Judges of provincial general jurisdiction courts in Western Siberia in the first half of the 19th century: Formal qualit.pdf «В судах была Россия черна неправдой черной». Эти слова поэта, прежде всего, приходят на память, когда заходит речь о так называемом старом суде, -более столетия назад их записал в качестве вступления в своем очерке И.В. Гессен [1. С. 1]. Историографическую традицию критики дореформенных судов продолжают современные авторы. При этом состояние и направленность эволюции судейских кадров остаются в числе малоизученных в науке вопросов. Взращивание юридических кадров в России требовало времени и планомерной реализации государственной кадровой политики. Региональный аспект проблемы становления и развития российской имперской бюрократии сделался самостоятельным направлением историко-социологических и историко-юридических исследований. Установлено, что ситуация с кадровым обеспечением на окраинах Российской империи существенно отличалась от ее центральной части. Губернии и области Сибири относились к числу тех, которые постоянно нуждались в повышенном внимании верховной власти [2. С. 84-90]. В Западной Сибири к середине XIX в. удалось преодолеть острый дефицит кадров и сформировать устойчивый состав судей окружных судов, поддерживать надлежащий уровень их компетентности за счет привлечения чиновников из центральной части России, стажирования в органах центральной или губернской администрации и назначения бывших работников образования. Местных судей закономерно отличали разнообразие сословного происхождения, предварительного стажа государственной гражданской службы [3. С. 124-131]. Однако высшую ответственность за качество осуществления правосудия на местах несли судьи судов губернского звена, замещение должностей которых предполагало максимальные усилия при исполнении требований общеимперского законодательства. Цель статьи - проанализировать формальнокачественные характеристики данной группы судей Западной Сибири на основе их персональных формулярных списков. Следует заметить, что в современной науке утвердилось мнение о ценности формулярных списков как источника [4. С. 30-39]. Обращение автора к анализу ключевых документов учета судейских кадров составляет новизну исследования. В 1802-1821 гг. в Западной Сибири роль судов второго звена исполняли уголовная и гражданская палаты в Тобольске и гражданский и уголовный суд в Томске. В связи с отсутствием органов сословного самоуправления, наделенных правом замещать должности дворянских заседателей, последних в судах заменяли асессоры [5. Собр. I. Т. XLIV. Ч. 2. К № 24985. VII. Доп. 14]. В 1822 г. в ходе реформы местного управления в Тобольске и Томске учредили губернские суды в составе председателя и 4 советников, в Омске - областной суд [5. Собр. I. Т. XXXVIII. № 29125. § 54, 353], закрытый после ликвидации области в 1838 г. В 1829-1830 гг. Сенат и Комитет министров признали необходимым увеличить состав губернских судов в Тобольске и Томске на одного советника в целях обеспечения срочности рассмотрения и разрешения дел [5. Собр. II. Т . IV. № 2655; Т . V. № 3503]. В 1836 г. в судах губернского звена была введена должность товарища, т.е. заместителя, председателя [5. Собр. II. Т. XII. № 10185. П. 2]. Штаты 1837 г. зафиксировали в составе Тобольского и Томского губернских судов по 6 судей. По мнению автора, формулярные списки свидетельствуют об основательном отборе судейских кадров для Западной Сибири. Документы позволяют судить о том, что должности доверялись чиновникам, чьи деловые и нравственные качества не вызывали сомнений в органах управления. Вакансии асессоров - младших членов судейских коллегий, замещались при непосредственном участии местного руководства. Среди 12 лиц, чьи данные удалось выявить [6. Д. 311. Л. 43 об.-49; 7. Оп. 4. Д. 94. Л. 145 об.-154; Д. 111. Л. 65 об.-69, 84 об.-88; Д. 163. Л. 150 об.-162; Д. 177. Л. 161 об.-172; 8. Д. 1. Л. 22 об.-26; Д. 2. Л. 34 об.-35, 73-75], исполнявших обязанности асессоров в первой четверти XIX в., числились 3 титулярных советника, 7 коллежских асессоров и 2 надворных советника. 6 начали карьеру в армии, 2 являлись участниками боевых действий. При этом титулярный советник В.