Mechanisms of cycle formation in an epic text (based on the material of the heroic epic).pdf Историко-типологический метод является важным инструментом в изучении героического эпоса. В работе обозначен малоисследованный аспект в теоретиче-ском осмыслении национального эпического наследия. Стремясь охватить вопро-сы, касающиеся характерных методов синтеза карачаево-балкарских нартских сказаний в художественное единство, мы нацелены на разъяснение специфиче-ских механизмов циклообразования в фольклорных текстах, что, как нам пред-ставляется, будет способствовать восстановлению целостной картины генезиса циклических структур в литературных жанрах. С этих позиций в сопоставитель-ном плане целесообразно обратиться к иноэтническому материалу героического эпоса (поскольку явление эпической циклизации основано на единых принципах поэтики) и далее перейти к рассмотрению структурных особенностей этноязыко-вых версий северокавказской «Нартиады». Возможности эпического жанра позволяют вместить в единое информацион-ное поле множество разновременных произведений. В структурном отношении героический нартский эпос является наиболее близким к эпопейному жанру. И поскольку цикловедческий ракурс является доминирующим в предлагаемом исследовании, то основное внимание сосредоточено на выявлении циклообра-зующих связей в эпическом повествовании. Однако прежде необходим краткий обзор эпической традиции в целом. В культуре народов мира прочно закрепились мифоэпические сказания, кото-рые в исторической перспективе закономерно складывались в циклы. Наглядны-ми примерами эпического цикла (или циклического эпоса) на этапе формирова-ния ранних социальных общностей являются Троянский цикл поэм, «Поэма о Гильгамеше», «Сага о Вёльсунгах», «Беовульф», «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде», «Махабхарата», «Бхагаватгита», «Рамаяна», «Слово о полку Игореве» и другие фольклорные тексты, характеризующиеся полижанровым составом. Сравнительный анализ соответствующих образцов показывает, что в произведе-ниях, почерпнутых из фольклорного наследия различных народов, несомненен «эффект накопления» информации. Процесс эпической циклизации обусловлен стремлением не только отдельного этноса, но и исторически известных цивилиза-ций сохранить свой культурный опыт. К теме этнических взаимосвязей, типологии и поэтики древнего эпоса относи-мы образцы из тюрко-монгольского культурного пласта. Средневековый эпи- ческий памятник «Китабы дедем Коркут» («Книга о моем деде Коркуте»), назы-ваемый огузским циклом, состоит из 12 частей (огуз-наме) и представлен пре-имущественно в песенной форме (жыр). Связующим звеном сюжета выступает Коркут-Ата - хранитель этнического опыта, мудрый наставник народа, вещий певец-сказитель. В цикле отражена информация мировоззренческого, мифологи-ческого, исторического порядка, а также религиозная тематика. В этом же ряду следует обозначить эпические циклы алтайских тюрков («Ко-гутэй», «Маадай Кара», «Алтын тууди»), якутское олонхо, среднеазиатский «Алпамыш», киргизский «Манас», калмыцкий богатырский цикл «Джангар», башкирский «Акбузат», входящий в свод героических сказаний об «Урал-Баты- ре». Архаические тексты с многовековой историей составлены из нескольких полновесных частей, их многоуровневая структура вписывается в каноническое определение цикла. Герои эпоса тюркоязычных народов именуются «батырами» («удалой», «храбрый»), неизменными атрибутами повествований подобного рода являются описания битв и воинской доблести, преобладание элементов гипербо-лизации. Выделенный комплекс полиэтнического эпоса подразумевает отсылку к исто-риографии изучения и методологии вопроса. В ряду работ, соотносящихся с проблематикой статьи, можно выделить разноплановые исследования. Теорети-ческому описанию и изучению памятников древности посвящена монография П. А. Гринцер «Древнеиндийский эпос. Генезис и типология» [1974]. Автором проводится широкий сопоставительный анализ санскритских эпопей. Славянские эпические тексты зафиксированы и должным образом изучены в книге В. Я. Проп-па «Русский героический эпос» [1999]. Французскую эпическую литературу эпохи Средневековья («Песнь о Роланде») анализирует А. Д. Михайлов в работе «Фран-цузский героический эпос: Вопросы поэтики и стилистики» [1995]. В