Song folklore of the resettlement tradition of the Udmurts of the Krasnoyarsk region.pdf Удмурты - малочисленный этнос, относящийся к финно-угорской языковой семье. Основной территорией проживания является Волго-Уральский регион. Од-нако в XX в. высокая степень внутригосударственной миграционной активности, связанной с политическими, экономическими и природно-климатическими фак-торами, способствовала распространению традиционной культуры удмуртов на территории Сибири, где они, в частности, компактно обосновались в Томской области и Красноярском крае [Владыкин, 1976; Атаманов, 2004; 2008; 2020; Туч-кова, 2001; Журавлева, Кузнецова, 2008; Лебедева, 2008; Пчеловодова и др., 2019; Anisimov et al., 2020; Пчеловодова, Анисимов, 2021]. Интерес к изучению переселенческих традиций народов Сибири намечен еще с конца XIX в. Однако актуальность подобных исследований не исчезла до сего-дняшнего дня. Об этом говорят многочисленные статьи, посвященные отдельным этносам, по разным причинам переселившимся на сибирскую территорию [Лео-нова, 2017; Дайнеко, 2017; Шахов, 2017; Исмагилова, 2018]. Кроме того, сотруд-никами сектора фольклора народов Сибири Института филологии Сибирского отделения РАН и этномузыкологами Новосибирской государственной консерва-тории им. М. И. Глинки в 2014 г. в рамках проекта Российского гуманитарного научного фонда была разработана карта нового теоретического подхода к изуче-нию песенных традиций коренных и переселенческих народов Сибири. Ее глав-ной идеей стала единая программа исследований для неродственных народов, апробированная при анализе локальных песенных традиций сибирского бытова-ния [Леонова и др., 2015]. Таким образом, ракурс изучения поставленной пробле-мы данной статьи вписывается в круг востребованных вопросов современной гу-манитарной науки. В рамках данной статьи нас интересует локальная фольклорная (музыкально-песенная) традиция удмуртов Красноярского края, относящихся к сибирской группе удмуртов. По данным переписи, в Енисейской губернии в конце XIX в. проживало 5 удмуртов, перепись 1920 г. зафиксировала в губернии 658 удмуртов, а к 2010 г. в Красноярском крае насчитывалось 2 026 удмуртов 1. 1 Этноатлас: народы и народности, населяющие Красноярский край. URL: http://www. krskstate.ru/about/narod/etnoatlas/0/eid/84 (дата обращения 18.12.2020). Основная звуковая коллекция песенной традиции удмуртов Красноярского края хранится в Научном архиве (далее НА) Удмуртского института истории, языка и литературы Удмуртского федерального исследовательского центра УрО РАН (далее УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН): это записи фольклорно-этнографиче- ских экспедиций 1974, 2020 гг. под № 32, 34, 218 (всего 178 единиц), оригиналы имеются также в личных архивах авторов. В целях сохранения персональных данных указываются лишь инициалы и фамилии, год рождения информантов; место и год записи. Таким образом, цель настоящей работы заключается в описании песенной тра-диции сибирских удмуртов Бирилюсского и Большеулуйского районов Краснояр-ского края и в проведении сравнительно-типологического анализа с музыкальным фольклором исходной материнской традиции. Подобное исследование проводит-ся впервые. Методология продиктована поставленной задачей. Здесь учтены филолого-музыковедческие подходы. Филологический включает в себя сюжетно-тематиче- ский анализ поэтического текста, музыковедческий направлен на выявление структурных (поэтических и музыкальных), ладовых, метро-ритмических и мело-дических особенностей развития песенных напевов. История переселения удмуртов в Сибирь Причин переселения на сибирские земли было несколько. Первая из них свя-зана с проведением аграрной реформы П. А. Столыпина в начале