Lexical-semantic equivalents of Altai labor verbs in Turkic languages of Southern Siberia and Kipchak languages.pdf Данная статья представляет собой попытку сравнительного исследования лексико-семантических соответствий глаголов алтайского языка (алтайского литературного и диалекта алтай-кижи, который лег в основу литературного языка). Сравнение проводится с тюркскими языками Южной Сибири и языками-пред-ставителями разных подгрупп кыпчакских языков (центральных, северных и западных, по классификации авторов «Сравнительно-исторической грамматики тюркскихязыков» [СИГТЯ, 2002, с. 217]. Южные диалекты алтайского языка (алтай-кижи, теленгитский и телеутский) в некоторых классификациях вместе с киргизским отнесены к одной подгруппе кыпчакских языков (Н. А. Баскаков [1981]; А. М. Щербак [1994]). Авторы «Срав нительно-исторической грамматики тюркских языков» [СИГТЯ, 2002, с. 714] выделяют отдельную большую группу сибирских языков, куда входят также алтайский и киргизский. Основанием объединения всех сибирских тюркских языков в одну группу являются общие специфические морфологические, фонетические признаки и некоторое лексическое своеобразие. Данные языки «образуют особую лингвистическую территорию» [Широбокова, 2015, с. 242] как отражающую черты, унаследованные от более раннего состояния, так и сформировавшуюся «в результате длительного существования на контактной территории» [Там же, с. 244]. Лексика как наиболее проницаемая область языка, является ярким показателем языковыхконтактов, влияния языков другна друга. Анализируемая в данной статье глагольная лексика относится к нескольким лексико-семантическим группам (далее - ЛСГ): поведения, трудовой и интеллектуальной деятельности, а также к глаголам межличностных отношений. Рассматривая эмотивные глаголы, мы привлекаем данные, изложенные в монографии Т. А. Козырева «Лексикологические связи казахского языка с тюркскими языками Саяно-Алтая» [2015]. Цель нашего исследования - анализ лексико-семантических соответствий глаголов алтайского языка, относящихся к перечисленным ЛСГ, в тюркских языках Южной Сибири (хакасском, тувинском) и кыпчакских языках (киргизском, казахском, башкирском, татарском и карачаево-балкарском). Лексико-семантическими соответствиями мы называем, во-первых, такие однокоренные слова в разных языках, которые имеют один и тот же словообразовательный аффикс и одинаковое или близкое значение; во-вторых, однокоренные слова с близким значением, но другим словообразовательным аффиксом, а также различающиеся одним (или более) значением [Тюнтешева, 2017, с. 215]. В результате исследования было выяснено, что во всех лексико-семантических группах наблюдаются некоторые общие закономерности, касающиеся лексикосемантических соответствий: 1) значительное количество монгольских заимствований среди соответствий в рассматриваемых южносибирских языках (алтайском, хакасском, тувинском), а такжевобщей лексике южносибирских языков и киргизского; 2) наличие вторичных аффиксальных образований, формирующих соответствия в южносибирских языках, а иногда и соответствия между юносибирскими языками и киргизским; 3) наличие тождественных семантических изменений в южносибирских языках. Кроме того, каждая ЛСГ глаголов обладает спецификой в отношении к общетюркской лексике. Каждая группа имеет свои особенности в соответствиях между алтайским и южносибирскими языками, южносибирскими и несибирскими языками. Анализ соответствий каждой из групп позволяет проследить историю формирования лексики той или иной ЛСГ. В группе алтайских глаголов трудовой деятельности преобладает в основном общетюркская лексика (≈77 %, или 107 из 146 алтайских глаголов). Среди глаголов, обозначающих