’ и baba ‘отец’. Ах (х.-монг.), aqa (стп.-монг.) ‘1) старший брат, 2) старший в роду; старший; братья отца, 3) старейшина, староста, начальство; голова, глава, 4) дядя, 5) старший по летам, по возрасту’; аха (бур.) ‘1) старший брат, 2) старший’; ах [ахӑ] (калм.) ‘1) старший брат, 2) старший, почтительное обращение к старшим, 3) старейшина, староста’; соответствуют др.-тюрк. aqa ‘старший брат’. Ач (х.-монг.) ‘внук, внучка (по мужской линии), племянник, племянница (по брату); потомок’; аша (бур.) ‘внук (по мужской линии), племянник (по брату)’; ач [ачĭ] (калм.) ‘племянник, внук (по мужской линии)’; ači (стп.-монг.) ‘внук, внучка; племянник, племянница (по мужской линии)’; < *ati < * atї соответствуют др.-тюрк. atї ‘внук, племянник (сын младшегобрата)’. Баавай (х.-монг., диал.), babai (стп.-монг.) ‘батюшка, отец, папа’; баабай (бур.) ‘отец, папа’, ‘дед, дедушка’, ‘предок, праотец’ (редко), ‘божество, дух-хозяин (например, горы (шаман.))’; (мухор., джид.) ‘старший брат, старшая сестра’, (сел.-цонг., бич.) ‘старшая сестра’; баав [баавӑ] (калм.) ‘1) батюшка; 2) Баав (мифический праотец калмыков)’, (дербет.) ‘1) отец, папа, 2) дядя’, (торгут.) ‘1) мама, 2) тетя (по отцовской линии)’; соответствуютдр.-тюрк. baba ‘отец’. Баз (х.-монг.), baǯa (стп.-монг.) ‘свояки, мужья родных сестер’; база (бур.) ‘свояк’, баз [базӑ] (калм.) ‘1) свояки (мужья родных сестер), 2) невестки (жены родных братьев)’; соответствуют тюркскому baǯa ‘свояк, свояки (мужья родных сестер)’, который в этой форме представлен почти во всех современных тюркских языках, а его тюркская праформа дается как *baǯa [СИГТЯ, с. 310]. Бүл (х.-монг.), bülü (стп.-монг.) ‘двоюродный брат по матери, сын сестры матери; двоюродная сестра (по матери); дети сестер’; бүлэ (бур.) ‘двоюродный брат, двоюродная сестра (по материнской линии)’; бөл [бөлӗ] (калм.) ‘двоюродные братья и сестры’; соответствуют тюркскому bülü, которое бытует также в формах bӧlӧ, bӧle, bülӧ, bile, bele, bola, bula, bülä, pӧlӧ, pӧle [СИГТЯ, с. 293-294] со значением ‘двоюродные братья и сестры’ и восстанавливает для тюркских языков праформу в виде *bӧlӧ. Зээ (х.-монг.), ǰige (стп.-монг.), зээ (бур.), зе [зее] (калм.) ‘внук, внучка (по дочери); племянник, племянница (по материнской линии)’; соответствуют древнетюркскому jegän, jegin ‘племянник’. Как утверждается в [СИГТЯ, с. 291], это слово повсеместно представлено в тюркских языках в форме jegän, jegin, jigän, jegen, jeken, jejen, jäkän, je:n, jiğen, jeγen, jijän, jijen, žijen, ǯigän, ǯe:n, ďe:n, če:n, ńe:n, sien со значением ‘племянник, племянница’, тюркская праформа дается как *jegen. Ихэр (х.-монг), ikere (стп.-монг.), эхир (бур.) ‘близнец, близнецы; двойня, двойняшки’; икр [икӗр] (калм.) ‘близнец, близнецы’ являются явным тюркским заимствованием, ср. др.-тюрк. ekiz ‘близнецы’, образованное от тюрк. eki ‘два’, причем прототипом для монгольской словоформы ikere послужила ротацирующая форма, характерная для булгарского языка, сохранившаяся в современном чувашском языке в виде jӗkӗr ‘близнецы, двойня’. Как свидетельствует [СИГТЯ, с. 290], данная лексема повсеместно бытует в тюркских языках в форме ekiz, egiz, egis, ägiz, ikkiz, ikiz, ikis, igĭz, igĭδ, igis, ijis, jegiz, äkiz, äjiz, ikärä, igire / igiri / igirie со значением ‘близнецы, двойня’, ее тюркскаяпраформа дается в виде *jekiz. Ураг (х.