The calendar cycle in the Byelorussian traditions of Siberian existence: the sources for the study, the ritual complexes.pdf Календарно-обрядовый фольклор любого этноса, и в том числе традиция белорусов-переселенцев, представляет собой сложное явление, состоящее из нескольких пластов (элементов). Исследование этнографического пласта подразумевает описание обрядов и ритуалов (с учетом акционального, вербального, реального и других кодов, по Н. И. Толстому), обычаев, особенностей функционирования песен и т. п. Другой пласт - непосредственно фольклорный. Он включает в себя песни, танцевальные жанры, элементы народного театра, малые формы (приметы, приговоры и т. д.) и прочее. При изучении календарно-обрядового фольклора эти пласты необходимо рассматривать в комплексе. Ввиду сложности явления приходитсяиспользоватьбольшое числоразнообразных источников. Под источниками в данном случае мы подразумеваем не исследования, а именно материалы (прежде всего - экспедиционные), содержащие образцы календарно-обрядового фольклорасибирских белорусов. Источниковую базу для статьи составили опубликованные и архивные материалы, собранные для подготовки «белорусских» томов академической серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Одна из запланированных частей, представляющая семейно-обрядовую сферу, уже опубликована [Фольклор белорусов…, 2011]. Книга представляет собой первое в отечественной фольклористике сводное издание белорусских свадебных, крестинных песен и похоронных причитаний, записанных с 1929 по 2009 г. во всех регионах азиатской части России от Зауралья до Дальнего Востока. Принципы подготовки томов белорусского фольклора изложены в статье Н. В. Леоновой [2000]. В настоящее время авторами этих строк ведется работа по составлению и подготовке к изданию второй части; значительную долю общего объема тома предполагается отвестикалендарно-обрядовойсферебелорусоврегиона. Фольклорные иэтнографические материалызаписаны на территорииЗападной иВосточнойСибири, а также Дальнего Востока. Неопубликованные материалы хранятся в фольклорных фондах Государственного архива Новосибирской области, Дальневосточного и Иркутского университетов, Красноярского, Новосибирского, Омского, Иркутского педагогических университетов, Новосибирской консерватории, Новосибирского областного центра русского фольклора и этнографии, отдела русской традиционной культуры Государственного центра народного творчества (Омск), Новосибирского колледжа культуры и искусств, в личных архивах фольклористов Барнаула, Кемерова, Владивостока, Омска, Тюмени, Иркутска и Новосибирска. В архивную коллекцию образцов белорусского календарного фольклора входят в основном аудиозаписи, но имеют место также и рукописные материалы (описания обрядов итексты песен) сибирских фольклористов. Опубликованные источники подготовлены учеными разных специальностей - музыковедами, филологами или этнографами, но в силу специфики объекта исследования каждое издание в той или иной степени носит комплексный характер. При этом доминирующее значение имеют аспекты, находящиеся в поле основных научных интересов авторов или составителей публикации. К примеру, в центре внимания филологов, как правило, находятся вербальные тексты народных песен, особенности функционирования которых могут быть раскрыты в этнографических комментариях [Фольклор Западной Сибири, 1974; КОПС; и др.]. В свою очередь этнографы при подробном описании обрядовых действий нередко приводят отдельные фольклорные тексты или их фрагменты - как в основных разделах издания, так и в приложениях к нему. В подобных работах главной ценностью для нас, безусловно, является этнографическая информация об особенностях проведения обрядов разных сезонных циклов белорусов, проживающих в изучаемом регионе [Фурсова, 2002; 2003; идр.]