XX столетия (1910-1912 гг.), которая ставила одной из задач переселение крестьян из западных губерний в восточные с целью освоения восточной части России. Эти изменения в первую очередь должны были коснуться тех крестьян, которые не имели своей земли в собственности. Так называемые безземельные крестьяне должны были переселиться за Урал, чтобы основать свое фермерское хозяйство. Данный про-цесс был добровольным, никого из крестьян правительство не принуждало пере-селяться в восточные регионы. Политика переселения основывалась на том, что-бы предоставить крестьянам, которые решатся переехать за Урал, максимальные льготы и создать привлекательные условия проживания 2. 2 Аграрная реформа Столыпина 1907-1916 гг. - кратко о событиях. URL: https:// istoriarusi.ru/imper/agrarnaja-reforma-stolypina-kratko.html (дата обращения 01.03.2020). Вторая причина переселения на сибирские земли была связана с процессом раскулачивания в период коллективизации (конец 20-х - 30-е гг. XX в.). В отличие от удмуртов, переселившихся в Томскую область на добровольных началах в рамках столыпинской реформы, причинами появления удмуртов в Красноярском крае явились обе. Раскулачивание, безусловно, стало самым тя-желым и болезненным явлением в судьбе удмуртских переселенцев. Люди, ли-шившись всего, с большим трудом добирались до места назначения, а по приезду старались выжить в суровых условиях посреди сибирской тайги. Добровольное переселение также не было столь благополучным, особенно для первого потока поселенцев, поскольку приехали они на «голое место», приходи-лось расчищать лес, обрабатывать землю, строить дома, обустраивать хозяйство, часто не имея необходимых орудий труда. Переселение продолжалось вплоть до 60-х гг. прошлого столетия. По воспоминаниям удмуртов-переселенцев, жизнь в Сибири была намного лучше, чем на прежней родине. Поэтому многие сообща-ли о «благодатном» месте проживания своим родственникам, односельчанам, приглашая их жить в Сибирь. Этим можно объяснить локальное переселение уд-муртов из определенных районов и деревень. Переселение удмуртов в сибирские земли С. Х. Лебедева условно делит на че-тыре этапа: I этап - 1910-1913 гг. II этап - 1921-1925 гг. III этап - 1930-1939 гг. IV этап - 1963-1965 гг. Первые два из них связаны с освоением новых земель. Переселенцы именно этих годов жили в достатке, даже зажиточно. Третий этап связан с периодом рас-кулачивания и коллективизации [Лебедева, 2008, с. 195]. Основную массу прибывших в Красноярский край составили переселенцы из северных районов Удмуртии - Шарканского, Игринского, Красногорского, Юка-менского и Глазовского районов. Если шарканские удмурты были в потоке пер-вых поселенцев, то игринские удмурты составили второй и третий потоки. Ком-пактно удмурты расселились в Козульском, Бирилюсском и Большеулуйском районах Красноярского края (в Козульском районе удмуртских деревень на сего-дняшний день нет). В настоящее время в Бирилюсском и Большеулуйском рай-онах проживают в основном выходцы из Игринского района Удмуртии. В 30-е и 60-е гг. прошлого столетия в эти места переселились выходцы из юж-ных районов Удмуртии: Алнашский, Граховский и Кизнерский (?) районы. В по-следней экспедиции нами получена информация о переселении в Красноярский край одного удмурта из населенного пункта Бемыж, однако район его нахождения информанты сообщить не смогли. На территории Удмуртской Республики нам известен только один населенный пункт с таким названием - с. Бемыж, располо-женное в Кизнерском районе. Граховские удмурты вскоре вернулись на родину [Атаманов, 2004, с. 79] (рис. 1). Рис. 1. Районы переселения удмуртов из Удмуртской Республики в Красноярский край Fig. 1. The areas of resettlement of the