National linguistic world-image in mental-speech activity of Mongolian and Russian native speakers (comparative study).pdf Введение В статье представлены результаты сопоставительного изучения фрагментов двух национальных языковых картин мира, содержащих два национальных его образа - образ мира носителей монгольского и русского языков. Поставленная цель достигается путем анкетирования носителей данных языков с последующим описанием полученного языкового материала - ассоциативных полей слов, относящихся к тематической группе «Домашние животные». В анкетировании при-няли участие носители русского и монгольского языков, в основном студенты гуманитарных факультетов Алтайского государственного гуманитарно-педагогического университета им. В. М. Шукшина (г. Бийск, Россия) в количестве ста человек и Ховдского государственного университета (г. Ховд, Монголия) в количестве восьмидесяти человек, а также двадцать жителей сельского Ховдского аймака (Монголия). Теоретические предпосылки исследования Ключевым для нашего исследования является понятие «национальная языко-вая картина мира», которое в лингвистике имеет разные статусы и зависит от ис-ходных теоретических установок исследователя, на которые он опирается при анализе конкретной национальной языковой картины мира. Как известно, понятие языковой картины мира (далее - ЯКМ) восходит к идее В. фон Гумбольдта о том, что язык представляет собой промежуточный мир между миром внешних явлений и внутренним миром человека. Каждый язык обладает собственным мировидени-ем, характер которого зависит от особенностей мироощущения говорящего на данном языке народа. «Язык всегда воплощает в себе своеобразие целого на-рода» [Гумбольдт, 1985, с. 349]. Мысли Гумбольдта о роли языка в мировосприя-тии говорящего на нем народа были поддержаны и развиты как в зарубежной, так ив отечественной лингвистике. Последователи В. Гумбольдта подчеркивали на-циональное своеобразие миросозидательной способности языка. По мнению Л. Вайсгербера, «словарный запас конкретного языка включает в целом вместе с совокупностью языковых знаков также и совокупность понятийных мыслитель-ных средств, которыми располагает языковое сообщество; и по мере того, как каждый носитель языка изучает этот словарь, все члены языкового сообщества овладевают этими мыслительными средствами; в этом смысле можно сказать, что возможность родного языка состоит в том, что он содержит в своих понятиях определенную картину мира и передает ее всем членам языкового сообщества» (см.: [Радченко, 1997, с. 250]). На том же тезисе построена гипотеза Сепира - Уорфа, в основе которой лежит убеждение, что люди видят мир по-разному - сквозь призму своего родного языка: каждый язык отражает действительность свойственным только ему спосо-бом, и следовательно, языки различаются своими картинами мира (см.: [Уорф, 1960]). Данная идея на протяжении XX столетия разрабатывалась и дополнялась в работах целого ряда зарубежных ученых: Л. Вайсгербера, Дж. Кэррола, Д. Хаймса идр. В отечественном языкознании идея о существовании ЯКМ не подвергалась сомнению, однако подчеркивалось, что любой язык есть результат отражения че-ловеком окружающего мира, а не самодовлеющая сила, творящая мир. ЯКМ - это вся совокупность представлений и знаний человека об окружающем мире, запе-чатленная в его сознании и в языке (см.: [Апресян, 1995; Караулов, 1976; Одинцо-ва, 1991; Серебренников, 1988; Кибрик, 1990; Яковлева, 1994] и др.). По мнению современных лингвоантропологов, язык не творит мир, а лишь отражает процесс его познания человеком. «Мышление выступает посредником между миром и язы-ком. Язык - форма хранения знаний о мире (эпистемическая функция) и средство получения нового знания о мире (познавательная, или когнитивная, функция). Эпистемическая функция связывает язык с действительностью (в единицах языка в виде гносеологических образов закрепляются элементы действительности, выделенные, отображенные и обработанные сознанием человека), а познаватель-ная - с мыслительной деятельностью человека (в единицах языка и их свойствах материализуется структура и динамика мысли), то есть языковые единицы при-способлены как для номинации элементов действительности (и далее, хранения знаний), так и для обеспечения потребностей мыслительного процесса» [Кибрик, 1990, с. 604]. Таким образом, ЯКМ является отчужденным объективным миром, поскольку объективная действительность