-монг.), uruγ (стп.-монг.) ‘1) родственник, родня; свойственник (по жене); потомок, отпрыск данного рода, родной, сородич, 2) плод’; ураг (бур.) ‘родственник, родня, свойственник (по жене)’; ург [урӑг] (калм.) ‘плод; семя’, ‘род-ственник, родня’; соответствует др.-тюрк. uruγ ‘род, потомство’. Как утверждает СИГТЯ, «это слово относится к древнему пласту тюркской лексики, что подтверждается разнообразием фонетических изменений его форм. Изменениям подверглись начало и конец слова» [СИГТЯ, с. 307]. В тюркских языках данная лексема представлена в форме uruq, uruk, uruγ, yryw, ruu, uruw, yru, urγu, ujuq, ojoq, ujuγ, vӑrӑ со значениями ‘семя, зерно, косточка плода’, ‘род’, ‘поколение, потомство’, а также в некоторых языках - ‘дитя’, ‘младший брат’, ‘свадьба’. В казахском языке произошло обособление фонетических вариантов некогда единого слова и закрепления за ними разной семантики: uruq ‘семя, зерно’ - uruw ‘род, племя’. Тюркская праформа восстанавливается в виде *uruq. Ураг тариг (х.-монг.), uruγ tariγ (стп.-монг.) ‘все родственники, вся родня’ [Голстунский, 1893, т. 3, с. 60б; Ковалевский, 1849, т. 3, с. 1669б]; соответствует древнетюркскому uruγ tarïγ ‘родственники’, современным тувинскому уруг-дарыг ‘дети, детвора’ и тофаларскому уруғ-дарығ ‘все родные дети; все родственники в совокупности’. При этом каждый компонент этого парного слова в тюркских языках имеет еще другие значения, например: в др.-тюрк. uruγ ‘зерно, семя, косточка; род, потомство’, а tarïγ - ‘зерно, злаки, хлеб, просо’ < тюрк. tarï= ‘сеять хлеб, заниматься хлебопашеством’. Хадам (х.-монг.), qadam (стп.-монг.) ‘родня по мужу, жене’; хадам (бур.), хадм [хадӑм] (калм.) ‘свойственник, родня по мужу или жене’; соответствуют др.-тюрк. qadїn ‘отец жены, тесть’, ср. также др.-тюрк. qaδїn ‘тесть’; qazїm ‘отец жены, тесть; родственники-мужчины по браку’; qajїn ‘тесть’. Это слово представлено в современных тюркских языках в форме kajyn, gajyn, qajyn, qejyn, kejin, xazyn, kadyn с обобщенным значением ‘родственник по браку’, его тюркская праформа дана в виде *qajyn [СИГТЯ, с. 309]. Хатан (х.-мон.), qatun (стп.-монг.) ‘1) княгиня, 2) госпожа; знатная дама’; хатан (бур.) ‘1) ханша, царица, императрица, 2) государыня, 3) княгиня, 4) госпожа, барыня’; хатн [хатӑн] (калм.) ‘царица, княгиня’; соответствуют др.-тюрк. qatun ‘1) госпожа, вельможная дама, женщина знатного происхождения, 2) жена правителя, знатного человека’. В современных тюркских языках [СИГТЯ, с. 296-297] употребляется главным образом вариант с -ы-во втором слоге: qatyn, xatyn, kadyn, gadyn, xat, qat, kadyt, kadaj, лишь уйгуры и якуты используют вариант с огубленным гласным во втором слоге, как и древние тюрки: уйг. hotun, як. xotun. Тюркская праформа восстанавливается в виде *qatyn со значениями ‘жена, супруга, госпожа’ и ‘женщина’. Худ (х.-монг.), quda (стп.-монг.) ‘сват, кум’; худа (бур.), худ [худӑ] (калм.) ‘сват’; соответствуют тюркскому термину quda ‘сват’ весьма широко представленному в тюркских языках в форме quda, kuta, qoda, kota, guda, qoδa, xoda, xodo, xӑta / xӑda [СИГТЯ, с. 310], здесь же дана тюркская праформа этого слова в виде *quda. Худгуй (х.