Supra-phrasal structure of the rhetorical text.pdf Концепция риторической коммуникации Б. Франц-Берингер, провозгласив пер-суазивность в качестве доминанты речекоммуникативной деятельности, направлен-ной на изменение внешнего мира [Franz-Boeringer, 1963], активизировала иссле-довательский интерес к такому феномену, как риторический текст. Риторический текст мы трактуем как особый текстотип, система типологиче-ских свойств которого программируется структурой коммуникативного акта и включает: диалогичность; публичность; актуальность; осознанность, которая понимается как целенаправленное следование определенной технологии тексто-образования - риторическому канону; акциональность [Голышкина, 2020, с. 14]; а также бесспорно признаваемую исследователями и имеющую статус приоритет-ной персуазивность, основанную на аргументированности [Kopperschmidt, 1976; Земская и др., 2000; Голоднов, 2010]. Персуазивность текста обусловливается коммуникативной целью адресанта, а именно потребностью воздействия на реци-пиента. Декларируемая в качестве базового типологического параметра персуазив-ность риторического текста обозначила проблему изучения его особой сверхфра-зовой организации, создаваемой определенными текстовыми единицами, выпол-няющими как текстообразующую, так и воздействующую функцию. Соответственно, цель настоящей статьи заключается в описании механизмов сверхфразового построения риторического текста, создающих его персуазивный эффект. Известно, что сверхфразовая организация текстов разных типов выступает объектом изучения грамматики текста - специфической области лингвистики тек-ста, направленной, во-первых, на поиск, описание и систематизацию единиц выше уровня предложения, моделирующих текстовую структуру, а во-вторых, на выяв-ление принципов и путей текстообразования, где единицей конструирования вы-ступают соответствующие сверхфразовые составляющие. Охарактеризовать сверхфразовую организацию текста, согласно М. Я. Дымар-скому, - значит ответить в первую очередь на вопрос: «каков преобладающий тип сверхфразовых компонентов текста, какие единицы текстообразования лежат в их основе» [Дымарский, 1999, с. 191]. Отметим, что в ХХ в. оказывается чрезвычайно продуктивной идея создания парадигм единиц сверхфразовой организации, получающих свою синтагматиче-скую реализацию в пространстве текста и формирующих его композиционно-смысловую структуру. Такими единицами могут выступать: функционально-смы- словые типы речи (описание, повествование, рассуждение) [Нечаева, 1974]; композиционно-смысловые типы речи (демонстрационный, информационный, сен- тенционный) [Ильенко, 1985]; сложное синтаксическое целое [Бурвикова, 1981; Дымарский, 1999]; коммуникативные типы, или регистры, речи [Золотова, 1982] и другие выделяемые исследователями составляющие [Гальперин, 1981; Мос-кальская, 1981], бóльшие, чем предложение, и обладающие достаточно устойчи-выми когнитивными, коммуникативными и языковыми характеристиками. Еди-ницы сверхфразовой организации в той или иной степени представляют собой своеобразные модели отражения действительности, являющиеся следствием кон-цептуализации и вербализации мира человеком. Казалось бы, разработанные аналитические процедуры лингвистики текста уже решили поставленные задачи реконструкции линейного текстового построе-ния. Однако отметим, что техника сверхфразового анализа хорошо апробирована на материале текстов художественных (см. указанные выше исследования). Дру-гие же типы текста требуют своего детализированного описания. Более того, очевидно, что типологическая уникальность любого текста не мо-жет быть исследована вне учета параметров эксплуатирующего его коммуника-тивного акта. Так, Е. Ф. Тарасов, трактуя текст как превращенную форму реаль-ной действительности, отмечает, что в тексте, кроме собственно передаваемого сообщения, есть «информация, которая закодирована в языковых знаках… и ко-торая позволяет косвенным образом на основе анализа текста получить сведения о самом коммуникативном акте и его элементах» [2009, с. 104]. Декодирование такой косвенной информации, способной пролить свет и на формируемую текстом персуазивность, требует усложнения аналитических про-цедур за счет привлечения формирующегося сегодня коммуникатологического методологического арсенала. Неслучайно