отображается вторичной материальной знаковой системой - языком. ЯКМ национально специфична, но в общем плане (функцио-нальном и понятийном) она типична для всех языков. Иначе люди не имели бы возможности понимать друг друга. Точно так же, как у каждого носителя языка, ЯКМ имеет свои индивидуальные особенности, в которых отражается его инди-видуальный речевой опыт. Поэтому каждый человек в процессе свой речевой дея-тельности способен творить новое, собственное, однако в соответствии с нормами развития коммуникативной и познавательной функции своего родного языка (или какого-либо другого конкретного языка). Поэтому и эти индивидуальные особен-ности речевой деятельности в своей обобщенной форме являются типичными для носителей языка. В этом проявляется диалектика общего и особенного в устрой-стве ифункционировании языков (иЯКМ). Все перечисленные характеристики ЯКМ соотносятся с инструментальным подходом к языку (термин О. А. Корнилова), который, по мнению автора, можно свести к трем сторонам языка. «Язык как семиотический код, как знаковая систе-ма для шифровки информации. Язык как инструмент коммуникации, средство оформления и регулирования информационных потоков. Язык как инструмент мышления и познания, как пространство мысли (определение Ю. С. Степанова)» [Корнилов, 2003, с. 131]. Мы разделяем мнение лингвистов, считающих, что «сущность языка, - в той мере, в какой она вообще может открыться, - открыва-ется не “инструментальному”, а философскомувзгляду. Определение “Язык - дом бытия духа” остается в наши дни наиболее проникновенным» [Степанов, 1995, с. 28]. Язык совершенно очевидно выходит за рамки прагматического подхода, описанного в терминах «инструментальной лингвистики», поскольку является вместилищем духа народа, коллективным продуктом национального творчества, которым можно пользоваться не только для общения, получения, хранения и пе-редачи информации, но и наслаждаться им, любоваться его богатством и непо-вторимостью. Данный подход к языку описывается в культурно-философских категориях и дополняет перечисленные подходы к языку, подчеркивая еще одну важную его ипостась - коллективное творение - «дом бытия духа народа», кото-рую призвана отражать и сохранять для последующих поколений национальная языковая картина мира. Понятие национальной ЯКМ с учетом культурно-фило-софского подхода к языку базируется на признании того факта, что «любой на-циональный язык является не только одной из кодовых систем общения и хране-ния информации, но и неповторимым результатом мыслительно-эмоционального и духовного творчества конкретного этноса, его коллективным органом самопо-знания собственной культуры на фоне пространственно-временного континуума» [Корнилов, 2003, с. 137]. Обыденное языковое сознание, формирующее национальную ЯКМ, имеет сложную структуру, которая, по мнению психологов, включает в себя минимум четыре сложноорганизованных компонента: логико-понятийный, эмоционально-оценочный, ценностно-нравственный и сенсорно-рецептивный. Преломившись через языковое сознание, мир реальности трансформируется в отраженную реаль-ность - субъективный образ, запечатленный в «матрицах» национального языка. Компоненты обыденного сознания оказываются определенным образом связан-ными с разными фрагментами национальной ЯКМ. Структура языкового сознания определяет структуру порождаемой им проекции объективного мира. Выделяемые в когнитивной лингвистике структурные компоненты ЯКМ характеризуют ее как содержательную структуру, состоящую из «квантов знаний» и отражающую опыт познания внеязыкового мира языковой личностью. В качестве таких «квантов знаний», или единиц описания языковой картины мира, рассматриваются ключе-вые идеи [Зализняк и др., 2003], семантические лейтмотивы [Апресян, 2006], кон-цепты [Маслова, 2006; Скорнякова, 2008] и когнемы [Караулов, Филиппович, 2009], семантические поля [Цапенко, 2005], идеографические поля, построенные с учетом семантической соотносительности значений слов, являющихся отраже-нием того или иного компонента обыденного сознания носителей языка [Шкуро-пацкая, Даваа, 2016]. Выделенные единицы описания ЯКМ представляют ее как «вещь в себе и для себя», подчеркивая ее статический характер. Они не дают представления о динамической сущности ЯКМ, не раскрывают способ ее поведе-ния вречемыслительнойдеятельности носителей языка. Анализ ЯКМ в динамическом аспекте позволяет рассматривать ее в качестве