Book review: Skovorodnikov A. P. Ecology of the Russian Language: A Monogr. Krasnoyarsk, SFU Publ., 2016, 388 p.pdf Вопросы эколингвистики в последнее время все больше обращают на себя внимание научного сообщества. Актуальность их обусловлена целым рядом разнородных, но взаимодействующих факторов, к важнейшим из которых следует отнести существенные изменения в русском языке (особенно в его лексической системе), происходящие на наших глазах. Эти изменения получают в науке и социуме разнообразные трактовки, что чрезвычайно актуализирует необходимость в профессиональной квалификации новых фактов и явлений языка. Еще один важнейший аспект остроты проблем эколингвистики проявляется в существенных социально-этических изменениях, обнаруживающихся в перестройке основополагающих жизненных установок личности и общества. Эти изменения закономерно отображаются языком и подчас трактуются как лингвистические по своей природе. Новые ориентиры в образовании, получившие количественную оценку в виде баллов ЕГЭ, также обостряют в восприятии социума проблемы владения языком, его использования в речи. Следует отметить и внутрилингвистический фактор актуальности: вопросы эколингвистики поставлены достаточно давно - в зарубежной науке еще в 70-егг. ХХ в., в отечественном языкознании - с 80-х гг. ХХ в. Таким образом, уже имеется обширная литература, в которой очерчены теоретические позиции, основной круг проблем и терминов. Как представляется, наступило время систематизации главных установок и разграничения содержания основополагающих понятий. Монография А. П. Сковородникова «Экология русского языка», вышедшая в издательстве Сибирского федерального университета в 2016 г., является такого рода исследованием. Основные задачи книги, сформулированные автором в предисловии, позволяют отнести монографию к трудам обобщающего характера, имеющим прочную эмпирическую базу: «…показать остроту общественного заказа на лингвоэкологические исследования и соответствующую социальную практику; сформировать адекватное этому заказу определение лингвоэкологии как особого междисциплинарного научного направления… охарактеризовать в общих чертах его предметную область» (с. 6). Неоднозначный статус лингвоэкологии в науке (раздел лингвистики, междисциплинарная научная отрасль, направление языковой политики) обусловил обращение автора к философским трудам, которые объясняют суть изучаемого подходак языкуиявляются методологическими основами лингвоэкологии. Аргументированность включения в объект лингвоэкологии не только проблем сохранения и защиты языка, но и его совершенствования и развития обосновывается в монографии философскими установками М. Хайдеггера, С. Н. Булгакова, Н. Ф. Федорова на то, что для существования человека равно необходимы сохранение и возрастание. Соотнося предметные области социальной и лингвисти-ческой экологии, А. П. Сковородниов считает, что и в применении к языку справедлива ориентация на сохранение, восстановление, совершенствование языка и защиту человека от негативного влияния языковой ситуации как среды обитания. Одной из существеннейших философских отсылок, на наш взгляд, является включение в компетенцию лингвоэкологии языкового сознания. Методологическая позиция автора, состоящая в том, что язык вызывается мышлением и обусловлен им, а развитие сознания происходит в языке и благодаря языку, дает возможность обозначить для эколингвистики такой вектор развития, который не позволит скатиться в вульгаризацию проблем, апокалиптичность в истолковании языковой ситуации и простую назидательность, наблюдаемую, к сожалению, в большом количестве публицистических и научных изданий, объектом изуче-ния в которых является состояние современного русского языка. Однако эта часть монографии инициирует и важнейший дискуссионный момент, связанный со следующей формулировкой: «экология языка исследует факты и процессы, негативно или позитивно влияющие на состояние и развитие языка как знаковой системы» (с. 18). Автор совершенно справедливо и в полном соответствии с изложенными выше философскими постулатами утверждает, что «травма языку может быть нанесена только в том случае, если травмировано сознание народа» (c. 22), что национальное сознание, менталитет и есть факторы, определяющие состояние языка. А далее точно в логике идущего рассуждения перед лингвоэкологией ставится задача не только сбережения национального языка, но и развития национального языкового сознания, национальной языковой картины мира. Не вдаваясь в дискуссию о том, что такое «национальное