Overseas business trips of antiquity researchers: Content and models for building routes in the late 19th - early 20th c.pdf Институт «заграничных командировок с целью приготовления к профессорскому званию» оказал существенное влияние на развитие дореволюционного отечественного антиковедения. Значительные успехи, достигнутые представителями данной отрасли исторической науки, во многом были обусловлены теми возможностями, которые открывались перед учеными благодаря функционированию рассматриваемого института. Мы разделяем мнение А.Ю. Трохимовского, утверждавшего, что такие командировки можно считать «заграничной аспирантурой», являющейся альтернативой послевузовскому образованию внутри страны [1. С. 165]. На наш взгляд, рассмотрение данного вопроса позволит более комплексно подойти к исследованию проблемы институциализации отечественного антиковедения в дореволюционной России, рассмотреть процесс формирования и развития данного направления исторической науки. Возможными кандидатами для командирования выступали: «а) магистры; б) кандидаты, выдержавшие уже испытание на степень магистра, но еще не защитившие диссертацию; в) кандидаты, доказавшие свои специальные знания и преподавательские способности занятиями в университете, в течение не менее двух лет, в звании приват-доцента; г) кандидаты, имеющие известность благодаря своим научным трудам» [2. № 194. Стб. 444]. Об отправлении за границу будущего ученого ходатайствовал перед факультетом его учитель (научный руководитель), а далее вопрос направлялся на рассмотрение Совета университета и министра народного просвещения. Стоит отметить, что согласие министерства в значительной степени зависело от наличия свободных финансовых средств, по иным соображениям оно редко отклоняло или оспаривало предложенные кандидатуры. Так, согласно Правилам 1867 г., «... избранных университетами кандидатов для приготовления в профессоры Министерство народного просвещения назначит к отправлению за границу по своему усмотрению такое число, какое может быть содержимо на имеющиеся денежные средства» [Там же]. В то же время оплату командировки мог взять на себя и университет, однако и его ресурсы были ограничены [3. № 2404, п. 145]. Кандидатов всегда было больше, чем возможностей для командирования, поэтому на уровне факультета и Совета университета проводился отбор наиболее достойных путем баллотирования. Министерство, в свою очередь, лишь одобряло принятое в университете решение, так как считалось, что профессора на местах могут рассматривать вопрос более обстоятельно. Срок командирования, согласно Правилам 1867 г., устанавливался строго не более двух лет для представителей всех наук [2. № 194. Стб. 444]. Исследовавший заграничные командировки представителей школы М.С. Куторги А.М. Скворцов утверждает, что в 50-70 гг. XIX в. продление командировок считалось большой удачей и допускалось крайне редко и лишь на незначительный срок - от одного до нескольких месяцев. Часто ради этого приходилось ссылаться на реальную или выдуманную болезнь [4. С. 410]. Однако с 1880 г. для антиковедов устанавливаются особые условия прохождения заграничных командировок. Долгое время служивший посланником в Греции П.А Сабуров подал ходатайство с предложением создать в Афинах постоянно действующий русский научный институт по типу уже существующих и работающих в Греции и Италии Германского археологического института и Французской археологической школы [5]. Главная задача такого учреждения должна была заключаться в обеспечении возможности для отечественных антиковедов и археологов непрерывно заниматься исследованиями в самом сердце бывшего античного мира. Ходатайство Сабурова не было в полной мере удовлетворено, но при участии Ф.Ф. Соколова вопрос был решен в пользу возможности продления срока командирования до трех лет [6. С. 147]. Решение о продлении, судя по всему, принималось по каждому конкретному случаю отдельно и должно было быть обосновано в ходатайстве или отчетах. Начиная с 1880 г. мы действительно видим ряд таких трехгодичных командировок антиковедов (М.И. Ростовцев, В.К. Ернтштедт, В.В. Латышев, А.Н. Щукарев [7. С. 350], Р.Х. Лепер [8. С. 228], М.Н. Крашенников [3. С. 437], В.А. Шеффер [9. С. 543]). Для профессионального становления ученого-антиковеда значение заграничных командировок было крайне велико по ряду причин. Во-первых, в ходе командировки будущий ученый получал возможность прикоснуться к материалам интересующей его эпохи во время посещения музеев, участия в археологических раскопках, изучения памятников. Здесь он мог непосредственно наблюдать места, в которых происходили исследуемые им исторические события, проникнуться атмосферой и духом этих мест [4. С. 409]. Во-вторых, для молодого ученого были чрезвычайно важны контакты с ведущими зарубежными профессорами из Германии, Франции, Англии, Италии. Во время таких академических контактов наши ученые перенимали у зарубежных коллег новые, передовые теории, а также осваивали ранее неизвестные методы научной и преподавательской работы [10. С. 6.]