действующего лингвоментального компонента речевого мышления. Механизм этого действия описан в работах Н. Д. Голева и Н. Н. Шпильной [Голев, Шпиль-ная, 2009; Шпильная, 2014]. Процесс оязыковления фрагмента внеязыковой дей-ствительности авторы представляют в виде следующей динамической цепочки: картина мира - ЯКМ - текст. В данной цепочке «картина мира соответствует вос-приятию внеязыковой действительности, ЯКМ (“языковой мир”) - возбуждению некоторых схем текстопорождения, ассоциируемых с восприятием внеязыковой ситуации. Текст в этом случае выступает не только как продукт речемыслитель-ной деятельности, но и непрерывным процессом, актуализирующим ЯКМ носите-лей языка» [Шпильная, 2014, с. 200-201]. В качестве структурного компонента ЯКМ, представленной в динамическом аспекте, авторы рассматривают менталь-ную интенцию, которая, с одной стороны, опосредует восприятие внеязыковой ситуации языковой личностью и, с другой стороны, опосредует разворачивание текста. Ментальная интенция представляет собой исконную предрасположен-ность к тому или иному типу ментально-речевого поведения и у большинства носителей языка сохраняется и находит отражение в языковой памяти, схемах текстопорождения и речевых произведениях (текстах). В условиях спонтанного текстопорождения именно природная предрасположенность к определенному ментально-речевому поведению обнаруживает себя в качестве доминанты и мак-симально сближается с коммуникативной интенцией. «Фрагмент внеязыковой действительности становится текстовым фрагментом в том случае, если он “втор-гается” в коммуникативный фокус носителей языка, в зону его потребностей, ко-торые запускают механизм коммуникативной интенции (цели), предполагающей сообщение некоторого коммуникативного содержания адресату» [Там же, с. 205]. В цитируемом исследовании текст рассматривается как продукт речевой деятель-ности, опредмечивающий индивидуальную ЯКМ его автора. Каждый такой вари-ант ЯКМ рассматривается как лингвоментальная единица, определяющая тип ре-чемыслительного поведения языковой личности. Текст фиксирует особенности ЯКМ его автора, имеющие лингвоперсонологическуюприроду. В нашем исследовании динамическая модель описания ЯКМ применена к ее национальным разновидностям - национальной ЯКМ носителей монгольско-го и русского языков. В данном случае национальная ЯКМ рассматривается как лингвоментальный компонент национального речевого мышления, опосредую-щий процесс порождения текста носителями того или иного языка. Специфика национального восприятия мира определяется национальной ЯКМ. При этом языковая личность носителя национального языка рассматривается нами в линг-воперсонологическом аспекте как национальный тип лингвоперсонемы, как «ти-пизированный вариант реализации лингвоперсонемы в тексте, в котором актуали-зируются или нейтрализуются персоноразличительные признаки» [Мельник, 2014, с. 39]. Методика исследования Перейдем к описанию методики исследования и полученного языкового мате-риала. Основная гипотеза исследования была сформулирована следующим обра-зом: различным этническим группам могут быть свойственны разные типы орга-низации речемыслительной деятельности, обусловленные типовыми качествами национальных ЯКМ, вследствие чего в ассоциативных полях слов на слова-стимулы, обозначающие одни и те же объекты в разных языках (в нашем случае это домашние животные), носителями этих языков могут быть даны разные типы ассоциаций. Мы исходим из того, что выявление национальных ЯКМ возможно только при сопоставлении текстов носителей разных языков, осуществленном при макси-мально тождественных условиях. В нашем исследовании аналогом текстового материала являются ассоциативные поля слов, которые рассматриваются как про-дукты речемыслительной деятельности, опредмечивающие ЯКМ носителей на-циональных языков. Для выявления роли национальной ЯКМ в структуре речемыслительной дея-тельности нами был проведен ассоциативный эксперимент, в ходе которого носи-телям двух языков - монгольского и русского - были предложены анкеты, содер-жащие вопрос: какие ассоциации вызывает у вас данное слово? Мы не вводили какие-либо ограничения на словесные реакции, и, поскольку носители языка, как правило, давали одну реакцию на слово-стимул, мы сочли возможным включить в исследуемыйматериалвесьсостав полученных реакций. Языковую базу исследования составили 1 000 ответов на десять слов-стимулов носителей