Udmurts from the Udmurt Republic to the Krasnoyarsk region Рис. 2. Районы компактного проживания удмуртов-переселенцев в Красноярском крае Fig. 2. The areas of compact residence of the Udmurt settlers in the Krasnoyarsk region В Дзержинском районе Красноярского края основную массу выходцев состав-ляют удмурты Глазовского района Удмуртской Республики, переселившиеся в эти места в 30-е гг., но особенно активно в 60-е гг. XX в. Примечательно, что д. Чемурай была основана удмуртами-переселенцами в 1936 г. 3, а одна из улиц пос. Орловка названа Глазовской в честь своей исторической родины (рис. 2). 3 Краткая история муниципального образования Орловский сельсовет. URL: http://adm-orlovka.ru/about/shistory.html (дата обращения 17.12.2020). Экспедиции к удмуртам Красноярского края В разные годы с экспедициями к красноярским удмуртам выезжали удмурт-ские и эстонские ученые.  1974 г. - этнографическая экспедиция преподавателей и студентов Уд-муртского государственного университета совместно с научными сотрудниками Удмуртского научно-исследовательского института (ныне УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН). Материалы этой экспедиции являются наиболее ранними записями музы-кальной традиции сибирских удмуртов. Возглавлял экспедицию тогда еще до-цент, кандидат исторических наук, а ныне профессор, доктор исторических наук В. Е. Владыкин. В состав группы вошли студенты университета, некоторые из них впоследствии стали докторами наук. Участниками экспедиции были обследо-ваны пос. Рассвет и д. Камышовка Бирилюсского района, д. Шарыповка и станция Кытат Большеулуйского района. В рамках экспедиции 1974 г. зафиксированы сведения о свадебном обряде, ко-торый на тот момент еще активно бытовал в традиции красноярских удмуртов. Хранящиеся пленки в НА УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН показывают 20 песен, ко-торые записаны от переселенцев с северной части (шарканско-игринский куст) и юга Удмуртии (д. Кузебаево Алнашского района). Основную часть песенного материала составляют неприуроченные песни (лирические, частушки), из обрядо-вых большую ценностью представляют свадебные напевы (северноудмуртская традиция), рекрутский (шарканская традиция), песни обряда гостевания (алнаш-ская традиция) и календарный напев моления удмуртов д. Кузебаево Алнашского района. Следует заметить, что жители д. Кузебаево до сих пор являются привер-женцами традиционных верований, оставаясь язычниками, и проводят деревен-ские общественные моления в родовом святилище куала, куда не допускаются посторонние люди. По результатам экспедиции было опубликовано несколько работ историко-эт- нографического, лингвистического и социального характера [Владыкин, 1976; Ко- репанова, 1976; Атаманов, 1982; 2004; 2008]. Большую ценность представляют фо-то, сделанные участниками экспедиции, и тексты песен. Не менее ценным источни-ком являются заметки из экспедиционных дневников М. Г. Атаманова [2020].  1991 г. - этнографическая экспедиция сотрудников Удмуртского республи-канского краеведческого музея (ныне Национальный музей Удмуртской Респуб-лики им. Кузебая Герда) совместно с сотрудниками Национального музея Эстон-ской Республики (ныне Эстонский национальный музей, Тарту). Экспедицию возглавляла тогда заведующая отделом этнографии музея С. Х. Лебедева. В со-став экспедиции вошли сотрудники республиканского музея (С. С. Михайлова (ныне Карм), Т. Г. Миннияхметова, О. А. Баева, Э. Н. Кузнецова) и эстонского музея (фотограф Карм Арп, оператор Трейал Яан). Цель экспедиции состояла в сборе памятников материальной культуры (предметов музейного значения), а также духовной культуры красноярских удмуртов [Лебедева, 2008]. ● 2020 г. - фольклорно-этнографическая