On some regularities of Russian folklore science development in Siberia.pdf В 1928 г. в рецензии, посвященной этнографическому сборнику «Сибирская живая старина», профессор С. Ольденбург сетует на проблемы, связанные с не-возможностью для советских ученых оперативно печать собираемые материалы и исследования: «Это, увы, общая беда нашей научной работы, которую совер-шенно необходимо изжить, чтобы поставить нашего научного работника в равные условия с его западными товарищами, имеющими самые широкие возможности печатания своих ученых трудов» [1928, с. 189]. На разных этапах истории русской фольклористики сибирские ученые, не-смотря на возникающие трудности (финансовые и административные), находили возможность публиковаться. Однако динамика публикационной активности уче- ных не была величиной постоянной, время от времени меняла траекторию / на-правленность развития, обнаруживая библиографически насыщенные зоны и зо-ны «библиографического молчания» (термин И. Г. Моргенштерна) [Бернгардт, 2014, c. 69], которые самым непосредственным образом характеризуют опреде-ленный отрезок времени с точки зрения присутствия или, наоборот, отсутствия тех или иных научных проблем, имен, школ, публикаций, издающих организа- ций и т. п. В настоящее время сбором и анализом научной статистики занимается само-стоятельная исследовательская дисциплина - наукометрия (scientometrics), основ-ной целью которой является сбор и анализ информации о научных публика- циях. Расчет публикационной активности методами библиометрического анализа становится в настоящее время одним из важных индикаторов оценки развития науки. Применяя методы библиометрического анализа, можно проводить не только количественный (статистический), но и качественный анализ публикаций - опре-делять тренды развития науки, оценивать результативность деятельности отдель-ных ученых и научных организаций, давать общую оценку научного потенциала региональной науки на разных этапах ее исторического развития и, наконец, ис-пользовать данные библиометрического анализа для уточнения периодизации исторического пути развития какой-либо науки и иных аспектов ее функциониро-вания. На первый взгляд механический учет публикаций - одно из некорректных применений статистических данных в наукометрии. Однако на самом деле это очень мощный и действенный инструмент, позволяющий увидеть закономерности развития научного знания и описать динамику развития научной сферы за кон-кретный исторический отрезок времени. Основная цель настоящего исследования - определение динамики публикаций сибирских авторов, апробация новых подходов к периодизации истории рус- ской фольклористики Сибири для выявления закономерностей развития си- бирской фольклористической науки. Информационно-аналитическую базу исследования составили материалы то-мов сводного библиографического указателя «Русский фольклор» за 1800-1855, 1856-1880, 1881-1900, 1901-1916, 1917-1944, 1945-1959, 1960-1965, 1966-1975, 1976-1980, 1981-1985 и 1991-1995 гг., а также библиографические описания пуб-ликаций, извлеченные из периодической серии государственных библиографиче-ских указателей Российской Федерации - «Книжная летопись», «Летопись авто-рефератов диссертаций», «Летопись газетных статей», «Летопись журнальных статей», «Летопись периодических и продолжающихся изданий», «Летопись ре-цензий», «Нотная летопись» за 1986-1990 гг. 1 Изучаемый в работе отрезок исто-рии русской фольклористики Сибири хронологически охватывает период с 1800 по 1995 г., что составляет 196 лет. 1 Российская книжная палата. Государственные библиографические указатели. URL: http://www.bookchamber.ru/gbu.html (дата обращения 02.03.2020). Из библиографических указателей были отобраны все сибирские региональ-ные источники (тексты и материалы, исследования, статьи, заметки, учебная и учебно-методическая литература, отзывы и рецензии), включая материалы по Западной и Восточной Сибири, Дальнему Востоку. Аналитическую базу исследо-вания составили 2 075 библиографических описаний. Первый этап исследования. Весь аналитический корпус источников был сис-тематизирован в хронологическом порядке по году публикации. На основе мате-матико-статистического метода была составлена сводная таблица, отражающая статистические данные о количестве источников, начиная с 1826 г., когда был опубликован первый сибирский материал. Второй этап исследования - составление общей циклограммы истории разви-тия русской фольклористики Сибири с 1826 по 1995 г., которая демонстрирует динамику публикационной активности за без малого 170-летний период времени. На