исследова-нии «Восточнославянский героический эпос» [Гацак, 1967] подробно анализиру-ется комплекс богатырских поэм, былин и эпических песен. Весомый вклад в историю сравнительного изучения эпоса тюркских народов, выявления общей жанровой типологии эпического творчества внес В. М. Жирмунский. Фундамен-тальный труд ученого «Тюркский героический эпос» [1974] является полномас-штабным исследованием в данной области отечественной науки. На типологические схождения в этнических вариациях тюрко-монгольско- го эпоса указывают многие ученые. В этом плане показательна монография Е. М. Мелетинского «Происхождение героического эпоса: ранние формы и арха-ичные памятники» [1963]. Вопросы, касающиеся изучения генезиса олонхо, охва-чены в книге В. В. Илларионова «Искусство якутских олонхосутов» [1982]. Спе-циализированные исследования принадлежат Н. В. Емельянову [1983] («Сюжеты ранних типов олонхо»), И. В. Пухову [1962] («Якутский героический эпос олонхо. Основные образы»). В трудах упомянутых ученых в той или иной степени отслеживается процесс объединения контекстуально взаимосвязанных произведений в эпические циклы, этапы формирования «гигантских рукописных кодексов». Корпус монументальных эпических полотен составляют исходные мифы, ска-зания и легенды о происхождении сущего. И общекавказский нартский эпос не исключение. Циклы, объединяемые в эпическую сагу, имеют конструктивную особенность, выстраиваясь в виде спирали по принципу возвращения, когда одна часть является дополнением и продолжением предыдущей. Циклизация реализована как доминирующий принцип структурирования ге-роического эпоса. С точки зрения художественной хронологии в произведениях, образующих эпическую целостность, последовательность не всегда соблюдается, формальные признаки оказываются размытыми. В рукописной традиции в це- лом наблюдается такая закономерность, как стирание четкого ощущения жанра. По времени создания и в стилистическом отношении тексты тоже различаются. Компоновка разрозненных произведений в цикл происходила произвольно с опо-рой на родовые связи центральных героев и взаимодополняемые сюжетные ли-нии. Эпическое множество разрасталось вокруг фабульного стержня, обусловли-вая наличие содержательных рефренов и наслоений. Каждое текстовое включение перерабатывалось под единую тематику. Исходя из вышеизложенного главной циклизирующей интенцией объединения частей в героическом эпосе следует счи-тать сюжетную связность. Подобная структура не могла оставаться статичной, поскольку происходило непрерывное расширение повествовательных границ. Отсюда заметное отличие первоначального текста от более поздних его редакций по объему и информативной плотности. Северокавказская «Нартиада» сформирована из произведений героического содержания в результате сложения разрозненных частей в целостный свод сказа-ний поэтической, повествовательной и смешанной форм. Ее объем расширялся за счет последующих привнесений в исходный материал, чем объясняется высокая вариативность эпического текста. Наблюдается явление «гиперциклизации», ко-торое подразумевает синтез нескольких циклов посредством различных текстооб-разующих моделей. Процесс распределения и группировки текстов в отдельные циклы был отно-сительно долгим, так как «фаза циклизации» эпоса охватывала несколько столе-тий. Этим обусловлена гибкость структуры, проницаемость эпических рамок. Произведения сохраняли за собой потенциальную возможность существования вне цикла. На этом фоне формировались текстовые дублеты, которые по необхо-димости могли вычленяться из образованного единства. В поздней обработке централизованные герои получали бо льшую функциональность, обрастая соци-ально обусловленными чертами. Своды нартских сказаний северокавказского ареала представлены в различных этноязыковых вариантах. Сами тексты сохранились в этнической среде в альтер-нативных редакциях, не поддающихся детальному подсчету. Учитывая известную лабильность подобных структур, их необходимо рассматривать комплексно, что-бы выявить возможные интерпретации преподносимых сюжетов, специфические черты, схождения и различия. «Каждый цикл представляет собой достаточно са-мостоятельную и законченную группу сказаний, однако все циклы взаимосвяза-ны» [Нарты…, 1994, с. 13]. Помимо сквозной фабульной