межличностные отношения, их 43% (43 алтайских глагола из 100). Наименьшее количество общетюркской лексики выделено на данный момент в группе глаголов поведения (≈10 %, или 13 из 136). Среди глаголов, не являющихся общетюркскими, во всех ЛСГ большинство составляют лексемы, объединяющие три рассматриваемых южносибирских языка, например: алт. ур= ‘1) лить, наливать; 2) сыпать, высыпать; 3) идти, лить (о сильном дожде)’; хак. ур= ‘1) лить, наливать; 2) сыпать, высыпать; 3) идти, лить (о дожде); 4) изготовлять литьем; 5) говорить, рассказывать’; тув. ур= ‘1) сыпать, насыпать; 2) валить (о снеге)’; алт. электе= ‘1) насмехаться; 2) стыдить кого-л.’; хак. илекте= ‘глумиться; подтрунивать, подшучивать, подсмеиваться; поддразнивать, поддевать’; тув. электе= ‘1) пристыдить, устыдить; 2) высмеять’; < монг. элэг ‘насмешка, издевка; посмешище; глумление’; ср. также элэглэх ‘иронизировать, насмехаться, издеваться; смеяться над чем-л.; имитировать; потешаться’; алт. армакчыла= ‘привязывать на аркан’; хак. арғамҷыла= ‘привязывать на веревку; приарканивать (на подножный корм), поставить на привязь (о скотине)’; тув. аргамчыла= ‘накидывать аркан, ловить арканом’< монг. аргамж(ин) ‘кожаная веревка, веревка изкожи; бечева, аркан’ и др. Приведенные лексемы не выходят за пределы Сибири. Большая часть таких соответствий являетсямонголизмами. Выявляются также лексемы, общие для алтайского и хакасского или алтайского и тувинского языков. Соотношение таких соответствий в разных ЛСГ различно. Если среди глаголов поведения и трудовой деятельности алтайско-хакасских соответствий больше, чем алтайско-тувинских (5 и 1, 8 и 5 соответственно), то среди глаголов интеллектуальнойдеятельностиих практически поровну. Вгруппе глаголов межличностных отношений алтайско-тувинские соответствия превышают алтайско-хакасские (10 и 5 соответственно). Т. А. Козырев, исследуя лексикологические связи казахского языка с тюркскими языками Саяно-Алтая на примере эмотивных глаголов, также отмечал преобладание алтайско-тувинских соответствий (16) по сравнению с алтайско-хакасскими (6), при этом большая часть их является монголизмами (11 из 16 лексем) [Козырев, 2015, с. 167, 174, 177]. Некоторые глаголы, включенные в его монографию как эмотивные, рассматривались нами в группе глаголов межличностных отношений (в подгруппе эмоциональнооценочных отношений), поэтому некоторые выводы автора справедливы и для данной группы. Как уже было сказано выше, среди сибирских соответствий, как алтайскотувинских, так и алтайско-хакасских, а также алтайско-хакасско-тувинских наблюдается значительное количество монгольских заимствований, что является общей чертой для всех рассматриваемых ЛСГ. Особенно ярко это проявляет-ся в группах глаголов интеллектуальной деятельности, межличностных отношений и поведения, например: алт. шиҥжӱле= ‘1) рассматривать, наблюдать что-л.; 2) исследовать, изучать; анализировать’; тув. шинчиле= ‘исследовать, изучать’ < монг. шинжлэх ‘исследовать, изучать, рассматривать; наблюдать’; алт. кӱндӱле= ‘1) чествовать, оказывать почести; 2) угощать’; тув. хүндүле= ‘1) уважать, почитать; 2) угощать’; монг. хүндлэх ‘1) уважать, почитать, чествовать; относиться суважением, оказыватьпочтение; 2) угощать, потчевать’; алт. уткы= ‘1) встречать; 2) приветствовать; 3) поздравлять’; тув. утку= ‘[идти] встречать’; монг. угтах ‘встречать; выходить навстречу’; алт. наjылаш= ‘1) дружить; 2) мириться’; хак. нанҷылас= ‘находиться в приятельских, дружеских отношениях, дружить’; монг. найз ‘друг, приятель’; найзлах дружить, становиться друзьями; алт. jöптöш= ‘сговариваться, договариваться’; хак. чӧптес= ‘1) совещаться, советоваться с кем-л.’; ‘2) уговариваться, договариваться, сговариваться’; монг. зөвлөх ‘1) советоваться, совещаться; консультироваться; 2) рекомендовать, рекомендоваться’ < зөв ‘правильный, верный, справедливый, точный; правомерный, здравый’; алт. бурула= ‘винить, обвинять’; хак. пырола= ‘винить, обвинять’; тув. буруудат= (глагол, включающий понудительный залог) ‘винить, обвинять, вменять в вину’; письм. монг. buruγu ‘вина, проступок’ [Рассадин, 1980, с. 22]; алт. кичее= ‘1) заботиться; 2) ухаживать, присматривать’; хак. кiчен= ‘1) заботиться о чем-л.; 2) настаивать на чем-л.; 3) прилагать усилия; 4) быть внимательным’; тув. кичээн= ‘быть внимательным (осторожным)’; монг. хичээх ‘стараться, стремиться; быть прилежным, усердным; заботиться о чем-л.; добиваться’. В данном примере хакасский и тувинский глаголы содержат аффикс возвратного залога =н. Алтайская лексема с этим аффиксом имеет другое значение - ‘стараться, стремиться’. Иногда эти соответствия различаются по значению ввиду многозначности исходного монгольского слова: алт. тоо= ‘почитать, уважать’, тув. тоо= ‘обращать внимание, принимать во внимание, считаться, слушаться’ < монг. тоох ‘принимать во внимание, считаться скем-л., уважать’; алт. табар= ‘1) ударяться; сталкиваться; 2) нападать; наносить удары; 3) оказывать негативное влияние; 4) заходить, заезжать в гости’; тув. тавар= ‘1) заходить, заезжать; идти (ехать) через что-либо; 2) наступать, наезжать’ < монг. давирах ‘1) понукать, погонять лошадь ударами ног или стременами по бокам; пришпорить коня; 2) ставить подножку, подсекать (в борьбе); 3) взять верх; 4) проезжать мимо, заезжать; 5) задевать’. Наряду с общим значением в трех языках ‘заходить, заезжать’, в алтайском языке отмечается развитие значений ‘1) ударяться; сталкиваться; 2) нападать; наносить удары’ < монг. ‘погонять лошадь удараминог или стременамипо бокам’; ср. в тув. ‘наступать, наезжать’. Не являющиеся монголизмами южносибирские соответствия представляют собой глаголы, образованные от общетюркских корней, древние лексемы, сохранившиеся в этих языках, или лексемы, свойственные только им. Так, в алтайском, хакасском и тувинском языках используется сложный глагол алт. кижи ал=; хак. кiсi ал=; тув. кижи ал=‘жениться’ (‘человек’ + ‘брать’). В кыпчакских языках есть глагол, образованный по той же схеме, но с иным первым компонентом: кирг. катын ал=; каз. қатын ал=; башк. ҡатын ал=; тат. хатын ал=; к.-балк. къатын ал= ‘жениться’. В тюркских языках за пределами Сибири используется также синтетический глагол, образованный от общетюрк. *өй ‘дом’: кирг. үйлөн=; каз. үйлен=; башк., тат. өйлəн=; к.-балк. юйлен=; узб. уйлан=; тат. evlen. Примечательно, что в алтайском для выражения этой семантики используется устойчивое сочетание айылду бол=, где также выделяется компонент со значением ‘дом’ (айыл ‘дом’ + аффикс обладания =лу + глагол бол= ‘стать’). Общетюркское ӱй ‘дом’ имеет в алтайском языке также значение ‘жена’ (ср. ӱй кижи < ӱй ‘дом’ + кижи ‘человек’). Следует отметить, что среди южносибирских соответствий встречаются в основном поздние, производные формыс новым значением. Например: алт. буурза= ‘испытывать теплые чувства; проявлять милость, жалость’; хак. паарса= ‘1) проявлять внимание, расположение, ласку, нежность; 2) ласкаться’ < общетюрк. *бағыр ‘печень’; алт. бериш= ‘1) давать что-л. друг другу; 2) связываться с кем-л., трогать; 3) вмешиваться, лезть’; тув. бериш= ‘1) трогать; 2) приставать, беспокоить; 3) под-шучивать, дразнить; 4) ссориться, драться’ < общетюрк. *бер= ‘давать’; алт. алаҥзы= ‘сомневаться’ (< алаҥ ‘сомнение, удивление’ + глаголообразующий аффикс с семантикой уподобления =зы); тув. алаңзы= ‘недоумевать, быть в недоумении, сомневаться’; растеряться (в тувинском языке