основе полученных статистических данных (имеющейся сводной таблицы) были построены графики. Графики являются одной из самых эффективных форм представления статистических данных с точки зрения их восприятия. С помощью графиков достигается наглядность сравнительного материала - структуры, дина-мики, взаимосвязи явлений. Для построения графиков использована система прямоугольных координат: ось абсцисс - годы; ось ординат - количество публикаций за периоды. Динамика процесса лучше всего отображается в виде линейного графика - линии, характе-ризующей непрерывность процесса. По виду этой линии можно судить о характе-ре развития изучаемого явления в пространстве или во времени. Такие графики именуются в работе «циклограммами». Структуру отдельных показателей публикационной активности было решено изображать в виде круговой или секторной диаграммы. Третий этап исследования - анализ общей циклограммы с целью обнаруже-ния закономерностей и логики развития науки, дальнейшего разграничения всей истории на периоды, т. е. выполнение периодизации. Изучение общей циклограммы (ее траектории, временной длительности отдель-ных периодов, амплитуды публикационной активности и т. п.) предопределило необходимость применения инструментария трансдисциплинарной циклично-волновой методологии, широко применяемой современными учеными в экономи-ке, социологии, истории, культурологии, биологии, психологии, физиологии и других науках. Учеными замечено, что развитие любой сферы жизни общества характеризуется неравномерной динамикой, обладает своей специфической ритмикой, взаимодействует с циклами в смежных сферах. Предмет нашего ис-следования - периоды / циклы в истории развития русской фольклористики си-бирского региона. Необходимо показать возможности более активного использо-вания циклично-волнового подхода для исследования региональных процессов развития русской сибирской фольклористики во времени и пространстве. Автор не ставит перед собой задачу дать исчерпывающие ответы на многие возникаю-щие при этом вопросы, но пытается выдвинуть рабочую гипотезу, не претендуя на завершенность и полноту. Анализ общей циклограммы демонстрирует определенные закономерности в развитии истории сибирской фольклористики. I. Историю русской сибирской фольклористики 1800-1995 гг. можно разде-лить на 6 больших исторических периодов: 1) 1800-1825 гг.; 2) 1826-1878 гг.; 3) 1879-1918 гг.; 4) 1919-1950 гг.; 5) 1951-1990 гг.; 6) 1991 г. - по настоящее время. В дальнейшем при анализе не будут учитываться первый и шестой периоды истории русской сибирской фольклористики, так как в 1800-1825 гг. попросту отсутствовали сибирские публикации, а период с 1991 г. по настоящее время яв-ляется открытым, его развитие продолжается, и, следовательно, о динамике раз-вития этого периода можно будет судить лишь спустя некоторое время. Большой период по сути является циклом и обозначает завершенный (закон-ченный) период изменений в науке, понимается как временнáя составляющая процесса развития. II. Жизненный цикл больших исторических периодов имеет волновую траек-торию внутреннего динамического процесса, состоящую из трех основных ста-дий: зарождения / становления, расцвета / кульминации, спада / кризиса / уга- сания. Используемое нами понятие «жизненный цикл» (ЖЦ) применяют в современ-ной науке к широкому классу различных объектов [Плотинский, 1998]. Известны исследования жизненных циклов этносов, цивилизаций, общественных движений, организаций, научных направлений, технологий, семьи, индивида и т. п. Сущ-ность понятия «жизненный цикл» заключается в том, что практически любой из названных выше объектов проходит последовательно этапы / фазы, отражающие его эволюцию, т. е. характеризуется стадийностью процесса развития, позволяет обнаружить схожие этапы в цикличной динамике развития какого-либо процесса / явления / объекта. Дискуссионным остается вопрос: как следует датировать периоды - по верх-ним или нижним поворотным временным точкам? Большинство исследователей склоняется к тому, что началом каждого цикла можно считать низшую точку ам-плитуды колебания каких-либо процессов на графике, т. е. стадии зарождения и кризиса. Следовательно, в нашем случае начальная и конечная точки историче-ского процесса внутри больших исторических циклов - это годы / зоны «библио-графического молчания», а наивысшая точка волны большого исторического пе-риода - это максимально библиографически насыщенные годы. III. Большие исторические периоды, в свою очередь, состоят их двух / трех малых периодов, ЖЦ которых имеет также волновую траекторию развития. По