Speech of the modern era in an RFL textbook as a condition for a successful dialogue of cultures.pdf Введение Общеизвестно, что продуцирование стилистически сниженной речи на иностранном языке и нарушение этических норм в межкультурном общении может привести к коммуникативным неудачам. Успешная межкультурная коммуникация, являющаяся в настоящее время главной целью обучения иностранным языкам, без соблюдения участниками коммуникативного акта правил речевого этикета невозможна [2. С. 195; 3. С. 146-148; 4. С. 107]. Поэтому методика РКИ всегда выступала за трансляцию в учебном процессе социальной культуры, лучших достижений русского и других народов и преподавание, прежде всего, современного русского литературного языка и этикетных форм русской речи. Традиционно утверждалось, что при отборе лексики на всех этапах обучения должен учитываться принцип стилистической неограниченности: основой учебных материалов для иностранных учащихся должны быть нормативные, межстилевые единицы, имеющие максимально широкое употребление. Просторечные, грубо-просторечные, жаргонные и диалектные слова не рассматривались в качестве предмета изучения, а лексика разговорного, официально-делового и других стилей допускалась лишь с большими ограничениями [5. С. 154-155; 6. С. 59-60; 7. С. 77-78]. Однако лингвистический анализ современных российских учебных изданий по РКИ 2000-х гг. показывает, что в некоторых из них принцип стилистической неограниченности нарушается не только на продвинутом и завершающем этапах обучения (при обучении филологов, что предусмотрено Программой в отдельных случаях), но и на начальном. Демонстрируется также неэтичное речевое поведение (вербальное и невербальное) на материале русского языка. Ср. примеры из популярных учебников и пособий нашего времени - «Жили-были...», «Поехали!», «Шкатулочка», «Окно в Россию»: 1. Это студент? - Да, это студент. - Это студент? - Нет, это студентка (модель предъявляется с опорой на фотографии молодого человека и девушки. -Н.В.). Смотрим на картинки, спрашиваем и отвечаем... Это женщина? (на сопровождающих иллюстрациях изображены беззаботная, улыбающаяся дама и спортсменка, с трудом поднимающая тяжелую штангу. - Н . В .) [8. С . 12]. 2. Учитель: Почему ты опоздал? Ученик: Я поздно вышел из дома. Учитель: Почему ты не вышел раньше? Ученик: Было уже поздно выходить раньше [9. С. 110]. 3. - Вы уже пятый раз за неделю опаздываете на работу! Что я должен подумать! - Как что? Что сегодня пятница! [10. С. 58]. Слово - дело великое. Великое потому, что словом можно соединить людей, словом можно и разъединить их, словом служить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Берегись от такого слова, которое разъединяет людей. Л.Н. Толстой [1. С . 285] 4. Жена строго говорит: - Запомни! Если я говорю «милый мой», я имею в виду только нашу собаку! [9. С. 135]. 5. - Ты помнишь, кто я? - Конечно! Я не идиот. Я помню всё! (диалог сопровождается иллюстрацией, на которой женщина тычет пальцем в лицо мужчины. -прим. Н.В.) [8. С. 28-29]. 6. Вчера мы (я и наш новый клиент из Токио) были в Кремле и на Красной площаДи. Шеф просил показать [11. С. 19]. 7. Как сказать, если вам что-то нравится / понравилось или не нравится/не понравилось? - Ты смотрел «Гладиатор»? - Классный фильм! - Я начал изучать русский язык. - Ты зДорово говоришь по-русски!.. - Я научился играть на гитаре! - Играть на гитаре сейчас не круто! Круто танцевать! [10. С. 55]. Классно! Здорово!. Круто! 8. Покупатель в дорогом магазине: - Сколько стоит это платье? - Тридцать тысяч. - Черт! А это? - Два черта. [10. С. 86]. 9. Роман: Филин, ты? Хватит зубрить, пойДем прошвырнемся в «Атриум». Филипп: В какой еще «атриум»? Роман: Как с Луны свалился. Ну, в торговый центр на Садовом кольце. Посмотрим, что новенького появилось в музыке. У моей подруги День рожДения скоро, она тащится от Димы Билана. [12. С. 59]. 