экспедиция научных сотрудников УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН совместно с сотрудниками Института филологии СО РАН и Эстонского литературного музея (Тарту). На сегодняшний день это последняя экспедиция в Красноярский край в составе И. В. Пчеловодовой и Н. В. Анисимова. К сожалению, к нашему приезду многих чисто удмуртских деревень уже не существовало (в частности, д. Камышовка исчезла в 80-е гг. XX в.). Пообщаться с красноярскими удмуртами удалось в двух западных районах по следам прошлых экспедиций - Бирилюсском (с. Суриково, куда переселились удмурты из д. Камышовка, Верх-Суразово, Володарка и др. и пос. Рассвет) и Большеулуйском (пос. Кытат, д. Шарыповка). Открытием данной экспедиции стала информация о проживании удмуртов-переселенцев в Дзержинском районе (д. Чемурай и пос. Орловка), расположенном в восточной части Красноярского края. Бо льшая часть полевого материала экспедиции 2020 г. связана с рассказами о переселении из Удмуртии в Красноярский край. Отдельное внимание было уде-лено праздникам и обрядам, проводимым местными удмуртами. Большинство рассказов - воспоминания из детства и молодости. Наиболее яркие из них связаны с весенне-летними календарными праздниками. Из семейных праздников сохра-нились воспоминания о свадьбе сюан, о празднике в честь новорожденного пинал ваён, обряде гостевания куно, о помощи в строительстве домов веме, новоселье корка пырон. Наиболее устойчивы похоронно-поминальные обряды, которые до сих пор проводятся сибирскими удмуртами. Также удалось зафиксировать песен-ные жанры, среди которых были обрядовые (свадебные, гостевые, застольные) и необрядовые (традиционные лирические, авторские и заимствованные из репер-туара соседних этносов - русских, украинцев, белорусов). Всего зафиксировано более 30 песен, но большинство из них исполнены фрагментарно либо отмечено их бытование в местной традиции. Основная часть песен относится к северноудмуртской традиции, так как боль-шинство исполнителей - это представители Игринского района Удмуртии. Экспедиции в Алнашский и Игринский районы Удмуртии Алнашский район расположен в южной части Удмуртской Республики, д. Ку-зебаево находится в юго-восточной части района, на границе с Республикой Та-тарстан (см. рис. 1). Сотрудниками УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН в д. Кузебаево Алнашского района было совершено пять фольклорно-этнографических экспеди-ций: в 1983 (МЛ 52), 1989 (МЛ 104), 2005 (МК 195), 2009 (коллекция № 207) и 2020 гг. (коллекция № 220). Наряду с сотрудниками и аспирантами Института, в состав экспедиций вошли преподаватели Удмуртского государственного уни-верситета, Пермского института культуры, сотрудники Эстонского литературного музея (Тарту). В проведенных экспедициях зафиксировано большое количество этнографиче-ских интервью о календарных и семейных обрядах. Наибольшую ценность пред-ставляют беседы о священных местах и молениях трех родов деревни: Быдӟым- куала выжы (род Великого святилища), Булда выжы (род Булды), Луд выжы (род Луда, букв.: Поля). Помимо этого записано большое количество песен, сре- ди которых можно выделить песни обрядового (календарные и семейно-быто- вые) и необрядового пластов. Некоторые из них были зафиксированы и в тради-ции сибирских удмуртов, в частности песни обряда гостевания и лирические, в том числе единственный напев моления в Великом святилище Быдӟым куалаын вӧсь гур. Игринский район расположен в центральной части Удмуртской Республики (см. рис. 1). Согласно полевым материалам и письменным источникам, родиной удмуртов-переселенцев были д. Турел, Квардавозь, Чуралуд, Сеп, Чемошур-Вортча, Сундур, Мазьги, Ыжнюк, Байвал, Лонки-Ворцы, Порвай, Вукогурт, Горд Кизили, Гереево, Среднее