Features of Lexical Textual Paradigm Participation in the Actualization of the Title of Gaito Gazdanov's Short Stor.pdf К особенностям изучения текста в лингвистике XXI в. относится интеграция смежных областей знания в рамках коммуникативного, антропоцентрического, психолингвистического, лингвокультурологи-ческого направлений. Посвящение данной статьи особенностям встраивания заглавия1 в текст исповедального рассказа Г.И. Газданова «Бомбей» обусловлено: 1) общим интересом авторов статьи к лексической организации произведений этого писателя; 2) малоизученностью лингвопоэтики ранних рассказов. Исследование семантического концептуального декодирования названия приобретает особую актуальность в контексте антропоцентрического подхода к прозаическому тексту как творческому акту, в рамках которого автор и читатель представлены как две специфические языковые личности. Степень их линг-вопоэтической, стилистической близости определяет вариативность герменевтического круга интерпретации прозаического текста. Объект исследования в статье - лексическая организация рассказа Г.И. Газданова «Бомбей». Предмет анализа - участие лексических текстовых парадигм (ЛТП) в декодировании и актуализации заглавия произведения. Цель предложенной работы - осуществить стилистическое декодирование заглавия-топонима в указанном произведении, т.е. охарактеризовать участие ЛТП, образующихся на основе ближайших ассоциа-тов заголовочного слова, подчеркнуть идиостилевые особенности писателя в формировании текстового ассоциативно-семантического поля (ТАСП) и в актуализации элементов авторского тезауруса. Коммуникативная лексикология является одним из приоритетных направлений современной лингвистики. Исследование связи заглавия и текста позволяет осуществить лингвопоэтические особенности регулирования строения произведения авторским замыслом и выявить его имплицитные смыслы. Ассоциативные связи слов, во многом обусловленные развертыванием заглавия в тексте, представлены в статье как один из важных факторов в диалоге автора и читателя; отдельное внимание уделяется уникальным ассоциациям. Заголовочные ассоциации в языке произведений Г.И. Газданова еще не были предметом отдельного исследования. Понятие завершенности текста, по И.Р. Гальперину, соответствует «идеальной модели текста, допускающей вариативность, которая реализуется в различных функциональных стилях языка». Отличительный признак этой модели - «сопряженность понятий завершенности и названия, которое то в ясной, конкретной форме, то в завуалированной, имплицитной, выражает основной замысел, идею, концепт создателя текста (здесь и далее выделено нами. - Е.С., А.К.)» [1. С. 132-133]. По определению И.Р. Гальперина, заглавие - это «компрессированное, нераскрытое содержание текста» [Там же. С. 133]. Е.А. Макарова в понимании заглавия акцентирует текстовую деятельность участников коммуникации: «Заглавие - это имя текста, оно определяет ход и исход текстовой деятельности таких субъектов литературной коммуникации, как автор и читатель. Заглавие может выделять главную тему, вносить экспрессию, создавать добавочный подтекст» [2. С. 229]. Несмотря на то что вопрос о заглавии литературного произведения изучается давно [3, 28], интерес к этой теме в разных аспектах не ослабевает и сегодня [4-6]. Заглавие художественного текста, выступая его сильной позицией, находится в фокусе внимания междисциплинарных исследований - литературоведения, лингвистики текста, психолингвистики, пере-водоведения. О значимости сильных позиций текста писала И.