. В публикациях, подготовленных музыковедами, основное место занимают нотные записи календарных песен, в которых фиксируется как словесный, так имузыкальный текст. Кроме того, собирателями обычно комментируются обстоятельства исполнения песен, которые позволяют вскрыть семантику обрядовых действийи словесноготекста. В полной мере комплексный подход реализован лишь в единичных изданиях. Особоеместо принадлежитсборникудальневосточных музыковедовИ. В. иО. В. Семеновых «Карагод широкий» [2003], в котором опубликованы материалы, записанные от белорусов - переселенцев из нескольких уездов Черниговской губернии в Приморье. В нем равновесно по значимости и с одинаковой степенью подробности представлены как этнографические описания календарных комплексов полного годового цикла, так и связанные с ними нотированные песенные образцы. Подчеркнем, что, кроме указанного выше издания И. В. иО. В. Семеновых, до настоящего времени отсутствуют публикации материалов, полностью посвященные белорусским календарным фольклорно-этнографическим традициям сибирского бытования. Опубликованные источникиможноразделить на тригруппы. В первую входятиздания, гдетекстыкалендарныхпесенбелорусовСибири иэтнографические сведения относительно обрядов опубликованы наряду с аналогичными материалами фольклора других восточнославянских народов-переселенцев - русских и украинцев. В большинстве случаев белорусское происхождение ряда входящих в издание песен не декларируется в его названии, но обнаруживается в результате изучения паспортных сведений к образцам либо становится очевидным благодаря лексическим особенностям непосредственно текстов. В данную группу можно отнести издания, где опубликованы календарные песни и этнографические описания обрядов годового цикла белорусовпереселенцев, записанные в Новосибирской области [Хрестоматия…, 2001; Фурсова, 2002; 2003], в Красноярском крае [Пришла Коляда…, 1995; Сибирская Масленица, 2010; Семик и Троица…, 2012; Великий пост…, 2013], в Кемеровской области [Народный календарь…, 1998]. В их число входит ставший уже классическим «свод» сибирского восточнославянского фольклора [КОПС]. Кроме того, ряд белорусских песен, которые попали в репертуар русских, опубликован в томе «Русский календарно-обрядовый фольклор Сибири и Дальнего Востока: Песни. Заговоры» [1997] упомянутой вышеакадемическойсерии. Во вторую группу входят издания, где белорусские календарные песни сибирского бытования представлены среди белорусских же песен других жанров. Например, белорусские песни, в том числе календарные, опубликованы в посвященном фольклору этого этноса разделе коллективной монографии «Музыкальная культура Сибири» [Леонова, 1997], а также в работе дальневосточного этнографа Л. Е. Фетисовой [2002]. Наконец, третью группу опубликованных источников составляют сборники, в которых мультиэтничность сочетается с мультижанровостью, то есть среди песен разных жанров русских, украинцев и белорусов, проживающих в Сибири, в этих изданиях можно найти и образцы белорусского календарного фольклора. Этнографические материалы и тексты песен, включенные в издания, записаны от белорусов-переселенцев, проживающих в разных местах региона: Тюменской [Россияночка, 1995], Омской [Аркин, 1993; Фольклор Западной Сибири, 1974; Народные песни Прииртышья, 1969; Русский народный праздник, 2005], Новосибирской [Фольклор Мошковского района, 2006; Песни сибирской деревни Ольшанки…, 2003; Мельников и др., 1996] областях, Красноярском [Русские народные песни…, 1959; 1962] и Приморском [Георгиевский, 1929; У ключика…, 1989; Фетисова, 1994; Фетисова и др., 2004] краях. Вербальные тексты календарных песен сибирских белорусов можно найти в еще одном «своде» сибирского фольклора - сборнике «Хороводные иигровыепесни Сибири» [1985]. Нами представлен обзор только крупных источников по календарному фольклору белорусов Сибири и Дальнего Востока. Единичные и немногочисленные образцы белорусских календарных песен опубликованы также в исследовательских статьях, в основном принадлежащих сибирским ученым (например, Т. Г. Леоновой [1974; 1975], Л. И. Болотской [1976], Л. В. Новоселовой [1975; 1977] и мн. др.). Подобные образцы берутся нами на учет и включаются в общую коллекцию белорусских календарных песен сибирского бытования. Рассмотрение же всех статей такого рода не входит в задачи настоящей публикации (см. об этом, например: [Дайнеко, 2012]). Важное место среди источников занимают изданные для широкого круга слушателей компакт-диски (СD) с подлинными этнографическими аудиозаписями, которые, как правило, сопровождаются краткими комментариями собирателей или исследователей. Это относительно новый и очень информативный способ издания фольклорных материалов. Главное его достоинство заключается в том, что он позволяет продемонстрировать те особенности исполнения, которые сложно или же невозможно в полной мере отразить даже в нотной записи. Микроальтерация и мелизматика, тесситура исполнения и напряженность интонирования, тембровые характеристики, сложные формы многоголосия (например, гетерофония) и взаимодействие певцов в ансамбле, темповые агогические особенности имногое