10. - Поставь!.. Перестань пить! Он налил, выпил и, задыхаясь от воДки, забормотал: - Д-Да-а. Ну ты и сука. Попал, в натуре. Жалко, веревки нету. В этой Германии, блин, только это. [12. С. 176]. Первый пример нацеливает иностранцев начального этапа обучения на некорректный ответ на вопрос по модели «Да, это . (Нет, это .)» с опорой на фотографии. По замыслу автора, спортсменке, по-ви-димому, следует отказать в гендерном статусе, поскольку она не сохраняет хрупкость и беззаботность при выполнении тяжелой физической работы. При этом в реальной коммуникации такие слова могли бы спровоцировать конфликт в межкультурном общении. Второй и третий примеры - шутки (для иностранцев элементарного и базового уровней обучения), в которых симпатии оказываются на стороне провинившихся. Однако в русской и других национальных культурах отказ от извинения как речевой поступок в ситуации опоздания на урок (работу) квалифицируется как грубое нарушение норм речевого этикета. Поэтому большинство студентов, как свидетельствует наш опыт преподавания, при осмыслении данных диалогов осудят действия ученика и работника и придут к нелестному выводу о нравственных качествах русских. Ср. также мнение польской исследовательницы Иоанны Коженевска-Берчинской: сопоставляя русскую речевую культуру с родной, она замечает, что русские «не отличаются особенной восприимчивостью» и «извинения даются им с некоторым трудом». Поляки же, как ей кажется, находят больше поводов для извинений: отсутствие извинения у них не аннулирует конфликта, а может его усилить [2. С. 192-194]. (В русской культуре, заметим, ситуация аналогична.) В четвертом примере на элементарном уровне обучения представлено нарушение этических норм в общении, в пятом - грубое просторечие (сопровождаемое на иллюстрации неэтичным жестом), в шестом - просторечие. В седьмом и восьмом на базовом уровне -жаргонизмы, просторечие, бранное слово, в девятом и десятом на втором-третьем уровнях - разговорные, просторечные, грубо-просторечные, жаргонные единицы и арготизмы. Наиболее стилистически сниженными являются последние два примера из пособия «Окно в Россию» Л.Ю. Скороходова и О.В. Хорохординой, адресованного студентам-филологам продвинутого и завершающего этапов обучения и рекомендуемого авторами к использованию не только в российских, но и в западноевропейских вузах в рамках курса «Развитие устной и письменной речи». Подобных примеров в данном пособии немало, активно презентуется жаргонная, грубопросторечная и даже арготическая лексика. Л.Ю. Скороходов и О.В. Хорохордина в предисловии к нему поясняют, что пособие было создано и апробировано ими в парижском Институте восточных языков и цивилизаций в 2002-2003 гг., и это «позволило учесть интересы студентов-русистов при отборе материала». Кроме того, при отборе тематики, коммуникативных ситуаций, языкового материала они отразили изменения в языке и менталитете русских людей, которые, по их мнению, произошли в 1985-2000 гг. под влиянием социально-экономических и культурно-политических преобразований в России. При создании пособия Л.Ю. Скороходов и О.В. Хорохордина ориентировались на языковую личность среднего студента вуза крупного российского города и стремились познакомить иностранцев со всеми стилистическими разновидностями русского языка, используемыми в официальном и неофициальном общении [12. С. 10]. Следовательно, отказ от принципа стилистической неограниченности в данном издании для будущих филологов был осознанным методическим решением. Обращение к научной литературе показало, что аналогичные явления отмечаются и в зарубежных учебниках РКИ. Так, в настоящее время часть преподавателей в Польше включает узуальную (в том числе ненормативную) лексику в учебники и процесс обучения. В частности, в учебнике «Вот и мы» (2012) представлены следующие слова и словосочетания, которые закрепляются в речевых упражнениях: классный пацан, тусоваться с друзьями, настрочить письмецо, дикая очередь, смотреть телик, ма («мама»), па («папа»), друган, братан, пацан, зёма, приветик, здорово и др. [13. С. 94]. Стилистически сниженная лексика (разрулить ситуацию, бубнёж, содрать деньги, запорник и др.) встречается и в учебнике для китайских вузов Ши Течан, У Суцзюань «Чтение по русскому языку (часть 4)» (Пекин, 2006; цит. по: [14. С. 86]). Негативное пожелание «всех посылайте... окружающих» и сквернословие с пометкой «русский мат» актуализируются и в китайском учебнике «Русский язык» (Пекин, 2013), рекомендованном для использования в вузах КНР. В нем учащиеся знакомятся, в частности, с голодным русским студентом, который всем недоволен, мечтает все получить «на халяву» и может всех «посылать» (цит. по: [15. С. 91]). Отдельный раздел «О ругательствах» присутствует также в учебном пособии Эльке Беккер “Kauderwelsch, Russisch Wort fur Wort” («Тарабарщина, русский слово за словом». Билефельд, 2007), адресованном немецким туристам, желающим изучить основы русского языка и подготовиться к поездке в нашу страну. В данном разделе отмечается, что «в России часто и охотно ругаются и матерятся», и приводится список бранных слов, которые могут понадобиться «для понимания ситуации» (цит. по: [15. С. 91-92, 95]). Таким образом, анализ ряда учебных изданий по РКИ и обращение к научно-методической литературе показывают, что в начале ХХ1 в. наметилась тенденция демонстрации в российских и зарубежных учебниках РКИ неэтикетного речевого поведения на материале русского языка, расширения лексического содержания учебника (пособия) за счет разговорной (в том числе ненормативной) лексики. Данная тенденция проявляется не во всех изданиях или учебных материалах, она противоречит принципу стилистической неограниченности, традиционным образовательным и воспитательным целям обучения [6. С. 59-60; 7. С. 77-78; 16. С. 24; 17. С. 23-24] и, следовательно, требует дополнительного изучения. Цель, материал и методы исследования В настоящей статье мы поставили перед собой следующую цель: рассмотреть целесообразность актуализации стилистически сниженной, ненормативной разговорной лексики в современном учебнике РКИ (прежде всего, для начального этапа обучения) с точки зрения ее роли в обеспечении успешного общения с носителями русского языка и влияния на духовнонравственное развитие иностранных студентов. Материалом нашего исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых, посвященные вопросам формирования лексической компетенции иностранных студентов на русском языке, проблемам успешной межкультурной коммуникации и речевого этикета [2, 13, 18-21], а также ряд российских учебных изданий по РКИ 2008-2019 гг. (учебник «Жили-были...», учебный комплекс «Поехали!», пособия «Шкатулочка» и «Окно в Россию»), знакомящих иностранцев с «живой русской речью». При этом мы исходили из того, что последние являются популярными, состоявшимися работами, которые благодаря своим разнообразным достоинствам нашли признание в современной практике преподавания. Мы не стремились к их переосмыслению или всестороннему научнометодическому анализу, но лишь хотели проиллюстрировать с их помощью рассматриваемую в статье проблему. При выполнении исследования использовались метод лингвистического анализа, аналитический, сравнительный, описательный общенаучные методы и метод педагогического наблюдения за процессом формирования лексической компетенции иностранных учащихся, обучавшихся по российским учебникам РКИ на подготовительном факультете в Волгоградском техническом университете. С целью выяснения их отношения к ненормативной разговорной лексике была проведена беседа с ними в интернациональной группе на базовом уровне обучения. Результаты Лингвистический анализ ряда российских учебных изданий по РКИ 2008-2019 гг. (учебника «Жили-были...», учебного комплекса «Поехали!», пособий «Шкатулочка» и «Окно в Россию») выявил, что на начальном, продвинутом и завершающем этапах обучения в современном учебнике русского языка в той или иной форме и мере могут презентоваться нарушение правил русского речевого этикета в общении и (или) разговорные, жаргонные, просторечные, грубопросторечные единицы и арготизмы. Изучение трудов отечественных и зарубежных ученых показало, что обнаруженные явления не являются случайными: многие современные авторы пишут о необходимости «демократизировать» язык учебников, приблизить его к речи Интернета, СМИ, носителей молодежного жаргона, ненормативной повседневной речи. В настоящем исследовании рассмотрены позиции различных ученых по этому вопросу, проанализированы их аргументы с точки зрения коммуникативной ценности рассматриваемых единиц для формирования лексической компетенции иностранного студента, достижения им успешной межкультурной коммуникации со средним носителем русского языка и их влияния на духовно-нравственное развитие личности учащегося. Обращено внимание на возможное негативное воздействие современной русской речевой среды на формирование русскоязычного речевого паспорта иностранца. Рекомендации по решению рассматриваемой проблемы были сформулированы с опорой на традиционные общечеловеческие ценности, мнения ученых разных стран, студентов подготовительного факультета - представителей китайской, вьетнамской и арабской культур, а также с опорой на педагогический опыт автора. Автором исследования сделан вывод, что статусу и стилистическим особенностям ненормативной разговорной лексики в русском языке в практике преподавания РКИ (как студентам-филологам, так и нефилоло-гам) должно уделяться специальное внимание, начиная с базового и первого сертификационного уровней обучения. Преподаватель должен взвешенно относиться к коммуникативным потребностям учащихся, формировать их лексикон с учетом задач воспитания высоконравственной личности, обеспечения лингвосоциокультурной безопасности человеческого общества. Обсуждение Ненормативная разговорная лексика как новый объект изучения в практике преподавания РКИ Проведенный нами анализ научно-методической литературы показал, что в России и за рубежом ряд ученых [13, 20-22] выступают за введение в практику преподавания РКИ ненормативной разговорной лексики, используемой в сфере неофициального общения. Так, польские исследователи из Гданьского университета З.