В. Арнольд: «Выделение сильных позиций как опорных точек лежит в основе творческой активности читателя в процессе вероятностного прогнозирования. Вероятностное прогнозирование ключевых слов, раскрывающих содержание, начинается с заглавия и его ассоциативного наполнения. Для выработки стратегии восприятия читателю необходимы ориентиры . Важным фактором целостности и структурной законченности текста является связь в заполнении сильных позиций, установление иерархии смыслов, фокусирования внимания на самом важном.» [7. С. 28-30]. Выявление ключевых слов, продолжающихся в метафорических и ассоциативных ЛТП, напрямую соотносится с декодированием заглавия, открывающим такие признаки текста, как связность, целостность, законченность текста. Описание участия заголовочного слова и прямо или косвенно связанных с ним ЛТП в текстообразова-нии позволяет выявить его рематическое наполнение как потенциальную возможность интерпретировать семантические, композиционные детали литературного произведения. Мы учитываем замечание В.В. Степановой о том, что «центр тяжести в анализе заглавия переносится на внутритекстовые явления», определяющие «мотивацию заглавия как неотъемлемого компонента текста» [8. С. 300-301]. «Внутритекстовые» явления напрямую соотносятся с иерархией ЛТП, участвующих в «раскручивании заголовочной пружины» [1. С. 133]. ЛТП, детерминированные языковой лексической системой и авторскими установками, интегрируются семантическими повторами, образуя иерархическую структуру ТАСП. Базовое понятие статьи - ЛТП. Вслед за В.В. Степановой [9, 10], Н.С. Болотновой [11], Е.Е. Котцовой [12, 13] мы понимаем ЛТП как иерархически соотносящиеся текстовые объединения семантически, функционально и концептуально сближенных слов (и сверхсловных единств), организованных по типу синонимов, или антонимов, или на основании ассоциативно-деривационных и гипонимических отношений, расширяющих свои границы в тексте. Увеличение объема ЛТП связано с использованием индивидуально-авторских содержательных синонимичных анало-гов2, семантических «компаньонов», в том числе сравнений, метафорических перифраз [14. С. 342]. К детерминированным языковой системой ЛТП прибавляются и взаимодействуют с ними текстовые лексические повторы и ряды кореферентов. Глобальное проявление текстостроительной функции ЛТП связано с актуализацией и декодированием в тексте заглавия. На начальном этапе в рассказе выделяются ЛТП, определяется их статус, рассматриваются их объем и характер взаимодействия друг с другом, а также особенности их авторских модификаций. Анализируя участие ЛТП в актуализации заглавия, выявляем элементы тематической сетки текста - микротемы, мотивы, в том числе повторяющиеся и в других произведениях писателя. Основной метод исследования - контекстный анализ, опирающийся на парадигматические, синтагматические, иерархические отношения, реализованные в различных типах ЛТП; используется дефиници-онный и семно-семемный анализ. «Раскручивание заголовочной пружины» в текстах писателя начинается обычно с актуализации частей семантической структуры повторяющегося заголовочного слова. Но топонимическое заглавие «Бомбей» в языке моносемично, так как оно выражено собственным именем, указывающим на географическое место. В ходе повествования от первого лица заголовочное слово развивает (модифицируясь) ассоциативный фон географического топонима. В данном рассказе номинация заглавия используется 25 раз, и так же, как в других произведениях писателя, частота повтора заглавия увеличивается в конце текста [15, 16]. Рассказ «Бомбей» содержит сорок четыре страницы, и только пять последних связаны с образной расшифровкой страноведческого значения заголовочного слова. Вся предыдущая часть рассказа имплицитно подготавливает его концептуальную основу: синонимические и антонимические текстовые парадигмы и взаимосвязанные с ними лексические повторы имплицируют мечту русского эмигранта, живущего в Париже, его желание найти более спокойное, удобное экзотическое место для обретения душевного равновесия. Такой мечтой является Бомбей, и это мечтание имплицируется прилагательными в следующей фразе: «В Бомбей я попал в сущности, случайно, в результате благоприятного и неожиданного стечения обстоятельств» [17. C. 477]. Рассказ исповедальный, стремления рассказчика соответствуют сохранению в нем лирического мира, духовности, теплых воспоминаний о солнечном дне раннего детства на Родине: «И так же, как они (Пи-терсон и Грин) оба сохранились физически, они сохранились душевно; солнечный день раннего детства...» [Там же. C. 508]; «...