соотношению наивысших точек волн можно говорить о двух типах боль-ших исторических периодов: с восходящим трендом или нисходящим трендом в развитии сибирской науки. Внутренняя динамика больших исторических периодов 1826-1878 и 1879-1918 гг. имеет восходящий тренд развития (рис. 1, 2), а 1919-1950 и 1951-1990 гг. - нисходящий тренд развития (рис. 3, 4). Рис. 1. Циклограмма-модель публикационной активности за 1826-1878 гг. Fig. 1. Cyclogram - a model of publication activity for 1826-1878 Рис. 2. Циклограмма-модель публикационной активности за 1879-1918 гг. Fig. 2. Cyclogram - a model of publication activity for 1879-1918 Рис. 3. Циклограмма-модель публикационной активности за 1919-1950 гг. Fig. 3. Cyclogram - a model of publication activity for 1919-1950 Рис. 4. Циклограмма-модель публикационной активности за 1951-1990 гг. Fig. 4. Cyclogram - a model of publication activity for 1951-1990 Особенно наглядно тренд развития в рамках большого периода можно наблю-дать в обобщенных циклограммах-моделях, демонстрирующих точки наименьших и наибольших показателей публикационной активности за период. Объединение больших периодов в единый мегапериод на основе сравнитель-ного анализ пиковых значений публикационной активности в целом демонстри-рует восходящую траекторию развития сибирской фольклористики. Нарушение траектории восходящего (поступательного) развития, как можем видеть на цикло-грамме, происходит дважды - в 1930-е гг. и во второй половине 1980-х - начале 1990-х гг. (рис. 5). Восходящая траектория развития сибирской фольклористики подтверждается также с помощью расчета индекса публикационной активности (ИПА) - матема-тического вычисления среднего арифметического количества публикаций в год за конкретный исторический период. Следует заметить, что последний по време-ни большой период, начинающийся с 1991 г., являясь открытым (не завершен-ным), также демонстрирует выявленные закономерности динамики развития си-бирской науки (см. таблицу). На уровне малых исторических периодов обнаружен механизм опосредованной детерминации происходящих социально-политических событий и их влияние на динамику развития сибирской науки. Так, например, изменения государственных установок на научную жизнь вызывают кризисные состояния в фольклористике, но в итоге создается базис для выработки новых методологических подходов, открытия новых жанров и достижения высоких количественных индикаторов фольклористической работы. Рис. 5. Циклограмма-модель пиковых значений публикационной активности - траектория движения развития истории русской фольклористики Сибири за 1826-1995 гг. Fig. 5. Cyclogram - a model of publication activity peak values - a trajectory of the Russian folklore history development in Siberia for 1826-1995 Периодизация русской сибирской фольклористики на основе исчисления индекса публикационной активности The periodization of the Russian Siberian folklore studies by evaluating the publication activity index Период (годы) Количество публикаций (ед.) Количество лет за период Индекс публикационной активности (среднее количество публикаций в год) 1826-1878 111 53 2,09 1879-1918 351 40 8,77 1919-1950 335 32 10,46 1951-1990 1278 40 31,95 1991-1995 245 5 49,0 В начале цикла (первая фаза) происходит адаптация к новации / изменению и постепенное нарастание потенциала нововведения, затем его бурная реализация (вторая фаза), за которой следует замедление, спад (третья фаза). При этом окон-чание первой волны (период ее спада - третья фаза) совпадет с первой фазой за-рождающейся новой (второй) волны, что обеспечивает непрерывность развития исторического процесса науки внутри больших циклов. Следовательно, временно́е несовпадение событийных линий (например, соци-ально-политических и собственно фольклористических, научных) и наложение циклов разной продолжительности создают сложную хронологическую и про-странственную картину развития русской сибирской фольклористики. Так, например, революционные события 1917 г. привели к резкому падению публикационной активности: достигнутый в 1914 г. максимальный за всю пред-шествующую историю развития русской фольклористики Сибири показатель в 25 публикаций за календарный год был достигнут и превышен фактически спус-тя более чем десятилетие (в 1926 г. выявлено 31 библиографическое описание). В пореволюционные годы (начало малого цикла, его первая фаза, когда проис-ходила адаптация к новации / изменению и постепенное нарастание научного по-тенциала в 1919-1922 гг.) в регионе ведется активная работа по созданию новых образовательных, общественных и