русского языка и 1 000 ответов на те же слова-стимулы носителей мон-гольского языка. В качестве стимулов использовали русские и монгольские слова, относящиеся к тематической группе «Домашние животные»: собака, як, верблюд, коза, корова, кошка, кролик, лошадь, овца, свинья; нохой, сарлаг, тэмээ, хонь, үнээ, ямаа, муур, морь, гахай, туулай. При обработке материала ответы носителей языка были сохранены в том виде, в каком они были зафиксированы в анкетах, за исключением явных описок и ор-фографических ошибок. Слова-синонимы и синонимические сочетания слов, а также грамматические формы слов рассматривались нами в качестве разных реакций и в ассоциативном поле располагались в порядке частотности. В качестве первоначальной цели ассоциативного эксперимента было выполнено построение ассоциативных полей. Далее ассоциативные поля анализировались нами по не-скольким параметрам, в которых получили отражение различные виды отноше-ния национальной языковой личности ко внеязыковой действительности. В за-ключение был выполнен сопоставительный анализ двух национальных ЯКМ исделаны выводы. Результаты исследования В лингвоперсонологических исследованиях разработантерминологическийап-парат для описания ЯКМ, который позволяет исследовать ее в качестве механиз-ма, детерминирующего речемыслительную деятельность носителей языка. В ка-честве параметров, находящихся в основе речемыслительной деятельности языко-вой личности, рассматриваются референтная, метареферентная и модальная отне-сенность ЯКМ [Голев, Шпильная, 2009]. Используя данные понятия, мы адапти-руем их применительно к особенностям нашего материала. Под референтной отнесенностью речемыслительной деятельности в лингвоперсонологии понимает-ся «соотнесение лингвоментальных представлений языковой личности с тем или иным аспектом внеязыковой действительности, активизирующее определенные схемы текстопорождения» [Шпильная, 2014, с. 213]. Слова-стимулы являются обозначением определенных референтов и содержат знания об этих референтах. Как отмечает Е. С. Кубрякова, «поскольку каждый объект знаком человеку через деятельность с ним, его обозначение “тянет” за собой образ ситуации использова-ния референта в этой деятельности. Слово-стимул поэтому изучается не только при исследовании вербальных ассоциаций, но и воспоминаний о типовых ситуа-циях использования объекта, обозначенного данным словом, в предыдущем опы-те коллектива говорящих на этом языке» [Кубрякова, 1991, с. 102]. В качестве аспектов внеязыковой действительности нами рассматриваются тип пропозиций, получивших отражение в объективном содержании конструкции, представленной парой «стимул - реакция». При характеристике пропозиций мы использовали классификацию пропозиций, разработанную Т. В. Шмелевой [Шмелева, 1988]. Ассоциативный материал позволил выделить событийный и логический виды референтной ЯКМ в зависимости от ее ориентации на тип пропозиции, отражен-ной в объективном содержании высказывания, представленного парой «стимул - реакция». Событийная разновидность ЯКМ характеризуется ментальной интенци-ей, связанной с актуализацией какого-либо фрагмента внеязыковой действитель-ности. Например: собака - лай, будка, охрана, лает, дом, зубы, двор, кошка, охранник, ошейник, палка ит. п. Логическая разновидность ЯКМ характеризует ситуацию ментальных операций, производимых человеком (приписывание при-знака предмету, оценка, номинация, классификация и т. п.): собака - друг, вер-ность, овчарка, бездомная, блохастая, верная, верный друг, дворняга, добродуш-ная, домашнее животное ит. д. В качестве иллюстрации далее приведен анализ двух слов: коза и ямаа ‘коза’, а затем представленсводныйанализ всех словданнойгруппы. В ассоциативном поле русской языковой личности ассоциации на слово коза распределились следующим образом: 1) событийные: рога (33) 1, молоко (10), козел (6), борода (5), трава, шерсть (по 4), бодает, деревня, забор, рожки (по 2), горы, большие рога, вред, капуста, доить, дорога, копыта, огород, пасется, полянка, прыгать, пух, с рогами, сказка, хозяин (по 1). Всего 85 реакций; 2) логические: рогатая (3), белая, дереза (по 2), вредная, глупость, дойная, животное, капризная, лягушка, маленькая, наглость, невежество, овца, упер-тость, упорство, упрямство, утонченная, хитрая (по 1). Всего 22 реакции. В ассоциативном поле монгольской языковой личности содержатся следую-щие типы пропозиций: 1) событийные: ишиг ‘козленок’ (11), сахал, сахалтай ‘борода, бородатый’ (6), эвэр ‘рога’, ноолуур ‘пух’, хад ‘скала, утес’, сүү нь гоё ‘вкусное молоко’, майлах ‘блеять’, ишиглэх ‘заводить козленка’, мөргөх ‘бодать’, мөргөдөг бас саадаг ‘бо-дает и ее доят’, ууланд гардаг ‘лазить на гору’, сүү уух ‘пить молоко’, ямаа майлах ‘блеяние’, мөөрөх ‘мычать’, эвэртэй ‘с рогами’, сүүл ‘хвост’, хоёр хөхтэй ‘с дву-мя грудями’, ямааны эвэр ‘козьи рога’, хоргол ‘помёт’, сүү ‘молоко’, мах ‘мясо’, сүү нь өтгөн ‘густое молоко’, ноолуур нь үнэтэй ‘дорогой пух’, ухна ‘козел-про- 1 Вскобках указано количествоодинаковыхреакций на слово-стимул. изводитель’, сүрэг ‘отара’, дээс ‘волосяная веревка’, «Тэхийн зогсоол» найраглал ‘поэма, стихотворение «Стоянка дикой козы»’ (по 1). Всего 42 реакции; 2) логические: сахал, сахалтай ‘борода, бородатый’ (6), янгир ‘дикая коза’ (5), хонь ‘овца’ (4), мал ‘животное’ (3), таван хошуу мал ‘пять видов скота’ (2), тэмээ ‘верблюд’, ярдаг ‘капризный’, ямааны мах халуун дээрээ ‘пока мясо козы горячо (решать проблему прямо на месте и быстро)’, бог мал ‘крупный рогатый скот’, бог ‘мелкий рогатый скот’, барихад номхон ‘спокойный, когда трогают’, идэмхий ‘жадный к еде’, тэнэг ‘глупый’, сэргэлэн ‘шустрый’, гэрийн тэжээмэл хамгийн даруухан биш амьтан ‘самое неспокойное домашнее животное’, хүмүүсийн нэг ‘одно из животных’, ямаа нь бог мал ‘коза - мелкое рогатое жи-вотное’, шүдлэн ‘трехгодовалый (о скоте)’, ээрэм талын мангас эр эмгүй сахал-тай ‘самец и самка, монстр просторной степи с усами’ (по 1). Всего 34 реакции. Анализ показал, что в ассоциативном поле слова коза событийные пропозиции в 3,69 раза превышают логические пропозиции, а в ассоциативном поле слова ямаа событийные пропозиции превышают логические в 1,31 раза. Таким образом, у русской языковой личности в ассоциативном эксперименте со словом коза чаще в памяти актуализируется фрагмент действительности, связанный с данным жи-вотным. Монгольская языковая личность в этих же условиях ориентируется почти в одинаковой мере как на внеязыковую действительность, связанную с данным животным, так и на связанные с ним ситуациимыслительных операций. Следующей характеристикой национальной ЯКМ как компонента речемысли-тельной деятельности является ее матареферентная отнесенность. В лингвоперсо-нологии под метареферентной отнесенностью понимается «соотнесение линг-воментальных представлений языковой личности не столько с тем или иным аспектом внеязыковой действительности, сколько со сферой мышления о ней, ак-тивизирующее определенные схемы текстопорождения. Выделение класса мета-референтных ЯКМ опирается на способ включения внеязыковой ситуации в фокус видения языковой личности: рациональный или эмоциональный (чувст-вующий)» [Шпильная, 2014, с. 219]. С учетом специфики языкового материала в нашем исследовании под метаязыковой отнесенностью понимается соотнесение лингвоментальных представлений языковой личности с внутренним (менталь-ным) лексиконом, активизирующее определенные схемы текстопорождения. Мы разделяем точку зрения ученых, которые рассматривают ментальный лексикон как механизм когнитивной переработки информации, акцентируя при этом вни-мание на динамических характеристиках данного объекта. Такими свойствами обладает ментальный лексикон в концепции А. А. Залевской: «Лексикон - лекси-ческий компонент речевой организации человека, обладающий ее свойствами, то есть он понимается не как пассивное хранилище сведений о языке, а как динами-ческая, функциональная система, самоорганизующаяся вследствие постоянного взаимодействия между процессом переработки и упорядочения речевого опыта иего продуктами» [Залевская, 1999 c. 154]. Во внутреннем лексиконе ученые вы-деляют два основных принципа его организации, соотносящихся с направлениями ассоциирования, выделенными Н. В. Крушевским: логика упорядочения челове-ком знаний о мире и логика хранения знаний об особенностях оперирования словом в речи [Крушевский, 1998]. С данными направлениями ментального ас-социирования в ассоциативном поле слова связаны реакции двух типов: экстра-лингвистические и лингвистические. Первые основываются на отражении созна-нием объективного мира, вторые основываются на лингвистической природе слова-стимула: на его контекстуальном окружении (ассоциации по смежности, или синтагматические) и на парадигматических отношениях с другими едини-цами языка (ассоциации по сходству). Очевидно, что экстралингвистические и