Л. Новоженова, А. Климкевич отмечают, что после крушения СССР и отмены цензуры российская речевая среда изменилась. Многими носителями языка и социальными объединениями провозглашенная свобода слова была понята чрезмерно широко. В результате в язык публичной массовой коммуникации, СМИ, Интернет, массовую литературу, рекламу и устную речь россиян проникли профессиональный, молодежный, криминальный жаргон, просторечие, бранная лексика. Изменилось соотношение нормы и узуса в речевой коммуникации, массово снизилась культура речи. Эта ситуация характеризуется многими лингвистами (Н.С. Валгина, Л.П. Крысин, А. Мустайоки, О.Б. Сиротинина и др.) как процесс демократизации (или дестандартизации) русского языка, который следует учитывать в практике преподавания. Игнорирование его «может создать коммуникативно-речевые риски и профессиональную некомпетентность» будущих специалистов-филологов. При обращении, например, к российскому Интернету, телепрограммам, фильмам они могут ощущать невозможность «выхода на естественный уровень общения с носителями языка», испытывать трудности в декодировании узуальной ненормативной лексики, так как ее изучение не предусмотрено программой по РКИ и действующими лексическими минимумами [13. С. 90-92, 95]. На необходимости преодоления у студентов чувства внутреннего дискомфорта в современной русской речевой среде акцентирует внимание и Ж.Р. Сладкевич из Гданьского университета: «Выпускники и студенты-филологи. овладевшие русским языком на достаточно высоком уровне, неоднократно подчеркивают, что неформальное общение. доставляет им множество затруднений. Кроме того. публичная коммуникация утратила нормативный характер, некогда обязательный для нее. В связи с этим умение адекватно понять звучащую речь может быть востребовано не только в ситуациях неофициальной дружеской беседы или общения в виртуальной сети, но и при просмотре телепередач, фильмов, театральных постановок, чтении прессы, прослушивании песен и других аудиоматериалов» [22. С. 18, 20]. Чтобы облегчить будущим польским филологам вхождение в «реальную» коммуникацию, З.Л. Новоже-нова, А. Климкевич считают целесообразным расширить действующие лексические минимумы с учетом ожиданий студентов и включить в них узуальную ненормативную лексику. Нормативные материалы учебников преподавателю предлагается дополнять «натуральными текстами» из Интернета таким образом, чтобы они служили «не просто обучению русской речи, а обучению культуре русской речи». При этом узуальная ненормативная лексика должна вводиться в «информативном», а не в «обучающем» режиме, предусматривающем ознакомление с нею иностранцев и выработку у них умений и навыков лингвистической квалификации и критической оценки некодифициро-ванных, стилистически сниженных лексических явлений [13. С. 95, 96]. О демократизации современного русского языка, тотальном влиянии разговорной речи на все стили пишут и Е.Г. Кольовска, В.А. Степаненко из Московского областного университета. Они подчеркивают, что в конце XX -начале XXI в. достижение целей коммуникации стало важнее формальной правильности. Коммуникативные нормы начали превалировать над нормами формальными. Лингвокогнитивное пространство обучающихся, их интересы, коммуникативные потребности изменились, и это требует «сокращения дистанции между естественной и учебной коммуникацией», выработки «новой, отвечающей требованиям времени стилистики». «Это тот социальный заказ, который обусловлен потребностями современного общества и интеграцией в международное образовательное пространство», - заявляют они [20. С. 88, 90, 91]. В другой работе В.А. Степаненко, М.М. Нахабина, И.В. Курлова придерживаются более осторожной позиции. По их мнению, на элементарном, базовом и первом сертификационном уровнях владения РКИ основной учебный материал должен быть нормативным, формировать представление о системе русского литературного языка. Однако уже на этих этапах при развитии навыков говорения и аудирования нужно готовить иностранцев к органичному вхождению в российскую речевую среду, пониманию спонтанной, неподготовленной речи (текстов телепередач, радиосообщений, речи лекторов), которая «таит в себе много неожиданностей». Для этого необходимо разрабатывать учебные пособия и курсы, ориентированные на использование «живого русского языка», отражающие условия «естественной» коммуникации [23. С. 967968], над чем и работают данные авторы. Интересна также точка зрения преподавателей Тюменского государственного университета В.