на громадных пространствах Индийского океана всюду застыла серебряная рябь воды, как в давно, еще в детстве, забытой игре воображения...» [Там же. C. 495]. Первичному повтору заголовочного слова предшествует ряд связанных с ним географических ассоциа-тов - названия соответствующей страны (Индия) и других тропических городов, которые были на пути в Бомбей: «...ослепительный Порт-Саид, Аден... я, однако, сильно сомневаюсь в том, что мне удастся в течение ближайших лет попасть в Индию» [Там же. C. 480]. На протяжении всего текста происходит тематическое сближение заглавия рассказа с названиями множества тех мест, куда попадали русские эмигранты после революции: Париж, Персия, Кавказ, Афганистан. Этот ряд свидетельствует о вынужденных скитаниях русских, покинувших свою Родину. Перечисление городов, государств поддерживается в тексте экспликаторами в творчестве писателя лейтмотива путешествия [15. С. 31], с реализацией которого связаны глаголы движения и гипонимический ряд, передающий тему морского пространства: «. ездил на юг; съездить в Индию; немногочисленных моих морских путешествий; Был неподвижный и знойный день с остановившимся морем; я увидел бассейны с высыхающей морской водой; я осматривал водоемы...» [17. С. 479]. Используются метафорические, визуальные и слуховые образы: «...на громадных пространствах Индийского океана всюду застыла серебряная рябь воды... и мы медленно двигались сквозь этот прозрачно-металлический пейзаж, сквозь непроницаемую океанскую тишину...» [Там же. С. 495]. Большую роль в создании этих экспрессивно значимых образов играют прилагательные-интенсивы и прилагательные-композиты. Например, словосочетание прозрачно-металлический пейзаж номинирует сложное зрительное, частично слуховое, впечатление о пронизанной жарким солнцем и омытой тропическими ливнями пышно-сверкающей растительности на землях Индии. Движение водного транспорта выражено гипони-мической парадигмой: «Питерсон предложил мне отправиться в Бомбей на одном из его грузовых пароходов... Пилот уехал на своем катере... жена, уехавшая на яхте какого-то американского миллиардера...» [17. C. 480]. Заглавие рассказа указывает на климатические особенности Бомбея. Географический ассоциат заглавия - стимул соотносительных [18. С. 25] синонимических парадигм и ассоциированных с ними лексических и корневых повторов, подчеркивающих чрезмерность зноя, жары при помощи прилагательных-интенсивов и наречий-интенсификаторов: «Я думал обо всем этом в то знойное февральское утро, когда "Lady Hamilton" приближалась к Бомбею. ...начинает становиться жарко. ...Наступала уже дневная, невыносимая жара. ...Мне стало почти дурно от ставшего нестерпимым зноя» [17. C. 499500]. «Зной был так силен, что на мне все было мокрое... Я не представлял себе, что может быть так жарко... настолько было жарко... Вечера тоже были душные, лишь изредка с океана дул чуть заметный ветерок. Порт-Саид хранил свой ослепительный солнечно-сонный вид» [Там же. C. 501]. «Когда я проснулся утром, мы шли уже по Суэцкому заливу; вдали были видны выжженные берега и пустынные холмы Аравии...» [Там же. C. 493]. «В знойном воздухе стояли непривычно густые запахи разнообразных цветов - неподвижных и похожих на восковые...» [Там же. C. 496]. Описание этого тропического пейзажа предупреждает пребывающих в Бомбей о том, что это место не сулит особой радости. К синонимическим прилагательным-интенсивам нестерпимый, невыносимый в контексте добавляется и синонимический «аналог» душные, а также аналитические формы субъективной оценки качества с местоименными интенсификаторами, в паре с прилагательным-интенсивом