К. А. Филиппов уже в курсе лекций по лингвистике текста акцентирует внимание на междисциплинарной природе этой области знания, включая в сферу ее интересов теорию аргументации, являющую-ся непременным компонентом современной риторики [2007, с. 271-292]. О направленности риторики на изучение структуры текста, о тесной связи ри-торики с лингвистикой текста размышлял и С. И. Гиндин. Отмечая, что риторика в широком ее понимании изучает лишь тексты, способные к эффективному функ-ционированию, он указывает, что «специфически текстовые “сверхфразовые” уровни и явления, являющиеся предметом изучения лингвистики текста, состав-ляют лишь часть (хотя, быть может, и самую важную) тех языковых феноменов, которые должна принимать во внимание риторика» [1986, с. 364]. Отмеченная общность интересов двух научных направлений позволяет обос-нованно синтезировать их методологические достижения. Методология лингвистики / грамматики текста опирается на представления о двойственной природе языка. Так, согласно Р. Якобсону, «в каждом языковом знаке обнаруживается два вида операций» - селекция и комбинация [1990, с. 114]. Эту мысль развивает и И. А. Мельчук в концепции «Смысл-Текст», отмечая два основных параметра описания естественных языков: парадигматическую ось, на которой говорящий выбирает одну из альтернативных языковых единиц, и син-тагматическую ось, на которой говорящий соединяет выбранные единицы по пра-вилам данного языка [Мельчук, 2012, с. 31-32]. Экстраполяция операций селек-ции и комбинации на текст обусловливает два соответствующих аналитических этапа - дискретизацию текста на соответствующие сверхфразовые единицы и ос-мысление его континуальнoсти. Методология реконструкции аргументации [Еemeren et al., 1993; Реес ван, 2006], привлекаемая нами для обоснования типологической специфики риториче-ского текста, имеет своей целью «ясное описание элементов, которые вносят вклад в убеждающий эффект дискурса» [Реес ван, 2006, с. 222]. Таким образом, первый этап анализа связан с установлением задаваемых субъектом речи принципов селекции конкретных сверхфразовых единиц из соот-ветствующего парадигматического ряда. При этом определяется функционал этих текстовых составляющих в построении аргументации как процесса, обеспечи-вающего персуазивность текста. Второй этап анализа требует изучения комбинаторики сверхфразовых единиц, что позволяет наблюдать как за синтагматическим конструированием линейной структуры текста, так и за формированием и последовательностью смысловых ком-понентов, создающих воздействующий эффект. Здесь подключение риторической реконструкции необходимо для выявления аргументационной устроенности тек-ста, определяющей его смысловую структуру. В качестве операциональной сверхфразовой единицы анализа риторического текста примем предложенный в концепции функционально-коммуникативного син-таксиса Г. А. Золотовой коммуникативный регистр речи. Выбор техники регистрового анализа определяется, согласно М. Ю. Сидоро-вой, следующими факторами: обусловленной языковой системой способностью типов речи вступать как в парадигматические, так и в синтагматические отноше-ния; соотношением формы, значения и функции в регистре речи как единице тек-ста; возможностью установления связи между регистровым составом текста и его жанровой принадлежностью [2016, с. 487-488]. Коммуникативные регистры - отвлеченные от конкретных текстов «однород- ные структурно-композиционные формы речи, объединенные внутри и противо- поставленные друг другу по способу восприятия и познания мира (и соответст- венно по типу ментального процесса), по категориальному характеру воспри- нимаемых явлений и по коммуникативным интенциям говорящего» [Золотова и др., 2004, с. 29]. Процедура выделения в структуре текста монологических коммуникативных регистров речи (репродуктивного, информативного, их подвидов и генеритив- ного) коррелирует с известными способами ментальной и сенсорной фиксации фрагментов картины мира. В том или ином типе речи проявляются разные степе- ни участия сознания индивида в процессе отражения действительности, разные уровни абстрагирования говорящего от действительности. Рассмотрим поэтапно механизмы текстообразования и формирования персуа- зивного потенциала на материале текстов риторического типа, актуализованных в таких дискурсивных практиках, как политическая, религиозная, презентацион- но-эстетическая, научно-просветительская. 