. Ис-торик-антиковед И.В. Модестов, сам побывав за границей в 1862-1864 гг., высоко оценил значимость данного института для развития отечественной науки: «Русские молодые люди занимались наукой у самых ее источников, усваивали себе современные теории, новейшие приемы исследования, вникали в жгучие вопросы, волновавшие ученых в разных областях знания. Через два-три года, проведенных в живейшем общении с современной наукой, молодые люди возвращались в Россию. Составляя диссертации, вступая на кафедры, они, естественно, вносили и в свои ученые труды, и в университетское преподавание новые взгляды и иные приемы обращения с наукой, приемы ее исследования и преподавания» [11. С. 7], «в наших университетах после возвращения из-за границы большого количества молодых ученых и вслед за новой организацией университетов действительно началась научная жизнь» [11. С. 12]. Институт заграничных командировок сформировался в дореволюционной России еще в первой половине XIX в. [12. С. 17-18] и продолжал функционировать вплоть до 1917 г. Первым отечественным уче-ным-антиковедом, отправившимся в такую командировку в 1833 г., был признанный родоначальник данного направления исторической науки в России М.С. Куторга. С этого момента вплоть до 1880-х гг. командировки специалистов по античной истории, античной археологии и классической филологии осуществлялись по некоторой схеме, определяющей их маршрут и содержание и, в свою очередь, обусловленной спецификой науки и особенностями ее развития в нашей стране и за рубежом. Данную схему построения маршрутов мы обозначим как «классическую». Основная суть этой «классической» схемы заключалась в совмещении двух целей в рамках одной командировки: усовершенствовать свои научноисследовательские знания и навыки посредством обучения у зарубежных корифеев науки (преимущественно речь о Германии и Франции); посетить страны ареола античной цивилизации (Грецию и Италию). При этом первая цель имела больший приоритет. Примеры таких командировок антиковедов мы можем наблюдать со времен Куторги и вплоть до начала 80-х гг. XIX в. Рассмотрим их более подробно по командировкам В.Г. Зубкова, О.Ф. Базинера, Ф.Г. Мищенко, Ф. Ф. Зелинского. Зубков был отправлен за границу сроком на два года в 1874 г. Первым пунктом его пребывания стал Кенигсберг, где он посещал занятия профессоров Жордана, Бласса, Лерса на протяжении семестра и в то же время занимался собором и обработкой материала для своей магистерской диссертации, исследуя труды греческих и римских авторов и знакомясь с новейшими трудами немецких историков в области античной культуры [13. С. 100]. 1875 год ученый полностью провел в Бонне, где обучался у профессоров Бергка, Бернаиса, Бюхелера и параллельно совершенствовался в знании древних языков, посещая занятия в филологической семинарии. Оставшуюся часть командировки, в 1876 г., Зубков посвятил Италии, где работал над исследованием рукописей Софокла. Результаты этой работы воплотились в диссертации «“Трахинянки” Софокла», успешно защищенной им по возвращении в Россию [13. С. 101]. Аналогичный набор стран (Германия, Франция, Италия) посетили во время своих командировок О. Ф. Базинер в период с 1877 по 1879 г. [14. С. 57] и Ф.Г. Мищенко в период с 1875 по 1877 г. [15. C. 42]. С 1880 по 1882 г., закончив учебу в Лейпцигской филологической семинарии, был командирован за границу Ф. Ф. Зелинский. В течение первого года он совершенствовался в науках под руководством ведущих специалистов в области античного искусства Мюнхена и Вены, а на второй год отправился в Италию, где большую часть времени пребывал в Риме, работая в музеях и библиотеках [16. С. 88]. В исследуемый нами хронологический период конца XIX - начала XX в. происходят изменения в построении маршрутов командировок антиковедов, в связи с чем существенно меняется их содержание. Уже с начала 1880-х гг. большая часть исследователей античного мира отдает предпочтение странам классической древности Греции и Италии, реже обеим, в то же время осознанно отказывается от посещения передовых научных центров. Подобные изменения мы, вслед за мнение современников, связываем с успешным развитием отечественного антиковедения и его выходом на один уровень с европейской наукой, что сделало менее актуальным дополнительное обучение у зарубежных профессоров. В данном ключе показательны утверждения М. Н. Крашенникова и С. А. Же-белева. Крашенников всю свою командировку (18911893) посвятил Италии, при этом прямо заявляя: «... никаких лекций по предметам избранной специальности у заграничных знаменитостей не слушал, считая посещение таковых совершенно излишней роскошью после своих университетских занятий под руководством четырех русских корифеев классической филологии: В.