другое зачастую оказываются за пределами нотной записи. Однако все это, имеющее отношение не столько к песенному стилю, сколько к певческому, может быть исчерпывающе представлено для слушателей в аудиозаписях. Значение компакт-дисков с записями фольклора трудно переоценить. В какой-то мере они выступают в роли заместителей нотных изданий, позволяя исследователям делать собственные выводы на основе этнографических комментариев и целостных звуковых образов песен 1. Не менее важное значение имеют видеозаписи обрядов, особенно сделанные с помощью нескольких видеокамер. Их многократный просмотр позволяет зрителю подробно рассмотреть детали происходящего и в полной мере ощутить атмосферу праздника или отдельного обрядового действа. В настоящее время издание этнографических видеоматериалов не получило широкого распространения, бо́льшая их часть остается в архивах ученых - собирателей фольклора и используется в исследовательских целях. Нам известно совсем небольшое количество видеоматериалов календарных обрядов и песен сибирских белорусов, доступных широкому кругу зрителей. Насколько можно судить, создающиеся силами специалистов в области культуры и образования либо научными сотрудниками фильмы содержат преимущественно записи реконструированных обрядов. Примером может служить фильм «Фольклорный ансамбль “Прямчаночка” c. Прямское Маслянинского района» (2008), где наряду с другими представлены фрагменты реконструкции радоницких хороводов, бытующих в селе вплоть до последних лет. Авторы фильма - режиссер С. Ю. Дукальская и оператор С. В. Дукальский - специалисты сферы культуры и образования Маслянинского района Новосибирской области, участники фольклорных коллективов, организаторы экспедиций в сёла своего района. Этому же обрядовому феномену, бытующему в с. Прямское, посвящен фильм этнографа, научного сотрудника Института археологии и этнографии СО РАН Ю. С. Ковальчук «Радоница» (2012), оператор А. Курочкин. Однако данная работа радикально отличается по стилю: этнографическая съемка создает целостный образ праздника в сибирском селе, демонстрирует множество ценных деталей и непосредственных реакций его участников 1 См. компакт-диски: Песенная жемчужина Тюменской области / Сост. Л. Дёмина. Тюмень, [не ранее 2001]; Народные песни Омского Прииртышья: Поют народные исполнители / Сост. Е. Аркин. Омск, 2005; Русский народный праздник: Календарный фольклор Омской области: Аудиоприложение к науч.-метод. пособию: На 2 компакт-дисках. Омск, 2005; Авсень-коляда: Календарно-обрядовый фольклор Омской области / Автор проекта Е. Я. Аркин. Омск, 2007; Обрядовые песни белорусских переселенцев в исполнении Валентины Кондратьевны Парохонько / Сост. О. Г. Сидорская. Омск, [не ранее 2008]. (см. об этом: [Дайнеко, 2015а]). Фильм Ю. С. Ковальчук - одна из немногих этнографических картин для широкого показа из известных нам видеоматериалов по календарным обрядам сибирских белорусов 2. В этом же ряду находится компактдиск, подготовленный Л. В. Дёминой, где представлены видеоматериалы, записанные в ходе фольклорно-этнографических экспедиций в Тюменской области, в том числе от белорусов-переселенцев 3. Важную роль в деле изучения белорусских традиций сибирского бытования играют и фотоматериалы, фиксирующие предметный ряд обрядовых действий и ритуалов, внешний облик исполнителей и прочие реалии. Нам неизвестны отдельные издания фотоматериалов по календарно-обрядовому фольклору белорусов Сибири; как правило, фотографии публикуются в качестве иллюстраций к главам монографий или статьям (см.: [Фурсова, 2002; 2003] и др.). Подытоживая обзор источников разного рода, подчеркнем, что коллекция содержащихся в них материалов по изучению белорусских календарных обрядов ипесен сибирского бытования весьма репрезентативна по целому ряду пара-метров - по количеству образцов (более 300), по географическому охвату областей и краев сибирского региона, по разнообразию исходных локальных бело-русских традиций (витебских, могилевских, черниговских, гродненских, минских ит. д.). Эта коллекция позволяет охарактеризовать календарно-обрядовый комплекс сибирских белорусов по ряду аспектов, в настоящей статье мы рассмотрим один из них - состав календарных обрядов. Авторитетными исследователями народной традиции белорусов, проживающих в метрополии, неоднократно подчеркивалось, что в фольклорной системе данного этноса календарные обряды и песни занимают центральное место [Можейко, 1985; и др.]