Шадбегово, Ильяпи, Верх-Нязь, Удмурт Лоза, Итчи, села Зура и поселка Игра [Лебедева, 2008, с. 196]. Эти населенные пункты стали основополагающими в выборе песенного материала коренной традиции. В перечисленные деревни Игринского района состоялось четыре фольклорно-этнографические экспедиции сотрудниками УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН: в 1981 (МК 45), 1983 (МЛ 53), 1986 (МК 71) и 2021 гг. (коллекция № 221). В рамках проведенных экспедиций также удалось собрать уникальный мате-риал по семейно-бытовым песнях игринских удмуртов (свадебных, рекрутских, гостевых), а также неприуроченным песням. Особенностью данного ареала явля-ется активное взаимодействие с русской традицией, что сказалось на заимствова-нии многих русских песен в качестве лирических, застольных, хороводных. От-крытием стала песня, зафиксированная в д. Сундур в 1983 г. как напев уехавшего в Сибирь Ильи - Сибыре кошкем Лелилэн голосэз. Она являет собой яркий пример местной традиции импровизированного пения на припевные слова или ономато-поэтическую лексику: Та-ты, ты, таи та-ты, Э, тӥ, та-ты, та. Ай-яй, яй-яй-яй, хэ, яй-яй. Эк но, ух но, оки, оки, оки но. Та-ты, ты, таи та-ты, Э, ти, та-ты, та. Ай-яй, яй-яй-яй, хэ, яй-яй. Эх да, ух да, оки, оки, оки да. д. Сундур Игринского района УР, 1983 г. НА УИИЯЛ, МЛ 53, № 10 В целом следует сказать, что экспедиции к алнашским и игринским удмуртам выявили богатый разножанровый песенный материал. В количественном плане музыкально-песенный фольклор коренной традиции, безусловно, больше и вклю-чает как более архаичные жанры по музыкально-стилистическим параметрам, так и поздние. Особо следует выделить песни, являющие собой память о людях, уехавших в Сибирь. Далее мы проведем сравнительно-сопоставительный анализ некоторых песен-ных жанров коренной и переселенческой традиций. Песенный фольклор По экспедиционным материалам, записанным в разные годы, мы предприняли попытку выделить основные обрядовые и необрядовые песенные жанры, зафик-сированные в диаспорной традиции удмуртов Красноярского края. В обозначении напевов красноярскими удмуртами (выходцами из северных районов) выделяется два термина - голос и кырӟан. Первый - голос - характерен для дефиниции обрядовых песенных жанров в значении «напев, мелодия». Для них характерно исполнение на припевные, асемантические, звукоподражательные слова, так называемая ономатопоэтическая лексика. Интересно замечание самих исполнителей относительно исполнения песен-импровизаций: Милям мӧйыос кырӟан кыл уг но валало вал, озьы матив гинэ кырӟало вал , “ой-дой-дой” мар шуо («У нас старики словами-то и не пели, только мотив пели , “ой-дой-дой” говорили») (Г. Н. Леконцева, 1929 г. р., пос. Кытат Большеулуйского района КК; НА УИИЯЛ, № 218, трек 94, 2020). Выходцы из южной части Удмуртии обрядо-вые напевы обозначают словом гур в том же значении. Термином кырӟан, в отли-чие от предыдущего, называются песни необрядового пласта музыкального фольклора сибирских удмуртов. Он обозначает песни традиционной лирики, поздние по происхождению, авторские и заимствованные. В песенной традиции красноярских удмуртов отсутствуют образцы календар-ных напевов, за исключением одного напева Быдӟым куалаын вӧсь гур - напева моления в Великом святилище, который был зафиксирован в 1974 г. от жителей станции Кытат Большеулуйского района Красноярского края. Исполнили его переселенцы из д. Кузебаево Алнашского района УР. В тексте встречаются харак-терные для напевов моления южноудмуртской традиции мотивы дружных родст-венных отношений, необходимости ритуального употребления алкогольного на-питка: Вӧсям но(й) вӧсьёсмы кабыл ке но лу(в)из, Уг лу меда весь валче но(й), ой, улэммы. Освященное