языковое сознание», рассмотрим достаточно устоявшееся и общепринятое понятие о языковой картине мира, которая уже традиционно трактуется как производное от национальных менталитетов. Следовательно, чтобы сберегать и развивать языковую картину мира, необходимо воздействовать на менталитет, сберегая и развивая его. Может ли это быть включено в предметную область лингвистической дисциплины? Дальнейшая логика рассуждений автора укрепляет нас в сделанном предположении о том, что предмет лингвоэкологии понимается в монографии предельно широко: «…системные изменения в языке происходят под влиянием изменений в речи… а состояние речи, в свою очередь, зависит от состояния творящего эту речь социума» (с. 29). Констатация факта угасания основного творца русского языка - русского народа - закономерно приводит безупречные с логическойточки зрения рассуждения автора к заключению: лингвоэкологические исследования «могут и должны послужить базой для формирования научно обоснованной языковой и национальной политики» (с. 30). Вряд ли можно оспорить данное утверждение. В результате формируется совершенно справедливый вывод о том, что связь эколингвистики и общественного сознания состоит в том, что лингвоэкология проводит мониторинг сознания социума через анализ речевой практики говорящих. Но вот вопрос о том, может ли лингвистическая дисциплина воздействовать на важнейший фактор, определяющий функционирование языка, - национальное самосознание, - все-таки нуждается в уточнении. Вторая, не менее значимая часть монографии посвящена анализу языкового материала. Здесь рассматриваются языковые явления, квалифицированные как болевые участки речи/языка. Как представляется, в этой части книги А. П. Сковородников - исследователь языковой системы, теоретик - уступил место просветителю, борцу за сохранение тех богатств, которые накоплены русским языком как знаковой системой, способной отразить сложные духовно-нравственные понятия, тонкие нюансы смыслов. Сожалея вместе с автором об утрате актуальности семантически ценными словами и фразеологизмами, о перемещении значительного количества единиц языка в пассивный фонд, считаем возможным еще больше заострить проблему. На наш взгляд, многие явления, наблюдаемые в функционировании современного русского языка, невозможно оценивать с позиций состояния языковой системы. Как известно, язык отражает сознание языкового коллектива и всегда способен обслужить его потребности. Таким образом, он является зеркалом сознания и социальных потребностей. Поэтому трудно не согласиться с теоретической установкой А. П. Сковордникова: «Духовная деградация человека, то есть утрата духовных ценностей, влечет за собой и деградацию так называемой языковой личности» (с. 35). Но абзацем ниже, говоря о забвении слов кротость, умиротворение, сердечность, автор делает вывод, в котором прямо противоположно выстраивает причинно-следственные связи: «…если уходят слова, то уходят и выражаемые ими понятия, а значит, “съеживается” и этическое сознание тех, для кого эти слова перестали существовать» (Там же). Как представляется, в этом споре более прав автор-исследователь, считающий, что утрата знаков языка сигнализирует о том, что общество не нуждается в этих знаках из-за исчезновения соответствующих смыслов, неактуальности соответствующих явлений и понятий, потери соответствующих концептов. Является ли воздействие на эту ситуацию сферой функционирования лингвистики, - этот вопрос, как кажется, остается в работенерешенным. В монографии подкупает полемический азарт автора, который сочетается с трезвостью опытного исследователя. А. П. Сковородников весьма взвешенно оценивает такие явления, как внешние заимствования, жаргонизацию, тонко анализирует огромное количество современных текстов, новых единиц с позиций их экологичности/неэкологичности и соответствия критериями креативности. Выделенные и описанные критерии лингвокреативности создают теоретическую базу для формирования отношения к различным новшествам, в частности к такому широко обсуждаемому в обществевопросу, какзаимствования. В последней части монографии предлагается выборка существующих терминов лингвоэкологии с указанием их авторства и перечень потенциальных лингвоэкологических терминов, созданных на базе биоэкологических прототипов. Первые позволяют оценить проблематику, которая уже обсуждается в данной дисциплине. Вторые намечают перспективы развития, те проблемы, которые, возможно, только еще предстоит осознать широкому кругу исследователей.

Скачать электронную версию публикации