ослепительный 'очень яркий, слепящий глаза' [19. С. 648], синестезийный образ (тактильно-зрительно-осязательный) густые запахи. Так образуется ассоциативно-синонимическое микро-поле3, эксплицирующее впечатление рассказчика о необычайной жаре, связанной с Бомбеем и его географическим окружением. В это поле входит и ассоциативная цепочка, указывающая на последствия этой жары: определение-интенсив выжженные, а также определение неподвижные и сравнение похожие на восковые, которые по смыслу согласуются со второй, метафорической частью окказионального композита солнечно-сонный. В следующем текстовом фрагменте представление о последствиях нестерпимого зноя дополняется ассоциативным «компаньоном» [20. С. 13] чахлые 'вялые', 'неразвитые' и низкие (деревья) и пересекающимся с ним на основании близости сем 'дряхлость','увядание' метафорическим образом лысины красной земли: «. это было почти плоское место, поросшее не очень частым кустарником и чахлыми, низкими деревьями, с лысинами красной земли то там, то здесь и которое оказалось джунглями» [17. С. 499]. В конце рассказа сообщается о скоротечной болезни и смерти Серафима Ивановича и в связи с этим используется соответствующая вышеуказанным описаниям тропической жары метафора сгорел, варьирующая семантические повторы, эксплицирующие семантику чрезмерность: «Серафим Иванович в три дня "сгорел", как сказала Марья Даниловна. Его похоронили, неглубоко зарыв в беспощадно-жесто-кую и выжженную красную землю; в то утро зной был еще раскаленнее, еще невыносимее, чем всегда» [17. С. 518]. Интенсификатор беспощадно при деструктивных метафорических определениях, повтор усилительной частицы еще при ком-паративах-интенсивах раскаленнее, невыносимее -все это не только нагнетает семантику чрезмерности зноя, но и участвует в олицетворении: земля, в которую неглубоко зарыли тело несчастного, названа жестокой. Суть методики декодирования художественного текста «.основана на предположении, что семантически, тематически и стилистически наиболее существенными являются повторяющиеся в данном тексте значения, а в плане обозначающего особенно важны редкие слова и слова, выступающие в необычных сочетаниях» [21. С. 182]. Метафору сгорел можно считать тем редким словом, которое иногда может сказать читателю что-то особо важное. Выявленное в последней четверти рассказа многоступенчатое ассоциативно-синонимическое микрополе с внутренними каузальными отношениями между его звеньями становится доминантой в декодировании заглавия. Кульминацией для восприятия рассказчиком этого микрополя можно считать метафорический глагол сгорел, который вдруг возвращает читателя ко всему предыдущему пространству текста, повествующего о тягостной жизни эмигранта на чужбине. Образно представленное страноведческое содержание заглавия рассказа продолжается в гипонимиче-ских парадигмах. Этнонимы, номинирующие жителей Бомбея, свидетельствуют о всеохватности эмиграции: «Повар, которого я заранее представлял себе негром, оказался малайцем... мне неизменно отвечала мулатка с довольно красивым, но исключительно свирепым лицом» [17. С. 491]; «...я с утра уехал в город, где взял извозчика, худенького туземца... Возница обернулся ко мне...» [Там же. С. 493]. Присутствует «множество деталей и подробностей» [22. С. 178] с указаниями на одежду жителей Бомбея: «. за рулем сидел высокий индус. На его голове был белоснежный тюрбан из тонкой кисеи...» [17. С. 495]. Рассказчик иронически отзывается о своем русском знакомом, который носил традиционный для тропиков костюм: «Но на нем (Серафиме Ивановиче) были тропический шлем, рубашка с короткими рукавами и штаны до колен; и этот в общем нормальный костюм на нем был нелеп до невероятности» [Там же. С. 512]. Ассоциируются в контексте тюрбан и тропический шлем. «Классическая восточная атрибутика присутствует у Газданова повсеместно, - пишет Ю.