научных организаций, идет процесс формиро-вания и концентрации научных кадров, прибывающих в Сибирь из европейской части страны, интенсифицируется процесс накопления научных материалов в со-бирательской экспедиционной работе [Кокоулин, 2013; Шиловский, 2004]. Завершение первой фазы цикла хронологически совпадает с завершением Гражданской войны и образованием СССР в 1922 г. Вторая фаза цикла (1923-1929 гг.) демонстрирует постепенное нарастание по-тенциала нововведения и его бурную реализацию, фактически совпадает со вре-менем издания журнала «Сибирская живая старина» в 1923-1929 гг. Важнейшие события этого периода приходятся именно на 1923 г.: 1) в Иркут-ском университете была основана кафедра русской этнографии, где преподавали мэтры сибирской фольклористики М. К. Азадовский и Г. С. Виноградов, которым удалось привлечь способную студенческую молодежь и заинтересовать ее этно-графией и фольклором русского населения Сибири; 2) в 1923 г. выходит в свет первый выпуск периодического издания «Сибирская живая старина», в котором публиковались этнографические материалы на стыке различных дисциплин, в том числе гуманитарных и естественнонаучных [Копержинский, 1940, с. 172]. Таким образом, описанные выше фольклористические события сделали в 1920-е гг. Иркутск центром изучения фольклора и этнографии в сибирском ре-гионе. Говоря о собирании и изучении сибирского фольклора в пореволюционные годы, К. А. Копержинский пишет, что «Иркутск был, можно сказать, центром изучения, а главным образом, собирания фольклора не только Восточной Сибири, но и всей Сибири в целом» [Там же, с. 173]. Парадоксально, но, несмотря на то что наука испытала на себе усиливавшееся влияние формирующейся советской (марксисткой) идеологии, был продемонст-рирован небывалый рост этнографических исследований: в это время были раз-вернуты значительные экспедиционные работы; возникли новые образовательные и научные учреждения этнографического профиля, активно велась подготовка научных и педагогических кадров; этнографы были вовлечены в решение нацио-нальных проблем; публикационная активность фольклористов вышла на новый количественный и качественный уровень (новая актуальная задача - изучение современного народного творчества; появляются ранее не встречавшиеся объекты научного интереса - фольклор каторги и ссылки, приисковый, тюремный, парти-занский фольклор и др.). Всего за 1923-1929 гг. было опубликовано 132 источни-ка (индекс публикационной активности - 18,1). Третья фаза малого периода - замедление, спад. Хронологически она охваты-вает период с 1930 по 1934 г. и совпадает со временем «великого перелома» (од-нако, как известно, он начался ранее, на рубеже 20-30-х гг.), когда в политике, социальной и культурной жизни СССР усилились тенденции к централизации, краеведческие начинания и этнографические исследования стали рассматриваться как ненужные, а затем и противоречащие генеральной линии большевистской идеологии. В этих условиях Иркутский университет был закрыт, и перестали существовать кафедры этнографического направления, подобно тому, как это случилось с этнологическим факультетом МГУ, «с его плюралистическими тео-ретическими установками и преподавательским составом, включавшим “буржу-азных” профессоров» [Марков, Соловей, 1990, с. 79]. В 1930 г. Иркутск покидают М. К. Азадовский и Г. С. Виноградов. Следствием этих процессов является резкое количественное снижение публи-каций - «библиографическое молчание»: с 1930 по 1934 г. находим только 21 библиографическое описание. По сравнению с предыдущим периодом наблю-даемое количественное снижение составляет порядка 6-ти раз. В рамках третей фазы (спада) зарождается первая фаза следующего малого цикла, который, в свою очередь, завершился в 1950 г. Преемственность сибирской научной школы в этот период обеспечивает прежде всего А. В. Гуревич, ученик М. К. Азадовского, а также А. Мисюров, Л. Элиасов, М. В. Красноженова и др., внесшие существенный вклад в развитие сибирской фольклористики. После спада 1930-1934 гг. фольклористическая работа в сибирском регионе начинает активизироваться, достигая новых пиковых значений в период с 1935 по 1941 г., - общее количество библиографических описаний за 7 лет составляет 130 наименований (индекс публикационной активности - 18,5). С 1942 по 1950 г. наблюдаем третью фазу малого периода, которая характери-зуется почти полным прекращением публикационной активности (индекс - 4,88). Последствия Великой Отечественной войны (человеческие жертвы, разруха, го-лод), а также идеологические кампании 1945-1953 гг. (борьба с низкопоклонст-вом