линии, дублируемых доминантных персонажей, к этому выводу подводит цикличность обращения к переменным этапам земного пребывания героев. В наличествующем материале представлены история возникновения отдельных родов, возможность совмещения внутри этой целостности других, менее значимых микроциклов, содержащих рас-сказ о событиях, предшествовавших их появлению. В нартоведении должным образом исследован эпос осетин, состоящий из ми-фов, сказаний и легенд. В качестве основополагающих В. И. Абаевым выделены четыре полноценных цикла: Уархаг (что значит «волк», от которого берет начало народ нартов), Урузмаг (Урызмаг), Сослан (Созруко), Батраз (Батрадз), отмечены также меньшие по объему циклы о Сирдоне и Ацамазе. Исследователь называет героический эпос «Нарты» автобиографией народа, равноценной летописи про-шлого [Абаев, 1982]. Ученым обозначены три основные фазы образования эпи-ческой целостности. Вначале несвязанные между собой, разрозненные сказания группируются спонтанно. На втором этапе определяются наиболее популярные герои, становящиеся «центром притяжения» обособленных повествований, из которых впоследствии «образуется несколько эпических узлов или циклов». Завершающей становится «фаза эпопеи» - момент создания монументального эпоса. В сопоставительном плане актуален и адыгский фольклорный пласт, где пред-ставлены многочастные текстовые образования, повествующие о Боре Могучем, Андемиркане, князе Лежероко. Внимания заслуживает цикл о Жабаги Казаноко, характеризуя который, региональные ученые (Ю. М. Тхагазитов и А. М. Гутов) отмечают явление «межжанровой диффузии» [Тхагазитов, 2006, с. 27]. В тексте обнаруживаются сближения с героическим эпосом (переход исторического лица в разряд фольклорного персонажа). В национальном варианте «Нартиады» выде-ляются обособленные циклы, повествующие о соперничестве Сосруко и Бадино-ко, поединке между Тлебыцей и Ашамезом, Батрезом и Машуко. А. М. Гутов указывает на «тенденцию к объединению нескольких сказаний» в эпическую ис-торию одного героя [Гутов, 1993, с. 115]. Это самостоятельные циклы-биографии, возникшие как «свидетельство особого внимания народа к данному герою» [Алиева, 1969, с. 129]. Справедливы выводы А. И. Алиевой: «Художественная структура сказаний о нартах чрезвычайно специфична, что связано с историче-ским своеобразием возникновения и существования этого уникального памятника культуры, сохранившего отражение многих особенностей мироощущения и об-щественного сознания людей глубокой древности» [Там же, с. 112]. В героиче-ском эпосе очевидны преимущества генеалогического параметра. Отдельные те-матические циклы повествуют о подвигах богатырей Сосруко, Озырмече, Батрезе, Ашамезе, Бадиноко. Это произведения, «смыкающиеся по жанровым признакам со сказкой, новеллой, притчей. Объединяют их в целостную систему всё же личные имена персонажей с их ярко выраженными, устойчиво сохраняемыми в раз-ных сказаниях функциями, а также доминирующие мотивы героики особой эпи-ческой масштабности описываемых событий» [Гутов, 2009, с. 13]. Таковы общие наметки по типологии и поэтике иноэтнического героического эпоса. Что же касается текстовых, сюжетных, композиционных и иных перекли-чек в северокавказской «Нартиаде», круг этих вопросов достаточно полно про-анализирован в работах В. Ф. Миллера [1992], В. И. Абаева [1982], И. Б. Трескова [1963], В. А. Кузнецова [1980] и других исследователей. В деле изучения текстового материала карачаево-балкарских нартских сказа-ний значителен вклад А. З. Холаева [1974], М. Ч. Джуртубаева [2004], Т. М. Хад-жиевой [Нарты…, 1994], благодаря их усилиям изучены важнейшие аспекты названной проблемы, подчеркнуты «общие для всех национальных версий Нар-тиады черты» [Джуртубаев, 2004, с. 6]. В качестве таковых выделены укоренив-шееся в сознании этноса самоназвание племени «нарты», разделение сказаний на циклы по генеалогическому и сюжетному принципам, наличие героических жизнеописаний, отражение в текстах значимых исторических событий, обобщен-ная манера подачи истории, условный характер хронотопа. Существует два ака-демических издания карачаево-балкарского героического эпоса: двуязычное [Нарты…, 1994] и на языке оригинала [Нартла (Нарты), 1995]. В целом устное наследие народа подразделяется на мифологический, нартский