да наше моление если будет принято/услышано [Бо-гом], Не сможем ли вечно вместе, ой, прожить. Уг лу меда весь валче но(й), ой, улэммы. Парса но дуръёсын Будӟам куаламы, «Ӟеч ю(в)елэ» шы(в)ыласа, ой, лэзьылӥз. «Ӟеч ю(в)елэ» шы(в)ыласа, ой, лэзьылӥз. Не сможем ли вечно вместе, ой, прожить. Наше великое святилище на реке Парсы, «Хорошо торжествуйте» сказав, ой, отправило [нас]. «Хорошо торжествуйте» сказав, ой, отправило [нас]. М. Д. Никонова, Н. И. Гаранькина пос. Кытат Большеулуйского р-на Красноярского края, 1974 г. НА УИИЯЛ, МЛ 34, № 11 Музыкальный анализ данного напева подтвердил его родственность с анало-гичным напевом коренной традиции, при некоторых вариантах в мелодии и по-этическом тексте. Семейно-родовые напевы сибирские удмурты пожилого возраста до сих пор помнят и исполняют - это свадебные и гостевые. Свадебные напевы, зафиксированные в Бирилюсском (пос. Рассвет) и Больше-улуйском (пос. Кытат) районах, представляют собой варианты типового напева северноудмуртской (игринской) традиции (пример 1). Пример 1 В. И. Антонова, 1932 г. р., Г. Н. Леконцева, 1929 г. р. пос. Кытат Большеулуйского района Красноярского края, 2020 г. НА УИИЯЛ, 218, № 111 Автор нотировки И. В. Пчеловодова В тексте встречаются традиционные мотивы и образы: сюан вань, кунян вань… («свадьба есть, теленок есть…»), ӵӧжэ но куать пузаз… («утка да моя шесть яиц [снесла]...»), где образы теленка и утки олицетворяют невесту. Как отмечает удмуртский этномузыковед И. М. Нуриева, именно свадебный напев в музыкальном фольклоре северных удмуртов, «в отличие от импровизи-руемых, постоянно изменяющихся обрядовых напевов-крезей, обладает статусом устойчивого музыкального маркера - напева-формулы» [Нуриева, 2018, с. 99]. Это, возможно, и сыграло важную роль в сохранении данного напева сегодня у красноярских удмуртов. Характерной чертой свадебного напева является его ритмическая основа из пятисложника - три восьмые и две четверти. Однако дан-ная ритмоформула получает разнообразное прочтение в каждой исполнительской версии благодаря дроблению или сжатию долей, иногда ритмический контур не сохраняется за счет добавления слогов в поэтическом тексте. Так, в представлен-ном нотном образце мы наблюдаем дробление четвертных долей во второй поло-вине ритмоформулы, стяжение восьмых длительностей. Помимо этого, в третьей строке первой мелострофы появляется дополнительная ритмическая ячейка, что приводит к расширению периода (три восьмые). Последнее, на наш взгляд, связа-но с угасанием традиции. Слогоритмическая схема свадебного напева Syllabic-rhythmic scheme of the wedding chant Песни гостевого этикета представлены несколькими образцами - это гостевые напевы / песни северно- и южноудмуртской традиций, а также застольные песни. «Кызьы меда лыктӥды...» («Как вы доехали / приехали...») - популярная гос-тевая песня северных удмуртов, исполняется при встрече гостей и на самом за-столье хозяевами и гостями. В поэтическом тексте хозяева спрашивают гостей, благополучно ли они доехали, откуда они, с уважением ли они приехали, соску-чились ли? Река Чупчи-Чепца, упоминаемая в песне, в традиционной культуре северных удмуртов играет большую роль как река-кормилица, река-дорога. В песне хозяева неслучайно спрашивают гостей, с верховьев или с низовьев Чеп-цы они прибыли, поскольку по реке северные удмурты различали живущих в устье, середине или в истоке реки - «своих», говорящих на одном диалекте, и «далеких». В тексте также встречаются традиционные для обряда гостевания мотивы единения (ойдолэ люкаське «давайте собирайтесь»), совместного пения. Последний выражен в поэтической формуле одӥг кылысь («одним языком»): Кызьы медам лыктӥды? Ӟесесьа тӥ вуиды? Чупчи йылысен-а, выӝыысен-а? Гажаса-а, гажатэк-а