В. Матвеева, - то в виде изысканных деталей, то в виде исторических реалий и конкретного географического пространства, то в форме стилистической метафоры или рассказанной вдруг самой настоящей восточной притчи» [23. С. 23]. Мотивы Востока имеют место и в других текстах писателя [15, 24, 25]. Страноведческое развертывание заглавия включает и группу фитонимов; участвует цвето-светопись; многообразно эксплицированы визуальные и осязательные восприятия рассказчика: «Мы ехали широкими прекрасными улицами, мимо разнообразных пыльно-зеленых пальм... я узнал среди них (цветов) лиловые буганвилии, которые видел на юге Франции» [17. С. 496]. Кроме названий цветов и деревьев к фитогипо-нимам относятся и номинации экзотических фруктов и овощей; рассказчик удивляется их своеобразию: «...поразило меня обилие фруктов... единственные знакомые мне издавна были бананы, - но и те оказались трех сортов: желтые, зеленые и красные, апельсины были похожи на мандарины, лимоны были сладкие...» [Там же. С. 499]. Экзотический зооколорит Индии представлен в рассказе гипонимами, которые сопровождаются характеристиками внешнего вида животных и особенностями их поведения: «. всевозможные истории об акулах; великолепных тиграх совершенно чудовищных размеров... черную пантеру, с бешенством бросавшуюся к прутьям клетки и отпрыгивающую назад... змея, которую я видел, была коброй... по комнате проползал громадный паук» [Там же. С. 519-520]. Рассказ Г.И. Газданова посвящен судьбам людей, потерявшим свою Родину, и в большей его части, где о Бомбее почти ничего не говорится, эта тема ситуативно соотносится с заглавием, потому что Бомбей в воображении рассказчика сначала был связан с мечтой уехать туда из Европы, сменить место эмиграции. Бомбей предстает в мечтах как символ места, где русский эмигрант в окружении умных, интересных людей находит на время место тихой гавани: «Я полагаю, что, если бы моя жизнь в Бомбее была так же судорожна и несчастна, как в Париже, я продолжал бы искать утешения в постоянном любопытстве к людям... Но в Бомбее я был избавлен от каких бы то ни было забот или обязательств: и от тяжелого груза моих парижских знакомств, и от необходимости вообще разрешать какие-либо проблемы...» [17. С. 504-505]. Жизнь в Париже рассказчик оценивает контекстуальными синонимами судорожную и несчастную, которые ассоциируются по содержанию с рядом контекстуальных синонимов: заботы, обязательства, груз (знакомств). После длительного морского путешествия на грузовом судне, достигнув Индийского океана, он думает о Бомбее как о символе детства в России, полного душевного отдыха. Однако и в этой тихой гавани знакомые рассказчику русские эмигранты тоже грустили о прошлом, о своей жизни на Родине, писали дневник своей жизни: «.у Серафима Ивановича и Марьи Даниловны была одна спасительная отдушина: каждый вечер Серафим Иванович писал дневник своей жизни, затем читал написанное Марье Даниловне...» [Там же. С. 515]. Память о потерянной России присутствует в текстовом словесном ряду следующих воспоминаний: ... Чехов, Достоевский;. успел прочесть «Екатерину Великую»; Конек-Горбунок, новгородские былины». Эти тематические перечисления свидетельствуют о духовных идеалах эмигранта, тоскующего на чужбине. Экзистенциональные искания героя, как осознание своего бытия в мире, сопровождается душевными невзгодами, катастрофами и поисками гармонической схемы представлений, что дистантно выражается компонентами одного из ведущих в тезаурусе писателя межтекстового ассоциативно-тематического ряда, включающего синонимические парадигмы с доминантами печаль, отчаяние, тревога и соответствующие им лексические и корневые повторы. Крайнее выражение этих состояний в исповеданиях героя-рассказчика передается оценочной индивидуально-авторской метафорической перифразой печальное и бесплодное исступление. Она сближается с метафорическими перифразами из других произведений Г.