В. Дубовик, В.А. Закревской, М. Саккини. Они полагают, что знание повседневного разговорного стиля речи, используемого в неофициальных ситуациях, является одним из условий успешного общения иностранцев с носителями русского языка. Однако в практике преподавания РКИ этот стиль изучается поверхностно. Краткие стилистические комментарии к разговорным словам, которые даются в большинстве учебников РКИ, не позволяют учащимся сформировать системное представление о данной функциональной разновидности языка и ее отличии от кодифицированного языка. Поэтому для того, чтобы речь иностранца приближалась к речи носителей русского языка, необходимо на продвинутом этапе обучения организовывать спецкурсы и спецсеминары. В Тюменском государственном университете такой спецкурс предлагается, например, стажерам и молодым преподавателям из Италии, Франции и Испании. В процессе его изучения они выявляют наиболее употребительные в молодежной среде слова и выражения, уточняют их значение путем анкетирования и интервьюирования носителей языка, составляют словарь устной речи и переводят его на родные языки. По мнению тюменских ученых, эта работа активизирует познавательные и исследовательские способности иностранцев, языковые навыки, развивает языковое чутье. При этом в качестве примеров изучаемой лексики приводятся такие единицы, как парить («говорить неправду, обманывать»), топить («поддерживать, выступать за»), фиолетово («безразлично»), заходить («понравиться, прийтись к месту»), ты что, в лифте родился («ты почему не закрываешь за собой двери»), (бегу) волосы назад («я не буду торопиться») и др. [18. С. 73-77]. Преподаватель Российского государственного педагогического университета В. В. Артамонова и преподаватель Балтийского государственного технического университета «Военмех» Д.А. Аксенова также выступают за глубокое и системное изучение жаргонной лексики. Они полагают, что на среднем и продвинутом этапах обучения (от B1 до C2) иностранцам необходимо изучать русский жаргон не только в спецкурсе, но и в рамках аспектного преподавания языка: в курсах разговорной практики, лексики, комментированного чтения, языка прессы. И эта идея уже была реализована ими в практике преподавания. По мнению В.В. Артамоновой и Д.А. Аксёновой, для иностранных студентов наиболее интересны молодежный жаргон, позволяющий устанавливать контакт с русскими сверстниками, компьютерный жаргон и общий жаргон, используемый представителями разных социальных слоев. В последнем они выделяют такие лексико-тематические группы слов, как криминал (беспредел, отморозки), бизнес (бабки, баксы, откат), наркотики (кайф, подсесть), развлечения (тусовка, зажигать), отношения между людьми (халява, наезжать, разборка) и др. «Желательно познакомить студентов-иностранцев со словами из каждой группы, чтобы они не имели коммуникативных неудач в новом социуме», -пишут ученые [24. С. 31]. Таким образом, некоторые российские и зарубежные исследователи рассматривают ненормативную разговорную лексику в качестве нового объекта изучения в практике преподавания РКИ и включают ее в учебно-методические материалы и издания. Ее коммуникативно-методическую целесообразность они связывают с активным функционированием ее в Интернете, СМИ, массовой литературе, повседневной речи россиян и желанием иностранцев участвовать во всех этих сферах общения. При этом большинство исследователей подчеркивают, что ненормативная разговорная лексика является признаком сниженной речевой культуры, но вследствие широкой распространенности в современной русской речи ее изучение необходимо. Реже приводятся прямо противоположные аргументы. Например, по утверждению В.В. Артамоновой и Д.А. Аксёновой, жаргон (разновидность ненормативной лексики) дает возможность говорящему «оптимального выбора речевых стратегий в той или иной ситуации», позволяет избежать коммуникативных неудач в общении, прививает навыки русского разговора «по душам». С их точки зрения, в нем присутствует «культурный компонент», который развивает вторичную языковую личность [24. С. 31]. Связь употребления ненормативной разговорной лексики с мировоззрением субъекта речи, его отношением к предмету речи и собеседнику В настоящее время результаты знакомства иностранцев с ненормативной русской разговорной лексикой уже проявляются в их речи. По наблюдениям преподавателей, в частности, польские филологи, «которые хотят говорить по-русски “по-настоящему”... активно используют новые, модные слова молодежного жаргона, вульгаризмы и ненормативную лексику», в их речи появляются такие выражения, как тупые твари, дебильные телки, феминизированные чучела, безмозглые дурочки, офигенные кисы и т.