1. Этап селекции Риторический текст является полирегистровым. На этом этапе мы отмечаем разную степень участия регистров в формировании исследуемого текстотипа и определяем функции типов речи в конструировании аргументации, а именно роль каждого коммуникативного регистра во введении в структуру текста базо-вых аргументационных составляющих - тезиса, его подтезисов и аргументов. Ведущую роль в построении риторического текста играет информативный регистр речи. Этот коммуникативный регистр связан со сферой знаний говоря- щего: он содержит сообщение об известных говорящему явлениях действительно- сти в отвлечении от их конкретно-временной длительности и от пространствен- ной отнесенности к субъекту речи. В информативных блоках могут фиксироваться как узуальные, повторяющиеся события и признаки, так и познавательные, ква- лификативные сведения о свойствах и связях предметов, явлений, абстрактных понятий [Золотова и др., 2004, с. 403]: Издревле на Руси созидание монастырей и храмов считалось делом бо-гоугодным и святым. На щедрые пожертвования купцов Тюменева, Сиби-рякова и многих других благоукрасителей святой обители в XIX веке на Валааме были возведены архитектурные ансамбли скитов, церквей и глав-ная святыня монастыря - величественный Спасо-Преображенский собор. Все, кто посещал обитель, стремился внести свою посильную лепту в бла-гоукрашение Валаамского монастыря (Святейший Патриарх Алексий, 2005). …В сегодняшнем письменном языке, прежде всего в Интернете, в SMS, появилось много сокращений. Это обусловлено тем, что, во-первых, просто ограничен объем знаков для SMS, во-вторых, скорость набирания на теле-фоне или клавиатуре компьютера медленнее, чем речь (Кронгауз, 2009). В этом году на флот уже поступило четыре надводных корабля, один противодиверсионный катер и три судна обеспечения. Всего же за 2018 год флот должен получить 26 новых кораблей, катеров и судов, в том числе четыре корабля с ракетным комплексом «Калибр» (Путин, 2018). Информативный регистр реализует функцию предъявления аргументов. Имен- но этот тип речи часто связан с планом актуального прошлого либо настоящего, содержит фактуальную информацию, проверенную временем, нередко и инфор- мацию оценочного характера, опирающуюся на авторитетный опыт говорящего, что создает, как правило, условия для формирования кредита доверия аудитории как фактора текстовой эффективности. Частотным для композиционной структуры риторического текста является и генеритивный регистр речи. Он представляет собой достигаемое посредством высокой степени абстрагирования от событийного времени и места «обобщение, осмысление информации, соотносящее ее с жизненным опытом, с универсаль- ными законами мироустройства, с фондом знаний…» [Золотова и др., 2004, с. 404]. Неоспоримое знание, обладающее вневременностью, наделяет такие тек- стовые компоненты аксиоматичностью, нередко - афористичностью, что способ- ствует актуализации персуазивности: Человек извечно устроен так, что его мировоззрение, когда оно не вну- шено гипнозом, его мотивировки и шкала оценок, его действия и намере- ния определяются его личным и групповым жизненным опытом. Как говорит русская пословица: «Не верь брату родному, верь своему глазу кривому». И это - самая здоровая основа для понимания окружающего и поведения в нем (Солженицын, 1972). Язык и, думается, литература - вещи более древние, неизбежные, дол- говечные, чем любая форма общественной организации. Негодование, иро- ния или безразличие, выражаемое литературой по отношению к государ- ству, есть, по существу, реакция постоянного, лучше сказать - бесконечного, по отношению к временному, ограниченному. По крайней мере, до тех пор пока государство позволяет себе вмешиваться в дела ли- тературы, литература имеет право вмешиваться в дела государства. (Бродский, 1987). Любая человеческая культура живет не только и, может быть, даже не столько знаниями, сколько ценностями - теми представлениями о должном и о постыдном, о праведном и о беззаконии, которые отличают достойного члена общества от человека морально погибшего. В любой культуре эти ценности укоренены в определенной картине мира, в том, как люди