И. Газданова: ледяное томление, душевная катастрофа, уходы и провалы в чужое или воображаемое бытие, душевный обморок, беззвучная пропасть, падение в холодную пропасть, каменное безмолвие и др. [15. С. 32]. «Мотив тревоги является в "Бомбее" носителем внутреннего экзистенционального смысла повествования» [26. С. 135], например: «В Париже... я жил в состоянии постоянной душевной тревоги, которая доводила меня до печального и бесплодного исступления... я искал новую, гармоническую схему представлений . я сидел у себя в комнате в состоянии совершенного отчаяния» [17. С. 481]. Топос способен упростить моделирование связи мира и человека: социальную, этическую, личностную. Кроме этого, он может стать существенной смысловой доминантой, или, как пишет Г.В. Степанов, «конденсатом образа» [27. С. 26]. Это проявляется в контрастируемых в исповедании героя-рассказчика образах Парижа и Бомбея: с одной стороны, жизненные тяготы, обозначенные контекстуальными синонимами, а с другой - желание найти спасительную «гармоническую схему представлений». Фактор прошлого очень важен в тезаурусе Г.И. Газданова, он часто определяется исповедаль-ностью рассказчика, связан с темой память «.во множестве лирических фрагментов, когда либо мелодия, либо окружающий пейзаж, либо случайная встреча неожиданно вызывают в душе героя картины прошлого, заставляя не просто погрузиться в него, а пуститься в раздумья о том, каким образом пришли к нему эти воспоминания и что они значат для его настоящего» [22. С. 179]. Например: «Их (Питерсон, Грин) общество производило на меня спасительное действие и мне начинало казаться иногда, что не было ни Парижа, ни тоски, ни неудач, ни длинного ряда трагических и печальных существований, с которыми я соприкасался... а вместо этого был солнечный день раннего детства, где-то в густом саду, в России, в далекой почти исчезнувшей волне моей памяти...» [17. C. 508]. Воспоминание о Париже представлено ассоциативно-синонимической цепочкой: тоска, неудачи; длинный ряд трагических и печальных существований. Оно контрастирует с другим далеким, но очень дорогим воспоминанием о солнечном дне раннего детства в России, которое обостряется и почти исчезает, что передается гени-тивной метафорой и в какой-то мере сближает Бомбей и Россию. Опосредованно заглавие участвует в экспликации ретроспективных связей: Париж-Бомбей / Бомбей - далекая Россия. Тоскующее воспоминание о потерянной Родине проявляется и в подчеркивании сдержанного характера русской печали - через противопоставление двух синонимических парадигм: непритворная, неаффектированная / природная и (профессионально) скорбящих и рыдающих: «Но была все-таки во всем, что он писал, непритворная и неаффектированная печаль. Он не делал из этого литературного приема изложения взглядов, вроде профессионально скорбящих и годами рыдающих писателей... Печаль Серафима Ивановича была другого порядка, природного - как русский пейзаж, - говорил он сам» [17. C. 517]. Сравнение как русский пейзаж отдаленно напоминает грустные пейзажи И. Левитана. Тягостное душевное состояние угнетает героя в Париже и на некоторое время угасает в Бомбее. Его страдания выражаются усиленным повтором метафорических однокоренных интенсивов смертельный, смертельно. Оно подчеркивается противопоставлением изнурительной бомбейской жары и парижского холода, парижской смертельной усталости и ожидания душевного отдыха в Бомбее: «...я начинал чувствовать смертельную усталость от того, как я жил... мне смертельно надоела жизнь, которую я вел, Париж... Помню, что был особенно холодный и ветреный день, была уже глубокая зима; я долго сидел на уличной скамейке... пока не продрог до костей» [Там же. C. 487]; «В Бомбее я не мог сосредоточиться на том, что читал. Это объяснялось отчасти жарой, отчасти, я думаю, желанием полного душевного отдыха» [Там же. C. 510]. В конце рассказа чувствуется, что представление о Бомбее, как об экзотическом месте душевного комфорта и тепла меняется, что выражено пейоративной ассоциативной цепочкой, включающей контактные и дистантные контекстуальные синонимы: темные, иногда ужасные вещи; смертельное одиночество Марьи Даниловны. С ними взаимодействуют ассоциативные «компаньоны» - разрушительное усилие, ежедневное отречение: «...