п. [13. С. 94, 95]. При этом семантика используемых студентами единиц показательна: с точки зрения норм русского коммуникативного поведения она маркирует речевой паспорт говорящего как представителя асоциального мировоззрения и сниженной речевой культуры. Как верно заметил А.Д. Шмелёв, лексика, пришедшая из жаргона или из сниженной, «приблатненной речи», «навязывает говорящему специфический, “блатной” взгляд на жизнь и соответствующую систему ценностей... В этой системе подлинные ценности девальвируются, заменяются блатными аналогами. На “фене”, “блатной музыке”, как и на скверноматерном языке, невозможно выразить чистые чувства, искреннюю веру, бескорыстную любовь - все это неизбежно окрашивается в цинические тона». Поэтому использование сниженной лексики препятствует духовному развитию личности, так как вместе с усваиваемыми единицами незаметно усваивается циничное представление о мире «как нечто само собой разумеющееся, не имеющее альтернатив» [25]. Этой же позиции придерживается тайский ученый Воравонг Винарат: «Нельзя не согласиться с положением о том, что изучаемый иностранный язык является. источником воспитательных ценностей. Очевидно, что вместе с языком усваиваются культурно-этнические нормы поведения, например умение внимательно слушать собеседника, быть доброжелательным» [26. С. 69]. Подчеркнем, что взаимосвязь между лексиконом и картиной мира субъекта речи признает большинство зарубежных и отечественных лингвистов (В. фон Гумбольдт, Л. Вайсгербер, Г.В. Колшанский, Н.Д. Арутюнова, О.А. Корнилов и др.). Опираясь на нее, проводят лингвистические экспертизы, устанавливающие авторскую принадлежность текстов, выявляют речевой паспорт говорящего. Связь между языковыми единицами и формируемой ими картиной мира осознают и многие нефило-логи. Так, онлайн-опрос 1 700 россиян старше 18 лет, проведенный 8-9 июля 2019 г. независимой исследовательской компанией «Анкетолог», показал, что 89% из них считают, что правильность и чистота речи - показатель высоких умственных способностей человека [27]. Некоторые родители-мусульмане, проживающие в России и за рубежом, также неслучайно контролируют не только содержание текстов, которые предлагаются их ребенку на уроках иностранного языка, но и слова: например, они считают недопустимым изучение слов, называющих алкогольные напитки или емкости для алкоголя [28]. Кроме того, употребление нелитературной, стилистически сниженной лексики в русском языке связано с критическим, неуважительным отношением говорящего к предмету речи или собеседнику, нарушением принципа вежливости в коммуникации. Ср. впечатление, которое производят бранные слова пациента (из учебника «Поехали!») в адрес доктора: Пациент приходит к психологу и говорит: - У меня. нет друзей! И ты, старый толстый идиот, мне не поможешь! [29. С. 76]. Эту же негативную функцию стилистически сниженная лексика выполняет и в других национальных языках и культурах (и западных, и восточных). Проиллюстрируем данный факт на примере Ирана, граждане которого являются относительно новым контингентом для российских вузов. Анкетирование, проведенное Ахмади Зейнаб среди 57 студентов-русистов (от 20 до 30 лет) Тегеранского университета, показало, что невежливыми они считают людей, которые демонстрируют следующее: незнание этикета и норм поведения (например, не употребляют «Вы»-формы), неуважительное общение с людьми и игнорирование их (это мнение 66,6% опрошенных); неделикатные и неуважительные поступки (50,8% опрошенных); нежелание извиняться в необходимых ситуациях (47,3% опрошенных); резкий и громкий тон речи, употребление недостойных, бранных слов, ругательств (21% опрошенных); игнорирование прав других (19,2% опрошенных); насмешки над кем-либо (3,5% опрошенных). Обобщая результаты анкетирования, исследовательница подчеркивает характерные черты иранской вежливости, которые согласуются с принципами русского речевого этикета и речевого этикета многих других народов: «В Иране необходимо соблюдать вежливость, даже если говорящему не нравится собеседник или у коммуникантов натянутые отношения. необходимо активно демонстрировать уважение и внимание к