перед Западом, с космополитизмом и др.) оказали мощнейшее негативное влияние на развитие сибирской науки. Фольклористическая деятельность в регионе приостановилась, но окончатель-но не замерла. Так, весной 1942 г. М. К. Азадовский был эвакуирован в Иркутск, где он возобновил чтение лекций и исследовательскую работу по фольклору. В марте 1943 г. он организовал в Иркутске пятидневное совещание фольклори-стов и сказителей Сибири, посвященное вопросам фольклора Отечественной вой-ны, имевшее большое теоретическое и общественное значение [Азадовский, 1943]. По мнению В. М. Жирмунского, «это была первая научная конференция, наме-тившая программу собирательской работы по свежим следам героических собы-тий военных лет» [2013, с. 33]. Также активно продолжается собирание и публи-кация популярных в советское время жанров - сказок, частушек, в том числе частушек сибирских воинов. Таким образом, описанные выше тенденции развития русской фольклористики Сибири в первой половине ХХ в. наглядно демонстрирует весьма опосредо- ванную взаимосвязь социально-политических, собственно фольклористических и иных смысловых событий, наложение волн разной продолжительности друг на друга, что создает сложную хронологическую и пространственную картину раз-вития русско-сибирской фольклористики. Количественный и качественный анализ опубликованных фольклористических источников по русскому сибирскому фольклору позволяет говорить об особом лидерском статусе восточносибирской региональной фольклористики на протя-жении XIX в. с центром в г. Иркутске; емкий научный и организационный потен-циал иркутской школы русской фольклористики, несмотря на сложные социаль-но-политические катаклизмы, продолжал раскрываться вплоть до конца 40-х гг. ХХ в. IV. Наблюдается определенная закономерность чередования разновременных, но тяготеющих к подобию по протяженности больших циклов (периодов). Мы понимаем, что недопустим упрощенно-арифметический подход, однако опреде-ленные закономерности, которые проявляются как тенденции, все же считаем нужным отметить: во-первых, длительность больших периодов измеряется каж-дый раз отрезками разной протяженности, но дважды встречаются равные 40-летние периоды; во-вторых, каждый большой период распадается на два / три временных отрезка (малых цикла), начиная с 1919 г. малые циклы равны или кратны 8: • 1826-1878 гг. - 53 года (25 + 28); • 1879-1918 гг. - 40 лет (26 + 14); • 1919-1950 гг. - 32 года (16 + 16); • 1951-1990 гг. - 40 лет (16 + 16 + 8). В дальнейшем необходимо изучить причины и условия возникновения выяв-ленных закономерностей в различных аспектах существования сибирской фольк-лористической науки. Предполагаем, что деление больших периодов на пропор-циональные временные отрезки может быть отражением цикличности «смены поколений» - периодов активной деятельности ученых / общественных деятелей / политиков и т. п., перемен в политическом строе, социально-общественном укла-де, внутрирегиональных (локальных) особенностей развития сибирской фолькло-ристики и т. п. V. Внутри малых исторических периодов, построенных по волновому принци-пу с трехфазной структурой, можно выделить более мелкие структуры - микро-волны, разной продолжительности - от 3 до 9 лет. В микроволнах обнаруживается, как правило, аналогичная трехфазовость внутреннего строения, свойственная волнам малых исторических периодов. Например, в циклограмме за 1879-1918 г. (рис. 6) могут быть выделены 7 мик-роволн: 1879-1885 гг. (7 лет); 1885-1889 (5 лет); 1890-1894 (5 лет); 1894-1901 (8 лет); 1901-1904 (4 года); 1905-1911 (7 лет); 1911-1918 гг. (8 лет). Каждая мик-роволна при моделировании ее конфигурации приобретает форму острого угла, в которой присутствуют не менее трех точек / фаз - зарождения, подъема, кризиса (рис. 7). Рис. 6. Циклограмма публикационной активности за 1879-1918 гг. Fig. 6. Sequence diagram of publication activity for 1879-1918 Рис. 7. Циклограмма-модель публикационной активности за 1879-1918 гг. Fig. 7. Cyclogram - a model of publication activity for 1879-1918 Таким образом, библиометрический анализ позволяет уточнить периодизацию истории сибирской фольклористической науки, в которой выделяются 4 больших периода: два дореволюционных (1826-1878 гг. - 53 года и 1879-1918 гг. - 40 лет) и два советских (1919-1950 гг. - 32 года и 1951-1990 - 40 лет), подлежащих даль-нейшему углубленному изучению, в том числе с применением циклично-вол- новой методологии. Разумеется, хронологические рамки рассматриваемых циклов в известной мере условны. Порогами периодизации послужили переломные мо-менты в