и историко-героический эпос. Все они «в совокупности составляют последова-тельное повествование о долгой истории этноса» [Джуртубаев, 2004, с. 18]. Эпи-ческие сказания о нартах сформировались на основе древнейшего пласта ранне-религиозных и космологических представлений. В исходном варианте текста «Нартиады» явны наслоения языческого периода и более поздние привнесения социальной направленности. В его состав внедрялись крупные и менее масштаб-ные циклы, отдельные поэмы о второстепенных персонажах, фрагментарные ска-зания с единичным сюжетом («Нарты-сибилы», «Откуда появились алмосту» и т. п.), служащие в качестве скреп повествования. В текстах карачаево-балкарских сказаний содержатся указания на «географи-ческую привязку» нартского эпоса, подтверждая факт доминанты горного ланд-шафта. Знаковым является образ «Вечной горы», на ее склоне располагалась кузница Дебета, Карашауай вырос в трещине ледника, питаясь ледяными сосуль-ками, на горе Мингитау родился крылатый конь Гемуда, с горы Дыхтау Ёрюзмек созывал войско к битве с эмегенами (циклопами). Героический эпос характеризуется полижанровым составом (жырла - песни, таурухла бла хапарла - сказания и легенды, кюйле - песни-плачи, песни-славы богатырям, алгъышла - благопожелания, песни-гимны языческим божествам - Тейри, Элие, Умай-бийче). Эпическая целостность представлена в форме хроник преимущественно в песенном варианте, однако чаще всего песнь и сказание со-держательно соотносимы. Принцип их группировки основывается на эпических «биографиях» героев. В сводах, повествующих о жизни и подвигах нартов, реали-зован принцип «генеалогической циклизации», что акцентирует внимание слуша-теля на вопросе преемственности поколений. Материалы циклов включают легенды о происхождении богатырей, мотивы их чудесного рождения, противо-борства хтоническим существам, сложившихся родственных связей и характера взаимоотношений друг с другом. В системе персонажей наблюдается категори-альное разделение на центральных героев (общих для всего северокавказского ареала) и эпизодические роли, отведенные остальным. По данной схеме образова-ны как «большие», так и «малые циклы». Ж. Дюмезилем, исследовавшим осетинский героический эпос, предложено разделение нартского сообщества на три группы - «род скотоводов, род людей умственных занятий, род военных» [Дюмезиль, 1982, с. 33], начало которым дали Бора, Ахсартаг и Алаг. В карачаево-балкарском эпосе представлено четыре нарт-ских рода: потомки Алика, или Аликана, в иных версиях Алаугуна - искаженной формы имени Алауган (Аликлары - Аликовы), Усхуртука (Схуртуклары - Усхур-туковы), род Бора-Батыра (Боралары - Бораевы) и ветвь Индиляя (Индилары - Индиевы). Их различали по характерным качествам: уму, храбрости, богатству. Самым древним считается подборка сказаний о династии Аликовых (патриарх рода - Дебет, его сын Алауган и внук Карашауай). Представленная классифика-ция с большой долей вероятности соотносится со значимыми в этнической мифо-логии «представлениями о разделении природы на четыре стихии - огонь, землю, воду, воздух» [Джуртубаев, 2004, с. 85]. В национальной версии «Нартиады» имеют место и автономные циклы о геро-ях Созуке, Алаугане, Сосуруке, Бора-Батыре, Ачемезе, Чюерди, Ёрюзмеке, Кара-шауае, Рачикау. Помимо выделенных групп сказаний, существуют циклически структурированные тексты, объединяющие в своем содержании рассказы о под-вигах и взаимоотношениях нескольких персонажей («Бёдене и Рачикау», «Шыр-дан и Нёгер», «Алауган и Карашауай», «Ёрюзмек и Сатанай»). По традиции, все судьбоносные жизненные этапы героев от рождения и до их вознесения на небо («трансформация образа героя во времени») отслежены в соответствующих под-борках. Известны также «Тринадцать странствий Карашауая», «Песнь о Бийнёге-ре» и др. Один и тот же текст эпической культуры мог многократно включаться в различные циклы. Героическое отрочество является неотъемлемой частью сю-жета, в содержании произведений отслеживается длительный процесс наработки черт славного героя, мудрого правителя (сказанное можно проиллюстрировать на примере образа Ёрюзмека - предводителя нартского войска). В составе карачаево-балкарского героического эпоса значимое место отведено тройным циклам сказаний. Самым объемным по количеству включенных текстов и