. Это положение календарная обрядность не утратила и в культуре белорусов - сибирских переселенцев. В суммарной сибирской коллекции в достаточном количестве зафиксированы основные праздничные и трудовые обрядывсех сезоновполного календарногокруга. Так, смысловой осью зимнего периода являются Святки: обряды, гадания, прогностические приметы, обычаи и запреты, регламентирующие поведение людей в эти дни, записывались исследователями во всех областях и краях региона, с самого начала изучения фольклора сибирских белорусов и до наших дней. Весенний период в фольклорной традиции белорусов считается самым продолжительным по времени и отличающимся наибольшей многосоставностью обрядов. По народным определениям, записанным в Белоруссии, весна наступает, «как только стежки начинают чернеть», «как только солнце ярче засветит», «когда с крыш капать начнет», «после коляд, как только весну потянет». Окончание весны тоже имеет свои приметы: «весну поем, покуда кукушка кукует, а тогда уже начинаем петь лето» [Можейко, 1985, с. 21]. У сибирских белорусов, несмотря на отличные от метрополии климатические условия проживания, ядро весеннего цикла сохраняется в целом таким же, каки в материнской традиции: в него входят обряды Масленицы, закликания весны, а также пасхальные и примыкающие кним радоницкие. К летне-осеннему календарному периоду относятся как праздничные обрядовые комплексы - троицкие и купальские, так и обряды, связанные с приуроченными к данному времени трудовыми действиями: жнивные, покосные и другие, получившие в народной терминологии описательные определения - 2 Фильм был представлен на Международном фестивале визуальной антропологии «Камера-посредник, 2012», где завоевал третьеместо. 3 Народная культура Тюменской области: старожилы, новопоселенцы / Сост. Л. Дёмина. Тюмень, 2014. например, «жнёт и паёт внаклонку», поют, «когда коно́плю беруть… во́синью» [Семенова, Семенов, 2003, № 125, 121] ит. п. Таким предстает состав календарных обрядовых комплексов в суммарной сибирской коллекции белорусских материалов. И в некоторых очагах сибирского расселения этноса, как показывает изучение региональных и узколокальных коллекций, сохранились обрядовые комплексы всех сезонных циклов (например, в Омской области). Однако в большей части локальных белорусских традиций полный цикл отсутствует, по сравнению с ним имеются более или менее значительные лакуны, либо обрядовые сезонные циклы предстают неравномерно: некоторые в усеченном виде, другие, напротив, - в чрезвычайно развитом. Сопоставление наиболее крупных региональных традиций показывает, что при общем сходстве состава обрядов в некоторых из них находятся и яркие отличительные черты. Так, в Омской области записано большое количество описаний зимней святочной обрядовой игры «Женитьба Терешки» и соответствующие песни (например, в Знаменском районе: Архив ОмГПУ = АТМ 4, оп. 19, № 38, 46-51, 54-58, 64-67, 110; и др.), что не характерно для других регионов. В этой же области в целом ряде сёл зафиксирована развитая купальская обрядность (например, вс. Вассис Тарского района: Архив ОмГПУ = АТМ, А079, оп. 3, № 25-27, 52, 57, 58; в сёлах Айлинка, Ларионовка Знаменского района: Архив ОмГПУ = АТМ, оп. 19, № 72, 81, 82, 99; и др.), которая отмечается лишь в отдельных селах Новосибирской области (например, вс. Верх-Тоя Колыванского района: АТМ, А0078, оп. 5, № 97; с. Моховое Татарского района: [КОПС, № 482]; и др.). В селах Приморья у черниговских переселенцев зафиксирована развитая пасхально-радоницкая обрядность с большим количеством хороводных песен (г. Артём, сёла Васильевка, Ястребовка, Сергеевка, Владимиро-Александровское Партизанского района, сёла Многоудобное, Шкотово Шкотовского района, с. Соколовка Чугуевского района Приморского края [Семенова, Семенов, 2003, № 53-110]), что перекликается с черниговской же переселенческой традицией с. Прямское Новосибирскойобласти (АТМ, А0230, 2005 г.; см. также: [Дайнеко, 2015б]). В наибольшей степени особенности обрядовой системы заметны при сравнении локальных календарных фольклорно-этнографических систем. Кратко рассмотрим некоторые из них, функционирующие в Новосибирской области. К примеру, в селе Прямское Маслянинского района, где проживают потомки переселенцев из Черниговской губернии (волна рубежа XIX и XX вв.), вплоть до начала XXI в. бытовали зимние святочные обряды - колядование, посевание, «кусание колоты». Из весеннего комплекса фиксировались масленские обряды - ́сжигание чучела, обычай вешать на