алаң употребляется только в составе данного глагола и устойчивых сочетаний [Татаринцев, 2000, с. 93]); ср. хак. алаӊ ас= ‘быть в растерянности’ (и в хакасском, и в тувинском как отдельное слово не функционирует); ср. каз. алаӊ ‘сомнение в душе, беспокойство, забота’. Это слово «имеется и в уйгурском, где означает ‘недоумение; беспокойство, тревога’» [Там же]. Обращают на себя внимание древние лексемы, сохранившиеся в сибирских тюркских языках, и лексико-семантические соответствия, ограниченные определенными сибирскимиязыками: алт. тушта= ‘встречать’, тушташ- ‘встречаться’; тув. душ= ‘видеться, встречаться’; др.-т. tuš= ‘встречаться’. Данный глагол зафиксирован в очень небольшом количестве современных тюркских языков и характерен в основном для различных письменных памятников [ЭСТЯ, 1980, с. 303-304]. Кроме алтай-ского, тувинского и тофского, он сохранился в туркменском и сарыг-югурском языках; см. также приведенное выше слово алт., хак., тув. ур= ‘лить, наливать’; ‘сыпать, насыпать’, которое встречается, по-видимому, только в тюркских языках Сибири. Ряд глаголов, которые составляют соответствия в южносибирских языках или некоторых из них, отличается от аналогичных лексем с общетюркскими корнями в других языках словообразовательнымиаффиксами (или их отсутствием): алт. кыл=ын=, хак. хыл=ын=‘поступать как-л.’ (< общетюрк. кыл= ‘делать’ + аффикс возвратного залога =н); ср. кирг. кыл=‘поступать как-л.’; алт. кат= ‘вить, свивать, скручивать’, хак. хат= ‘свивать, скручивать, сучить’; ср.: в других языках от корня кат ‘слой’ глаголы образуются с помощью аффикса =ла: тув. каът=та= ‘1) наслаивать, напластовывать; 2) крутить, скручивать, сучить (например, веревку, нитки); 3) шахм. сдваивать’; кирг. кат=та= ‘наслаивать, класть слоями’; каз. қат=та= ‘наслаивать, класть слоями, пластами; складывать рядами’; тат. кат=ла= ‘1) складывать слоями, пластами, наслаивать, напластовывать; 2) свивать из нескольких волокон, ниток, сучить, скручивать’; башк. ҡат=ла= ‘1) наслаивать, напластовывать, складывать слоями, пластами; 2) складывать вдвое (или в несколько раз); 3) двоить, вспахивать вторично’; к.-балк. къат=ла= ‘1) множить, приумножать, увеличивать; 2) слоить, напластовы-вать, 3) сучить; 4) приближаться, подходить’; тур. kat=la= ‘1) складывать, сгибать; 2) уст. повторять, твердить’. В некоторых случаях к сибирским языкам в этом отношении близок киргизский: алт. jама=/jама=чы=ла= (< jама=чы= ‘заплата’ + аффикс глаголообразования =ла), хак. нама=чы=ла=, кирг. жамаа=чы=ла= ‘накладывать заплаты, чинить, латать’; ср. тув. чама= ‘1) латать, ставить заплаты; 2) штопать; 3) обшивать, производить обшивку (досками, листовым железом и т. п.)’; ср. каз. жама= ‘1) накладывать заплаты, латать; 2) наслаивать, добавлять’; тат. яма=, башк. яма= ‘накладывать заплаты, латать’; к.-балк. джама= ‘накладывать заплаты, чинить, латать’; тур. yama=la= ‘ставить заплату, чинить, штопать’ и др. В последнем случае турецкий глагол также образован аффиксом =la, но от именной основы yama ‘заплата’. Иногда различия касаются показателя понудительного залога, например: алт. тоҥ=ыр=, тув. доӊ=ур= ‘замораживать’; хак. тоӊ=дыр=, кирг. тоӊ=дур=, каз. тоӊ=дыр=, башк. туӊ=дыр=, тур. don=dur= с тем же значением. В глагольном словообразовании южносибирских языков присутствуют также специфические аффиксы, которые являются результатом монгольского влияния, например: алт. каа=jыла= ‘окаймлять, оторачивать’; хак. ха=ҷыла= ‘пришивать к шубе кайму, оторочку’; тув. хаа=жыла= ‘делать кайму, окаймлять’; ср. кирг. кайы= ‘1) сшивать две вещи вместе мелкой строчкой (иголкой назад); 2) тачать, притачать’; монг. хажлагалах ‘обшивать, оторачивать’; каз. қайы= ‘1) шить мелкой строчкой (иголкой назад), строчить вторым швом; 2) вышивать, тачать; окаймлять, оторачивать’; тат. кайы= ‘1) строчить, шить мелкой строчкой; 2) оторачивать, окаймлять; 3) уст. вышивать (по краям)’; башк. ҡайы= ‘1) окаймлять, оторачивать, кантовать; 2) вышивать тамбуром; вить, нашивать аппликации’; к.