All-Russian scientific conference “Plot Theory and Plotogography - 5” (Novosibirsk, May 15-16, 2018).pdf Сюжетология определяется как подход, направленный на изучение сюжета как способа повествования, его структуры и функций в системе фольклорного и литературного произведения. Сюжетография, по аналогии с лексикографией, трактуется как подход, направленный на фиксацию и систематизацию устойчивых единиц сюжетного повествования в фольклоре и литературе, в первую очередь мотивов исюжетов. Необходимо разграничивать предметы сюжетологии и нарратологии. Предметом нарратологии выступает собственно нарратив, или повествование, увиденное как в аспекте его событийной природы и событийного состава, так и в коммуникативном аспекте. Основной категориальной производной этого предмета выступает категория повествователя, или нарратора. Предметом сюжетологии выступает собственно сюжет как система смысловых со-и противопоставлений событий нарратива, в его разносторонних связях с общей системой поэтики произведения. Окончательно разграничивает нарратологию и сюжетологию то, что предметом последней может выступать внесобытийный сюжет как со-и противопоставление несобытийных и анарративных факторов художественного смыслообразования. Конкретно, это описание, деталь, реплика, ремарка, а также собственно слово, звук и ритм, особенно в лирике [Капинос, Куликова, 2006, с. 266-272], и наконец, невербальные смыслообразующие факторы - визуальный и аудиальный образ, предмет, ситуация как таковая. Таким образом, сюжетология, в отличие от нарратологии, выходит за пределы поля, заданного самим феноменом вербализованного события, и ее материалом становится, например, искусство абстрактной живописи или инсталляции. Обсуждению именно этих проблем была посвящена проходившая 15-16 мая 2018 г. юбилейная Пятая Всероссийская научная конференция «Сюжетология/ сюжетография», организованная сектором литературоведения Института филологии СО РАН (Новосибирск). География участников конференции весьма обширна. В Новосибирск приехали исследователи из Москвы, Тарту, Екатеринбурга, Перми, Сургута, а также из разных городов сибирского региона - Томска, Красноярска, Кемерова, Барнаула. Объединенные изучением сюжетологии ученые представляли исследования, охватывающие и проблемы литературы XVI-XXI вв., демонстрируя многообразие подходов к анализу сюжета. «Неповторимость, окказиональность каждого произведения придает безостановочность процессу сюжетообразования, выводит из замкнутого круга немногочисленных архетипических схем вовне, заставляя литературоведов фиксировать новые сюжеты или, точнее, вполне самостоятельные модификации известных сюжетов, новые актуализации удаленных наперифериюсюжетов» [Капинос, Силантьев, 2018, c. 293]. На конференции были представлены доклады в рамках следующих направлений:  сюжет как базовое понятие нарратологии;  актуальные проблемы теории ианализа сюжета;  поэтика сюжета;  мотивныйанализэпического, лирического, драматургическогопроизведения;  историярусских изападноевропейских сюжетов;  проблемыописания и фиксациилитературного мотиваисюжета;  сюжет идокументальная литература;  балладные иэлегические сюжетывпоэзии ипрозе;  сюжет ижанр. Пленарное заседание 15 мая открыла Л. И. Журова (Новосибирск) с докладом «500-летие прибытия Максима Грека в Россию и мотив возвращения в родной Ватопед в посланиях писателя». М. Н. Климова (Томск) в докладе «Леди Мак-бет - персонаж, “вечный тип”, сюжет-фабула (Героиня Шекспира в контексте русской художественной культуры)» отметила, что имя леди Макбет стало нарицательным, обозначив «вечный тип» преступницы. В очерке Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» этот парадоксальный тип помещен в простонародную среду и на его основе выстроен новый сюжет о беззаконной любви, преступающей нравственные границы. Этот сюжет был востребован лишь в XX в., обретя новые воплощения в русском искусстве - поэзии и прозе (Н. Ушаков, Е. Замятин, Ю. Домбровский идр.), живописи имузыке, театреикино. Доклад И. Е. Лощилова (Новосибирск) и А. Б. Устинова (Сан-Франциско) «“Елизавета Бам” Даниила Хармса и “Елизавета Кульман” Алексея Тимофеева: К вопросу о генезисе обэриутских сюжетов» был посвящен сопоставлению двух драматургических сочинений и предположительному обоснованию их генетической связи. Достоверных сведений о знакомстве Хармса с сочинениями забытого поэта А. В. Тимофеева нет, однако оно представляется возможным: обэриутов, вслед за «младоформалистами», живо интересовали «боковые линии» истории отечественной словесности и «малые поэты». Основное внимание в докладе Л. П. Якимовой (Новосибирск) «Феномен литературного возвращения: от “Вулкана” Вс. Иванова до “Июня” Д. Быкова» было обращено на многозначность феномена литературного возвращения, возникающего и в результате смены идеологического климата в обществе, и вследствие нового прочтения писателя или открывшегося доступа к тому или иному писательскому архиву, как это происходит сейчас с творчеством Вс. Иванова. Внимание Е. Н. Проскуриной (Новосибирск) было сконцентрировано на романе В. Зазубрина «Два мира». Исследовательница проанализировала сюжетные версиииособенностипоэтикипроизведения. В докладе И. В. Силантьева (Новосибирск) «Концепция мотива в статье Н. П. Андреева “Проблема тождества сюжета”» рассматривались основные положения статьи Н. П. Андреева, опубликованной в серии теоретических сборников «Фольклор» В. М. Гацаком в 1988 г. Автором выступления осмысляются взгляды Н. П. Андреева в общем контексте теоретических представлений о мотиве в науке о фольклоре и литературе, в том числе в аспектах мотива как составной части сюжета, мотива как предикативного начала повествования и соотношения мотива и темы. В докладе Е. К. Созиной (Екатеринбург)«Д. Мамин-Сибиряк и А. Чехов: нарративы о кладах» был представлен сопоставительный анализ двух рассказов на сходную тему писателей-современников - Д. Н. Мамина-Сибиряка «Клад Кучума» иА. П. Чехова «Счастье». Н. А. Муратова (Новосибирск) в докладе «“Vous êtes un ours”: вариативность мотива в драматургии А. П. Чехова» пристальное внимание уделила функционированию мотива в драматическом тексте, когда смысловой повтор захватывает все уровни художественной структуры драмы, выступает в качестве тематизма, акцента в речевых партиях персонажей, проявляется на уровне сценического хронотопа ивнесценическойреальности. К. В. Абрамова (Новосибирск) обратилась к лирическому сюжету в микроцикле Б. Пастернака «Весна», указав, как семантические и асемантические элементы образуют своеобразные отсылки к другим текстам цикла «Нескучный сад» и книги стихов «Темы и вариации» в целом и как из этого, в свою очередь, выстраивается лирический сюжет микроцикла, который оказывается вписанным в лирический сюжет книги стихов. Г. А. Жиличева (Новосибирск) размышляла об особенностях сюжета о героескупце в романе К. Вагинова «Гарпагониана». Исследовательница выдвинула концепцию, согласно которой персонаж комедии Мольера, Гарпагон, определяет не только название романа, но и служит отправной точкой для создания цитатноаллюзивного поля, включающего отсылки к другим литературным произведе-ниям. Ю. В. Шатин (Новосибирск) в докладе «Сюжетная машина как аннигилятор смысла (“Дом листьев” Марка Z. Данилевского)» рассматривал проблему сюжета в литературе «второй степени», где, согласно Ж. Женетту, основным героем становится не нарративный ряд, но сам имманентный смысл художественного