В. Петров, в 1784-1791 гг. работник Санкт-Петербургского почтамта, сообщал не только об участии в военных действиях на территории Польши, Прибалтики и Голландии, но и исполнении обязанностей аудитора, т.е. прокурора в военном суде. Три офицера получили после отставки опыт гражданского управления. Надворный советник И.А. Гуляев проходил военную службу в Сибири, успешно исполнял поручения по устройству мигрантов («по абацкой и барабинской степям у разселения поселен-цов приходчиком и расходчиком денежной казны, провианта, семеннаго хлеба и железных хлебопахотных инструментов»), затем обязанности смотрителя деревень. После отставки Гуляев с 1784 г. добросовестно служил заседателем нижнего земского суда, с 1785 г. - капитаном-исправником в разных уездах, с 1804 г. - городничим в Томске, получал официальные поощрения («неоднократные похвалы и аттестаты»), особую благодарность - во время неурожая 1787 г. («в разсуждении расторопности в прокормлении поселян»). В ходатайстве о присвоении ему в 1800 г. чина коллежского асессора сообщалось: «за расторопность и точное исполнение возложенной должности», в 1804 г. чина надворного советника: «за особенное усердие». С 1806 г. он работал советником казенной палаты, с сентября 1807 г. - младшим членом Томского гражданского и уголовного суда, регулярно командировался в составы комиссий (по разграничению губерний, заготовлению соли, для учета сельских запасных магазинов и др.) [7. Оп. 4. Д. 94. Л. 145 об.-151; Д. 177. Л. 161 об.-172]. В Сибири чин прапорщика выслужил С. П. Голощапов, принятый после увольнения из армии на работу в Иркутское губернское правление. В июле 1802 -марте 1804 г. Голощапов осуществлял правосудие в качестве заседателя Иркутского уездного суда, затем исполнял обязанности асессора в казенной палате, в феврале 1805 г. был переведен в уголовную палату, в феврале 1806 г. возглавил Тюменский уездный суд, наконец, в августе 1811 г. его включили в состав коллегии Тобольской уголовной палаты [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 84 об.-88]. Карьера бывших канцелярских работников проходила в разных ведомствах, однако только один из них до назначения судьей не стажировался в судах -И. Я. Соколов, обладатель безупречного послужного списка, составленного в органах управления государственными имуществами: в 1790-1807 гг. чиновник трудился в Смоленской казенной палате, затем («по изъявленному желанию») в Верховном Грузинском правительстве в должности протоколиста казенной экспедиции; в августе 1808 г. ему поручили открыть казначейство в Анакуре, где он выявил неучтенные доходы на сумму около 1 350 руб. серебром и сдал в аренду сады, находившиеся в государственной собственности («за выгодную для казны цену»); в 1810 г. его перевели в Тобольск асессором казенной палаты, в июне 1813 г. включили в состав гражданской [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 65 об.-67]. Еще 5 судей имели за плечами основательный опыт судебного делопроизводства, из них 4 - руководства канцеляриями судов, кроме того, 2 осуществляли правосудие в уездных судах. В частности, Н.И. Гарбовский был командирован в Тобольскую уголовную палату в 1817 г., прослужив в Оренбургской губернии с 1797 г. в уездном казначействе, с 1802 г. в уездном суде, с 1808 г. при военном губернаторе, с 1809 г. в должности заседателя нижнего земского суда, с 1812 г. - уездного судьи [6. Д. 311. Л. 46 об.-49]. Замечательные отзывы начальства имел В.А. Данилов, в 1782-1789 гг. канцелярский служитель Тобольской верхней расправы, затем - казенной палаты, с 1804 г. - уездный стряпчий, с 1812 г. - секретарь уголовной палаты, с 1816 г. ее асессор. В период работы в верхней расправе Данилову временно поручили обязанности уездного стряпчего, за исполнение которых губернский прокурор официально выразил ему благодарность. В ходатайстве о присвоении Данилову очередного чина в 1792 г. было записано: «за особливую прилежность искуство и успех в порученных делах доброе поведение». В декабре 1807 г. «за справедливость и деятельное отправление должности» он вновь был «отмечен похвалою пред всеми по губернии служащими уездными стряпчими с тем, дабы и они служили и отправляли должности свои подобно Данилову». В 1816-1820 гг. Данилову наряду с иными членами судейской коллегии выражалась благодарность императора («монаршее благоволение»), при этом в декабре 1817 г. председатель уголовной палаты ходатайствовал о выдаче ему премии в размере годового жалованья за труды не только при осуществлении правосудия, но и при восстановлении порядка в судебных архивах. В 1821 г. Данилову поручили провести ревизию дел в окружных и волостных органах управления и суда Курганского, Тюменского и Ялуторовского округов [6. Д. 311. Л. 43 об.