самым древним по времени создания является цикл «Дебет - Алауган - Кара-шауай». Неслучайной видится взаимосвязь между отдельными героями (Дебет - олицетворение Солнца, Сатанай - лунная богиня, прорицательница и Ёрюзмек, имеющий звездное происхождение). Отмеченная троица символизирует три нача-ла: интуицию (Сатанай), интеллект (Дебет) и волю (Ёрюзмек), авторитет этих ге-роев в нартском обществе был непререкаем. В работах национальных ученых достаточно подробно описаны структурные, содержательные, поэтико-стилевые особенности циклов сказаний о нартах-бога- тырях. Одним из таких исследований является книга «Нарты. Аланский героиче-ский эпос» [Джуртубаев, 2016], содержащая объяснение космического (небесно-го) происхождения доминантных персонажей. Характерными атрибутами соляр-ного божества наделены: патриарх Дебет (Солнце), прародительница нартов - Сатанай (Луна), предводитель нартского войска - Ёрюзмек (рожден из чрева же-лезной звезды, кометы). Отмеченные образы синкретичны, совмещают в себе множество необычных свойств и сверхвозможностей. Несомненным является присутствие магии и культов в эпических повествова-ниях «Нартиады», что отмечается в соответствующих научных изысканиях [Bolatova et al., 2019, р. 224]. В большинстве своем циклы сказаний о нартах выстроены с соблюдением тотемистической и мифологической подоснов с сохране-нием сюжетообразующей роли жизнеописаний главных героев. Эпические порт-реты богатырей складывались из соответствующего набора ассоциативных эпите-тов, здесь уместна отсылка к тюркоязычному фольклору. Эпитет «сивогривый» (волк) часто применяется в характеристиках Манаса, подчеркивая нечеловече-скую силу героя. Подобный прием нередко использовался и в карачаево-балкар- ских сказаниях. Бог-кузнец Алтын Дебет, называемый «Золотым», Ачы тилли Гиляхсыртан («Злоязычный»), Къызыл Фук по прозвищу «Красный». В оценке образа Сатанай в нартском эпосе употребителен эпитет «къуртха» («ведунья»). «Архаической чертой» эпических героев является «магическая неуязвимость» [Жирмунский, 1974, с. 55], вышеупомянутый персонаж киргизского эпоса носит «непроницаемый для стрел олпок» (белый панцирь). По той же аналогии Ёрюзмек использовал для защиты волчью шубу и сам ассоциировался с образом волка. Важно отметить, что каждому герою нартских сказаний соответствовало свое то-темное животное: Дебет - конь, Ёрюзмек - волк (вскормлен волчицей, облачен в шкуру зверя), Сатанай - лиса (перевоплощалась в черную лису), Карашауай - сокол, Алауган - барс (слово «ала» в имени героя указывает на табуированное животное). В выстраивании эпического образа немаловажна этимология. В архаических текстах часты примеры, когда в имени «прочитываются атрибутивные признаки героев» [Гутов, 2013, с. 69]. В подтверждение высказанной мысли можно обра-титься к значениям имен Сосурук («Сын камня»), Карашауай («къара шакай» или шакан, шахан - сокол), Алауган («ала уан» - «пестрый зверь», имеется в виду барс), жена Сосурука Акбилек («Акъ билек» - «Белолокотная», руки девушки излучали сияние, освещая богатырю дорогу домой). Изучая тексты нартских сказаний, исследователи подмечают такой важный момент в обрисовке героев, как присущие им черты колдуна / шамана. Ведущие персонажи карачаево-балкарских сказаний (Сосурук, Рачыкау, Карашауай, Ёрюз-мек, Сатанай) обращались к магии [Джуртубаев, 2004, с. 252]. Герой-шаман Ка-рашауай неоднократно прибегал к помощи войлочной плети - кийиз камчи (ал-тайские камы также использовали золотую плеть), бог-кузнец Дебет изготовил волшебный посох / жезл [Нарты…, 1994]. Традиционные атрибуты шаманизма - палка, жезл, посох - воспринимались как космическая ось, ассоциируясь с ключе-вым в мифологии древности образом Мирового дерева. Они упоминаются в древ-негреческих (жезл Гермеса, тирс Диониса, скипетр в руках Зевса, кизиловый по-сох, дарованный Афиной ослепленному прорицателю Тиресию, жезл Кассандры), древнеиндийских (в ведийской мифологии в этом качестве употреблялось риту-альное оружие - ваджра, посох задействован во время обряда инициации, посвя-щения в ученики, символизируя прохождение различных ступеней познания), скандинавских (в тексте «Старшей Эдды» повествуется о жезле Одина, деревян-ном молоте, гаданиях при помощи рунической палочки) фольклорных источни-ках. В культуре