«Formal lists on the service of officials of the Bashkir-Meshcheriak army in 1836-1842» as a source on the historical ph.pdf В последние годы в связи с разработкой коллективной монографии «История башкирского народа» в 7 томах с 8 книгами-приложениями, включающими в себя документы и материалы из разных архивов России и других стран, в научный оборот было введено множество новых письменных источников. Среди них для историков языка особую ценность представляют документы, содержащие све-дения о диалектных особенностях языка населения той или иной территории. Та-кие памятники письменности могут быть использованы для интерпретации ряда языковых явлений и уточнения их относительной хронологии. К числу таких памятников письменности можно отнести «Формулярные списки о службе чиновников Башкирско-мещерякского войска за 1836-1842 годы» [Формулярные списки…, 2012, т. 1; 2014, т. 2]. Данные документы представляют собой формулярные списки чиновников и военных двенадцати башкирских и пяти мишарских кантонов на русском языке. Формулярные списки состоят из следующих граф: 1) чин, имя, отчество и прозвание, также какие имеет ордена и прочие знаки отличия; 2) сколько от роду лет; 3) из какого звания; 4) есть ли за ним, за родителями его или, когда женат, за женою недвижимоеимение; 5) в службу вступил и во онойкакимичинамипроисходил и когда; 6) в течении службы в которых именно полках и батальонах по перево дам ипроисхождениям находился; 7) во время службы своей в походах и в делах против неприятеля где и когда был, также какие награды за отличия в сражениях и по службе удо стоился получить; 8) российскойграмоте читать и писать, и другие какиенауки знает ли; 9) в домовых отпусках был ли, когда, на какое время и являлся ли на срок; 10) в штрафах был ли по суду или без суда, зачто именно икогда; 11) холостили женат и имеет ли детей; 12) в комплекте или сверх комплекта при полку или отлучке, где имен но, и по чьемуповелению икакого времени; 13) к повышению достоин или за чем не аттестуется [Формулярные списки…, 2012, т. 1, с. 10]. Как показывает вопросник, формулярные списки являлись в то время основным документом, отражающим служебный статус каждого башкирского чи-новника, каждого офицера или лица, служившего по выбору. Изложенные факты позволяют говорить о том, что эти документы являются ценнейшим источником по истории башкир ибашкирского края. В формулярных списках представлен огромный лингвистический материал. Это имена, фамилии, в отдельных случаях - отчества, прозвища башкир XVIII и начала XIX в. Если учесть, что фамилии, отчества многих чиновников и военных, судя по документам, восходят к личным именам башкир конца XVII и начала XVIII в., то можно уверенно говорить о том, что в формулярных списках нашли отражение отдельные языковые особенности башкир XVII-XIX вв. Именно поэтому они представляют особую ценность с точки зрения истории башкирского языка. Объектом исследования в настоящей статье является башкирская антропонимия, извлеченная из документа «Формулярные списки о службе чиновников Башкирско-мещерякского войска за 1836-1842 годы», с точки зрения отражения в нем диалектных фонетических особенностей башкирского языка и уточнения относительной хронологии некоторых фонетических явлений. Для исследования нами привлечены материалы только башкирских кантонов. В то время их было двенадцать. Анализ антропонимического материала с точки зрения присутствия в них диалектных фонетических явлений позволяет говорить о том, что в формулярных списках нашли отражение следующиеявления:  употребление в анлауте заимствованных из арабского и персидского языков антропонимов глухих смычных К, Ҡ вместо современных Г, Ғ. Ср.: Кулба-дан (2, 83, 4) 1 - современное имя Гөлбəҙəн, Калимжан (1, 75, 7) - Ғəлимйəн, Куль- 1 В скобках указаны том, страница, строка (см. [Формулярные списки…, 2012, т. 1; 2014, т. 2]. базир (1, 266, 1) - Гөлбəзир, Кульгизар (1, 424, 3) - Гөлгизəр, Карифа (1, 70, 1) - Ғəрифə, Канбер (2, 23, 6) - Ғəмбəр идр.;  употребление в анлауте заимствованных антропонимов глухого смычного Ҡ вместо звука Х. Ср.: Канифа (1, 369, 5) - современное имя Хəнифə, в говорах - Һəнифə, Кадиса (1, 602, 4) - Хəҙисə/Хəдисə, в говорах - Һəҙисə, Казира (1, 72, 3) - Хəжирə, в говорах - Һəжирə, Куппыниса (2, 778, 3) - Хөппөниса, в говорах - Һөппөниса идр.;  выпадение в анлауте отдельных антропонимов смычного звука Ғ. Ср.: Айша (1, 474, 4) - современные Ғəйшə/Əйшə, Алимбика (1, 524, 5) - Ғəлəмбикə, Альмурзина (Альмурза) (1, 280, 4) - Ғəлимырҙа, Адельбану (2, 132, 2) - Ғəҙел-баныу, Алима (1, 335, 4) - Ғəлимə и др.;  широкое употребление в анлауте и инлауте анропонимов ряда кантонов звука Ж вместо распространенного современного Й. Ср. анлаут: Жумагулов (1, 331, 1) - современная фамилия Йомағолов от личного имени Йомағол; Жиганша (1, 291, 4) - Йыһанша, Жанбика (1, 294, 2) - Йəнбикə, Жамиля (1, 329, 3) - Йəмилə, Жаугара (1, 302, 2) - Йəүһəр; инлаут: Тимиржан (1, 311, 3) - Тимирйəн, Абдулжапар (1, 321, 1) - Əбделъяппар/Əбделйаппар, Кульжаугар (1, 323, 3) - Гөл-йəүһəр, Кульжамал (1, 32, 3) - Гөлъямал/Гөлйамал, Туряжан (1, 117, 1) - Түрйəн идр.;  параллельное употребление в некоторых антропонимах губных Б и М. Ср.: Манубика (2, 120, 1) - Баныубикə, Кулману (2, 144, 2) - Гөлбаныу, Кульбану (2, 30, 2) - Гөлбаныу, Гульминяс (2, 277, 4) - Гөлбиназ и др.;  употребление в аффиксах наличия отдельных анропонимов с вариантами на =Д, =Л, =Н. Ср.: Минлибика (1, 640, 3), Миндияр (1, 703, 3), Миннулла (1, 646, 3), Миннигул (1, 761, 1), Миндыбика (1, 303, 4), Миндигулов (1, 250, 1), Минлизиган (1, 621, 1) и др. [Формулярные списки…, 2012, т. 1; 2014, т. 2]. В настоящей статье мы остановимся только на одном явлении, а именно на употреблении в анлауте заимствованных антропонимов из арабского и пер-сидского языков глухих смычных К, Ҡ вместо современных звонких Г, Ғ. Сразу следует отметить, что в формулярных списках, в документе, составленном на русском языке, но со слов местного населения, глухие К, Ҡ передаются одной буквой К, а звонкие Г, Ғ - буквойГ. Следует также добавить, что глухие анлаутные К, Ҡ, судя по работам диалектологов, в отдельных башкирских говорах были зафиксированы еще в 60 х гг. прошлого столетия. Ср.: карабə (ик.-сакм.), кəрəбə (сред.) - гəрəбə (лит.), көлйемеш (сред., ай.) - гөлйемеш (лит.), көманлы (саҡм.) - ғоманлы (лит.), көнаҫ (киз.) - ғонаһ (лит.), көрөн (дем., киз., сред.) - гөрөн (сев.-зап.), өйəр (лит.) и др. [ДСБЯ, 2002, с. 432]. Однако, судя по исследованиям последних лет, данное явление практически исчезло из говоров и диалектов башкирского языка, т. е. произошло повсеместное озвончение анлаутных К и Ҡ. Лишь в речи старшего поколения заметны следы глухого анлаута в ряде лексем говоров и диалектов башкирского языка. В связи с изложенным будет интересно проследить, как и когда начался процесс озвончения смычных в говорах, какие промежуточные этапы развития смычных можно проследить по русским письменным источникам, так как они обычно записывались, как уже говорилось выше, из уст, т. е. из разговорного языка башкир той или иной территории, того или иного родо-племенного образования. Весь материал по употреблению глухих и звонких смычных в анлауте баш-кирских антропонимов арабского иперсидского происхождения или включающих в свой состав иноязычные элементы представлен нами в таблице, которая на-глядно показывает функционирование анлаутных смычных в языке башкир того или иного кантона. Анлаутные смычные согласныев арабизмах ифарсизмах The anlaut consonant stops in Arabic and Farsi loanwords Кантоны Употребление Г, Ғ Употребление К, Ҡ 1 107 - 2 45 5 3 39 5 4 Загорный 15 13 4 Западный 11 45 5 2 47 6 7 142 7 135 2 8 71 5 9 38 28 10 37 - 11 11 - 12 35 - Судя по таблице, в четырех кантонах, а именно в 1-м, 10-м, 11-ми 12-м зафиксированы в анлауте только звонкие смычные Г, Ғ. В остальных канто-нах зафиксировано анлаутное употребление как глухих К, Ҡ, так и звонких Г, Ғ. При этом в отдельных кантонах представлено больше глухих, в других - звонких смычных. В частности, наибольшее употребление глухих К, Ҡ в анлауте за-имствованных анропонимов зафиксировано в 5-ми 6-м кантонах, в которых отмечена почти стопроцентная представленность глухих смычных К, Ҡ. В 4-м Западном кантоне зафиксировано 80 % антропонимов с глухими анлаутными смычными К и Ҡ. Примерно половину составляют антропонимы с глухими смыч-ными анлаутами К, Ҡв 4-м Загорном кантоне. Около половины глухой смычный анлаут с К и Ҡ зафиксирован в антропонимии башкир 9-го кантона. Во 2-ми 3-м кантонах зафиксировано примерно 10-11 % антропонимов с анлаутными глухими К, Ҡ. И как уже говорилось выше, глухие смычные К, Ҡ в анлауте антропонимов башкир 1-го, 10-го, 11-го и 12-го кантонов вообщене встречаются. Как известно, в пратюркском языке не было звонких смычных Г и Ғ [СИГТЯ, 2002, с. 171-172]. Их не было и в прабашкирском языке [Дмитриев, 2008, с. 35- 36]. Поэтому все ранние заимствования в тюркских языках, в том числе и башкир-ском, в анлауте оглушались, т. е. смычные Г и Ғ заимствованной