-46; 7. Оп. 4. Д. 111. Л. 88 об.-94; Д. 163. Л. 131 об.-148]. Ф.Р. Соколов в 1784-1792 гг. работал в Тобольских верхней расправе и нижнем надворном суде, затем столоначальником в казенной палате, с 1794 г. -секретарем в верхнем надворном суде, откуда в мае 1797 г. его перевели в Тобольский уездный суд, наконец, в марте 1802 г. был отобран на конкурсной основе в должность начальника канцелярии Тобольской гражданской палаты, в декабре 1809 г. назначен асессором. С 1811 г. Соколова отправляли в многомесячные поездки по отдаленным районам Тобольского и Березовского уездов, где он проверял работу частных комиссаров и волостных администраций, ясачные сборы, вел предварительное следствие. В 1814 г. его включили в состав комиссии по установлению границ Тобольской и Оренбургской губерний, в 1816 г. ему поручили вести следствие по жалобам на должностных лиц в Омске [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 67 об.-69; Д. 163. Л. 150 об.-162]. Квалифицированные чиновники находились на должностях советников - старших членов судейских коллегий. Из 6 лиц, чьи данные удалось выявить, числились 4 надворных и 2 коллежских советника. 3 ранее служили в армии, из которых А. Я. Каргапольцев в период 1805-1809 гг. успешно поработал городничим в Омске и Тобольске [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 64 об.-65; 8. Д. 2. Л. 71 об.-72 об.], Ф.П. Непряхин в 1797-1809 гг. - заседателем нижнего земского и совестного судов, а также асессором уголовной палаты [8. Д. 2. Л. 28-30]. Судейский стаж третьего чиновника, советника Тобольской гражданской палаты с 1802 г., уже в 1807 г. составлял 12 лет [8. Д. 1. Л. 21-22]. Г. В. Борисов был принят на государственную горную службу в 1782 г. в чине унтер-шихтмейстера, но с 1793 г. исполнял обязанности стряпчего в губернском магистрате, т.е. судебного надзора, позднее служил заседателем в нижнем земском суде, уездным стряпчим, с 1806 г. - заседателем в уездном суде, с 1801 г. - уездным судьей, с 1814 г. - асессором уголовной палаты [6. Ф. 2. Оп. 1. Д. 311. Л. 41-43]. Двое бывших канцелярских служителей также имели опыт работы в сфере юстиции: о признании деловых качеств В.Я. Яковлева свидетельствовало его назначение в 1796 г. начальником канцелярии уездного, в 1797 г. - нижнего земского суда, с 1799 г. он работал в департаментах Сената и Министерства юстиции, в 1804 г. был направлен в Томск. Очередной документ о службе Яковлева был составлен в 1814 г. в Томском гражданском и уголовном суде [7. Ф. 1349. Оп. 4. Д. 94. Л. 142 об.-146]. Наконец, И.П. Ананьин с 1792 г. находился в канцелярии Колыванского губернского магистрата, откуда в 1795 г. был прикомандирован к генерал-губернатору, через год возглавил канцелярию городового магистрата, затем стол в Томском губернском правлении, в 1803 г. - канцелярию Тобольского уездного суда, в 1806 г. - казенной палаты, в 1807 г. - генерал-губернатора. Ананьину дважды выдавались премии («особливые денежные награды») в виде поощрения («за отличные труды и успехи во время служения при генерал-губернаторе») и был вручен орден Св. Анны 2-й степени [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 81 об.-85]. В процессе реорганизации местного государственного аппарата был проведен очередной отбор судейских чиновников. Из 8 судей 4 являлись бывшими военными, однако все лица имели опыт гражданской службы. В осуществлении правосудия ранее не участвовали 3 советника. В Тобольске в состав коллегии судей губернского суда вошли вышеупомянутые А.Я. Каргопольцов, В. А. Данилов, переведенный из губернского правления, где он руководил приказом о ссыльных, Ф. Р. Соколов, а также В. Д. Корпильев - первый из лиц, ранее не участвовавших в осуществлении правосудия, чиновник Департамента Министерства юстиции в 18121818 и 1821 гг., награжденный за усердную службу по представлению министра перстнем с бриллиантом, в 1819-1820 гг. секретарь канцелярии астраханского губернатора [7. Оп. 4. Д. 163. Л. 127 об.