народов Сибири посох наравне с бубном применялся в шаманских камланиях, являясь отличительным знаком провидца или жреца-шамана, своеоб-разным маркером, определяющим социальный статус своего обладателя. Симво-лический предмет наделялся особым функционалом (его использовали в поми-нальной обрядности для осуществления проводов душ умерших в загробный мир либо для излечения болезней). Он выступал одновременно в роли орудия риту-альных действий, универсального посредника в пограничных состояниях, экста-тических путешествиях шаманов (пространственно-временных перемещениях во время сна, вхождениях в транс), средства коммуникации между миром людей и миром духов. Многозначность подобных образов позволяет провести интерес-ные семантические параллели и аналогии. Возвращаясь к теме эпической циклизации в «Нартиаде», отметим, что свод карачаево-балкарских героических сказаний завершается циклом, состоящим из песенных и прозаических текстов, в которых содержится объяснение причин ги-бели народа нартов («Нартла нек къырылгъандыла»), повествуется о последних днях их пребывания на земле («Нарт халкъны ахыр кюнлери»), здесь представле-ны песня-плач (кюй) по нартам («Нарт халкъны кюйю») и рассказы о вознесении богатырей на небо («Нартла жерден къалай кетгендиле», «Нартланы жерден кёкге кёчгенлерини юсюнден таурух») [Нартла (Нарты), 1995]. Анализируемые образцы наглядно иллюстрируют механизмы текстопострое-ния в героическом эпосе. Основным циклизирующим фактором в формировании эпической целостности «Нартиады» следует считать совокупность сюжетных и генеалогических «валентностей». Расшифровывая сказанное, необходимо под-черкнуть, что эпос северокавказских народов демонстрирует ощутимую тенден-цию к цикличности путем сведе ния воедино обширного информативного потока (мифологического и исторического в том числе), накопленного на протяжении сотен лет. В процессе обработки материала развертывание эпического «метасю-жета» нарушалось - в структуру цикла встраивалась череда второстепенных эпи-зодов, возникали бесчисленные ответвления от основной линии повествования, обусловливая формирование все новых мини-циклов внутри этой целостности. Циклическое воспроизведение событий давало простор для реализации особых хронотопических связей. Если в современном восприятии категория времени од-нолинейна и непрерывна, то в древности время мыслилось как нечто конкретное. В мифах не было привычного разделения действительности на прошлое, настоя-щее и будущее, они ощущались одномоментно. В нартском эпосе мифологическое и историческое время существуют синхронно, а сакральное время циклично. По-добная «реактуализация времени» характерна именно для архаических текстов. Чередование явлений с относительной регулярностью, архетипы и повторения отражены в исследовании М. Элиаде [2000], где ученым разъясняется восприятие времени как совокупности повторяющихся циклов, событий сакрального значе-ния, что вполне укладывается в схему эпической циклизации. Комплексный анализ северокавказского нартского эпоса показывает, что тек-сты, формирующие его структуру, восходят к первоисточнику, продолжая логику однажды намеченной повествовательной линии, несмотря на то, что все они яв-ляются разновременными произведениями. Вышеупомянутые циклы складыва-лись и трансформировались в течение долгого времени, сохраняясь в устных вер-сиях. Естественно, эпический свод не мог иметь фиксированной, устойчивой структуры, существуя в нескольких вариантах, в силу устной формы транслиро-вания. Импровизация - характерная примета героического эпоса. Вариативность эпических циклов делала его состав в известной мере условным, но не исключала цельности повествования. В процессе эпической циклизации автономные поли-жанровые формы объединялись внутри этой масштабной структуры и корректи-ровались по мере необходимости. Подобное конструирование допускало возможность дополнений, и в данном случае субъективный фактор играл не последнюю роль. В подаче фольклорных текстов сказители прибегали к импровизированным адаптациям, чтобы сохранить и довести эпическое наследие народа до следующих поколений. Следствием таких вмешательств и стали этнические версии северокавказской «Нартиады». Гиб-кость структуры определила поэтапную эволюцию эпоса, вложив в него необхо-димый