лыктӥды? Монэ аӟӟем потыса-а вуиды? Гажаса ке лыктӥды, ӝогген сиёд-юоды. Гажатэк ке лыктӥды - уд ю(в)ылэ. Ойдолэ, кенъёс-пиналъёс, люкаське, Одӥг кылысь кариськыса кырӟалом! Как же вы приехали? Хорошо ли добрались? С верховьев реки Чепцы или с ее низовьев? С уважением или без уважения к нам вы приехали? Меня ли захотев увидеть вы приехали? Если с уважением приехали, скорей угощайтесь. Если не уважая приехали - не угоститесь. Давайте, родные (букв. невесткидети), собирайтесь, Одним голосом (букв. одним языком) споем! Г. Н. Леконцева, 1929 г. р. пос. Кытат Большеулуйского района Красноярского края, 2020 г. НА УИИЯЛ, 218, № 95 По музыкальному стилю песня является поздней. Для нее характерны широ-кий диапазон мелодии, диатоника, терцовое двуголосие, которое подразумевается и в сольном исполнении (пример 2). Интересна ритмическая структура напева: четные строки имеют обычную квадратную структуру (8 восьмых + 8 восьмых), а нечетные строки словно ломают квадратные рамки, укладываясь всего в 12 му-зыкальных времен восьмых: Пример 2 Автор нотировки И. В. Пчеловодова От переселенцев из д. Кузебаево Алнашского района Удмуртии в 1974 г. запи-сано несколько вариантов гостевых напевов юон гур. Содержание поэтического текста гостевых напевов традиционно для южноудмуртской традиции. При этом содержание строф и их порядок может меняться в зависимости от ситуации или певца. Здесь встречаются мотивы родственных отношений, совместной дружной жизни, полного накрытого стола. Для гостевых песен переселенческой традиции, помимо названных, характерны мотивы тоски по прежней родине: Ой, мӧз(ы)мисько, туж мӧз(ы)мисько, мак сяськалэсь мӧзмисько. Мак сяськалэсьугмӧз(ы)миськы, Росси калыклэсьмӧзмисько. Ой, тоскую, очень тоскую, по цветам мака тоскую. Не по цветам мака я тоскую, а по Российскому 4 народу я тоскую. 4 Россией сибирские удмурты, как и другие переселенческие народы Сибири, называют европейскую часть России до Уральских гор, в том числе располагающуюся на этой терри-тории свою историческую родину Удмуртию. А. Н. Антонов, В. Н. Антонова пос. Кытат Большеулуйского района Красноярского края, 1974 г. НА УИИЯЛ, МЛ 34, № 9 Гостевые напевы южноудмуртской традиции в музыкальном отношении весь-ма традиционны - это пентатонный звукоряд, типичный завершающий ритмиче-ский рисунок, построенный на четырехслоговой группе с долготой на последнем слоге, гетерофонный тип многоголосия. Мелодическая строфа напева складыва-ется из двух повторных музыкальных строк (АА) (пример 3). Пример 3 Д. И. Григорьева, 1919 г. р. пос. Рассвет Бирилюсского района Красноярского края, 1974 г. НА УИИЯЛ, МЛ 34, № 3 Автор нотировки И. В. Пчеловодова По музыкальным особенностям застольные песни относятся к позднему пла-сту, представляя лирическую песенную традицию северных и южных удмуртов. Кроме того, можно выделить так называемый общеудмуртский репертуар песен, распространенных на всей территории Удмуртии. Здесь можно выделить как тра-диционную необрядовую лирику раннего пласта («Васькисько, васькисько…» - «Иду я, спускаюсь…», «Уӵы но чирдэ, атас но чортэ...» - «Соловей да поет, пе-тух да кукарекает…», «Ульчае шудыны мон потӥ но...» - «Вышла я на улицу играть да...»), так и авторские песни: «Ой, марлы, ой, марлы…» - «Ой, зачем же, зачем…» (сл. Д. Майорова, мелодия русской песни «Ах, зачем эта ночь…»), «Ой, тӥ чебер нылъёс…» - «Ой, вы красивые девушки…» (сл. Н. Васильева, муз. П. Кубашева), «Ӵыдонтэм тулыс уй…» - «Ненасладимая весенняя ночь…» (сл. И. Гаврилова, муз. И. Галкина). Большой популярностью пользуются плясо-вые и частушечные песни. Одна из песен, записанная от сибирских переселенцев из д. Кузебаево экспе-дицией 1974 г., обозначена как песня уезжающего в