видят свое предназначение и свое место в мироздании. В любой культуре рабо- тают определенные механизмы передачи этих ценностей, воспитания чув- ства принадлежности к обществу и обязательств по отношению к другим людям (Святейший Патриарх Кирилл, 2010). Очевидная линейная протяженность генеритивных блоков, их объемность в структуре риторических текстов демонстрируют выраженную авторскую ре- флексию, ориентированную на осмысление универсальной общечеловеческой проблематики. При этом генерализованная семантика генеритивного регистра речи реализует функцию введения в структуру текста тезиса / подтезиса, который выступает смысловым стержнем текста и выполняет функцию сохранения его цельности, а также позволяет в случае необходимости эксплицировать вывод. Репродуктивный план в текстах риторического типа минимизирован. Канони- ческий репродуктивный регистр речи, ориентированный на изображение «со- бытий действительности как непосредственно воспринимаемых органами чувств говорящего, наблюдателя, локализованных в едином с ним хронотопе» [Золотова и др., 2004, с. 402-403], представлен в риторических текстах в тех редких случаях, когда субъект речи непосредственно воспроизводит текущую коммуникативную ситуацию. Так, например, А. Солженицын в Нобелевской лекции апеллирует к процедуре церемонии, пытаясь воспроизвести свое эмоционально-рефлексивное проживание текущей ситуации: И мне сегодня, сопровожденному тенями павших, и со склоненной го- ловой пропуская вперед себя на это место других, достойных ранее, мне сегодня - как угадать и выразить, что хотели бы сказать они? (разрядка оригинала. - Л. Г.) (Солженицын, 1972). При этом даже в репродуктивном регистре, ориентированном на ситуацию «здесь и сейчас», отчетливо прослеживается тенденция к генерализации референ- циального плана. 2. Этап комбинации Основным принципом формирования риторического текста является комби- наторика генеритивного регистра речи с информативным. Такая регистровая сочетаемость обусловлена персуазивной природой риторического текста, осно- ванной на аргументированности: генеритивный регистр речи вводит тезис / под- тезис, а информативный тип речи представляет поддерживающие аргументы (либо аргумент - в случае единичной аргументации). Комбинация генеритивного регистра речи с информативным есть отражение авторского рассуждения, логи- ческой основой которого выступает доказательство, состоящее из тезиса / подте- зиса и связанных с ним отношениями демонстрации аргументов. Воплощение представленной формулы комбинаторики наглядно прослежива-ется в политическом дискурсе: Важно сохранить устойчивость международно-правовой разоруженче-ской базы, при этом обеспечить преемственность процесса сокращения ядерных вооружений (генеритивный регистр речи (далее в комментариях РР). - Л. Г.) = подтезис). Мы договорились с Соединенными Штатами Америки о сокращении наших ядерных потенциалов на стратегических носителях до 1700-2200 ядерных боезарядов к 31 декабря 2012 года (информативный РР = аргу-мент 1). Россия намерена строго выполнять взятые на себя обязательства (информативный РР = аргумент 2) (Путин, 2007). …Модель глобализации… всё меньше соответствует стремительно фор- мирующейся новой экономической реальности (генеритивный РР = под- тезис). За последние три десятилетия доля развитых стран в глобальном ВВП по паритету покупательной способности снизилась с 58 до 40 процентов. В том числе доля государств «Группы семи» сократилась с 46 до 30 про-центов (информативный РР = аргумент 1), и, напротив, вес стран с разви-вающимися рынками растёт (информативный РР = аргумент 2) (Путин, 2019). Рассмотренный принцип текстообразования актуален и для религиозного дис-курса, культивирующего традиции и каноны гомилетики: Педагогика - это область аскетики. Каждый человек, который вступает на путь преподавания знаний другим, должен это ясно понимать. Эта рабо-та связана с подвигом, с самоистощением (генеритивный РР = подтезис), подобно тому, как Христос истощил Себя во имя спасения рода человече-ского (информативный РР = аргумент-аналогия) (Святейший Патриарх Кирилл, 2010). …Слово - это «лакмусовая бумажка» (генеритивный РР = тезис). У шахтеров на каске всегда есть лампочка, которая освещает темный путь в шахте (информативный РР = аргумент-аналогия). Так