окружающим. в сознании иранцев вежливость тесно связана с уважением, которое, в свою очередь, соотносится с тактом и - шире - нравственными принципами.» [19. С. 168, 170]. Ср. также наблюдения ученых на примере арабской, китайской и польской культур: 1. «Проявление вежливости... заключается во внимательном отношении к другим и как бы ориентировано на защиту достоинства каждой личности. Соблюдая вежливость, человек не только сохраняет свой психологический комфорт, но и способствует психологическому комфорту. арабского партнера, собеседника. В арабском мире вопрос о том, как вы собираетесь что-то сказать, иногда намного важнее, значимее того, что именно вы должны сказать. Арабы считают, что с помощью определенных выражений и даже слов можно воздействовать на сверхъестественные силы, которые, в свою очередь, помогут воздействовать на окружающий мир. Неудивительно, что произнесение клятвы, заклинаний, употребление всякого рода проклятий и оскорблений воспринимаются арабами очень остро. На социальном уровне для арабов очень важно... быть вежливым» [30. С. 81, 253, 258-259]. 2. «. вежливость. является средством выражения уважения друг к другу. китайцы считают, что вежливость является важным моральным качеством человека. Вежливость влияет на успешность выполнения работы, формирует у слушающего хорошее впечатление о говорящем, позволяет людям эффективно общаться друг с другом» [31. С. 51, 52]. 3. «. правила. вежливости, принятые в польском обществе. стремление к установлению хороших и гармоничных контактов между людьми, уважительное и доброжелательное отношение к собеседнику, деликатность, избегание прямой и открытой критики, которая может обидеть партнера, использование “мягких” и вежливых высказываний» [32. С. 86]. Резюмируя сказанное, подчеркнем, что в русской и большинстве других национальных культур ценятся вежливость и этикетное коммуникативное поведение, которые помогают людям придерживаться в общении традиционных нравственных ценностей и сохранять взаимоуважение. Носители разных языков осознают, что употребление ненормативной разговорной лексики связано с асоциальным типом мировоззрения говорящего, снижает его социальный статус, может нарушать нравственные нормы, деструктивно влиять на отношения с собеседником, психологический комфорт окружающих и послужить препятствием к успешному межкультурному общению. Привлекательность ненормативной разговорной лексики для иностранных студентов как потенциальная проблема в межкультурной коммуникации До сих пор, как подчеркивает Ю.Г. Овсиенко, автор популярнейшего среди носителей английского языка учебника «Русский язык для начинающих», не существует серьезных исследований, которые бы доказывали, что ненормативная разговорная лексика (жаргонизмы, арготизмы и т.п.) является общеупотребительной среди носителей языка. Ееё актуализация ограничена возрастным и социальным статусом говорящего [33. С. 63-64], и, следовательно, включать ее в учебники нецелесообразно (особенно на начальном этапе обучения). В то же время, как отмечают преподаватели РКИ, грубость, например, жаргонизмов лишь иногда вызывает отторжение у иностранцев, в большинстве случаев они учат их с интересом [13. С. 93; 24. С. 31; 34. С. 119]. Будущие польские преподаватели и переводчики, в частности, могут выражать недовольство при изучении русских синонимов и многозначных слов, считать для себя обременительным запоминание единиц, отличающихся оттенками лексических значений. Богатство русского языка им «не в радость, а в тягость», и преподавателям приходится специально объяснять им целесообразность знакомства с разнообразными языковыми средствами [35. С. 371-372]. Однако сниженную разговорную лексику, в том числе ненормативную, польские студенты усваивают с удовольствием. Замечая ее привлекательность в их глазах, авторы учебников учитывают это обстоятельство и включают ее в свои работы (часто без необходимых стилистических комментариев) [13. С. 93, 94], способствуя тем самым распространению сниженной речевой культуры. Подобные языковые пристрастия некоторых иностранцев говорят о том, что они неправильно осознают культурную ценность стилистически сниженной разговорной лексики в русском языке или имеют потребность выражать негативные эмоции в общении с носителями русского языка, выглядеть провокационно, вызывающе в их глазах. Не отрицают деструктивных особенностей польского коммуникативного поведения и представители этой культуры. Приведем мнение преподавателя варшавского университета: «. толерантность в польской культуре часто носит лишь декларативный