К. Ернштедта, К.Я. Люгебиля, П.В. Никитина, И.В. Помяловского» [17. С. 34]. Же-белеву не удалось побывать в заграничной командировке во время подготовки диссертации по семейным обстоятельствам. Тем не менее он разделял мнение Крашенникова по вопросу отсутствия необходимости дополнительной учебы за рубежом: «О том, что Же-белев не “штудировал” в заграничных университетах, он никогда особого сожаления не испытывал, так как считал пройденную им в С.-Петербургском университете “школу” вполне достаточной и хорошей. Но о том, что ему не удалось в начале своей деятельности на ученом поприще провести, подобно большинству его сотоварищей по специальности, два-три года в классических странах - Греции и Италии, он сожалел постоянно и видел в этом большой минус в своей научной подготовке» [18. С. 178]. Другой фактор, определивший изменение в маршрутах командировок антиковедов, на наш взгляд, заключается в улучшении наполняемости библиотек, по крайней мере столичных [19. С. 1-2]. Ранее одной из важных причин, побуждавших историков ехать в европейские научные центры, была необходимость в работе с новейшей литературой по своей тематике. В конце XIX - начале XX в. мы видим, что на пополнение библиотеки Петербургского университета выделяются внушительные средства [20. С. 38]. Более того, сами современники оценивали наполняемость столичных библиотек как удовлетворительную для того, чтобы исследователь мог быть в курсе новейших научных достижений [21]. Кроме того, идеи зарубежных коллег становились более доступными для ознакомления благодаря деятельности периодических изданий, тематически специализирующихся на вопросах, связанных с античным миром, таких как «Филологическое обозрение» и «Гермес». На страницах данных журналов публиковались оригинальные статьи и переводы статей европейских ученых, а также обзоры, отзывы и рецензии на их исследования. Рассмотрим командировки с соответствующим маршрутом на конкретных примерах. В.К. Ернштедт провел в Греции и Италии три года. В данном случае показательно то, что изначально в его план входило также посещение Франции и Германии, но в процессе работы ученый отказался от намеченного маршрута, чтобы больше времени провести в странах классической древности. Н.И. Новосадский все отведенные ему два года командирования (1884-1886) провел в Греции [22. С. 173] и успел посетить Элевсин, Дельфы, Фивы, Мегары, Коринф, Аргос, Микены, Тиринф, южную Фессалию, а также практически весь Крит [23. C. 222-225]. А.В. Никитский в 1883-1884 гг. обошел пешком почти всю Грецию, посещая места раскопок и знакомясь с эпиграфическими материалами местных музеев [23. С. 200]. Ученому удалось сделать самостоятельное открытие ранее неизвестного науке храма Асклепия в Навпакте [24. С. 176]. В 1890 г. Р.Х. Лепер отправился сначала в Грецию, а затем в Италию. В общей сложности его командировка длилась почти четыре года, что является беспрецедентным случаем для этого периода [8. С. 228]. В 1880 г. на два года был командирован в Грецию В.В. Латышев. Ученый обошел пешком большую ее часть, собирая материалы для своего исследования, посвященного дорийским и эолийским календарям [25. С. 178]. Своей научной деятельностью он получил международное признание и во время пребывания в Афинах был избран членом-корреспондентом Германского археологического института, работал совместно с известным на тот момент ученым Ульрихом Кёлером, а также с директором Французской археологической школы в Греции Полем Фукаром [26. С. 186]. Своего рода компромиссный вариант между «классической» и «новой» моделью построения маршрута командировки демонстрирует нам А.Н. Щукарев. Первоначально министерство назначило ему два года, которые он полностью провел в Греции, принимая участие в археологических раскопках и работая с эпиграфическими материалами в местных музеях [27. С. 2-3]. Однако по окончании срока его командировка была продлена еще на один год. Первую его половину Щукарев посвятил Италии, преимущественно Риму, но также успел побывать в Сицилии, Неаполе и Тоскане, а также на раскопках Помпей. Лишь во втором полугодии Щукарев отправился в Германию, где слушал лекции местных профессоров [28. С. 48]. Тем не менее выделенная нами «новая» модель построения маршрутов командировок не должна быть абсолютизированной для данного периода. По словам Жебелева, большинство его коллег отдавали предпочтение странам классической древности, но не все [18. С. 178]. Мы уже отмечали, что еще в 1880-1882 гг. Зелинский придерживался «классического» варианта, были и другие исключения. Командированный в 1883-1885 гг. Г.Ф. Щульц все отведенное ему время провел в Германии и Франции, преимущественно в Бонне, при этом не посетив Грецию - родину Софокла, исследованием которого он занимался и посвятил ему свою диссертацию, что совершенно нетипично [29]. Аналогичным образом М.