языка вне его соответствия логике внешнего мира. Доклад Н. С. Найденовой (Москва) «Вестиментарный мотивный комплекс в романном творчестве А. Мабанку» открыл слушателям особенности субкультуры sape, получившей развитие в 70-80-х гг. прошлого века в Конго, субкультуры, которая формирует среди своих последователей не только предпочтения в одежде, но и определенные мировоззренческие установки и ментальность. Наиболее ярко данная тенденция иллюстрируется в произведениях А. Мабанку, выходца из французского Конго, лауреата рядапрестижных литературных премий (Премия Ренодо, Гран-при Французской академиии др.). Ряд докладов конференции был посвящен особенностям балладного сюжета, причем жанровое терминологическое определение использовалось с учетом модификации баллады в ХХ-XXI вв.: был продемонстрирован «опыт рассмотрения сюжета в связи с жанром и в связи с композицией» [Капинос, Силантьев, 2018, с. 294], анализировались сюжетные гнезда, продиктованные жанром. Е. Е. Анисимова (Красноярск) в сообщении «Баллада Жуковского: стратегии персонализации и историзации» исследовала адаптацию жанрового архетипа баллады кширокому кругу исторических ииндивидуально-авторских контекстов. Е. Ю. Куликова (Новосибирск) говорила о балладном подтексте стихотворения О. Мандельштама «На высоком перевале…», ориентированного как на классические немецкие баллады И. В. Гете (с учетом последующей русской традиции XIX в. - В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова), так и на французские жанровые опытыФ. Вийона и Ш. Бодлера. Жанр баллады в лирике Арсения Несмелова в его авторской трансформации в контексте постакмеистических установок был рассмотрен А. А. Хадынской (Сургут). Как утверждает исследовательница, баллада у Несмелова, при сохранении ориентации на классическую форму, имеет признаки острой социальности, несет в себе антивоенный пафос. Набор стандартных сюжетных ситуаций баллады был выявлен Е. В. Капинос в одном из ключевых текстов книги Т. Толстой «Легкие миры (доклад «Прозаическая баллада XXI века: “Дым и тень” Татьяны Толстой»). Балладный сюжет повести «Дым и тень», как указала докладчица, коррелируется разнообразием лирических подтекстов, а сильный авторский лирический план обусловливает ее высокуюсюжетную вариативность. Во второйденьконференции форума заседания распределились по секциям:  фольклораи литературы XVI-XVII вв.;  историилитературы XVIII-XIX вв.;  историиитеориилитературы ХХ в.;  историилитературы XXI в. В докладе С. К. Севастьяновой (Новосибирск) и Г. М. Зеленской (Истра) «Святитель Филипп и Патриарх Никон: типологические подобия» был назван и проанализирован ряд типологических параллелей, обнаруженных в сочинениях XVI-XVII вв. о Святителях Филиппе II (Колычеве) и Патриархе Никоне, выделена тема следования обоих Первопрестольников Христу, выявлены общие для них агиотипы из Священного Писания и церковной истории, отмеченные темой страдания и мученического подвига. Материалом исследования Т. В. Панич (Новосибирск) «Видение ада в структуре послания Петра Артемьева отцу» был список послания, сохранившийся в рукописи конца XVII в. из Синодального собрания ГИМ, № 393. Исследовательница проанализировала содержание и образную систему видения, определила его структурную специфику, установиласвязьвидения с контекстом послания. В докладе Т. И. Ковалевой (Новосибирск) «Видения и их функция в сибирском Сказании о явлении и чудесах Абалацкой иконы Богородицы в Тобольске» внимание акцентировалось на исследовании функции видений в Сказании, при этом привлекались и сочинения общерусской агиографии, включающие видения, что позволило продемонстрировать своеобразие в построении сюжета сибирского сочинения, а также общие принципы