характер (“есть, конечно же, две точки зрения: твоя и правильная - моя”). в польской культуре общения превалируют индивидуализм, гордыня и уверенность в своей правоте, а эти “некачественные качества” затрудняют любую коммуникацию. Мы не очень умеем, слушая, слышать другого, и воздействие этого фактора усиливается, если наш собеседник представляет иную культуру» [2. С. 189]. Ситуацию осложняет также специфика польского речевого этикета: он не приемлет прямой и открытой критики, естественной в проблемных ситуациях для русских. Любое критическое высказывание в свой адрес поляки, по их собственному признанию, склонны воспринимать как личное оскорбление и связывать с невежливостью, неучтивостью или высокомерием собеседника (цит. по: [32. С. 88-89]). С другой стороны, наша практика работы и результаты исследований Е.Ш. Надьяровой и Ю.В. Серыше-вой, Ли Чуньянь показывают, что даже если на подготовительном факультете ненормативная лексика не преподавалась иностранцам, впоследствии в процессе общения с русскими студентами они начинают ее усваивать стихийно. В частности, в речи студентов из Китая, Вьетнама, Турции, США, Австралии, Монголии и африканских стран, обучающихся в Таврическом национальном и Томском политехническом университетах, анкетирование выявило такие слова: супер, универ, классно, препод, лох, пипец, круто («очень хорошо, отлично»), клёво («очень хорошо, отлично»), прикольно («смешно, хорошо, здорово»), блин («досада, раздражение, удивление»), оттянуться, припёрся, заныкать, жрать, тёлка («девушка»), параша и др. [21. С . 201; 36. С . 72]. Не все из опрошенных учащихся их применяют (примерно 23%), и лишь 25% из актуализируемой лексики такого рода они понимают правильно [21. С. 201]. Для сравнения приведем данные опроса 70 русских студентов гуманитарных специальностей нескольких вузов Симферополя. Жаргонную лексику употребляют 90% из них: 60% - иногда, 30% - довольно часто. При этом она актуализируется ими по следующим причинам: стремление не выделяться среди других (75%), привычка (60%), желание быть современными (57,5%), влияние окружения, друзей (42,5%) и недостаточность литературного словарного запаса (20%) [36. С. 72]. То есть самыми привлекательными чертами жаргонизмов для носителей русского языка являются их связь с молодежной субкультурой и взглядом на мир. Иностранцы же обычно считают, что жаргон и другую ненормативную лексику используют все русские: «... студенты... не осознают и не чувствуют тонкостей и нюансов языка, полагают, что так должен звучать настоящий разговорный русский язык» [13. С. 95]. Как правило, они не знают о связи сниженной ненормативной лексики с возрастом, эмоциональным состоянием говорящего, его принадлежностью к определенной субкультуре, так как для этого необходимо обладать более высоким уровнем коммуникативной компетенции. Ср. высказывания героини из учебного пособия «Шкатулочка»: - Я хочу купить машину... Ничего не понимаю! Что это такое - «БМВ, Тойота, ХёнДай»? А Деньги - о, это неважно. Деньги у меня есть!.. Ой, а розовые машины у вас есть? Я вчера купила новое синее пальто и моДную зелёную сумку «Гуччи». Если ещё купить и розовую машину, - это буДет круто! [11. С. 28]. Суммарный контекст данных фраз, а также актуализация в них молодежного жаргонизма круто формирует в сознании россиян образ молодой, богатой, но недалекой и, вероятно, малообразованной девушки. Актуализируя ненормативную русскую разговорную лексику в речи, иностранные учащиеся невольно дискредитируют себя в межкультурном общении. Поэтому на начальном и других этапах преподавания РКИ преподаватель должен объяснять студентам, что важно не только то, что сказано, но и как сказано, акцентировать их внимание на том, что смысл высказывания может быть адекватно понят только с учетом стилистических характеристик использованных языковых средств и ситуации общения, обучать пользоваться лексикографическими источниками, подчеркивать целесообразность соблюдения этических норм в общении. Чтобы прояснить отношение иностранцев подготовительного факультета к ненормативной разговорной лексике, мы провели беседу с группой учащихся Волгоградского государственного технического университета. В нее входили восемь иностранцев, изучавших русский язык на базовом уровне. Семеро из них планировали в дальнейшем поступление на 1-й курс российского вуза, один - обучение в магистратуре. Национальный, возрастной и профессиональный состав группы был неоднороден, но типичен для регионального российского вуза: китаец - 56 лет, буд

Скачать электронную версию публикации