грудь неженившимся парням «а́лы ба́нты» и корить их, но неизвестны закликания весны. Особое значение для данной локальной традиции имеет послепасхальный день поминовения умерших - Радоница, в течение которого полагалось провести целый ряд обрядовых действий, куда входили украшение могил близких, ритуальный обход и «освящение» кладбища, праздничная трапеза и «угощение» умерших и пр. В непосредственной близости от кладбища, прямо за его воротами, полагалось петь и водить простые в хорео 4 В статье приводятся ссылки на неопубликованные материалы, хранящиеся в различных архивах. Копии материалов Архива ОмГПУ (Омского государственного педагогического университета, ранее - института) сделаны для составления и подготовки кизданию «белорусского» тома серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» и хранятся сейчас в Архиве традиционной музыки Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки (АТМ НГК), поэтому ссылки даны на коллекции последнего. Материалы экспедиции 2016 г. в Кыштовский район Новосибирской области из Архива сектора фольклора народов Сибири Института филологии СО РАН (СФ ИФЛ) собраны Т. В. Дайнеко, Т. Ю. МартыновойиЛ. В. Суровяк. графическом отношении хороводы, которые прямчане также называют «караводы», «карагоды». Развитость и хорошая сохранность обрядов и песен вплоть до настоящего времени свидетельствуют о том, что радоницкий комплекс, безусловно, является центральным для данной локальной традиции, выделяя ее из ряда таковых в сибирском регионе (АТМ, А0230, 2005 г.; фото из личного архива ифильм Ю. С. Ковальчук «Радоница» (2012); см. также: [Дайнеко, 2015а]). Другая локальная фольклорно-этнографическая традиция Новосибирской области сформировалась в с. Колбаса Кыштовского района, основанного выходцами из Могилевской губернии, которые переселились в Сибирь в ходе столыпинской реформы. Материалы экспедиций показывают, что вплоть до второй половины XX в. в селе бытовали обряды полного годового календарного круга. Отмечена наилучшая сохранность зимних обрядов: святочный период содержал все основные обрядовые элементы - обходы дворов с пением поздравительных песен, гадания, молодежные вечёрки. Отличительной чертой традиции с. Колбаса можно считать обряд «носить свечу» в день Николы Зимнего (19 декабря), который хорошо сохранялся даже несмотря на длительный период запретов всех праздников, связанных с христианскими святыми. В пору расцвета данная локальная традиция включала и развитый масленичный обрядовый комплекс: катания с гор на санях и по улицам села в повозках с нарядно украшенными лошадьми, сжигание чучела, вождение хороводов. Сведений о закликаниях весны информанты не сообщили вовсе. Ядро пасхального обрядового комплекса - обход дворов с пением поздравительных песен - сохранялось. В летнем цикле центральное место занимает троицкий период, насыщенный характерными обрядами - украшение березовыми ветками жилищ, приготовление яичницы на берегу реки, пускание в воду венков, вождение хороводов. Вместе с тем о юрьевских, русальных, петровских песнях информанты даже не упоминают; отсутствуют в данной локальной традиции икупальские песни, а обрядность этого периода сводится к детским развлечениям. Покосные и жнивные обряды, видимо, постепенно исчезли вместе с данными видами труда (Архив СФ ИФЛ, 2016 г.; см. также: [Дайнеко, 2016; 2017]). Подведем итоги. Изучение сводной коллекции по календарным обрядам белорусов Сибири и Дальнего Востока показало, что в типологическом отношении можно говорить об общности структуры ритуального годового цикла данного этноса на всей территориирегиона. Однако на уровнеузколокальных белорусских традиций существует определенная неоднородность в рассматриваемом аспекте. Иными словами, действуют центростремительная и центробежная тенденции. Последняя может быть обусловлена местными условиями бытования календарной обрядности либо являться результатом исходной неоднородности традиций, которые были принесены в Сибирь белорусами-переселенцами (черниговскими, витебскими, могилевскими и т. д.). Для прояснения этого вопроса необходимо провести углубленное сравнение сибирских материалов по календарному фольклорубелорусов с материалами, собранными в различных районах метрополии. В дальнейшем на основе изучения сводной коллекции материалов по календарному фольклору белорусов нами будут показаны особенности жанровой системыи типологии напевовуказанной традиции сибирского бытования.

Скачать электронную версию публикации