-162]. В Томском губернском суде на должности советников в 1823-1825 гг. назначили вышеназванного И.А. Гуляева, которому присвоили чин статского советника и вручили орден Св. Владимира, а также новых в местном «обществе» лиц - Д.И. Державина, В.А. Стратиновича и А.П. Сергеева. Державин, второй из лиц, ранее не участвовавших в осуществлении правосудия, начал службу в канцелярии армейского обер-священника, в 1815-1821 гг. работал в Государственной экспедиции для ревизии счетов и Исполнительном департаменте Министерства полиции, был прикомандирован к делам сибирского генерал-губернатора, в 1823-1824 гг. успешно руководил Омской областью («неусыпными трудами и способами весьма много содействовал при первоначальном учреждении области введением в делах части гражданской порядка, как в областном правлении, равно и во всех подведомых оному окружающих местах»). При этом генерал-губернатор П.М. Капцевич аргументировал свой выбор именно способностями, которые чиновник проявил в юридической сфере («зная лично способности его Державина к правоведению, коим он занимался и в канцелярии Главного управления Западной Сибири, а также устойчивость его за законы, что он показал на опыте в областном совете, упредив кривое дело по чановским озерам своим особым и основательным мнением» [7. Оп. 4. Д. 177. Л. 161 об.-180]. Стратинович, ветеран русско-турецких войн, вернулся на государственную службу в 1814 г. в качестве асессора казенной экспедиции, с 1818 г. работал заседателем, затем председателем совестного суда. Наконец, Сергеев во время службы в армии в 1803-1806 гг. исполнял обязанности аудитора, после перехода на гражданскую службу работал в губернских органах, занимаясь вопросами обеспечения продовольствием, обустройства переселенцев, в приказе общественного призрения. Должности председателей судов губернского звена замещали преимущественно коллежские и статские советники, имевшие различные свидетельства официальной благодарности за многолетнюю службу. Из 7 руководителей, чьи списки были выявлены в фондах государственных архивов, 3 прошли службу в армии, 6 приехали из центральной части России, из которых 3 перевелись из центральных государственных органов. И только 2 из председателей предварительно получили опыт судопроизводства. В армии началась карьера И.Ф. Введенского, работавшего после отставки в канцелярии Ярославского наместнического правления, затем уездным стряпчим, в удельном ведомстве и губернским казначеем, в 1807 г. -председателем Тобольской уголовной палаты [8. Д. 1. Л. 11-13 об.]. В сентябре 1810 г. палату возглавил А.К. Копшаров, бывший делопроизводитель Экспедиции о государственных доходах, в 1802-1809 гг. работавший при начальнике Пермских, Гороблагодатских и Камских заводов, произведенный в коллежские асессоры за активное участие в составлении проекта Горного положения, исполнявший «особенные поручения» в Санкт-Петербурге и Ижевске, самостоятельно распорядившись 65 тысячами руб. В апреле 1810 г. Копшарова включили в штат канцелярии сибирского генерал-губернатора, в мае произвели в надворные советники [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 78 об.-81; 8. Д. 1. Д. 2. Л. 26-28]. П. Я. Резанов прослужил в системе управления Сибирью от должности копииста воеводской канцелярии до члена Сибирского приказа, в 1782 г. был назначен губернским стряпчим казенных дел, в 1792 г. - советником Тобольской гражданской палаты, в 1801 г. - ее председателем. В декабре 1808 г. его сменил Л.П. Коллет - выходец из Священной Римской империи. С 1793 г. Коллет проходил службу на Кавказе, с 1796 г. - в должности флигель-адъютанта, с 1798 г. работал в Московском и Санкт-Петербургском почтамтах, где осуществлял цензуру «иностранных периодических сочинений и газет», в 1806 г. его включили в штат канцелярии сибирского генерал-губернатора. Коллет успешно выполнял ответственные поручения и проявил инициативу о введении новых пошлин на государственной границе («с выписей даваемых на вымененных в пограничных таможнях азиатских пленников»), что позволило ежегодно собирать более 1,5 тыс. руб. В 1809 г. чиновника произвели в коллежские советники и наделили 1 000 десятинами земли в Сибири. В апреле-декабре 1810 г. гражданская палата