-балк. къайы= ‘1) шить, строчить; 2) окаймлять’. В отношении словообразования особенностью группы глаголов поведения является образование глаголов со значением хвастовства и некоторых других с монгольским аффиксом =ырка, =ырха, =ыырга или целиком заимствованные основы с этим же аффиксом: алт. бай=ырка=, хак. пай=орха=, тув. бай=ыырга=, якут. бай=ырҕаа= ‘хвастать, кичиться своим богатством’ < монг. bayarqa < монг. bayan ‘богатый’ [Рассадин, 2008, с. 74]; алт., хак. кӱч=ӱрке=, тув. күч=үүрге=‘хвастать силой; гордиться силой, могуществом’ < күч ‘сила’. Лишь один случай образования глагола с этим аффиксом выявлен нами за пределами Сибири - в киргизском языке: жат=ырка= ‘чуждаться’ < жат ‘чужой’. В тюркских языках Сибири прослеживается тождественность некоторых семантических изменений, что также говорит об определенной общности сибирских языков. Особенно близкими в этом плане оказываются алтайский и хакасский языки: алт. эрмектеш= ‘1) беседовать, разговаривать друг с другом; 2) договариваться’; хак. ирбектес= ‘беседовать, разговаривать (не спеша)’; ср. кирг. эрмектеш= ‘совместно забавляться, развлекаться’; ср. также каз. ермекте= ‘забавляться, развлекаться’; узб. эрмакла= ‘1) потешаться, подсмеиваться (над кем-л.); 2) делать что-л. ради забавы’. Слово эрмек, от которого образован данный глагол, являясь общетюркским, имеет значение ‘беседа, разговор’ только в сибирских языках и чагатайском [ЭСТЯ, 1974, с. 300]. Соответственно, и в производных от этого словав сибирских инесибирскихязыкахзначения разные; алт. сук= ‘1) вкладывать, всовывать, засовывать, спрятать; сунуть что-л. кому-л.; 2) загонять куда-л. (скот); 3) посадить в тюрьму; 4) надевать узду’; хак. сух= ‘1) вкладывать, всовывать, засовывать, спрятать; 2) погрузить, опустить в жидкость; 3) надевать узду’; ср. тув. сук= ‘1) вкладывать, всовывать, засовывать, спрятать; 2) макать’; кирг. сук= ‘втыкать, вонзать’; каз. сұқ= ‘1) вты-кать, вонзать; 2) совать, всовывать; опускать’; к.-балк. сукъ= ‘1) втыкать, вонзать; 2) совать; 3) макать’; тур. sok= ‘1) всовывать, втыкать; 2) жалить, кусать (об осе, змее ит. п.); 3) всучить, надуть; 4) ядовито жалить, колоть словами’. Как видно из примера, только в алтайском и хакасском языках у этого слова появилось значение ‘надеватьузду’; алт. ӧчӧш=, хак. ӧчес= ‘1) зловредничать, делать назло; 2) упрямиться’; якут. өhөс=‘упрямиться, противиться’; ср. кирг. ӧчӧш= ‘злобствовать, злиться’. В. И. Рассадин отнес слово ӧч к общей тюрко-монгольской лексике [Рассадин, 1980, с. 11] (монг. өшөө(н) ‘месть, злоба’). Глаголы, образованные от этого слова, имеют семантику ‘испытывать злобу, ненависть’, ‘враждовать’. Однако в сибирских тюркских языкаху даннойлексемыразвилось значение ‘упрямиться’. Достаточно большое количество специфических значений отличает ЛСГ глаголов интеллектуальной деятельности [Тюнтешева и др., 2015, с. 265]. Во всех названных ЛСГ глаголов наблюдаются соответствия между южносибирскими языками и киргизским. Их соотношение также различается по группам. Достаточно большое количество сибирско-киргизских соответствий находится в группах глаголов поведения и трудовой деятельности (22 и 10 общих лексем соответственно), несколько меньше их в группе межличностных отношений (7). Например: алт. мойно= ‘1) отказываться; 2) отказываться повиноваться (о животном, например, о лошади, корове)’; хак. мойна= ‘1) вырываться, не даваться в