Сибирь (для нас до сих пор остается вопросом: это определение было дано самими исполнителями или участ-никами экспедиции?). В данном тексте встречается устойчивый для коренной и в целом для южноудмуртской традиции образ дерева со срубленной верхушкой, реальное воплощение которого долгое время сохранялось в рекрутском обряде. Удмуртский фольклорист Т. Г. Владыкина пишет: «Дерево со срубленной вер-хушкой в качестве атрибута (и лишь позднее - образа) появляется в проводных обрядах как заместитель души уходящего человека» [2004, с. 56]. Человек тем самым оставляет память о себе, что и объясняет появление этого образа в песне, обозначенной как песня уезжающего в Сибирь человека: Зарни меда Кызёбай но, Азвесь меда, ой, Кызёбай? Куать писпулэсь йылзэ ӵогса Адскоз меда, ой, Кызёбай? Куать писпулэсь йылзэ ӵогса Адскоз меда, ой, Кызёбай? Неноку но мон ӧй малпа, Италмас но тӧлӟоз шуса. Неноку но мон ӧй малпа, Сибыре лыкто, ой, шы(в)ыса. Неноку но мон ӧй малпа, Сибыре лыкто, ой, шывыса. Гӧгӧрсинпи медаз(ы) но пуза, Пизэ но медаз но потта. Нянь ке кылдэм - Сибырэ кылдэм, Золотое ли мое Кузебаево, Серебряное ли мое Кузебаево? Если срубить верхушки шести деревьев, Покажется ли за ними мое Кузебаево? Если срубить верхушки шести деревьев, Покажется ли за ними мое Кузебаево? Никогда я не думал(а), Что купава отцветет. Никогда я не думал(а), Что в Сибири буду жить. Никогда я не думал(а), Что в Сибири буду жить. Голубь яиц пусть не откладывает, Птенцов пусть не высиживает. Если жить (букв.: хлеб есть) суждено - пусть в Сибири, Сюй таччы медаз но(й) кылды. Нянь ке кылдэм - Сибырэ кылдэм, Сюй таччы но медаз кылды. Пӧсь аранэз араны но, Пӧсь турынэз, ой, тур(ы)наны. Жаль(ы), Росси, люкиськыны, Кылдэм, дыр, но люкиськыны. Жаль(ы), Росси, люкиськыны, Кылдэм, дыр, но люкиськыны. Лишь бы умереть здесь не пришлось. Если жить (букв.: хлеб есть) суждено - пусть в Сибири, Лишь бы умереть здесь не пришлось. Жарко жать да, Жарко сено, ой, косить. Жаль, Россия, расставаться, Суждено, наверное, да расстаться. Жаль, Россия, расставаться, Суждено, наверное, да расстаться. В. Н. Антонова пос. Кытат Большеулуйского района Красноярского края, 1974 г. НА УИИЯЛ, МЛ 34, № 7 Особенностью песенной традиции сибирской группы удмуртов можно назвать заимствованный репертуар соседних этносов - русских, украинцев, белорусов. Но в отличие от коренной традиции, в переселенческой совершенно иной репер-туар песен. Например, в репертуаре красноярских удмуртов записаны песни «Уродилася сильная, буйная ягода в бору…», «Сяду я за стол да подумаю…», записанные от В. И. Антоновой (1932 г. р.) и Г. Н. Леконцевой (1929 г. р.) в пос. Кытат Большеулуйского района. Первую песню В. И. Антонова выучила от мамы, которая, в свою очередь, запомнила ее от белорусов, проживающих в соседней деревне. На вечерках также звучали русские песни (как традиционные, так и авторские): «Ой, при лужке…», «Расцветали яблони и груши…» и др. Таким образом, сравнительный анализ показал близость песенной традиции коренных удмуртов и сибирских переселенцев. В музыкально-песенном фолькло-ре красноярских удмуртов проявляется отличие северно- и южноудмуртской тра-диций как в обрядовом, так и в необрядовом пласте песен. Главная отличительная особенность переселенческой традиции обнаруживается в поэтических текстах ранних экспедиционных записей, в которых на первый план выступает мотив со-стояния тоски по своей прежней родине. Безусловно, отдаленность от исходной традиции, соседство с другими этносами способствовали потере языка и культу-ры. Но, несмотря на это, красноярские переселенцы до сих пор осознают себя уд-муртами и с большой радостью встречают своих земляков из «России».

Скачать электронную версию публикации