разрешила около 1 000 уголовных дел. В 1811 г. Коллет получил благодарность за проведение 3 рекрутских наборов [7. Оп. 4. Д. 111. Л. 61-64; 8. Д. 2. Л. 69-71]. В 1823 г. Тобольский губернский суд возглавил С. И. Кукуранов, бывший канцелярский работник губернских органов, затем Первого департамента Сената, где сделался столоначальником, продолживший карьеру в провинции с 1803 г. секретарем канцелярии оренбургского военного губернатора, с 1806 г. - асессором Пограничной комиссии, награжденный за организационную помощь («ревностное содействие к охранению порядка») при избрании хана Младшего казахского жуза. В 1818 г. Кукуранова перевели в Тобольскую казенную палату [7. Оп. 4. Д. 163. Л. 123 об.-127]. Томским гражданским и уголовным судом в 1814 г . руководил А . С . Бабаев, обладатель ордена Св. Иоанна Иерусалимского - высшей военной награды Российской империи, выслуживший чин V класса в военно-морском флоте [7. Оп. 4. Д. 94. Л. 135-142]. С 1818 г. Томский гражданский и уголовный, затем, соответственно, губернский суд возглавлял Х. П. Сухих, наиболее подготовленный для руководства высшей судейской коллегией среди перечисленных председателей. С 1791 г. Сухих работал учителем и инспектором в Иркутской духовной семинарии, в 17941803 гг. - в канцелярии губернского правления, заседателем нижнего земского суда, секретарем губернского правления, с мая 1804 г. - уездным судьей, с октября того же года - асессором уголовной палаты [7. Оп. 4. Д. 177. Л. 158 об.-161 об.]. Несомненно, чиновники желали избавиться от упоминаний в деловых документах о нарушениях, допущенных ими во время службы, стремились уточнить в формулярном списке, если их обвинение было официально признано необоснованным. Записи свидетельствуют, что взыскания некоторых государственных служащих являлись мелкими и были связаны с их деятельностью до назначения на должности судей, т. е. не могли рассматриваться начальством как основание для выражения им недоверия. Так, например, А.Я. Каргапольцев в бытность тобольским городничим получил два выговора за «задержание в градской думе градскаго головы и прочих членов» и «причинение при своей должности коллежскому асессору Цытовичу обиде». Ф.Р. Соколов получил два предупреждения во время работы начальником канцелярии Тобольского уездного суда за выявленные ошибки в делопроизводстве («строжайшее подтверждение чтобы впредь был осмотрительнее и никаких сомнительных видов на себя не обращал», «подтвержден чтоб деятельность свою отправлял с деятельною расторопностию под опасением строгаго взыскания»). В третьем случае «по невнимательности» Соколов «от дела учинен свободным». Необходимо помнить, что на реализацию кадровой политики в Сибири существенное влияние оказывала нехватка государственных служащих. При замещении должностей сибирское руководство прежде всего учитывало ранги чиновников, порой «манкируя» распоряжения из столицы. Так, в 1807 г. Сенат уволил с должности тарского земского исправника И. А. Гуляева «за безпечность и нерадение», запретив впредь принимать его на работу в органы полицейского управления («по полиции в службу не определять»), однако еще до вынесения Сенатом решения генерал-губернатор утвердил Гуляева в должности асессора Томского гражданского и уголовного суда «по усердию сего чиновника к службе и недостаточному состоянию», пояснив министру юстиции, «что он достоин внимания». Случай с Гуляевым вызвал принятие 3 марта 1814 г. Комитетом министров положения, разъяснившего, «чтобы впредь все местныя начальства не делали представлений об определении к должностям таких чиновников, кои суду преданы и по оному еще не оправданы». Ходатайство генерал-губернатора и министра юстиции в отношении надворного советника Гуляева Комитет министров удовлетворил [5. Собр. I. Т. XXXII. № 25548]. В формулярном списке Гуляева от 1825 г. о случае 1807 г. не вспомнили. Следует сказать, что оценить морально-нравственные качества отдельных лиц помогают альтернативные источники, в том числе личного происхождения. Так, в круг недоброжелателей тобольского губернатора Д. Н. Бантыш-Каменского входили советник Главного управления Коллет и председатель губернского суда Кукуранов, охарактеризованный Бан-тыш-Каменским как человек «глупый, упрямый, решающий дела по произволу или, лучше