же и наше слово детектор, некая локационная система: слыша слово своего собеседника и анализируя все, что оно в себе несет, мы тотчас умозаключаем, что со-крыто «за пазухой» (генеритивный РР = подтезис). Например, девушка думает: «Любит он меня или не любит, довериться или нет человеку, в гла-зах которого написан неподдельный интерес к моей личности?». Пообщавшись с ним, сделайте вывод сами (информативный РР = аргумент-ил- люстрация) (Протоиерей Артемий Владимиров, 2015). Презентационно-эстетический дискурс также обнаруживает выявленную тен- денцию текстообразования: генеритивный регистр речи актуализует тезис / под- тезис, а информативный блок предъявляет аргументы. При этом источником последних нередко выступает мировой историко-культурный опыт: …Кажется нам крупней, больней и невыносимей, не то, что на самом деле крупней, больней и невыносимей, а то, что ближе к нам. Все же даль-нее, не грозящее прямо сегодня докатиться до порога нашего дома, призна-ется нами, со всеми его стонами, задушенными криками, погубленными жизнями, хотя б и миллионами жертв, - в общем вполне терпимым и снос-ных размеров (генеритивный РР = подтезис). В одной стороне под гонень-ями, не уступающими древнеримским, не так давно отдали жизнь за веру в Бога сотни тысяч беззвучных христиан (информативный РР = аргу-мент 1). В другом полушарии некий безумец (и наверно, он не одинок) мчится через океан, чтоб ударом стали в первосвященника освободить нас от религии (информативный РР = аргумент 2) (Солженицын, 1972). Грамотный-то, образованный-то человек вполне может, тот или иной политический трактат прочтя, убить себе подобного и даже испытать при этом восторг убеждения (генеритивный РР = подтезис). Ленин был грамо- тен, Сталин был грамотен, Гитлер тоже; Мао Цзедун, так тот даже стихи писал; список их жертв, тем не менее, далеко превышает список ими про- читанного (информативный РР = аргумент) (Бродский, 1987). Таким образом, представленные наблюдения свидетельствуют об устойчиво-сти комбинаторики генеритивного регистра речи с информативным в риториче-ском тексте и демонстрируют регулярное воспроизведение в различных дискур-сивных практиках традиционной аргументации доказательного типа. В ряде риторических текстов обнаруживаем осложнение монологической ре- гистровой комбинаторики диалогическим компонентом. Так, в открытой лекции «Как научить мозг учиться?» нейролингвиста Т. В. Черниговской отмечаем рас- ширение генеритивных типов речи, вводящих подтезисы, вопросными блоками. Они конкретизируют генерализованную семантику генеритивных единиц, умень- шают дистанцию абстрагирования говорящего от действительности, а сама диа- логическая природа вопроса так или иначе демонстрирует реакцию говорящего на заявленную проблему. Здесь можно говорить о реализации информативно-ре- активного регистрового варианта - контаминированного типа речи, возникшего вследствие взаимодействия дифференциальных признаков монологического ин- формативного регистра речи и диалогического реактивного: ...Очень важный пункт - это воспитание элит - не стоит недооценивать (генеритивный РР = подтезис). Кто эти люди, которые управляют? Они умеют? Они подготовлены? У них чувство ответственности есть? Они знают, как принимать решения? (информативно-реактивный регистровый вариант) Кстати, во всех серьезных странах вот эти элитарные шко-лы... - специальные школы, из которых дети потом поступают в очень серьезные университеты… там какая муштра… там абсолютно никакой свободы близко даже не лежало. Очень жесткая дисциплина и за малейшее нарушение - вон. И там муштруют (информативный РР = аргумент) (Черниговская, 2015). Усложнение формулы традиционного рассуждения информативно-реактив- ным регистровым вариантом повышает диалогичность текста, активизирует слу- шателя, презентует авторскую модальность, следствием чего становится усиление воздействующего эффекта текста. Такая трехкомпонентная регистровая ком- бинаторика свидетельствует о вариативности аргументации доказательного типа, о возможности существования ее доказательно-диалогического подтипа. В ходе выявления специфики сверхфразовой организации риторических тек- стов мы обнаружили в ряде публичных медиалекций и явление так называемой регистровой амбивалентности. Оно создается, как правило, путем