эпический потенциал для исчерпывающей оценки действительности того времени. Такие сложноорганизованные повествования имели широкое хождение в этнической среде ввиду отсутствия письменности. Являясь гарантами сохранно-сти устно-поэтического наследия этноса, сказители научились синтезировать в памяти полученные знания о мире. Но, чтобы усвоить такой колоссальный объ-ем информации, им приходилось спрессовывать ее и представлять потенциаль-ным слушателям в предельно сжатом виде. Принимая во внимание рамки истори-ческой ретроспекции описываемых событий, вольности с текстом более чем обоснованы. Подытоживая предыдущие умозаключения, следует подчеркнуть, что способы строения эпических циклов во многом идентичны. К подобному выводу подводит сопоставление соответствующих примеров из различных культур. В героическом эпосе обнаруживаются общие тенденции («маркированность» начала и конца смежных текстов, наличие активного протагониста, рефренных мотивов, генеало-гических экскурсов, выявляющих степень родства основных действующих лиц), наблюдается схожая схема развертывания повествования с возможностью расши-рения и изменения структуры за счет дополнительных микровключений, перера-ботку сценария описываемых событий. Вышеперечисленные моменты выявляют наиболее актуальные методы цикли-зации при создании эпических саг - генеалогический и сюжетный. Изначально текст циклического эпоса был аморфен, отличаясь отсутствием какой-либо сис-темы. Позднее в эту масштабную структуру внедрялись тексты-связки, служащие скрепами эпического каркаса, помогая состыковать воедино все предполагаемые части. Включение маргинальных (промежуточных) произведений обусловлено стремлением подвести самостоятельные тексты к относительной упорядоченно-сти в составе целого. Благодаря таким «перемычкам» циклическое образование в итоге избавлялось от хаотичности. На первом этапе употребителен линейный тип циклизации, со временем опыт структурирования произведений заметно трансформировался, наблюдался пере-ход к разветвленному методу сложения текстового единства, происходило растя-гивание единого аккумулирующего сюжета во времени и пространстве. В резуль-тате суммарное число частей, интегрируемых в состав героического эпоса, существенно отличалось от ранее зафиксированного количества. Составные части эпических циклов выстраивались в определенной последовательности, со значи-тельными временными промежутками, паузами, отвлеченными эпизодами. В процессе изучения архаического материала циклической природы можно убедиться в мотивных перекличках, параллелизме наиболее значимых сцен, на что указывает наличие постоянных уточнений и ретроспекций. Такое расширен-ное толкование генерализующего сюжета вбирает в себя поэтапное становление доминантных персонажей (чудесное рождение, прохождение обязательного набо-ра испытаний в процессе инициации, вознесение в верхний мир), произведения приобретают выраженный летописный характер. В отдельных циклах различают-ся несколько параллельно очерченных линий развития сюжета, и, конечно, спосо-бы их воплощения альтернативны. Со временем они расширялись за счет привне-сенных мотивов, способствуя еще большей событийной плотности. Материал нартских сказаний на протяжении значительного периода подвергался содержа-тельным дополнениям и «этноязыковой редакции». Если архаическая форма, повидимому, зародилась в степи, то в более поздних вариациях нартского эпоса ве-сомее оказывается горная атрибутика. На основе исторических и социокультурных взаимовлияний эпические сказа-ния сложились в их нынешнем виде со всеми мифологическими, религиозными, идеологическими, историческими наслоениями. В ранних версиях, как правило, превалирует мифологический пласт, позднее получают развитие религиозные и социальные мотивы, заметно стремление к реалистичности в описаниях собы-тий. Таким образом, содержательный компонент носит «разностадиальный» ха-рактер. В целом богатейший пласт хроникально организованных текстов эпичес-кого характера позволяет судить об эволюции эпического мышления народа и перспективах художественной циклизации как метода, способствующего систе-матизации разрозненных произведений с взаимообусловленным содержанием, наделяя их выраженными эпопейными чертами.

Скачать электронную версию публикации