это предавалось немедленному забвению и уничтожению - так, как будто ничего не было... в этом постоянном разрушительном усилии, в этом ежедневном отречении» [Там же. C. 509]. Прежние мечты эмигранта о Бомбее как об экзотическом месте душевного покоя от усталостей европейской жизни, заметно ослабевают. Итак, раскручивание заголовочной пружины рассказа Г.И. Газданова «Бомбей» начинается не с актуализации частей его семантической структуры, как это бывает в произведениях, номинированных нарицательным заглавием, - в тексте рассказа развертывается двухполюсная природа его названия: развивается ассоциативный фон номинаций географического места и индивидуально-авторское ассоциативное поле выражения надежд рассказчика, русского эмигранта. Проявилось типичное в произведениях писателя неравномерное распределение повтора заголовочного слова с заметным увеличением его повторов ближе к концу текста. Все предшествующее пространство текста косвенно, через лексическое варьирование ведущей микротемы в тезаурусе писателя (печаль, тревога, отчаяние), участвующей в описании жизни русского эмигранта в Париже, через длинные ряды номинаций географических мест, в том числе обширных водных пространств, приближающих рассказчика к заветной цели, - подготавливает концептуальные основы произведения. Исповедальная актуализация заглавия рассказа образно эксплицирует страноведческие особенности Бомбея и его географического окружения. Активное подчеркивание семантики чрезмерность проявляется в ассоциативно-синонимическом микрополе, отражающем тропический зной, и в гипонимических рядах, подчеркивающих «инаковость» этого топоса. Ярко выраженный в конце рассказа образ экзотического Бомбея трагически соединяется со всей предшествующей частью текста метафорой сгорел - о смерти Серафима Ивановича. В данном рассказе Г.И. Газданова реализован, по С.Д. Кржижановскому, тип заглавия «Post-Scriptum», раскрывающий «свою истинность лишь ретроспективно, а именно после прочтения текста целиком» [28. С. 211]. Ретроспекция проявляется в исповедальных воспоминаниях рассказчика о раннем детстве в России, о днях печали и отчаяния в эмиграции, в Париже. Декодирование заглавия рассказа Г.И. Газданова «Бомбей» определило компоненты исповедального тезауруса писателя, отраженные в лейтмотивах и мотивах лингвопоэтики автора: память, путешествия, «покинутая Россия, печальное и бесплодное существование рассказчика и поиски им новой гармонической схемы представлений. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Специфика актуализации семантической структуры полисемантного заглавия романов и рассказов писателя проявляется в (иерархии авторски модифицированных) лексических текстовых парадигмах разного типа, интегрирующих текстовое ассоциативно-семантическое поле. Значимыми в проявлении актуализации заглавия являются метафорические, аллюзивные и синестезийные образы, семантика интенсивности, неожиданность ассоциативных сцеплений. 2 Аналоги - «слова той же части, что и доминанта, значения которых существенно пересекаются с общим значением данного ряда синонимов, хотя и не достигают той степени близости к нему, которая конституирует собственно синонимию» [14. С. 342]. 3 Ассоциативно-синонимическое микрополе понимаем как сцепление синонимического ряда / рядов со смежными лексическими и корневыми повторами, эксплицирующее микротему. Ассоциативно-синонимические микрополя включают индивидуально-авторские метафорические перифразы, образы сравнения, синонимические «аналоги», ассоциативные «компаньоны», определители интенсивы.

Скачать электронную версию публикации