развитии науки, которые выделены нами на основе изучения циклограмм публикационной активности. В настоящее время значительный научный интерес представляет сравнитель-ная интерпретация полученных нами данных на сибирском материале с периоди-зацией, например, изложенной Т. Г. Ивановой в монографии «История русской фольклористики XX века: 1900 - первая половина 1941 г.» [2009]. Несмотря на то что автор сосредоточил свое внимание исключительно на периодизации отечест-венной фольклористики ХХ в., сопоставить результаты разных классификацион-ных подходов вполне уместно. Изучая историю русской фольклористики ХХ в. (ее основных школ и направ-лений), Т. Г. Иванова выделяет хронологические границы периодов в тесной взаимосвязи с теми или иными событиями внутренней (и внешней) политики страны, а также с именами политических деятелей, стоявших во главе государства. Так, по мысли, Т. Г. Ивановой, можно говорить о семи этапах в истории русской фольклористики ХХ в.: первый период - 1900-1916 гг., второй - 1917-1928 гг., третий-пятый периоды - 1929-1957 гг., шестой период - 1958-1986 гг., седьмой - с 1987 г. по настоящее время [Там же, с. 5-11]. Понятно, что разные классификационные критерии, позволяют ученым подхо-дить к проблеме членения истории фольклористики с разной степенью подробно-сти: предложенный нами вариант классификации дает более обобщенную картину (три периода развития сибирской фольклористики ХХ в.), вариант классификации Т. Г. Ивановной представляет собой более дробное деление исторического про-цесса. Думается, что оба варианта классификации имеют право на существование, однако членение, основанное в большей своей части на закономерностях смены социально-политических событий (Т. Г. Иванова), не всегда правомерно и точно отражает собственно научные закономерности развития фольклористики. Так, например, А. Топорков в рецензии на книгу Т. Г. Ивановой предлагает собствен-ную трактовку некоторых фактов истории русской фольклористики и высказыва-ет отдельные критические замечания, в том числе касающиеся периодизации: «Первый период в истории русской фольклористики ХХ в., на наш взгляд, точнее было бы обозначить как 1900-1917 гг., а не 1900-1916 гг., как это делает исследо-вательница. У читателя может возникнуть ложное впечатление, что в 1917 г. на-чался какой-то новый период в развитии фольклористики. Между тем в 1917 г. еще выходили книги и периодические издания, подготовленные ранее, и было бы более правильно рассматривать их в рамках предыдущего периода» [Топорков, 2011]. Предложенная нами периодизация во многом подтверждает мысль А. Топор-кова и уточняет ее: в Сибири послереволюционное снижение публикационной активности достигает «дна» лишь в 1918 г., в связи с чем нижняя граница сле-дующего периода установлена начиная с 1919 г., а продолжение тенденции к снижению научной активности распространяется в Сибири вплоть до конца 1922 г. Таким образом, создаваемая периодизация должна учитывать разные критерии и факторы, влияющие на качественное изменение развития науки, и допускать некоторую плюралистичность в постановке и решении исторических проблем периодизации. М. К. Азадовский справедливо заметил: «Каждый раз, когда уста-навливается та или иная периодизация или намечаются какие-либо основные мо-менты, необходимо определить ту точку зрения, с которой это деление или уста-новка производится» [Азадовский, 1926, с. 34]. Для того чтобы провести общую, осевую («красную») линию через все исто-рическое время, в рамках которого развивалась русская фольклористика сибир-ского региона, следует определить не только особенное, специфическое, свойст-венное лишь тем или иным последовательно сменяющимся периодам, циклам или фазам, но и выделить то общее, что объединяет их в целостное образование. В этой связи необходимо продолжить работу по изучению публикационной ак-тивности сибирских ученых по конкретным параметрам (показателям), составляя, например, круговую или секторную диаграмму: по видам публикаций, издающим организациям, фольклорным жанрам, персоналиям, внутрирегиональным школам в Томске, Иркутске, Улан-Удэ, Новосибирске, Омске и др., формам организации фольклористической науки и т. п. с последующей интерпретаций полученных данных. Представляет интерес сравнительный анализ сибирских показателей пуб-ликационной активности с общероссийскими, что позволит в перспективе опре-делить место сибирской науки в российском фольклористическом процессе, уточнить общие и специфические локальные черты развития русской сибирской фольклористики.

Скачать электронную версию публикации