нарушения оп- позиции репродуктивности / информативности, сформированной такими крите- риями, как разная степень детализации, временная локализованность и семантика предиката (наблюдаемость / ненаблюдаемость, констатация / интерпретация), а так- же характер пространственно-временных локализаторов (эгоцентрические, си- туативные / географически-хронологические, объективные). Регистровая амбива- лентность характеризуется размыванием границ конкретности / обобщенности сообщаемого, неясностью репродуктивного и информативного представления со- бытий, что влечет неопределенность регистровой квалификации [Сидорова, 2016, c. 489-493]. Так, в открытой лекции «Музей моей мечты» И. А. Антоновой, президента ГМИИ им. А. С. Пушкина, тезис представлен генеритивным регистром речи: Музеи в первую очередь выступают хранителями. Первая и основная за- дача музеев - собрать и сохранить (Антонова, 2014). Однако далее тезис трансформируется в подтезис, который эксплицирован ин- формативным регистром речи: Новый этап наступил с развитием интереса к собиранию искусства в США (Антонова, 2014). И затем наблюдаем обширное повествование, отражающее личный опыт и вос- приятие действительности искусствоведом: В 1963 году, когда я первый раз приехала в Америку, я была потрясена контрастом между тем, что я видела в самих американских городах, и му- зеями. Огромные поразительные коллекции были куплены и пере- везены через океан. В США я провела месяц по приглашению Американской ассоциации музеев. Формат моего визита был таков, что я не имела права жить в оте- лях - только в семьях руководителей музеев. Первый американский музей, в который я попала, был Музей Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне. Меня привезли туда глубокой ночью... Ко мне вышел очень пожилой человек с фонариком в руке и повел меня на последний этаж через залы музея. Это был довольно старомодный музей, с гобеленной развеской... Время от вре-мени луч его фонарика освещал какие-то произведения. Тут я смотрю: бо-же мой, «Похищение Европы» Тициана - великая картина. Утром, когда я уже проснулась и вышла посмотреть на музей в свете дня, я об- наружила, что музей имел большой внутренний дворик и все фасады внутреннего дворика - это фасады венецианских палаццо. (Антонова, 2014). В данном фрагменте нет ожидаемого рассуждения - слушателя лекции увлека-ет именно авторское повествование. Мы констатируем снижение степени абст-ракции, высокий уровень детализации, актуальное время предиката с семантикой наблюдаемого действия или состояния, привязанные к ситуации пространствен-но-временные локализаторы, что актуально как раз для репродуктивного регист-ра. Использованное прошедшее нарративное время позволяет квалифицировать субъекта речи как диегетического повествователя, принадлежащего миру текста и помещенного в хронотоп происходящего. Здесь аргументация, основанная на апелляции к личному опыту, оформлена в виде динамического повествования, что нехарактерно для риторического текста. При этом конкретность воспроизводимо-го, наблюдаемая включенность говорящего в репрезентируемое, повышает уро-вень доверия аудитории, усиливая тем самым персуазивные характеристики тек-ста. Подобные случаи трансформации информативного плана в репродуктивный свидетельствуют о воплощении аргументации нарративного типа. Таким образом, регистровая техника анализа, выявляющая принципы тексто- образования и сопровождаемая реконструкцией аргументации, позволяет сделать заключение о существовании следующих типов аргументационной устроенности риторического текста: 1) доминантного доказательного типа, актуализирующего рассуждение, в том числе и в его доказательно-диалогическом варианте; и 2) нар- ративного типа, демонстрирующего персонифицированное повествование. Реализованная синтетическая методология анализа текста иллюстрирует мысль А. Е. Кибрика о переходе от таксономической, сосредоточенной на вопросе КАК?, к объяснительной ПОЧЕМУ-лингвистике [1995, c. 219]. Иначе говоря, ис-следуя механизмы сверхфразовой организации, мы параллельно выявляем и пути формирования аргументационного потенциала, позволяющего риторическому тексту выступать в качестве инструмента целенаправленного моделирования той реальности, которая необходима говорящему.

Скачать электронную версию публикации