организации сюжетов, содержащих видения. Доклад Е. И. Исмагиловой (Новосибирск) «Христианские мотивы и сюжеты в постовых песнях белорусов Омской области» был посвящен рассмотрению особенностей преломления христианских мотивов и сюжетов, присутствующих в текстах белорусских народных песен, исполняемых в Великий пост и при проведении похоронно-поминальных обрядов. Л. А. Курышева (Новосибирск) в своем выступлении «О первом русском переводе сказки “Красавица и зверь”» говорила о переводе Х. Г. Демидовой сказки Лепренс де Бомон «Красавица и зверь» (ОРКР НЗБ СГУ, № 456) и отметила, что для перевода Демидовой - «Повесть о Лабеле и звере» - в целом характерно точное следование оригиналу, вплоть до синтаксических калек. Яркой чертой перевода является употребление разговорных и просторечных выражений и систематическая замена французских реалий на русские. В докладе О. А. Фарафоновой (Новосибирск) «Ссылка/плен/изгнание как варианты лиминальной ситуации в мемуарном тексте» на материале мемуарных произведений XVIII в. («Своеручные записки Н. Б. Долгорукой, «Похождения прапорщика Климова» и др.) анализировались такие сюжетные ситуации, как изгнание/плен/ссылка, которые могут быть представлены как варианты лиминальной сюжетной фазы «испытания смертью». В основу доклада А. Е. Козлова (Тарту) «История семьи как история литературы: ахшарумовские вариации XIX века» было положено исследование истории семьи Ахшарумовых: от автора первой истории войны 1812 г. Дмитрия Дмитриевича Ахшарумова до «Машеньки» из записок о «Заблудившемся трамвае» Н. Гумилева - Марии Ахшарумовой. Л. Н. Синякова (Новосибирск) отметила, что в рассказе «Соседи» воплощен чеховский сюжет о «прозрении». Фабула о несостоявшемся действии - попытке разрешения конфликта с соседом главного героя - Ивашина сюжетно развертывается как переход от сомнения к разочарованию. В докладе П. А. Моисеева (Пермь) «Еще о религиозной природе детектива: тема чуда» речь шла о том, как трактуется тема чуда в произведениях детективного жанра. А. Л. Калашникова (Кемерово) в докладе «Мотив страдания души в любовной лирике Ф. И. Тютчева 1850-1860-х гг.» утверждает, что смысл душевного страдания в художественном мире поэта может быть истолкован неоднозначно. Начало 1850-х отмечено интенсивным влиянием античной трагедийной традиции, когда страдание возлюбленной мыслится как действие неотвратимой силы рока, а лирический сюжет стихотворения строится на основе «трагедийной» перипетии. Поэтическое осмысление подлинного ценностного смысла душевной муки происходит в 1865 г., когда она начинает восприниматься сквозь призму христианского мироотношения. В докладе А. А. Богодеровой (Новосибирск) «Сюжет любовь к чужому в русских травелогах о Японии 1890-1910-х гг.» предпринята попытка рассмотреть влияние сюжета романа П. Лоти «Госпожа Хризантема» на русские документально-художественные произведения, описывающиепоездкув Японию. Доклад Е. А. Худенко (Барнаул) был посвящен исследованию «неопознанного» нефиксированного мотива верхней одежды (шуба, шинель, пальто) в разножанровых текстах советского периода. В качестве фиксации сюжета обмены одеждой как особой модели творческого содружества были обработаны поэтические тексты зрелого О. Мандельштама, очерк «Сопка Маира» и дневниковые записи М. Пришвина, «Шерри-Бренди» В. Шаламоваи др. В центре доклада С. Ю. Корниенко (Новосибирск) оказалась рефлексия некрасовской «Несжатой полосы» в метапоэтике модернистов. В результате анализа рифмы «полосынька/косынька» (стихотворение М. Цветаевой «Ахматовой») не только выяснилась ее некрасовская генеалогия, но и само творчество Некрасова открылось как протомодернистское. В. А. Боярский (Новосибирск) обратился к категории «уходящего» уГ. Газданова. Данная универсалия, по мнению докладчика, связана не только и даже не столько со временем; ее роль можно понять, сравнив ее с постоянным цветофильтром, который определяет окраску всего, что попадает в поле зрения художника. Е. Г. Николаева (Новосибирск) рассуждала о специфике использования жанра путеводителя в сюжете ряда произведений В. В. Набокова. На примере «Просвечивающих предметов» анализировалось место путеводителя «Мишлен» в сюжете и метасюжете романа, в рассказе «Путеводитель по Берлину» было отмечено пародирование Набоковымжанра путеводителя. Е. А. Денисова (Новосибирск) в своем докладе подчеркнула, что образ венка является важным элементом, объединяющим стихотворения Тэффи, в сборнике «Семь огней». В рамках этого сборника он имеет определенные коннотативные значения иво многих стихотворениях является сюжетообразующим элементом. Я. В. Баженова (Красноярск) размышляла о том, что в рассказе «Архивное дело» И. Бунин пересоздает сформировавшийся в русской литературе XIX в. метасюжет о персонаже-переписчике, полемизирует со сложившейся в произведениях Н. Гоголя, Ф. Достоевского и А. Чехова традицией изображения пишущего героякак социально-психологического типа «маленького человека». По мнению И. В. Кузнецова (Новосибирск), мотив заморозки - это алломорф мотива холода, актуального для русской художественной литературы, начиная с пушкинской эпохи. Мотив заморозки стал обретать самостоятельность в ХХ в. и достиг регулярного функционирования в последние два десятилетия (Д. Быков, А. Геласимов, В. Сорокин, Е. Водолазкин, М. Кучерская). А. Б. Борисова (Новосибирск) рассматривала раннее произведение А. Платонова «Жажда нищего» как синтез различных жанровых моделей: утопии/анти-утопии и притчи. Творчеству поэтессыи художницы-авангардистки Ры Никоновой (А. А. Таршис) был посвящендоклад И. С. Полторацкого (Новосибирск) «Студент Иисус: Упоительные комментарии РыНиконовой». М. В. Моисеев (Новосибирск) говорил о мотиве окаменения в русской литературе конца XX - начала XXI в. Отдельной секцией были представлены доклады, связанные с сибирской литературой. Е. А. Макарова (Томск) рассматривала литературно-художественные сборники Восточной Сибири и Дальнего Востока так называемого периода великого перелома, сопровождающегося окончательным утверждением принципов соцреализма, получивших название «монументальныйреализм». В докладе Н. А. Непомнящих «Судьба повести К. Кеккетына “Эвнытопастух” в русских переводах» впервые был озвучен тот факт, что все русскоязычные варианты повести, имеющие в основе подстрочный перевод С. Н. Стебницкого и выходившие с 1958 по 2010 г., имеют одинаковый, отличающийся от оригинала повести финал, описывающий процесс коллективизации укоряков. И. В. Ащеулова (Кемерово) отметила переклички исторического мышления Л. М. Леонова («Пирамида») иВ. Шарова («Воскрешение Лазаря», «Будьте как дети»), обнаружив точки схождения между авторскими историософскими концепциями Леонова и Шарова. В центре доклада Н. И. Завгородней (Барнаул) оказался топонимический аспект «алтайского мифа» алтайского писателя А. В. Коробейщикова, применяющего по отношению к своему творчеству понятие «резонансной литературы». Завершилась конференция творческой встречей участников с поэтом, фольклористоми переводчиком Б. С. Дугаровым. В финальном обсуждении Круглого стола были подведены итоги и намечены планы дальнейшего сотрудничества. Сюжетологическая направленность проблематики научных заседаний способствовала тому, что участники, обращаясь к широкому спектру текстов XVI-XXI вв., анализировали структуру сюжета, выделяя его нарративные функции в системе фольклорного и литературного произведения.

Скачать электронную версию публикации