сказать, по карманным связям, кривящий душою и законами» [9. С. 253-267; 10. С. 766], что не согласуется с его отличным формулярным списком. Критическую оценку, данную Бантыш-Каменским, уволенным с должности губернатора вследствие интриг, подтверждают факты дальнейшей деятельности Кукуранова. В 1829 г. Сенат объявил ему строгий выговор за нарушения, выявленные в работе суда («с подтверждением, что если впредь будет поступать подобным образом, а кольми паче дозволит себе какия-либо личности ко вреду службы, то подвергнет себя за то суждению по всей строгости законов») [10. С. 772]. В 1830-х гг. в губернском суде фиксировалась медленность производства уголовных дел. В июле 1836 г. Совет Главного управления вновь рассмотрел замечания губернатора в отношении судей губернского суда и нашел их обоснованными: предложения правителя, направленные на поддержание качества правосудия, игнорировались, в ответ судьи злоупотребляли перепиской, требуя от него просмотра в порядке надзора решений до истечения установленных сроков, а также по делам, уже возвращенным суду или не поступившим в губернскую канцелярию. Кукуранова, ранее подвергавшегося взысканиям («за разные беспорядки и упущения по службе»), опенировали на 125 руб., советникам объявили строгий выговор («за произвольные и с обязанностями службы несовместимые поступки губернского суда») [9. С. 233, 252-253]. Система государственной службы способствовала преимущественному продвижению на высшие посты представителей потомственного дворянства, а также лиц обер-офицерского и духовного происхождения. В Западной Сибири состав чиновников стабильно оставался более разнородным, чем в губерниях европейской части России. К господствующему сословию принадлежали 3 асессора (25%), 4 советника (40%) и 2 председателя (28,6%), к обер-офицерским сыновьям - 2 асессора (16,7%), 2 советника и 1 председатель (14,3%), к выходцам из семей духовенства - 3 асессора (25%), 1 советник (16,7%) и 2 председателя. Потомственными гражданскими служащими являлись 3 асессора (15%) и 1 председатель. Оставшиеся лица происходили из семей нижних воинских чинов и купцов, один был иностранцем. Общая образованность государственных служащих оставалась низкой. Из 29 вышеназванных судей один сообщил о том, что обучался в семинарии, двое получили среднее образование: А.С. Бабаев являлся выпускником престижного Морского кадетского корпуса, Х.П. Сухих - Александро-Невской семинарии. Сухих обстоятельно записал в формулярном списке, что после Иркутской семинарии, где «обучался первым основам латинскаго языка, поезии, риторики, философии и части богословия», он продолжил свое образование в Санкт-Петербурге, «где происходил красноречие, философию, богословие, часть математики географию и первые основания греческаго языка». Материальное положение членов губернских судов зависело от жалованья. Из 12 асессоров 3 сообщили о владении крепостными людьми: 6, 5 и 3, из 10 советников также 3: 3, 10 и 70. Последние принадлежали В.Д. Корпильеву, купеческому сыну, и находились при стекольном заводе. Из 7 председателей крепостные были у 5: 3-5, 7 и 17 человек. При этом последние принадлежали П.Я. Резанову - потомственному приказному служителю. Л.П. Коллет указывал в собственности 1 000 десятин земли в Сибири. Судейские кадры эволюционировали. Списки членов Томского губернского суда середины 1830-х гг., извлеченные из фондов государственного архива Томской области, проанализировала Е.Н. Туманик. Автор обратил внимание «на высокий профессиональный и образовательный уровень чиновников» и предположил, что губернский суд представлял «собой скорее исключение, чем правило», в ряду местных судов [11. С. 277-278]. О качественных изменениях, происходивших в составе судейского корпуса в царствование Николая I, свидетельствуют списки членов Тобольского и Томского губернских судов начала 1850-х гг. [7. Оп. 5. Д. 6306. Л. 1-56 об., 125; 12. Л. 483-532]. На 11 судей приходились уже 9 аттестатов, из которых 1 - о высшем и 4 - о среднем образовании. Вероятно, И.