М. Покровский с 1892 по 1894 г. находился в Германии и Франции. Однако стоит отметить, что его исследование имело чисто филологических характер и было посвящено грамматике латинского языка. Исключением другого порядка были командировки М.С. Ростовцева и А.М. Миронова. Оба исследователя провели свое время за границей крайне плодотворно, не оставаясь подолгу на одном месте, они успели посетить достаточно широкий круг стран. Ростовцев был командирован в период с 1895 по 1898 г., и это был не первый его выезд за границу с ученой целью. Ранее, в 1893 г., он совершил путешествие за собственный счет (или при поддержке семьи) в Италию, побывал в Риме и на раскопах Помпей [6. С. 147; 30. С. 30-31]. В 1895 г. его путь начался с Константинополя, затем последовали Афины, острова Эгейского моря, Малая Азия (в особенности раскопки на месте Трои), города Пелопоннеса, а затем Италия и снова раскопки Помпей под руководством Августа Мау. Уже в ноябре того же года он отправился в Вену слушать лекции по эпиграфике Евгения Бормана - одного из учеников легендарного Т. Моммзена. Весной 1896 г. вместе со своим старшим коллегой Н.П. Кондаковым Ростовцев посетил север Италии. Особенно их интересовали музеи Вероны и Милана. Далее их внимание привлекли археологические раскопки в Испании. Затем последовали Париж и бесценный опыт проведения нумизматических исследований под руководством М. Пру и Э. Бабелона. Оттуда Ростовцев снова вернулся в Италию, а уже весной 1897 г. совершил путешествие по «римской Африке» - Тунису и Алжиру, и вновь вернулся в Рим. Далее на неделю отправился в Лондон и через Париж в очередной раз направился в «вечный город» [31. С. 56-57]. Опыт, полученный Ростовцевым за время многочисленных путешествий, сформировал его как выдающегося ученого. К моменту возвращения в Петербург он уже закончил работу над магистерской диссертацией, опубликовал 20 статей в наиболее солидных европейских научных изданиях [32. С. 242-246]. В одном из писем своему другу С.А. Жебелеву он отмечал, что ни минуты времени за границей не было потрачено бесплодно [33. С. 378. Письмо № 6 от 8 октября 1895 г.]. Даже в дни болезни, настигшей его в Афинах, он продолжал заниматься в местной библиотеке [33. С. 373. Письмо № 2 от 15 июня 1885 г.]. Даже учитель Ростовцева Зелинский, впечатленный успехами своего ученика, пришел к выводу, что время своей командировки не мог бы провести с большей пользой [16. С. 93]. Опыт Ростовцева среди других антиковедов можно сравнить только с А.М. Мироновым, исследовавшим греческую вазовую живопись. В течение двух лет пребывания за границей он посетил Германию, Францию, Англию, проехал почти всю Италию от Венеции до Неаполя, Константинополь, Афины, города Пелопоннеса и территорию всей Аттики. Подобные командировки встречались чрезвычайно редко среди не только антико-ведов, но и представителей других наук, поэтому мы считаем целесообразным не выделять их в отдельный тип или еще одну модель построения маршрута наравне с «классической» и «новой», но отметить как редкие исключения из существующих практик. Подводя итог сказанному, можно отметить, что заграничные командировки в рассматриваемый период являлись важным институтом отечественной науки об античности. На протяжении почти столетия командирования заграницу отечественных анти-коведов сформировались две модели построения маршрутов командировок, определяющих их содержание: «классическая», абсолютно преобладавшая до 1880-х гг., и «новая», пришедшая ей на смену и вытеснившая первую в период конца XIX - начала XX в. Такая смена моделей была обусловлена особенностями развития и состояния отечественного антиковедения. В свою очередь, выбор схемы построения маршрута командировки напрямую влиял на ее содержание, опыт, навыки и знания, которые получал ученый, определял степень его знакомства с материалом и в конечном итоге сказывался на том, какой вклад в науку он может сделать. Анализ занятий за рубежом командированных антиковедов в разные хронологические периоды и их сопоставление позволяют нам сделать некоторые выводы относительно содержания командировок. При «классической» модели предполагались продолжение учебы у европейских профессоров после окончания университета, знакомство с новейшими достижениями зарубежной науки, повышение своих исследовательских и преподавательских навыков. При «новой» модели построения маршрута основными занятиями антиковедов за границей становятся участие в археологических раскопках и совершение самостоятельных археологических открытий, посещение местных музеев и памятников, сбор эпиграфического материала, совместная работа с зарубежными учеными в формате равнозначного сотрудничества. На наш взгляд, подобные изменения в содержании и построении маршрутов командировок отражают институциональные изменения в самой отечественной науке об античности, что может и должно стать предметом дальнейших исследований.

Скачать электронную версию публикации