руки, артачиться (о лошади); 2) упорствовать; упрямиться; не поддаваться чему-л.’; кирг. мойно= ‘1) вырываться, шарахаться, не даваться (о лошади); 2) упорствовать, упрямиться; упорно отказываться’; алт. чечерке=, тув. чечээрге= ‘похваляться, рисоваться своим красноречием’; кирг. чечерке=‘бытьмногословным’ < монг. сэцэрхэх ‘мудрствовать’; алт. узан= ‘1) мастерить, столярничать, плотничать; 2) заниматься ремеслом (о кузнеце)’; хак. узан= ‘столярничать, плотничать; заниматься бондарным мастерством’; тув. узан= ‘1) ковать железо (ручным способом); 2) мастерить’; кирг. узан= ‘работать, заниматься ремеслом’ (гл. обр. о кузнеце)’; алт. белете= ‘готовить, приготавливать, заготавливать, запасать’; хак. пилете=, шор. пелне=/пелене=, тув. белетке= ‘готовить’; кирг. беленде= ‘1) готовить; 2) готовить что-л., запасать’ < монг. бэлэтгэх ‘готовить, приготавливать, заготавливать’ [Татаринцев, 2000, с. 213]; алт. кылчаҥда= ‘коситься; злобно, сердито смотреть’; хак. хылчаӊна= ‘оглядываться, озираться по сторонам, оглядываться назад’; тув. кылчаңна= ‘смотреть исподлобья (злобно)’; кирг. кылчаӊда= ‘оглядываться назад, оглядываться через плечо’; алт. jемеле= ‘грозить; бранить, упрекать; делать выговор’; хак. чимеле= ‘1) бранить, упрекать, журить; 2) читать нравоучение, поучать’; тув. чемеле= ‘упрекать, укорять; порицать’; кирг. жемеле= ‘упрекать’; монг. ǰeme ‘упрек, укор’ [Рассадин,1980, с. 81]. Выявляются также глаголы, имеющиеся и в алтайском, и в киргизском, но отсутствующиев других языках, например: алт. jугуйлан= ‘1) прислуживать кому-л.; 2) подхалимничать, подлизываться’ < jугуй ‘угодливый, заискивающий’; кирг. жуйкурлан= ‘1) льстить; двуличничать; 2) пакостничать, интриговать’ < жуйкур= ‘льстивый, двуличный; пакостник, интриган’ < монг. зуйгар ‘1) льстивый, обольстительный; 2) хитрый’; алт. шоот= ‘насмехаться, иронизировать’; кирг. шоот= ‘1) перевести разговор на другую тему, отвлечь в другую сторону; 2) найти повод, зацепку; 3) упрекать, делать язвительно намекать’ < монг. шоо ‘насмешка, зубоскальство, издевка, презрение’; алт. саймала= ‘вышивать’; кирг. саймала= ‘расшиватьузорами’. Как видно из примеров, лексемы, общие для южносибирских языков и киргизского, чаще всего также являютсямонгольскими заимствованиями. В отличие от остальных рассмотренных ЛСГ, в группе глаголов интеллектуальной деятельности нами не обнаружено лексем, объединяющих только алтайский и киргизский языки. Возможно, это объясняется более поздним монгольским влиянием на сибирские языки, особенно на тувинский и алтайский, когда предки кыргызов уже ушли с территории Сибири, а носители тувинского и алтайского языков вошли в состав монгольских государств. Вызывает интерес также лексика, общая для южносибирских и некоторых кыпчакских языков (преимущественно казахского, ногайского, башкирского и татарского): алт. куйкала= ‘палить, опаливать’; хак. хойғала= ‘1) палить, опаливать; 2) поджаривать на огне; 3) печь на костре (овощи)’; тув. куйгала= ‘палить, опаливать (шкуру)’; кирг. куйкала=, каз. құйқала= ‘палить, опаливать’. Данный глагол не встретился нам в других языках, хотя слово куйка ‘кожа головы’, ‘паленая шкура’ имеет более широкое распространение - в сибирских и некоторых кыпчакских языках: кирг., каз., ккалп., ног., алт., хак., якут., тат., башк.; зафиксирован он и в Древнетюркском словаре [1969]. Предположительно, оно было заимствовано в монгольский язык из тюркских, а оттуда перезаимствовано в тюркские языки [ЭСТЯ, 2000, c. 113]; алт. иле= ‘дубить, выделывать (кожу, шкуру)’; тув. идээле= ‘дубить (кожу)’; кирг. ийле= ‘1) дубить; 2) месить (тесто, глину)’; каз. иле= ‘1) дубить; 2) месить (тесто, глину)’; ног., ккалп. ийле= ‘месить’; алт. камыс= ‘зажигать, разжигать’, саг. хабыс=, тув. капсыр= ‘разжигать, добывать огонь’; башк. ҡабыҙ= ‘1) зажигать; 2) прикуривать; 3) разжигать, возбуждать чувства’; тат. кабыз= ‘1) прям. и перен. зажигать, разжигать; 2) прикуривать; 3) заводить (мотор)’; алт. сыксы=, шор. сықсы= тув. сыскы=, чалк. сыскыла= ‘конопатить, законопачивать’; башк. hыжлыҡла= ‘конопатить’. Примеры алтайско-кыпчакских соответствий при отсутствии данных лексем в хакасском и тувинском языках единичны и обнаруживаются не во всех лексикосемантических группах: алт. jек= ‘запрягать (лошадь)’; кирг. жек=/чек=, каз. жек= ‘1) запрягать; 2) вовлечь в работу’; тат. җик= ‘запрягать’; башк. ек= ‘1) запрягать; 2) привлечь к работе’; к.-балк. джек= ‘1) запрягать; 2) угнетать, эксплуатировать’; алт. кокыраҥда= ‘высовываться, выпендриваться’; кирг. кокураӊда= ‘1) принарядиться, расфуфыриться; 2) важничать, петушиться’; башк. ҡуҡрай= ‘1) торчать, высовываться (вертикально, о человеке); 2) воображать, быть о себе высокого мнения’; тат. кукрай= ‘1) важничать, чваниться; возгордиться; возомнить о себе; 2) хвастаться; петушиться, куражиться’; алт. jарамзы= ‘подхалимничать, подлизываться’; каз. жарамсақсы= ‘подхалимничать, угодничать, подлизываться’; кирг. жарамсыктан= ‘льстить, подхалимствовать’; башк. ярамhаҡлан= ‘угодничать, льстить, подхалимничать’; тат. йарамсаклан= ‘угодничать’. Обращает на себя внимание большее число лексем, объединяющих алтайский и хакасский с кыпчакскими языками, чем алтайский и тувинский с кыпчакскими. На этот факт указывает и Т. А. Козырев [2015, с. 176]. Можно сделать вывод, что в формировании данных языков сыграли роль какие-то кыпчакские языки, в том числе язык енисейских кыргызов. В меньшей степени это касается тувинского языка, в наибольшей - алтайского и хакасского. Однако, как показывает наш материал, собственно алтайско-кыпчакских соответствий (кроме алтайско-кир-гизских), без наличия таковых в других сибирских языках, насчитываются еди-ницы. Таким образом, в плане соотношения соответствий в разных языках определенное сходство выявляется у групп глаголов интеллектуальной деятельности, межличностных отношений и эмоционального состояния. Здесь меньше соответствий между южносибирскими языками и киргизским, что, возможно, связано с поздним монгольским влиянием на сибирские языки, когда часть кыргызов уже ушла не территорию Тянь-Шаня и не испытала такого сильного монгольского влияния. Монгольским же влиянием, видимо, объясняется большее количество алтайско-тувинских соответствий по сравнению с алтайско-хакасскими. Значительная часть общей алтайской и тувинской лексики имеет монгольское происхождение. В группах глаголов поведения и трудовой деятельности, напротив, наблюдается преобладание алтайско-хакасских соответствий и возрастает число лексем, объединяющих южносибирскиеязыки с киргизским. Особенность глаголов поведения - относительно малое число общетюркских лексем и большое разнообразие словообразовательных аффиксов при общих корнях. Общим для всех этих групп является большое количество соответствий, объединяющих рассматриваемые южносибирские языки. При этом значительную их часть составляют монгольские заимствования. Среди южносибирских соответствий, не являющихся заимствованиями, встречаются поздние, производные формы с новым значением. О лексико-семантической общности исследуемых сибирских языков говорят также тождество семантических изменений в общетюркских лексемах и соответствия, образованные от общетюркских корней с аффиксами, иными по сравнению с другими тюркскими языками. Эти аффиксы могут быть как общетюркскими, так и специфическими, иногда заимствованными из монгольских языков.

Скачать электронную версию публикации