И. Фон-Шиллинг, член Русского географического общества, не сообщивший в документе о месте своего обучения, имел домашнее образование. В середине века учебная подготовка рассматривалась как преимущественный критерий при отборе лиц в классные должности. Только один из судей являлся профессиональным военным. В то же время никто из них не стажировался в судебной канцелярии. Опыт осуществления правосудия до назначения в состав губернского суда приобрели 3 чиновника. Однако все они указывали на свидетельства своей добросовестности, большинство удостаивались государственных и «правительственных» наград - орденов, знаков отличия беспорочной службы, денежных премий, ценных подарков. Знаки отличия за 15 лет службы имели 10 из 11 судей, затем за 20 лет - 3, за 25 - 2, за 30 - 1. Председатели судейских коллегий находились в чинах V и VI классов, советники - от V до IX классов. При этом из 5 губернских судей в Тобольске приезжими являлись 4, из 6 в Томске - 3: из Санкт-Петербурга, Архангельской, Виленской, Костромской и Полтавской губерний. В 1850 г. в Тобольском губернском суде должности председателя и его товарища заняли лица, ранее не принимавшие участия в осуществлении правосудия, их выбор обусловили замечательные достижения в карьере. Коллежский советник И.И. Фон-Шиллинг, член-корреспондент Статистического отделения Совета МВД, с 1822 г. служил в Санкт-Петербурге: в департаментах различных министерств, регулярно поощрялся «за отлично-усердную службу», назначенный в августе 1844 г. ишимским окружным начальником, уже с октября работал чиновником особых поручений при Главном управлении, с мая 1845 г. -советником, представляя Министерство юстиции. В июне 1850 г. последовало его назначение руководителем губернского суда. Его заместитель, надворный советник А.А. Безсонов, выпускник местной гимназии и бывший учитель, с 1835 г. служил в канцеляриях Общего губернского управления и Главного управления, участвовал в ревизиях, проводившихся генерал-губернатором и Главным управлением, расследовал преступления чиновников в Области сибирских киргизов, получал награды и благодарности и был назначен в феврале 1850 г. советником, в октябре того же года - товарищем председателя Тобольского губернского суда. О личных качествах статского советника Бутакова, выпускника семинарии, позволяют судить награды не только за добросовестный труд, но и мужество, проявленное при спасении людей во время пожара. В августе 1831 г. его назначили советником Омского областного суда, в январе 1849 г. перевели на работу в губернский суд, в Омске ему временно перепоручали обязанности областного прокурора и советника областного правления. Статский советник И.М. Поме-ранцов и А.Д. Генбачев (?), младший член коллегии губернского суда, выпускники семинарии и училища, с 1809 и 1820 гг. работали в местных органах Министерства финансов, в 1830 и 1825 гг. переехали в Сибирь, были причислены к штату Омского общего окружного управления. Померанцеву поручали обязанности следователя и уже в апреле 1831 г. признали достойным должности председателя Омского окружного суда, в феврале 1832 г. перевели в Семипалатинский окружной суд, в ноябре 1834 - феврале 1835 г. временно командировали в Тобольский губернский суд, поощряли официальными благодарностями, а также выплатой денежного вознаграждения в размере годового оклада жалованья. С июня 1836 г. Померанцев работал в должности советника Экспедиции о ссыльных, в декабре 1840 г. его включили в состав коллегии губернского суда. Генбачев с ноября 1828 г. служил окружным стряпчим в Усть-Каменогорске, с октября 1836 г. - окружным судьей, имел благодарность генерал-губернатора «за отлично-усердную службу», с июля 1838 г. работал городничим в Усть-Каменогорске, Семипалатинске, Тюмени и в июле 1847 г. вошел в состав коллегии губернского суда. Генбачев был единственным из судей, в списке которого упоминалось дисциплинарное взыскание в виде выговора, объявленное в 1845 г. за наказание двух обывателей, задержанных во время ночного обхода Тюмени, признанное необоснованным. Председатель Томского губернского суда статский советник И.И. Нечаев выделялся среди коллег образованием: он являлся кандидатом этико-политических наук, бывшим преподавателем Института благородных девиц. В 1839-1847 гг. Нечаев работал в Министерстве юстиции, с 1841 г. - чиновником для особых поручений министра, позднее - товарищем герольдмейстера, в феврале 1848 г. принял предложение переехать в Томск. Товарищ председателя, надворный советник Д.