лексики пере-ходили в К и Ҡ. Изложенная закономерность тюркской фонетики анлаута и обусловила употребление глухих К, Ҡ вместо Г и Ғ арабских и персидских за-имствованийв антропонимии башкир XVII-XIX вв. Как показывает материал, оглушение анлаута заимствованной антропонимии было не везде одинаковым. По степени оглушения анлаута кантоны можно объ-единить в четыре зоны. Первая зона, включающая территории 5-го, 6-го, отчасти 4-го Западного кан-тонов, характеризуется максимальной адаптацией анлаутных смычных заимство-ванных антропонимов к языку башкир указанных кантонов. Именно поэтому в документах по 5-му, 6-му, и 4-му Западному кантонам, заполненных со слов местного населения, нашли отражение в анлауте не звонкие Г и Ғ, а глухие К и Ҡ. К данной группе в определенной степени приближаются антропонимы 4-го За-горного кантона, в которых глухой анлаут, как уже говорилось выше, составляет более половины. С диалектной точки зрения первая зона охватывает основную часть восточного и средний говор южного диалекта башкирского языка, носите-лями которого являются башкиры табынского, катайского, тамьянского и айлин-ского объединений, а также горно-лесные кыпчаки и тангаурцы. Именно эти ро-доплеменные группы сохранили древний глухой смычный анлаут. В наших предыдущих работах подчеркивалась связь глухого смычного анлаута, реликто-вых консонантных сочетаний типа «сонант + глухой смычный» с языком башкир катайского и табынского объединений; язык катайских и табынских башкир, а также этнических групп, вошедших в эти объединения, обнаруживает в области консонантизма близкую связь с языком сибирских татар, желтых уйгуров и па-мятников древнетюркской письменности. По-видимому, эта особенность языка указанных групп башкир и нашла отражение в глухом анлауте заимствованных из арабского и персидского языков антропонимов или элементов отдельных имен. Вторую зону составляет 9-й башкирский кантон, в котором звонкие и глухие смычные в анлауте анропонимов составляют примерно одинаковое количество вариантов (38 и 28). С этнической точки зрения территория 9-го кантона в XIХв. в основном была заселена башкирами - кыпчаками, бурзянами, усерганцами и степными тамьян-цами, носителями южного диалекта, а 4-го Загорного - восточными табынцами, носителями говоров восточного диалекта башкирского языка [Кузеев, 2016, с. 105, 107, 109, 112, 226-227; Хисамитдинова, 1989, с. 67-68]. Третья зона охватывает 2-йи 3-й кантоны, в которых глухой анлаут составляет 10-11 %. Остальные антропонимы представлены звонкими согласными Г и Ғ. Носителями языка башкир, относящихся к третьей зоне, являются башкиры - гайнинцы, сызгинцы, упейцы и терсяки [Кузеев, 2016, с. 202, 307, 312]. Их язык относится к гайнинскому и среднеуральскому говорам северо-западного диалекта башкирскогоязыка [Хисамитдинова, 1989, с. 18, с. 44]. Четвертую зону составляют 7-йи 8-й кантоны, т. е. центральный Башкортостан, в котором в основном представлен, за редким исключением, звонкий смычный анлаут. С этнической точки зрения центральный Башкортостан представлен такими родоплеменными группами, как юрматынцы, западные табынцы, отдельные подразделения минцев [Кузеев, 2016, с. 105, 226, 307]. В языковом плане они все являются представителями южного диалекта башкирского языка [Хисамитдинова, 1989, с. 17]. В данную зону, по-видимому, относятся и кантоны 1, 10, 11, 12. С этнической точки зрения перечисленные кантоны представлены минцами, множеством северо-западных башкирских племен, имеющих отношение к булгарам, мадьярам и кыпчакам. Язык этих башкир относится к северо-западному и южному диалектам башкирского языка. В анлауте говоров как южного, так и северо-западного диалектов представлены как звонкие, так и глухие смычные. По-видимому, в этих диалектах с самого начала была система как звонких, так глухих смычных. Именно поэтому носители этих двух диалектов и говоров иноязычную антропонимию, судя по документам, заимствовали так, как она была представлена в языкахдонорах, т. е. арабскомиперсидском языках. Что же касается башкир катайского и табынского объединений, то они в связи с особенными смычными, характерными их языкам, были вынуждены адаптировать заимствования кфонетическим особенностямсвоего языка. Подводя итоги, можно сказать о том, что формулярные списки являются од-ним из важных источников для изучения исторической фонетики башкирского языка, так как они содержат большой языковой материал, фиксируют этапные яв-ления, происходящиевтом или ином языке.

Скачать электронную версию публикации