лингвистические ассоциации возникают в результате разных механизмов ассо-циирования. Метареференты, ориентированные на системные отношения слов в языке, в дальнейшем называются системными метареферентами, а метареферен-ты, ориентированные на ситуативные связи объектов, именуются ситуативными метареферентами. Перейдем к анализу слов коза и ямаа с целью выявления мета-референтной отнесенности ЯКМ, получившей отражение в ассоциативных полях данных слов. В русской ЯКМ к числу ситуативных метареферентов относятся следующие: рога (33), молоко (10), борода (5), трава, шерсть (по 4), деревня, забор, рожки (по 2); горы, большие рога, вред, капуста, дорога, копыта, огород, полянка, пры-гать, пух, сказка, хозяин, глупость, наглость, невежество, упертость, упорство, упрямство (по 1). Всего 80 реакций; К числу системных метареферентов относятся: козел (6), рогатая (3), бодает, белая, дереза (по 2), доить, пасется, с рогами, вредная, дойная, животное, ка-призная, лягушка, маленькая, овца, утонченная, хитрая (по 1). Всего 27 реакций. В ассоциативном поле слова ямаа встретились следующие типы метарефе-рентов: ситуативные: ишиг ‘козленок’ (11), сахал, сахалтай ‘борода, бородатый’ (6), эвэр ‘рога’, ноолуур ‘пух’, хад ‘скала, утес’, сүү нь гоё ‘вкусное молоко’, майлах ‘блеять’, ишиглэх ‘заводить козленка’, мөргөх ‘бодать’, ууланд гардаг ‘лазить на гору’, сүү уух ‘пить молоко’, ямаа майлах ‘блеяние’, мөөрөх ‘мычать’ сүүл ‘хвост’, ямааны эвэр ‘козьи рога’, хоргол ‘помёт’, сүү ‘молоко’, мах ‘мясо’, сүү нь өтгөн ‘густое молоко’, ноолуур нь үнэтэй ‘дорогой пух’, ухна ‘козел-производитель’, сүрэг ‘отара’, дээс ‘волосяная веревка’, «Тэхийн зогсоол» най-раглал ‘поэма, стихотворение «Стоянка дикойкозы»’ (по 1). Всего 39 реакций; системные: сахал, сахалтай ‘борода, бородатый’ (6), янгир ‘дикая коза’ (5), хонь ‘овца’ (4), мал ‘животное’ (3), таван хошуу мал ‘пять видов скота’ (2), тэмээ ‘верблюд’, ярдаг ‘капризный’, бог мал ‘крупный рогатый скот’, бог ‘мелкий ро-гатый скот’, барихад номхон ‘спокойный, когда трогают’, идэмхий ‘жадный к еде’, тэнэг ‘глупый’, сэргэлэн ‘шустрый’, эвэртэй ‘с рогами’, хоёр хөхтэй ‘сдвумя грудями’, гэрийн тэжээмэл хамгийн даруухан биш амьтан ‘самое неспокойное домашнее животное’, ТХМН ‘один из пяти видов скота’, хүмүүсийн нэг ‘одно из животных’, ямаа нь бог мал ‘коза - мелкое рогатое животное’, шүдлэн ‘трех-годовалый (о скоте)’ (по 1). Всего 36 реакций. Количественные характеристики свидетельствуют о том, что в ассоциативном поле русской языковой личности ситуативные метареференты в 2,85 раза превы-шают системные метареференты, а в ассоциативном поле монгольской языковой личности количество ситуативных метареферентов лишь незначительно превышает количество системных метареферентов (разница составляет 1,08). Это означает, что при текстопорождении русская языковая личность ориентируется в большей степе-ни на знания о мире, а монгольская языковая личность в данном конкретном случае примерно в одинаковой степени опирается на знания об объективном ми-ре и о связях слов в языке (в синтагматике и парадигматике). Сразу же отметим, что для монгольской языковой личности это не типичный результат. Суммарный результат, полученный на основе анализа всего объема материала, обнаруживает другую тенденцию. Еще одним показателем национальной ЯКМ, характеризующим ее как рече-мыслительную категорию, является модальная отнесенность. В лингвоперсоноло-гии под модальной отнесенностью ЯКМ понимаются «способы текстового представления внеязыковой ситуации, ориентированные на тот или иной тип кон-цептуальной адаптации языковой личности к внеязыковому миру» [Шпильная, 2014, с. 224]. Данные способы принято называть модальными референтами, среди которых выделяются номинативная и образная разновидности. В первом случае носитель языка с денотативной точностью отображает внеязыковой мир, во вто-ром - внеязыковая действительность актуализируется в образно-выразительной точности, с приращениями образного характера. Используя данные термины, мы, в соответствии с анализируемым материалом, будем вкладывать в них следующее содержание. Термином «номинативный модальный референт» обозначается спо-соб актуализации мира, при котором в центре находится типичная для денотата ситуация функционирования, актуализация его сущностных признаков, а также результаты данной актуализации. Например: собака - охрана, лает, овчарка, сторож, кошка, кусает, охранник, бездомная, блохастая, верная. Под