-монг.), qudaγui (стп.-монг.) ‘сватья, кума’; худагы (бур.) ‘сватья’; соответствуют тюркской словоформе qudaγaj ~ qudaγyj ‘сватья’ [СИГТЯ, 310]. Хүргэн (х.-монг.), kürgen (стп.-монг.), хүрьгэн (бур.) ‘зять (муж дочери)’; күргн [күргӗн] (калм.) ‘1) зять, 2) жених’; состоят из двух частей: корневого элемента kür-, а возможно и *küri-, и аффикса -gen, который прослеживается еще, например, в монгольских словах bergen ‘жена старшего сына, старшая невестка’ (< beri ‘жена младшего сына, младшая невестка’), gergen ‘жена, супруга’ (< ger ‘дом’), а также в словах типа temegen ‘верблюд’ (< др.-тюрк. tebä ‘верблюд’). Корень küri представлен в сочетании küri degüü (х.-монг. хүр дүү) ‘младший брат жены’, ср. калм. күр дү көвүн ‘младший шурин’. В бурятском языке в результате фонетического сращения слов küri и aqa развились разные по говорам словоформы: в боханском говоре хуряаха это ‘муж сестер (в устах брата)’, у аларских и кабанских бурят это ‘жених’, в хоринском говоре хуряахай - ‘муж сестры; зять’, у булагатов хуряахан - ‘муж, супруг’. О том, что küri означает ‘зять’, говорит бурятская форма хүрьгэн, развившаяся из *kürigen. Это монгольское küri следует сопоставить с чув. (т. е. протобулгарской) формой kӗrü ‘зять’ (ротацирующая форма). В древнетюркских памятниках слово фиксируется как küdägü, küδägü ‘зять’, в современных тюркских языках отмечены формы güwej, güwä, gijev, gijew, kijäw, kejäv, küjow, küjew, küjӧ, küjü, kizä, küzä, küde:, kütüӧ [СИГТЯ, с. 297-298]. Тюрксий архетипвосстанавливаетсяв виде *küdägü. Эр (х.-монг.), er-e ‘1) мужчина; муж, 2) военнообязанный, подданный, мужик, 3) самец, 4) физическая сила, 5) мужество, храбрость’; эрэ (бур.) ‘1) мужчина; муж, 2) самец’; эр [эрӗ] (калм.) ‘1) мужчина, 2) самец’; соответствуют др.-тюрк. er ‘1) муж, мужчина, 2) муж, супруг, 3) мужской’, ср. также древнетюркские производные слова: erän ‘муж, мужчина, воин’; erkäk ‘1) муж, мужчина, 2) самец’; erdäm ‘1) достоинство, доблесть, добродетель, 2) доблестный’. Как утверждается в [СИГТЯ, с. 303], вариант er представлен в подавляющем большинстве древних, средневековых и современных тюркских языков, его главное значение - ‘муж, супруг, мужчина’, другие значения вторичные: ‘герой’, ‘храбрец, богатырь’, ‘витязь, воин’, ‘молодец’, ‘господин’, ‘мужественный, храбрый (человек)’, ‘человек’, ‘мужество’, ‘сила, энергия’. Начальный j-сохранился лишь в языках: каз., сарыгюг. jer, узб. диал. jär. В некоторых языках представлены иные формы: чув. ar, уйг. диал., лобнор. ej, уйг. диал. e:~ä:. Тюркская праформа восстанавливается в виде *jer. Как можно видеть из приведенного выше перечня явных тюркских соответствий среди пласта терминов монгольских языков, отражающих кровное родство и родство по браку, тюркизмы не составляют какой-либо системы, будучи одиночными терминами. Их наличие можетлишь говорить о том, что некие тюркские племена, носители языка булгарского типа, будучи завоеваны монголами и перейдя на монгольский язык, все же сохранили многое из своего тюркского языка, в результате образовалась гибридная тюрко-монгольская лексика при сохранении монгольскойграмматики.

Скачать электронную версию публикации