Д. Гуляев, а также еще двое из советников были назначены на должности из штата губернского правления в период 1843-1847 гг., пятый член губернского суда, ветеран Русско-турецкой войны 1828-1829 гг., обладатель ордена Св. Анны 3-й степени, на гражданской службе находился с 1835 г., работал городничим и окружным начальником и был включен в состав судейской коллегии в июне 1846 г. Наиболее опытным в Томском губернском суде представлялся коллежский асессор В.Ф. Клюловский, выпускник гимназии, в 1826-1830, 1837-1840 гг. работавший межевым судьей и заседателем уездного суда в Виленской губернии, награжденный по представлению военного губернатора брильянтовым перстнем. Именно ему принадлежал знак отличия беспорочной службы за 30 лет. Сословное происхождение губернских судей оставалось разнородным: 5 по рождению принадлежали к дворянам, 2 - к духовенству, по 1 - к сыновьям обер-офицера, канцелярского работника, купеческим. Еще один не уточнил своего происхождения, записавшись воспитанником государственного учреждения, где, очень вероятно, получил начальное образование. ФонШиллинг был лютеранином, Клюловский - католиком. В графе об имущественном положении судьи ограничились сообщением о размере своего жалованья: от 2 000 руб. до 906 руб. 45 коп. серебром, выплачиваемого согласно должностным окладам. Таким образом, можно заключить, что в первой половине XIX в. в Западной Сибири государственная политика обеспечивала поддержание и повышение качества кадров в судах губернского звена. Согласно спискам 1825 г., 5 губернских судей из 10 приехали в Сибирь ради продолжения карьеры из европейской части России, 1850 г. - 7 из 11. География предыдущего проживания кадров оставалась чрезвычайно широкой: от Архангельска до Полтавы. В 1822 г. статус судей в Тобольске и Томске был индивидуально повышен за счет замены асессоров советниками, должность которых считалась старше на класс. Из-за общей нехватки квалифицированных лиц в период реформы на должности губернских судей допустили трех титулярных советников (1 в Тобольске и 2 в Томске), однако в 1850 г. среди них числились 2 чиновника V класса, 1 - VI, по 2 - VII и VIII и 1 - IX (титулярный советник Л.И. Савостин). Должности председателей в 1850 г. замещали высококлассные государственные служащие: коллежский советник в Тобольске и статский советник в Томске. В 1850 г. все чиновники имели официальные награды и благодарности, 10 из 11 - знаки отличия беспорочной службы, исключая отставного офицера, владевшего орденом Св. Анны 3-й степени за боевые заслуги. Уровень общей образованности судей во второй четверти XIX в. объективно вырос. Из списков 1807-1814 гг. 50% асессоров и 50% советников службу начали в армии, из числа первых только половина до назначения в губернский суд успели пройти иные гражданские должности. В целом 7 из 18 чиновников предварительно приобрели опыт участия в осуществлении правосудия. Однако 7 из 8 бывших канцелярских работников имели опыт судебного делопроизводства, 6 возглавляли судебные канцелярии. Девятый чиновник, изначально совершавший карьеру на гражданской службе (Г.В. Борисов), в 1793-1795 гг. работал стряпчим в губернском магистрате, в 1805 г. - уездным стряпчим, надзор которого обязательно распространялся на сферу правосудия. Из 7 председателей в армии служили 3, из которых опыт работы в гражданской сфере не имел только 1 (А. С. Бабаев), опыт осуществления правосудия приобрели 2, наконец, 1 (И.Ф. Введенский) около 3 лет исполнял обязанности уездного стряпчего. В 1850 г. среди судей губернских судов оказался только 1 отставной офицер с 15-летним стажем гражданской службы. При этом сроки участия в осуществлении правосудия составляли у председателей 1,5 и 3 года, у товарищей - 2 и 8 лет, у советников - от 4 до 6,5 в 4 случаях, более 14 и более 21 года в 2 случаях (статские советники Н.И. Бутаков и И.М. Померанцев). Выходцы из семей природных и личных дворян, гражданских служащих и духовенства закономерно преобладали среди губернских судей, составляя вместе 83% от их общего числа в формулярных списках 1807-1825 гг. и 82 % в списках 1850-1851 гг. Имущественное положение подавляющей массы государственных гражданских служащих, работавших судьями, формально целиком зависело от размера выплачиваемого им жалованья.

Скачать электронную версию публикации