образными модальными референтами понимается способ видения, при котором актуализиру-ется эмоционально-оценочная или национально-культурная коннотация. Напри-мер: собака - добро, добродушная, красота, радость, амулет, му-му. Анализ ассоциативных полей слов коза и ямаа показал, что в обеих нацио-нальных ЯКМ преобладающими являются ассоциации, характеризующиеся но-минативной отнесенностью модального референта. Это обусловлено характером анализируемых лексических единиц, которые относятся к тематической группе слов с конкретной семантикой. Поэтому назовем только те ассоциации, в которых представлен образный способ актуализации денотата. В ассоциативном поле сло-ва коза к ним относятся следующие ассоциации: дереза (2), вредная, вред, глаза поперек, дерезы, глупость, женщина, девушка, сделавшая что-тоне то, каприз-ная, наглость, невежество, сказка, упертость, упорство, упрямство, утончен-ная, хитрая (по 1). Всего 17 реакций. В ассоциативном поле слова ямаа к ним относятся следующие ассоциации: сүү нь гоё ‘вкусное молоко’, ярдаг ‘капризный’, ямааны мах халуун дээрээ ‘пока мясо козы горячо (решать проблему прямо на месте и быстро)’, идэмхий ‘жадный к еде’, тэнэг ‘глупый’, сэргэлэн ‘шустрый’; ноолуур нь үнэтэй ‘дорогой пух’, гэрийн тэжээмэл хамгийн даруухан биш амьтан ‘самое неспокойное домашнее животное’, «Тэхийн зогсоол» найраглал ‘поэма, стихотворение «Стоянка дикой козы»’, ээрэм талын мангас эр эмгүй сахалтай ‘самец и самка монстр про-сторной степис усами’ (по 1). Всего 10 реакций. В ассоциативном поле русской языковой личности образных ассоциаций встретилось в 1,7 раза больше, чем в ассоциативном поле монгольской языко-вой личности. Это свидетельствует о том, что монгольская языковая личность в большей степени, чем русская, при ассоциировании склонна ориентироваться на способ восприятия мира, при котором с денотативной точностью актуализиру-ется информация обобъективных свойствах животного. Результаты проанализированного таким образом всего объема языкового ма-териалаотражены в таблице. Для первых двух случаев проведен факторный дисперсионный анализ (ANOVA) со следующиминезависимымипеременными 2: Тип языка (русский, монгольский). Тип пропозиции (логическая, событийная) - для первого случая. Тип метареферента (системный, ситуативный) - длявторого случая. 2 Дисперсионный анализ представляет собой один из методов математической стати-стики, который позволяет говорить о наличии или отсутствии различий между сравнивае-мыми группамипо какому-либо признаку. Для всех расчетов приводятся показатели силы эффекта F и оценки значимости разли-чий между группами р. Выделяется несколько пороговых уровней значимости величины p: р < 0.05, р < 0.01, р < 0.001 (ряд приведен в соответствии с усилением силы значения показателя). Если ито-говое значение р меньше указанных уровней значимости, можно говорить о наличии ста-тистически значимых различий между исследуемыми группами. На рис. 2, 3 пороговые значения соответствуют *** - р < 0.001. Данные референтного анализа ассоциативных полейрусских имонгольских слов, относящихсяк тематическойгруппе «Домашние животные» The data of the reference analysis of the associative fields of Russian and Mongolian words related to the thematic group «Domestic animals» Слово-стимул Разновидности ЯКМ Референты Метареференты Модальные референты событийные логические ситуативные системные Русские лексемы Корова 98 22 94 24 13 Лошадь 63 40 46 51 12 Собака 62 58 59 60 48 Коза 85 23 80 28 17 Свинья 83 17 79 19 61 Верблюд 112 17 111 15 10 Овца 93 29 83 39 16 Як 56 37 75 40 8 Кролик 75 21 72 24 20 Кошка 68 34 66 35 18 Всего 795 298 765 335 223 Монгольские лексемы Үнээ ‘корова’ 60 42 34 68 5 Морь ‘лошадь’ 62 60 41 65 8 Нохой ‘собака’ 42 32 40 35 19 Ямаа ‘коза’ 42 34 39 36 10 Гахай ‘свинья’ 37 45 37 66 35 Тэмээ‘верблюд’ 71 42 49 65 8 Хонь ‘овца’ 72 30 43 59 14 Сарлаг ‘як’ 66 55 56 65 16 Туулай‘кролик’ 53 64 45 76 25 Муур ‘кошка’ 61 38 40 59 18 Всего 566 442 424 594 158 В качестве зависимой переменной выступило количество наблюдаемых еди-ниц. График для событийной и логической пропозиции в русском и монгольском языках представленна рис. 1. F (1,36) = 17,721; p = 0,00016. На графике можно видеть значимое различие между числом логических и со-бытийных пропозиций в русском языке иегоотсутствие вмонгольском языке. График для ситуативных и системных метарефентов в русском и монгольском языкахпредставленна рис. 2. F (1, 36) = 47,902; p= 0,00000. Рис. 1. Соотношение событийных и логических пропозиций в ассоциативных полях русских имонгольских слов, обозначающих домашних животных Fig. 1. The ratio of eventive and logical propositions in the associative fields of Russian and Mongolian words denoting domestic animals Рис. 2. Соотношениеситуативных исистемныхметареферентов в ассоциативных полях русских имонгольских слов, обозначающих домашних животных Fig. 2. The ratio of situational and systemic meta-referents in the associative fields of Russian and Mongolian words denoting domestic animals Рис. 3. Соотношение модальных референтов в ассоциативных полях русских и монгольских слов, обозначающих домашних животных Fig. 3. The ratio of modal referents in the associative fields of Russian and Mongolian words denoting domestic animals На графике видно, что существует статистически значимое различие в количе-стве ситуативных и системных метареферентов в русском языке. При этом коли-чество ситуативных превышает количество системных метареферентов. Для мон-гольского языка также можно наблюдать значимое различие между количеством указанных типов референтов (анализ t-критерия для независимых выборок (кри-терий Стьюдента) р = 0.03), однако количество системных метареферентов пре-вышает количество ситуативных. Мы провели также статистический анализ соотношения между модальными референтами в двух анализируемых языках и выяснили, что статистически значи-мой разницы между количеством модальных референтов в русском и монголь-ском языках не наблюдается. График для модальных референтов в русском и мон-гольскомязыках представлен на рис. 3. F(1, 19) = 0,35579; p = 0,55790 На графике можно видеть отсутствие статистически значимого различия меж-ду числом модальных референтов в русском и монгольском языках (так как p > 0.5). Однако можно говорить о паттерне преобладания анализируемых единиц в русскомязыке по сравнению смонгольским. Выводы Проведенное исследование позволяет сделать несколько важных выводов. Ва-риативность текстов (ассоциативных полей), созданных монгольской и русской языковыми личностями, проявилась в таких параметрах глубинной организации речемыслительной деятельности, опредемеченной в тексте, как референтная, ме-тареферентная имодальнаяотнесенность национальной ЯКМ. Наиболеечетко просматриваютсяследующиетенденции:  Значительное превышение событийных пропозиций над логическими в ас-социативных полях слов русского языка, обозначающих домашних животных, свидетельствует об ориентации русской языковой личности на воспоминание о типовых ситуациях использования объекта, обозначенного данным словом, в предыдущем опыте говорящих на данном языке. Паритетное соотношение со-бытийных и логических пропозиций в национальной ЯКМ носителей монгольско-го языка свидетельствует о том, что данные языковые личности в аналогичных условиях ориентируются почти в одинаковой мере как на внеязыковую действи-тельность, так и на связанные с данными денотатами ситуации мыслительных операций.  Превышение ситуативных метареферентов в ассоциативных полях слов, обозначающих домашних животных, в русском языке над системными метарефе-рентами свидетельствует о том, что в условиях спонтанного текстопорождени русская языковая личность ориентируется в большей степени на знания о мире. Вассоциативных полях с теми же словами в монгольском языке наблюдается ста-тистически заметное превышение системных метареферентов над ситуативными метареферентами. Это означает, что монгольская языковая личность при ассо-циировании чаще обращается к знаниям о связях слов в языке и речи. Обавывода подтвержденыданными факторного дисперсионного анализа.  Образные модальные референты в изученном фрагменте русской ЯКМ ко-личественно преобладают над образными модальными референтами в составе фрагмента монгольской ЯКМ, однако статистически значимая разница между количествоммодальных референтов в двух национальных ЯКМ отсутствует. Таким образом, вербальные реакции, полученные на слова-стимулы от носи-телей русского и монгольского языков, отражают их природную расположенность к определенному ментально-речевому поведению при ассоциировании. Вместе с тем исследование в данном направлении необходимо продолжить с учетом дру-гих стимулов и других видов языкоречевой деятельности носителей националь-ных ЯКМ.

Скачать электронную версию публикации